Капля, пошатнувшая равновесие

      Все мы разные. Кто-то мечтал о том, чтобы розовые пони летали по небу, кто-то горел идеей мирового господства. Адам Янг, например, грезил о Барбосе*, и его мечта сбылась, пускай и с необычными последствиями.       А Кроули мечтал оказаться в своей квартире и, раскидав в воздухе карты космического пространства, скрыться в какой-нибудь галактике от подступающего стыда. В последний раз он испытывал его, как ни странно, тоже из-за ангела.       Был обычный вечер, который отличался от других лишь небывалой грозой. Но Кроули она была безразлична, поскольку в книжном магазине, рядом с Азирафаэлем, было тепло и уютно. Ангел погрузился в чтение и не обращал никакого внимания на окружающий мир. Тогда Энтони, которому наскучило сидеть в тишине, выдернул книгу из рук друга, и тот по инерции просидел с чем-то невидимым секунды три. За это время Кроули успел прочитать автора и название.       - Верни книгу, пожалуйста, - немного взволнованно попросил Азирафаэль, потянув свою пятерню к книге. Демон без энтузиазма отдал её владельцу.       - Шекспир... Помню я этого субъекта, - Кроули наигранно откинулся на спинку дивана, процитировав: "Быть или не быть". Ангел нахмурился. - Опять, небось, драму читаешь? Такая муть, просто ужас.       - Да, драму, - недовольно ответил тот, открыв книгу в нужном месте. - Я не понимаю твоей неприязни к нему. Великий писатель и просто хороший человек.       - Был. Всегда такую тоску нагонял своими нравоучениями, жуть берёт. С чего бы ему быть таким уж Великим?       - Да ты только послушай! Неужели твою душу не тронут, ну, хотя бы, вот эти строки...       И Азирафаэль начал читать. Надо было сразу догадаться, что ни к чему хорошему это не приведёт, когда ангел, снова погрузившись в книгу и эмоции, сладко и влюблённо вторил Венере*:

"К губам моим прильни губами. Знаю, мои не так прекрасны, но горят. Мой поцелуй в твоём я потеряю. О, подними чело своё и взгляд! В моих зрачках - твоя краса. Два взгляда Слились в один; так слить и губы надо." **

      И, пока Азирафаэль читал эти строки, демон, приспустив очки, исследовал его лицо. Взгляд буквально скатывался по ровным и словно сглаженным чертам, останавливаясь то на бледных бархатных (Кроули был уверен на 87% или около того) губах, то на светлых глазах, в которых искривлённо отражались белые странички. И вот, как раз на фразе "в моих зрачках - твоя краса", ангел, кажется наизусть знающий всю поэму, стал цитировать, а потому повернул свою кудрявую голову в сторону друга.       Ох, Сатана, знал бы ты, как горел твой подчинённый, ты бы усомнился в яркости адского пламени!       Но тогда ситуацию можно было исправить. Кроули просто отвернулся, дослушал отрывок и, соврав что-то про больной цветок, которому нужно срочно промыть его несуществующие зелёные мозги, быстренько вернулся домой. Было плевать на грозу. Было бы плевать даже на метеоритный дождь, но его просто не было.       Сейчас уйти некуда. Кроули сидел в машине с ангелом, у которого, кажется, была только что испорчена психика (ну, или Азирафаэль просто сломался, потому что он уже как с минуту молча смотрел на демона). Но мизинец так никуда и не делся, а потому Энтони чувствовал волнительное тепло, тонкой полоской исходящее от ангела.       На самом же деле, Азирафаэль не сломался и был почти в порядке. Просто он усиленно обрабатывал всё происходящее в своей голове. Ещё немного, и она у него закипит. Во-первых, кем он считает Кроули? Ну, допустим, тут всё относительно просто. Он ему нра-а-авится (ангел протянул это слово у себя в голове, считая, что так проще вдуматься в его смысл). Но ведь у этого понятия так много значений. С мыслей сбивал ещё и блеск, выскакивающий то там, то сям. Причина его появления была понятна - Кроули в прямом смысле светил своими чувствами. Но вот были ли в этих мерцаниях огоньки любви самого Азирафаэля? Сложно и непонятно. Он мог различить чужие эмоции, но свои определить ему было сложно. Поговорка "чужая душа - потёмки" тут не работала, потому как проблемы были со своей. И беда была не столько в понятии и принятии. Человек может чётко сказать: после всего, что между ними было, Азирафаэль точно любит Кроули. Ведь многие люди, как дети. Они смотрят на мир по-другому, упрощённо и интуитивно, а поэтому часто говорят правду. Но ангела пугало "во-вторых". Оно заключалось в падении. Азирафаэлю было страшно от возможной реакции Небес. Они легко раздобыли компромат на их с Кроули дружбу, что уж говорить о любви.       Конечно, можно было отталкиваться от девиза легкомысленных людей (автора в том числе): живём один раз. Но у людей этот "один раз" не бывает дольше 200 лет. Они и пожить-то нормально не успевают, так что терять им особо нечего. А Азирафаэлю было что. При всём, большая частичка этого загадочного "что" сидела на водительском кресле и, сняв очки, смотрела на него.       В чём заключается разница между ангелами и демонами? Параметров очень много, но сейчас интересен только один. Представители Небес сначала думают, а потом уже делают; работники Ада, напротив, сперва делают, а уже следом (и то не всегда) думают. Вот и Кроули успешно действовал по этому принципу.       Он схватил Азирафаэля чуть ниже плеча и притянул его к себе, в очередной раз убедившись, что "Бентли" - удивительно практичная машина. Между передними сидениями нет никакой преграды, и они составляют почти единое целое, а потому ангел беспрепятственно был втянут в поцелуй. Злополучная "Агада" упала куда-то на пол. Что тогда творилось в голове у Азирафаэля, сложно было понять даже ему самому. Приятное чувство заполненности соперничало со здравым смыслом. И тут до ангела дошла негласная истина: о каком здравом смысле может идти речь здесь, на Земле? Война порождает мир, голод - сытость, загрязнения - экологию, а смерть - жизнь. Люди часто совершают ошибки, приводящие к открытиям, и открытия, порождающие ошибки. А чем он, Азирафаэль, хуже?       Ангел подался вперёд, тем самым углубив поцелуй. Руки сами легли на худые и широкие плечи. Тонкая ладонь тем временем отпустила рукав светлого пиджака и проскользнула куда-то под подмышку, спустилась по диагонали к пуговицам пиджака и стала потихоньку их расстёгивать. Как-то потерялись и размылись черты лица, салона "Бентли", всего, что окружало. Остались лишь прикосновения.       Словно белая восковая свечка, тающая от близости языков пламени, таял и Азирафаэль. Он не дышал, боясь нарушить гармонию шелеста пиджака, дыхания Кроули и звуков мягких поцелуев, оставлявших на шее красные следы. Астральное тело потряхивало от внутреннего трепета, ему было невыносимо тесно в бренной оболочке. Но Искуситель (О, теперь ангел знал, каким бывает Искуситель!) не спал, и каждое его прикосновение отдавалось новой эмоцией. Холодная от волнения рука уже скользнула под рубашку, ловко распахнув третий ряд пуговиц (Кроули дьявольски не нравилось то, насколько растянулись прелюдии. Он где-то глубоко в голове представлял себе Азирафаэля в одной майке, а лучше и вообще без неё. Ну, никак не в трёх слоях одежды с пуговицами, это уже какой-то беспредел!). Следом за первой к мягкому телу последовала и вторая. Таким образом ангел был притянут так близко, насколько это было возможно. Азирафаэль, смутившись от близости лица, которого он даже не мог разглядеть от волнения, прикрыл глаза. Ощущения стали острее, а дыхание приобрело ещё и осязаемость. И, пока понемногу нагревавшиеся руки Кроули изучали почти воздушное тело ангела, его собственные тоже начали спускаться, затем, неловко запутавшись в галстуке-шнурке, залезли под тёмный плотный пиджак. Азирафаэль не мог позволить себе прикоснуться к обнажённому телу. Ему было в какой-то степени неловко. Хотя что-то интуитивно подсказывало ему, что необходимо спуститься ещё ниже. Но как было страшно! В то время как Кроули уже во всю наминал "ангельский зад", отчего его обладателю было одновременно до крайности неловко и приятно, он сам не мог даже просто поцеловать демона. Но, переборов какую-то внутреннюю робость, Азирафаэль мягко, по-детски прильнул к губам падшего. Тот даже в некоторой степени опешил, но вскоре быстро собрался с мыслями. Ангел, окончательно убедившись в своих возможностях, быстро спустил руки куда-то вниз, до ремня. Запутавшись то ли в нём, то ли в происходящем в целом, он долго не мог справиться с "супер-сложным" механизмом расстёгивания. Уже после своей маленькой победы, запыхавшийся Азирафаэль открыл глаза и увидел, что перед ним сидел красный, как рак, Кроули. Янтарные глаза словно спрашивали: "И что это мы там делаем?"       Действительно, и что это он там делает.       "Тебе ли не знать," - промолчал Азирафаэль. Он продолжил раздевать падшего, несмотря на умирающе-смущённый вид последнего.       Дело и тело шло к разрядке.