Ванная комната была наполнена жарким паром, исходящим от горячей воды. Кроули зачастую любил устраивать банные дни, наполняя до краев чуть ли не кипятком, а после полностью нагим ложиться на дно черной керамической ванны.
Расположив голову на бортике, почти что свесив ее вниз, демон каждый раз тяжело выдыхает, держа в одной руке наполовину пустую бутылку Chateau Petrus, а в другой тлеющую сигарету, что также дымится и оставляет в комнате запах табака. Когда Энтони прикрывал веки, казалось, что он видит весьма приятные сны, но тот на деле лишь размышлял об одном —
как?
Каким образом
он смог заставить его сердце биться чаще, а взгляд за темными очками изучающе бегать по и так знакомому лицу. Казалось бы, демонам чужда любовь и все эти розовые сопли. В их природе лишь брать то, что хочется. Но этому демону далеко не хотелось задевать чувства единственного ангела в его такой долгой жизни на Земле. И все эти мысли не давали ему покоя ежедневно. И будь он даже пьян — перед глазами всегда представал только один образ на протяжении уже не первого тысячелетия.
Кроули нравилось все. Хоть ангел и был полон, но выглядел он куда более воздушно, будто паря от одной полки с книгами к другой, передвигаясь тише кошки. Кудряшки цвета меда с молоком часто не были уложены должным образом, поэтому какая-нибудь прядка так и будет неуклюже торчать, словно перо в его белоснежных, как первый снег, крыльях. Эти девственные, совершенно не покусанные, пухлые губы, что растягивались в лучезарной улыбке, которую действительно можно было назвать
ангельской. Чтоб прикоснуться к ним, он бы продал душу, будь она у него. Чтобы смять их в чувственных поцелуях, делая их уже далеко не розовыми, а налитыми кровью от продолжительных терзаний.
А ладоней и пальцев Азирафеля хотелось касаться вечно. Переплетать с ними свои, чувствовать их на своем теле и…
От этих картин в своей голове демон возбуждается уже не в первый раз, ведь это всегда его порядком заводило, заставляя уходить в пучину грязных и влажных мечт. Энтони вновь подносит бутылку к тонким губам, делая большой глоток красного вина, оставляя глаза все еще закрытыми, будто пытаясь сохранить этот образ в темной пелене, хмыкает и делает глубокую затяжку. Выдыхая густой дым, демон прикусывает губу, все также не поднимая век, оставляя бутылку на полу, а непотушенный бычок дотлевать в пепельнице в виде черного черепа, который ему подарил как раз его
друг, разбирая одну из своих коробок с кучами книг и прочей, по мнению Кроули, ерунды.
Рука резким движением зачесывает спадающие на лоб рыжие пряди, прилипшие к нему из-за воды, и в следующий момент уже опускается в горячую воду, оглаживая свой живот. Проведя большим пальцем по впадинке пупка, она скользит ниже, заставляя демона выгнуться в спине, хрипло выдыхая, еще сильнее жмуря глаза. Длинные пальцы прикасаются к возбужденной плоти, медленно водя по ней. В какой-то момент Энтони уже не слышал ни себя, ни шум воды, лишь стук сердца, что отдавался звоном в ушах и вообще всей голове. Но прервать эти минуты удовольствия его заставил звонок, кое-как услышанный сквозь пелену возбуждения.
Сухая ладонь, что все это время сжимала чуть ли не до треска бортик ванны, опустилась на холодный кафель, выискивая телефон. Наконец, раскрыв немного болезненные змеиные глаза, демон щурится, разглядывая имя того, кто умудрился побеспокоить его в самый «подходящий» момент. Удивительно, но это оказался сам предмет воздыхания Кроули — Азирафель.
Сосредоточившись, он берет себя в руки (во всех смыслах) и отвечает на звонок, проведя по экрану слегка дрожащим пальцем.
— Слушаю… — как-то холодно начал демон, переходя в сидячее положение.
— Доброй ночи, Кроули. Прости, что так поздно, но я был уверен на все сто процентов, что ты точно не спишь. Я, собственно, зачем звоню… — быстро тараторил ангел, но Энтони перестал слушать, с интересом взглянув на часы. Действительно, уже почти два ночи, а он с одиннадцати вечера «покоится» в ванной комнате, не вылезая из воды и развращающих его мыслей. — … поэтому решил позвать тебя провести со мной эту ночь за дегустацией очередного вина из моей коллекции, если ты, конечно, не против, ведь занятым ты бываешь действительно редко.
Вообще, демон был часто занят, просто, куда бы его ни звал Азирафель, сразу же все дела заканчивались и появлялась свободная минута. Не это ли называется любовью? Кроули уж точно не понять, ведь: «Я демон, какая любовь!» — часто мелькает в его голове, но не так часто, как ангел, из-за которого это все и началось.
— Когда бы я тебе отказывал, ангел? Через полчаса буду, но если прямо сейчас у меня получится вылезти из моей горячей и расслабляющей ванны, то уже через пятнадцать минут.
— Тогда буду ожидать тебя уже сейчас, так что поторопись.
Кроули даже чувствует эту улыбку на лице ангела, и это заставляет его тоже ухмыльнуться.
***
Сколько себя помнит, к ангелу Энтони никогда не заявлялся с пустыми руками. Он всегда ему что-нибудь преподнесет, будь то алкоголь или же очередная книга в коллекцию «очень редких и очень нужных» для ангелочка. Поэтому прямо сейчас, демонстрируя свой голый торс зеленым комнатным друзьям демона, он вспоминает, какие же цветы любит его дорогой друг, в тот же момент находясь в поисках одежды, щеголяя босиком по всей квартире.
После десяти минут сборов его осеняет, что пионы смотрелись бы лучше всего в книжном магазинчике Азирафеля. Но вряд ли во всем мире где-то сейчас, во втором часу ночи, будет работать цветочный. От чего, в своей манере, начудив прекрасный пышный букетик свежих пионов, Энтони скоро спускается к своей любимой Бентли. Несмотря на то, что эта крошка по виду как из тридцатых годов, на самом деле она куда лучше новомодных иномарок по типу BMW и прочего.
Кроули уверен, что десяти минут ему хватит с головой, чтоб успеть доехать до магазинчика на углу, который с успехом находился примерно в трех кварталах от него. Сев за руль, он насладился тишиной улицы, предвкушая то, как же сейчас резво он понесется по пустым дорогам города. Расправив плечи, словно крылья, демон сначала заводит машину, после, беря в руки кожаный руль, крепко сжимает его, чуть ли не впиваясь короткими ногтями в свою ладонь. Надавив ногой на газ, он срывается с места, даже на секунду зажмурившись, получая внутреннее удовольствие наравне с тем в ванне. Хотя нет, они конечно во многом различаются.
— Я уже еду, мой ангел…
