Межсезонье/ Возвращение в Экзайл/ Настоящее прошлое

НАСТОЯЩЕЕ ПРОШЛОЕ … «Звездочка» висела на хвосте уже минут пятнадцать. Клаус нервничал, в который раз ругая себя за то, что поддался на уговоры Лави летать на гражданском. — И откуда взялась? Ведь всех перебили… — ворчал он сквозь зубы. — Но нападать, вроде, не собирается… — словно оправдываясь, пролепетала Лави, время от времени оглядываясь на «приклеившегося» врага. Штурмовик, действительнно, на расстояние выстрела не приближался. Экзайл уже вот-вот появится в поле зрения. — О-ой… Ч…то это?! — вдруг воскликнула Лави. Рядом с Экзайлом неподвижно висело темное, напоминавшее плотную грозовую тучу, искрящееся пятно. Клаус напряг зрение. Пятно около Экзайла оказалось несколькими десятками кораблей ни разу не виданных доселе, окутанных облаком чернильного цвета, в котором то и дело проскальзывали молнии и сновали штурмовики — жутковатое зрелище. А в центре обозначился до боли, нет, до ужаса, смешанного с отвращением, знакомый крейсер Маэстро Гильдии. Дельфины. — Эй, Клаус, сбавь скорость! Не нравится мне это… — Извини, Лави, но «Сильвана» — место нашей службы, — отрезал Клаус и поддал газу. «Звездочка» ни на секунду не замешкалась, и тоже прибавила скорости. — Я нанималась работать на мирной «Сильване»! — хныкнула Лави. — Вот прилетим, подай рапорт капитану. И иди в кашевары! — уже не в шутку огрызнулся Клаус. И тут преследовавшая звезда резко обошла их, и, зависнув прямо по курсу, начала подавать световые сигналы. — Клаус, они хотят нам что-то передать! Для капитана! — Лави с трудом сдерживала дрожь в голосе. Клаус молча затормозил прямо под штурмовиком. Звезда выдвинула механическую «руку» и с ювелирной точностью опустила под ноги Лави пластиковую коробку. Лави в страхе поджала ноги: — Клаус, а вдруг это бомба?! — Вы можете открыть и убедиться в безопасности предмета, — словно ей в ответ прозвучало из «звездочки». — Это визуальная информация. — Давай-ка ее сюда, — обернулся Клаус. — И-эх! Прощай, моя короткая жизнь! — вздохнула Лави. — Да это ж у них на каждом штурмовике есть! — открыв, воскликнул Клаус. — На этой штуке фиксируется все, что происходило в полете. Ну, и не только в полете… Мне Дио показывал. *** Стоя с Клео на боковой палубе, капитан мрачно созерцал действо и тщетно пытался упорядочить вопросы и предположения, роящиеся в голове, даже не замечая собравшихся вокуг сильванцев. Кто там во главе, на центральном крейсере? Может ли Экзайл устоять перед мощью их оружия? Насколько крепка оборона противника? Как и где они смогли так быстро восстановить силы? Спросить у Клео, спросить у Клео… А Клео молчит. То ли ждет конкретных вопросов, то ли сам в растерянности. Связаться с командованием, вызвать подкрепление? Тем временем ваншип Клауса уже был на подлете к Экзайлу. Не обмолвившись ни словом, Алекс по своему обыкновению резко развернувшись и взмахнув полой плаща, направился к выходу на Экзайл. Команда на почтительном расстоянии двинулась следом. Получив от Клауса коробку, Алекс недолго вглядывался в матовую поверхность небольшого круглого экрана, после чего молча передал устройство Клео, типа «как оно у вас там включается?». — Алекс… — медлил Клео. — Ты уверен, что готов к самым неприятным новостям? — Не тяни, — бросил капитан раздраженно. … на экране появилось изображение горизонта под оранжевым небом, и Экзайла на этом фоне. Некоторое время картинка оставалась статичной, общее напряжение наростало, когда на экране проплыл падающий лепесток алой розы. За ним второй, третий — лепестко падали, пока не закрыли собой всю картину. Алекс оторвал взгляд от экрана и вопросительно посмотрел на Клео. Тот сразу выключил устройство. — Хочешь — конфиденциально? — шепотом спросил он. — Нет, продолжим. Нельзя было сказать, что оправдывались самые худшие предположения. Похоже, реальность была еще страшней. «Привет, капитан» — с экрана смотрела Дельфина, одна только высокомерная улыбка которой когда-то приводила Алекса в бешество. Когда-то. Но не сейчас. Сейчас капитан чувствовал лишь тоску и усталость. Дельфина… Значит, «вновь перерождение» в Гильдии — не сказка? Значит, все напрасно? Все сначала? Возвращаться в этот ад, познав уже и покой, и счастье… Да, настоящее, в которое так трудно было поверить… …и вот. «Видишь ли» — продолжала стерва, — «Ты недооценил наши возможности — как в военной области, так и в технологиях. Согласись, миром должны править те, кто превносит в него прогресс и порядок, а не дикари, способные только грызться друг с другом и уничтожать. А посему…» — Дельфина выдержала паузу, — " Мир ждет Маэстро Дио с перстнем Экзайла. Всего-то. Я же, в свою очередь, могу тебя порадовать, я не злопамятна.У меня загостился тут один человечек… который, насколько я знаю, тебе не безразличен. Я давно уже собиралась вернуть его тебе.» «Майле?! Ее захватили в Академии?! Но почему — давно?» Но не успел капитан вникнуть в это предположение, как на экране появилась другая молодая женщина. — София?! — не в силах скрыть чувства, в ужасе захлебнулся экипаж. Но боже, что они сделали с ней?! Короткий ёжик остриженых волос, стеклянные глаза… Сама на себя не похожа, она выглядела постаревшей лет на десять. Но самое страшное — знак клятвы на лбу… Над Экзайлом повисла гробовая тишина, в шоке никто не мог проронить ни слова. Лицо Алекса стало белее полотна, и все услышали полушепот-полустон, слетевший с его посеревших губ: — Юрис… На экране снова появилось лицо Дельфины. «Видишь ли, поэт, я готовила этот сюрприз еще в добрые старые времена для Мариуса. Жаль, не дождался старичок подходящего момента. Хотела порадовать тебя, но с тобой оказалось так трудно договориться!» — Дельфина с деланным трагизмом закатила глаза, но тут же вернулась к прежнему насмешливому тону. «Я думаю, вам вполне хватит времени до утра, чтобы спасти жизнь этой…» Но Алекс уже не слушал. Он искал и не находил выхода… *** Собравшийся было вокруг экипаж в момент как ветром сдуло. Рядом остались только Клео и Дио. Последний выглядел не намного лучше Алекса. — Капитан… Все. Я все вспомнил… Я не могу лететь туда!!! Мне трудно и… страшно представить, что там будет со мной… со всеми… — и, не дожидаясь ответа, он с видом обиженого ребенка, изображающего надменность, пошел на «Сильвану». Наконец, Алекс поднял глаза на Клео: — Это может быть фальсификацией? — с трудом выдавил он в слабой надежде. Клео пожал плечами. — Может. Отчасти. Но насколько — сказать затрудняюсь. *** «За что?!!!» Вернувшись в каюту, Алекс рухнул на диван. …Десять лет искал. Десять лет не мог смириться и забыть. А потом, расквитавшись с Дельфиной, потом… Ну, просто так вышло. Очевидно, что девчонка из Гильдии спасла его «для себя». Но ведь действительно полюбив и рискуя. А он… Ну — тоже. Просто не сразу. Верней, не сразу понял это, понял, что жизнь продолжается, и продолжается неплохо… Вокруг ничего не было, вакуум, и вдруг появилась она. Нет, не надо о Майле! Это даже хорошо, что ее сейчас нет. Как ей сказать?.. …Кольцо у Клео. Не отдаст. И, между прочем, правильно сделает. Никому не позволено решать свои проблемы судьбами всего мира. «Кажется, раньше я думал иначе, но Майле…» Нет, не думать о ней! …Дио не полетит… И ДЕЛЬФИНА УБЬЕТ ЮРИС!!! Может быть, только ощущение, что Юрис где-то существует, помогло ему вынести эти кошмарные десять лет? Майле ведь говорила, что можно чувствовать, жив ли человек. Она сказала про Дио: «Не вижу ореола смерти»… Стоп! Почему же она не говорила этого про Юрис? Скрывала?! Нет, так, так подло она никогда бы не поступила. Наверное, дело в том, что они не были знакомы… А почему же тогда не чувствовала жизнь Дельфины? Хм… И ведь Коньен тоже не знал. Возможно, Майле смогла бы объяснить, но… Хорошо, что ее нет. Хватит же о Майле! Не распутать, не развязать… Застрелиться впору! Да, как идиот-мальчишка, выставив всему миру свою несостоятельность, глупость и слабость. Убив тем самым вновь обретенную Юрис, сделав несчастной Майле… Почему изображение Юрис молчало? Может, все-таки подлог? Или она не помнит его? Как жила без него? Хуже всего было то, что в глубине души ему хотелось, чтобы… Нет! Не сметь и думать! Она жива и ждет его! Но надо же что-то делать… *** -…и мы имеем договоренность о сотрудничестве с Университетом Дизита по поводу разработки вакцины против этого вируса. Так что, желающие… Майле запнулась на полуслове. На сердце возникло и росло необъяснимое беспокойство, тревога мурашками побежала по спине. «Зря взяла четвертый факультатив. Надо больше отдыхать.» Она попробовала закончить тему, но мысли путались, и она поняла, что остается только извиниться перед студентами и перенести занятие. Войдя в лаборантскую, она не смогла даже дойти до аптечки и по стенке сползла на пол. Шум в ушах, гулко пульсирует кровь в голове, трудно дышать… Нет, это не усталость. Что-то происходит… Алекс… Что с ним? Почему безупречные черты его лица стали… похожи на маску смерти?! Нет, не понять уже. Только чувство опасности все наростает. Майле испытывала неодолимое желание спрятаться, затаиться, словно ей что-то грозило. Она прикрыла глаза, и на черном экране опущеных век… Нет, это не пятна крови. Это падают алые лепестки роз… Майле дотянулась до сумочки на спинке стула, покопавшись (почему в маленьких дамских сумочках так трудно что-либо отыскать?), достала передатчик и вызвала своего пилота. Ощущение угрозы исходило с неба, да, там что-то происходит, и ей не следует туда лететь, но… что раскрылось Алексу? И почему — розы? Неужели… «слепок сознания» был-таки сохранен в лабораториях Гильдии, и успешно задействован? Возможно, вновь перерожденные несут некоторое время ореол смерти, Майле впервые пожалела что не занялась этим всерьез в свое время. И теперь… Она чувствовала присутствие своей Госпожи, к которой, но зову присяги должна вернуться на суд. «Как же, щаззз!» — Томас? — это она пилоту, вошедшему в лаборантскую. — Ваншип готов? Я вызвала тебя раньше, ничего? — Да нет, конечно. Просто такая проблема… — Томас замялся. — К сожалению, мы пока не можем лететь. Наблюдается повышенная турбулентность воздушных потоков, повышеная влажность, туман… необъяснимого происхождения… Вобщем, я не имею права рисковать… пассажирами. Но, — пилот широко улыбнулся, подавая руку. — Я думаю, в ближайшее время ситуация прояснится. — Ой… Спасибо… — Майле со смущенной улыбкой поднялась с пола. — А… ты летал на боевом? Нет, я понимаю, что у нас его нет. Это я к тому, что в полете мы можем попасть в непредвиденную ситуацию, и если у тебя нет боевого опыта… — Мир нестабилен, военное дело преподают в любой летной школе. — Но я думаю, что должна полететь одна. Я хорошо знаю путь. На Экзайле опять ЧП. Столько с ним хлопот… — Майле отвела взгляд. «Странно… Клео опять мучает климатическую установку? Нет, он бы согласовал это с властями, и не возникло бы неожиданностей…» Юноша почувствовал неладное, но как поспоришь с ректором, даже столь молодым? Ну, разве что так: — У-у, это вы напрасно, — обиженно. — Меня распределили к вам, как лучшего ученика. — Знаю. Но… возможно, придется рисковать, и это мои проблемы. Я не могу впутывать в них тебя. — Как скажете. Но вы же меня вызвали? — хитро прищурился Томас. — Да, — Майле вздохнула. — Я получила сигнал… Не знаю, насколько он достоверен. Не знаю, что с «Сильваной», экипажем, Экзайлом. И что меня, или нас, там ждет. Пилот нахмурился. «А если я не полечу, то Высшая Академия меня точно не ждет» — подумал он и по-мальчишески задорно произнес: — А что? В крайнем случае станем испытателями катапульты! Только погоды дождемся. *** … Враг уходил. Дал времени, показал свою мощь и уходил. До завтра. Что решит капитан Роу? Татьяна сидела на палубе, в задумчивости глядя на «военный парад» вражеского флота. Завтра, поняв, что Дио с кольцом так просто не заполучить, Дельфина может перейти в наступление. Оборона Экзайла безупречна, но что за оружие наготове у неприятеля? Дельфина любит покрасоваться, но едва ли после полученного урока захочет делать это, не будучи уверенной в хорошем прикрытии. Алекс… Нет, о капитане сейчас лучше не думать. А ведь Татьяна испытывала к нему, может быть, даже бОльшие чувства, чем София… Татьяна боготворила его. Настолько, что и в мыслях не опускалась до поисков ответа с его стороны. Никто, даже Алисия, не должен был об этом знать. Однажды только, когда привезли Альвис, стерванула командор в разговоре со старпомом, страшно жалела потом, что выказала Софии неприязнь, тем более, что последняя ее тогда здорово отбрила. Так и не смогла понять Татьяна — какие такие качества были у принцессы, что удалось ей завести с капитаном более-менее доверительные отношения? И уж тем более — Майле! С ума сойти — приближенная Дельфины, заклятого врага… Хотя, конечно, девчонка боевая, за любимым, не то что на край света — в ад пойдет, не задумавшись. Татьяна представила, как вернется сегодня Майле… Даже страшно. Они вообще последнее время редко пересекались. При внешней симпатии друг к другу они все-таки были слишком разными. И хотя Майле явно нуждалась в простом бабском общении, они так и не нашли общих зацепок. А уж когда Татьяне показалось, что Майле «уводит» у нее Алиску, возникла стена отчуждения, кажется, уже навсегда. Хоть Алиса, добрая душа, и дала понять Татьяне, что общение с «капитаншей» — только дань вежливости. «Ох, кончится когда-нибудь эта война?» — Татьяна еле заметно вздохнула. Только стало что-то проясняться на личном фронте… Сначала — радость: романтические вечера с Вальгаллой в императорском саду, платье, даже волосы до плеч отпустила… А потом горе — умер отец. Пока перевозила маму в Норикию, пожила там, то да се, вернулась… Первые несколько дней думала, что Вальге не ждал ее так рано. Вскоре узнала — в загуле парень. Не выдержал свалившейся славы, пропал красавчик в объятиях площадных девок. Татьяна взяла себя в руки — пусть нагуляется. Пусть сам решит, что ему дороже. И пусть не надеется — бегать искать его она не станет. Постриглась — и на «Сильвану». И правильно сделала. Потому что, когда последний раз возила во дворец кой-какие документы, ждал ее Вальге. Приплелся подшофе, умолял простить. Уж сказала она ему… Вобщем, после недолгой, но крутой беседы улетела, втихаря упросив Софию оставить его при дворе. «Информированные источники» сообщали, что «ведет себя хорошо», играет во Дворце, на площадь — ни-ни. Видно, повезло — не успел пристраститься к блудной жизни. Да, сейчас бы заняться им… Но… Татьяна прогнала лирические воспоминания. Не дает война пожить. Взять Майле. Как бы там ни сложились их отношения, а жалко ее… Татьяна хотела встретить Майле первой. Хотя, казалось бы, ей еще рано возвращаться. Но странная особенность неожиданно появляться в критических ситуациях уже была за ней замечена многими, и поэтому Татьяна вглядывалась в небо в ожидании ее большого четырехместного ваншипа. *** Дио с Клаусом пытались играть в шахматы в машинном отсеке. «Пытались», потому что мысли были далеки от шахмат, и потому что Клаус так и не удосужился научиться… — Помнишь, — начал Дио, оторвав взор от доски. — Я же говорил, что никогда не умру? А ведь если эта… особенность досталась мне от сестрички, то о себе-то она уж наверняка позаботилась. Только мне все равно никто не верил… — Так вот почему она не боялась за тебя на испытании… — Ну, это, скорее, потому что она просто никогда ни за кого не боялась. Она никого не любит, кроме себя, — Дио презрительно хмыкнул. — Знаешь, она ведь очень одинока из-за этого. Поэтому и вредная. — Дио… — Клаус зевнул. — А может, потом доиграем? Спать хочется — сил нет… *** Специальная благодарность г-же _Дельфине_, любезно оставившей X-files Гильдии на видном месте))) Дельфина Эраклеа сидела в просторном кресле, держа бокал вина в руке. Неподвижно, смотря в одну точку. Разглядывая свое отражение в прохладном стекле аквариума смотрела, как большая рыбина заглатывает маленьких. Раньше она всегда ассоциировала себя с этой рыбиной — самой сильной, самой красивой. «Надо же........» Сжала бокал, борясь с чувством стыда и досады — уже полтора года этой рыбой был Алекс Роу.Голос, звучащий из прошлого. Взгляд темных глаз, тяжелый, уставший… и при этом пылающий ненавистью. «Ты смеялась… наблюдая за тем, как мы гибли… ты смеялась…» Неспешный глоток. Красная горечь. Опьяняющая рассудок. «Как глупо, Алекс. Глупо, как и вся твоя никчемная жизнь. Смерть принесла бы тебе успокоение… А мне — вернула бы то, что принадлежит мне по праву. Алекс Роу… Ты согласился пойти против привычного уклада… Ты стал капитаном Корабля Убийцы. Ты добился того, что твое имя стало внушать ужас. Ты водил за нос правящую верхушку. Раздражал своей непокорностью старика Императора. Взял себе в подчинение анатолийскую Императрицу. Рисковал людьми, кидая их в объятия моего Экзайла. И все ради того, чтобы бросить мне в лицо жалкое обвинение в смерти какой-то девченки? Грубый, глупый капитан Роу, ты даже не удосужился спросить…» Тихий смех… «Ты пошатнул вековой порядок. Разрушил привычную гармонию… … Но завтра все встанет на свои места. И начнется новая эра правления Гильдии и всего мира!» Легкая улыбка легла на ее уста. Альянс и его сторонники представлялись ей группкой непослушных детишек, вздумавших поиграть во взрослые игры. Посмевших отбиться от рук. «… И еще эта мелкая дрянь Майле. Я всегда говорила — не освобождай раба, потому что ты же и станешь первым, на ком он сорвет злобу за годы своего рабства. Не давай пистолет ребенку, если не хочешь стать первым, кого он пристрелит. …Пригрела гадину. Но никто не уйдет от возмездия! Закон и Порядок — все, что нужно этому Миру. Гильдия — это карающая длань. Непослушных детей нужно призывать к порядку. Ради их собственного блага. За проступки нужно наказывать. А вы сильно провинились передо Мной!» Досада пробежала по лицу — в своем отражении на безупречно гладком хрустале она увидела едва заметную первую морщинку. «Если бы эта потаскуха Майле была бы здесь, я бы вечно оставалась молодой…» Грациозным жестом она откинула пустой бокал, слуги бросились собирать осколки. (содранное закончилось) *** …Ужасно. Ужасно… Уже который час Майле мерила шагами кабинет. Глубокая ночь, лететь по-прежему нельзя. Постель в кабинете вся перевернута в бесплодных попытках заснуть. Майле часто ночевала в особнячке при Академии, когда было много работы, никто волноваться не будет. В дверь негромко постучали. — Да-да, входите! — несколько нервозно отозвалась она. «Может, можно лететь?» В кабинет вошла Канели — миловидная темноволосая девушка в забавных круглых очечках и почему-то в нарядном платье — Майле выделяла ее среди прочих, не столько за прилежание или обаяние, сколько «за просто так», из какой-то необъяснимой симпатии. Но сейчас Майле ощутила разочарование, она ждала новостей и не стала скрывать своей озабоченности. — Кажется, я не вовремя, госпожа Роу? — спросила Канели, поворачиваясь уйти. — Просто ребята отрядили меня сходить узнать, будет ли открыт зал… Сегодня же все гуляют. Вот… — Ах, ну да, — Майле вспомнила, что сегодня в Академии Праздник Первого Дня, поздравления принимают новички, получившие статус студента по результатам первых месяцев обучения. — Сейчас, свяжусь с дежурным администратором, он откроет. — Спасибо, госпожа Роу, извините, что побеспокоила… — несколько смущенно улыбнулась Канели и поправила очки. — Ну вот, сейчас откроют. — сказала Майле после короткой связи с администрацией. — Бардак у меня… Садись, — она накрыла пледом кровать и села сама. Она с трудом терпела, как ее ровестники вынуждены к ней обращаться. Так недоставало теплых панибратских отношений… К тому же такое обращение постоянно напоминало ей, что они с Алексом так и не оформили брак, и его фамилию она взяла просто за неимением собственной. Цикада дал ей только имя… — Слушай, — сказала вдруг она. — А чего бы тебе зрение не исправить? Канели опять засмущалась и сняла очки: — Да я так… У меня нормальное зрение, а очки — чтобы глупые мальчишки не приставали. А умных очки не остановят. — Ну нет, ты не права. Умным тоже нравятся красивые и с хорошим вкусом. И если парню нужна умная девушка, он может тебя не оценить, подумав, что умная не станет портить свою внешность, а наоборот, придумает, как стать красивей. Канели задумалась. А ведь и правда! Она решительно запихала очки в свою сумочку. — Ой, госпожа Роу, спасибо! Как же я сама не додумалась! — Иди, ищи себе умного жениха, — Майле грустно улыбнулась. «А ведь мы могли бы подружиться… Дурацкое «госпожа»…» Вернувшись к мыслям об Алексе — что с ним? , она не заметила, как закрылась за Канели дверь. Подумала, что, наверное, они не регистрируют брак, потому что, пройдя через годы испытаний, боятся сглазить, спугнуть такое хрупкое счастье, типа «от добра добра не ищут»… Алекс… Ну что же с тобой сейчас?! Черт с ней, с погодой, конечно, сейчас будить Томаса бессовестно, но чуть свет — надо лететь! А пока… Майле взяла себя в руки и, надев бархатное платье с кружевным декольте, направилась в рекреацию, где по обыкновению отрывался педагогический коллектив. *** — О! Наша госпожа Роу как всегда прекрасна! — поприветстовал появление Майле слегка подвыпивший декан *** факультета. Майле изобразила непринужденную улыбку: — Представьте, заработалась! Совсем забыла про торжество. — Так ведь из-за погоды все равно деваться некуда. А после трудовых будней и повеселиться не грешно. «Повеселиться…» Майле пригубила вина, но алкоголь только еще больше вогнал в тоску, путая мысли. — Увы, — она слегка виновато улыбнулась. — эти непонятные атмосферные явления помешали мне поспешить к пациенту. Пришлось отложить до завтра… — Уже «до сегодня». Кстати, сегодня же выходной всвязи с праздником. — У меня нет выходных. Люди болеют, как и в будни. — Пощадите себя! Весь мир не вылечишь. Позвольте мне угостить вас прекрасным коктейлем? — Спасибо, но я предпочла бы кофе. … Ну и так далее. За столь бестолковым времяпрепровождением Майле дождалась рассвета и облегченно вдохнула, рухнув на кровать в своей комнате. Эти скучные, скучные профессора… Насколько лучше было бы зверски убить время в студенческой общаге, горланя неприличные пьяные куплеты… Полночи пила кофе, но теперь усталость вкупе с тревогой заставили-таки ее задремать на пару часов, после чего с чистой совестью вызвать Томаса. Категорическое желание лететь во что бы то ни стало он воспринял без колебаний. *** Дио сбросил одеяло и сел на койке, раздираемый непривычными противоречиями. " Я боюсь Дельфину. Почему? Я! Я — Маэстро, Великий Дио, властелин этого мира! Она узурпировала власть, это неправильно, любой член Гильдии должен знать это, с момента моей победы на испытании любой должен преклонить колено передо мной, и она тоже! И не только в рамках церемонии. Так чего же я боюсь? Ее действия незаконны, а тот, кто вопреки присяге нарушает порядок, должен быть наказан! Дельфина должна быть наказана. Дельфина должна быть уничтожена! И это сделать должен я! «Чего же я боюсь? Словно что-то сломалось в веками отработанном порядке. Она сломала! Порядок должен быть восстановлен. Но… могу ли это сделать я? Почему у меня такое ощущение, что я не знаю правил игры? Что мои представления устарели, что сестра проникла в мой мозг и перевернула все вверх дном? А если она контролирует не только меня, но и всех вокруг, и мой статус — всего лишь фикция? Отсюда и страх… Но я же вижу — она приносит горе, а не порядок… Порядок должен быть восстановлен…» Дио нерешительно напрвился к двери — интересно, а что по этому поводу думает Клео? Жалко, Майле не прилетела. Хотелось поговорить с кем-то из «своих». *** Вскоре дверь в каюту Клауса бесцеремонно распахнулась: — Эй, соня, просыпайся, что я скажу! Заметно повеселевший после разговора с Клео, Дио попытался сорвать с Клауса одеяло. Но тот только недовольно проворчал что-то, вцепившись в одеяло и натягивая его на голову. — Иммельман! Вставай по-хорошему! Ах, так? Дио, не долго думая, взял со столика кружку и вылил ее содержимое на предполагаемое место этой самой головы. — Черт, Дио, это же ВОДА! — подскочил Клаус. — Хочешь, чтобы я полил тебя вином? Одевайся, полетаем! — Среди ночи?! — Во-первых, уже утро, а во-вторых, я на полном серьезе, правда, не пожалеешь. Клаус нехотя оделся. «Жаль, парень, наверное, навсегда «чудиком» останется…» — подумал с сочувствием. Они поднялись на палубу. — Во, смотри-ка. Уже здесь. Нетерпится ей, — ухмыльнулся Дио. В рассветной дымке Клаус разглядел корабль Маэстро. Клаус округлил глаза: — Ты хочешь лететь к Дельфине?! Не дам я тебе ваншип, это же безумие! Нет уж, извини, тут я тебе не товарищ… Вместо ответа Дио обхватил Клауса за плечи, прижав к себе: — Ну, это на всякий случай, чтоб она тебя не оттолкнула, когда развернется… Ошарашеный такой выходкой, Клаус и рта не успел раскрыть, как земля, то-есть палуба, ускользнула из-под ног, а Дио уже говорил: — Лучше сядь, а то, когда будем выходить из поля, болтанка может начаться, упадешь. — Ухх… — перевел дух Клаус. — Это… как ее… «сфера»? — Дошло! Короче, не к Дельфине, успокойся. Хотя… Стоп! — сферу качнуло, и они опять опустились на палубу. — Слушай, твоя одежка никуда не годится… Хмм… что же делать? Дио нахмурился. Клаус тупил. — У Клео взять? Ты в ней утонешь… — прикидывал Дио. — Слушай, так у меня же есть! — вдруг оживился Клаус, хотя по-прежнему не понимал замысла Дио. Просто чувствовал, что зла тот причинить не может. — Ты наверное, не помнишь, как мы от Дельфины удирали? Как нам Люсиола помог? Только капитану мы тогда не смогли помочь… — Клаус несколько пригрустнел от воспоминаний. Дио опустил голову. — Я помню. Я теперь все помню. И как капитан… — Дио нахмурился и перешел почти на шепот. — Я не знаю, как мне быть, лучше было мне этого не вспоминать… Но, наверное, он пожервовал малым ради большего… Собственно, сестричка не причинила мне большего вреда, чем тот, который и был уготован… Клаус понял, о чем говорил Дио. При всем своем уважении к Роу, эта история с мистериумом Эраклеа так и осталась для Клауса несмываемым пятном, как и последняя встреча с Дио в Грандстриме. Он вздохнул: — Знаешь, капитан очень ответственный человек по отношению к членам своей команды. И сейчас он ни за что не подставил бы тебя. Извини, но эта тема… — Да, — резко перебил Дио, словно пожалел о начатом тяжелом разговоре. — Не сейчас. Ты найдешь ту одежду? — Конечно, хоть у меня и бардак в шкафу, вещей немного. Я сейчас! Когда он вернулся в белом облачении, к Дио уже вернулось обычное расположение духа. — О, тебе идет! — подмигнув, одобрил он наряд Клауса. — А это зачем? — кивнул он на два рюкзачка в руках Клауса. — Ну… Приказ командования — пилот не имеет права взлетать, не взяв их с собой. Мало ли что… Вдруг собьют, или у твоей сферы н-ну… энергия кончится… Все-таки она на одного рассчитана. — Это сфера Маэстро! — обиделся Дио. — С ней ничего не может случиться! И со мной тоже. А когда ты в ней со мной — и тебе нечего бояться. Ничего не отвечая, Клаус грустно смотрел на Дио. «Нет, все-таки последствия даун-машинки — это навсегда…» — Так вот, — оживленно продолжил Дио. — Пока вы все тут рыдаете, мы с Клео кое-что узнали. Клаус встрепенулся. — Ага, — Дио заговорщически зашептал. — Клео рассчитал траекторию полета и узнал, где база Гильдии! Летим в Дизит! — Зачем? — Держите меня! Ну ты тормоз. Пока там нет Дельфины, все решат, что сделка состоялась, и отнесутся ко мне как подобает! И мы все спокойно разузнаем. А ты будешь, как Люсиола, главное, опусти глаза, называй меня «господин» или «маэстро» и делай все, как я скажу. У меня потрясающий план! Клаус скептически отнесся к этой затее. Конечно, Дио действовал импульсивно и не мог взвесить все «за» и «против», но, с другой стороны… Быть наблюдателем? Когда будет рушиться мир, думать, что не сделал всего для его спасения? Вариантов разрулить ситуацию все равно пока никто не придумал. Рисковано? Но нет войны без риска… Кажется, это слова капитана?.. — Ладно, только парашюты все-таки возьмем. *** В полуприкрытые жалюзи на иллюминаторах капитанской каюты проникли первые рассветные лучи. Алекс резко снял ноги с письменного стола. Решено — он полетит к Дельфине сам, чтобы воочию во всем убедиться. Раз не нашел возможности спасти Юрис, погибнет вместе с ней. Это будет по чести. «…Майле… Прости. Не думать, не думать… Ты же так и говорила когда-то — просто не думать! Майлеки… Хорошо, что ты осталась на ночь в Академии, ты поймешь меня, я знаю, но…» Хотел черкнуть пару слов на прощание, задумался, поставил кляксу… Бросил перо и решительно вышел. Крейсер Дельфины уже прибыл. «Рановато… Не терпится получить реванш?» …Середина зимы, духота… Клео отладил климатическую установку — теперь часть ледников Дизита превратилась в пастбища, в Анатоле сезон дождей. А в поле Экзайла… Да нет, не то, чтобы жарко, да только ни ветерка, ни капли дождя, ни снежинки — как в гробу. Ну, Клео привык, наверное, к жизни под стеклянным колпаком… Надо будет сказать ему… …Хотя нет, ничего уже не надо. Ничего уже не будет. В который раз уже приходит к Алексу день без будущего. Капитан скинул плащ на парапет палубы, не останавливаясь. Плащ упал на пол. Хотелось поскорее удрать незамеченным — ведь могут и навалиться, остановить. Скажут, мол, опять при виде пакостного личика Маэстро капитан спятил. Но ведь нету, нет другого выхода! Увидеть Юрис… Скорее… Болезненно нахмурившись, почувствовал нервный тик в уголках губ — увидеть не потому что любит, а потому что должен. Каким оно было, то горькое чувство? Долгим, мучительным, единственным. Прошедшим. И теперь ему приходится убить настоящее из-за этого, ставшего уже таким призрачным, прошлого… Черт, Татьяна… Шла навстречу, при виде Алекса отпрянула, словно испугалась. Опустила глаза, думала, что лучше проскочить. Он сам остановил ее жестом руки и несколько секунд нервно искал слова. — Так. Я знаю, что делаю. Только… Некоторое время не говорите… Или нет, скажи ей сама, как считаешь нужным. Да. Любая правда лучше любой лжи. Она заслуживает чесности, только… пригляди за ней… на первых порах… — на секунду задумался и добавил: — Пожалуйста, — слово, которое появилось в его лексиконе совсем недавно… Алекс скрылся в подъемнике — грузовой ван стоял на верхней палубе. Татьяна поняла капитана с полуфразы и ревела теперь, как девчонка, вслед отчалившему ваншипу: " Ну как же… Ну нельзя же так сразу, нет, ну что же это происходит?.. Хлюп…» А потом взошла на мостик и твердым голосом оповестила экипаж о сложившейся обстановке. Вскоре темно-пурпурный с металлическим блеском четырехместный ваншип Майле опустился на палубу. Идея легкого пассажирского вана исходила конечно, от Клео. Вместительные аппараты с крытыми кабинами сразу стали пользоваться успехом, ведь нанять хэвикарго мог позволить себе далеко не каждый. Летные школы начали обучать пилотов-перевозчиков. Сначала Майле хотела пилотировать сама, но Алекс настоял на том, что ректору Академии это не пристало, и ей нужен личный пилот. А Майле, в свою очередь, решила, что вдвоем веселее. «Да уж, веселее некуда…» Казалось, что все это было давно, где-то в прошлой счастливой жизни, а теперь… На подлете к Экзайлу все ее опасения подтвердились. Татьяна встретила ее первой… Майле держалась… Только почему-то попросила пилота пока не улетать. Что она надумала? На правах старшего помощника Татьяна уже отдала приказ механикам слить топливо из баков ваншипов и перекрыть возможность вылета.Она тревожилась — одной из причин была так и оставшаяся привычка Майле не слушаться приказов. Видать, не зря капитан просил «присмотреть» за ней. *** Но, наученая прежним опытом Майле как будто и не собиралась ничего предпринимать. Достаточно было одного только имени «Юрис», чтобы она отказалась от каких-либо самостоятельных действий. Здесь решать мог только сам Алекс. И не было никакой ревности, она знала, что значит «долг» для капитана. Поэтому она взяла бутылку вина и вместе с Томасом, давно уже для всех ставшим «своим», отправилась в ангар. При всей замкнутости их с Алексом жизни, Майле была изредка склонна к общению с механиками. То ли сказывалось ее происхождение, то ли притягивала их простота, благодаря которой (не без «подогрева», конечно) быстро установились доверительные отношения и она узнала всю подноготную экипажа. Теплую компанию Майле нашла в «качалке», где слесарюги разминались в ходе военной подготовки. — Знаешь… — Гудвин, казалось вот-вот заплачет. — Мне кажется, не время сейчас… А сам исподволь косился на бутылку: что там на этот раз — сухое или крепленое? Майле неожиданно резко вскинула голову, почти выкрикнув: — Он вернется! Вот увидите! И знаете, почему? Она на секунду замерла, потом выпалила: — А потому что Я его жду!!! Гудвин несколько опешил. Похоже, девушке была нужна экстренная психотерапевтическая помощь. — Гейл, Итан! Почему не вижу ваших кружек? Костави, слазь и протри стекла, тебе особое приглашение нужно? *** (еще раз спасибо _Дельфине_, ибо далее — плагиат, вернее вольное использование) — Госпожа Дельфина… От неожиданности она вздрогнула. Возле трона, согнувшись в почтительном поклоне, стоял Цикада. Или, может быть, только клон. Хотя — какая разница… — Маэстро… — Ну? — Маэстро Дельфина, со стороны Экзайла к нам приближается хэвикарго. — Вот как? — слегка насмешливо. — не ожидала такой прыти. — Маэстро… — Я слушаю, что ты мямлишь? — Я… Я не знаю… Боюсь, это не то, что Вы ждете… — запинаясь произнёс гильдиец. — Не стоит испытывать мое терпение! Цикада, или кто ты там… — Так точно… То есть, он сигналит… Он хочет самолично убедиться в реальности существования… обьекта сделки. — Ты можешь не трястись и называть вещи своими именами? — Дельфина начинала выходить из себя. — Не советую злоупотреблять моим ангельским терпением. — К… Капитан «Сильваны», один… Хочет удостовериться… «Да, неужели?» — Он всегда хочет большего, чем ему полагается! — недовольно произнесла маэстро. — Ну что же, представим товар лицом. Я знала, что он глуп и самонадеян, я не удивлена. Думает, пока мой никчемный братец пребывает на их посудине, мы не разнесем ее в щепки. — Прикажете сбить ваншип? Кретин. Дельфина взглянула на слугу, и помолчав ответила: — Я поговорю с ним. Только держите его на мушке, он мальчик нервный… — Конечно, Маэстро. Прикажете разрешить посадку? Дельфина на минуту задумалась. Какая еще пакость пришла ей в голову? — Пусть садится. Приведи эту идиотку. Устроим им встречу на свежем воздухе. — Маэстро улыбнулась каким-то своим мыслям. (содранное кончилось) *** Рука в черной перчатке лежала на подрагивающем штурвале новенького хевикарго. «Что я должен чувствовать? О чем, черт возьми, думать, кроме того, что не пилотировал больше одиннадцати лет, и тем более, не управлял этим техническим извращением все того же Клео? Даже не сразу удалось взлететь… Какие слова, кроме бранных, могу отыскать в своей больной голове? «Стратег», блин… Не нашедший ничего лучше, чем сдохнуть… А что было в бою с Винсентом? Имитация крушения. Гениальней некуда. А когда кораблем завладела Дельфина? Ага. В кромешной тишине проскрежетать подъемником, оповестив тем самым всю ее свиту о своем прибытии. Стратегия ну просто офигительная… Нет… Да! Подумал о Юрис, голову потерял… а ведь можно было… Нужно было всего лишь… Черт!» Какая-то здравая идея робко постучалась капитану в голову, да поздно… Даже не стал обдумывать, все равно гордость не позволит развернуть ван с полдороги. «Коне-е-ечно, когда-то я бравировал… Да нет, искренне полагал, что не вписался в поворот судьбы и был отчаян. Отчаяние? Отчаянность? Какая нафиг разница — сейчас я поступил так же, опять ничего не сделал для самых дорогих людей. С тем лишь незначительным отличием, что, … хочу жить! ЮРИС, Я, НАКОНЕЦ, УВИЖУ ТЕБЯ. ЮРИС, МЫ СМОЖЕМ БЫТЬ ВМЕСТЕ. ТАК НЕДОЛГО… ЮРИС… Я ЖИЛ ТОЛЬКО РАДИ ЭТОГО…» … Тысяча чертей, да с таким чувством можно повторять только таблицу умножения!!! «Майле, как было пусто и холодно… десять лет падения в бесконечную пропасть, на ощерившиеся острые скалы… Но там, внизу, меня ждала такая теплая волна твоего моря… Оно согрело, утолило жажду и очистило душу. Я должен вернуться! Но я должен вернуться не один… Что же я должен чувствовать?!» … Посадка разрешена. Как будто все это не с ним — обыск ваншипа, кольцо караула… Две шеренги одинаковых людей в белом, с обведенными черным глазами… И в конце, по центру — светящийся, переливающийся матовый шар. «Ну же, ну?..» Шар прояснился, и вид Дельфины, сидящей внутри на просторном кресле, вывел Алекса из ступора. Скорее, по привычке, чем с умыслом, он ждал первого шага от собеседника. Впрочем, экс-маэстро и не собиралась играть в молчанку. — Ну что, капитан, нервишки-то не выдержали? Видать, Майле не самый лучший лекарь. Или ты неизлечим? — издевательски хихикнула Дельфина. — Не надоело на рожон лезть? — Да и тебе, погляжу, что-то в такую рань не спится… Легкий толчек в спину судорожной болью пронзил тело, словно парализовал на какой-то миг. «Черт…» — Алекс, скрипнув зубами подался вперед. — Стоять! — голос караульного. — Не надо, Рейн, успеется, — пропела Дельфина, явно довольная таким милым пустячком. — Мы — так, по душам… Куда ж он теперь денется? Итак, я вижу, доблестный герой мне не доверяет? Странно, я полагала, от счастья он у меня в ногах валяться будет. Тем более, помятуя прошлое. Цикада-или-как-там-тебя, приведи Лиану. А? По-моему, это имя идет ей больше, — поймала она недоуменный взгляд Алекса. — «Юрис» — это для нее слишком жестко. А она такая податливая, — Дельфина многозначительно улыбнулась. «Податливая? Что это значит? Ерунда какая-то. Только не Юрис… И… что же я должен чувствовать? Почему мои мысли словно соскальзывают куда-то прочь от происходящего, назад, во «вчера», туда, где остался мой корабль, мои друзья, да просто — жизнь. Надо будет у Клео узнать, какой дрянью долбанул меня охранник. От легкого прикосновения в глазах потемнело. Черт, опять «надо будет»… Странно, как я привык думать о завтрашнем дне. И не замечать этого. И еще… Я… я не волнуюсь?» Он вперил взгляд в проем выхода из глубин крейсера на открытую палубу. … Она появилась в сопровождении «Цикады» — молодая женщина с непринужденной походкой, стройная, красивая — даже с этой ужасной стрижкой. Спокойная. М-м… нет, слишком спокойная. Не она? На лбу — знак Бассианусов. Можно подделать? Смотрит так, что непонятно даже не только то, как она к нему относится, но и помнит ли вообще… Или — «знает ли»? Нет, все-таки — она. В необъяснимом для себя замешательстве Алекс попытался обратиться к ней, и… не смог произнести ее имя! Наверное, это подсказка — в Лиане он не видит Юрис. А она даже словно не заметила, только, легко улыбнувшись, сказала: — Ну, вот мы и встретились. И все. Вот так вот просто. И нет больше никаких сомнений, этот голос, эта интонация… То-есть, она все помнит и понимает? Но… Не воздушная легкость юных лет, а темная заунывная тоска, старая, хроническая ангедония вернулась к Алексу в образе похожей на мальчика гильдийки по имени Лиана. Кажется, она хотела еще что-то сказать, но Дельфина сделала ей жест молчать. — Достаточно. Мне кажется, капитан от счастья лишился дара речи. Таким образом, с моей стороны никаких подлогов. А вот с твоей… Что будем делать? — она пристально посмотрела на Алекса. — Мне нужно кое-о-чем ее спросить. Наедине, — наконец выдавил он. — Ах! А чего еще тебе нужно? Ты начинаешь меня раздражать. Ты и так мне должен, и не единожды. Волна ярости захлестнула его. — Не ты… — Алекс сверлил глазами экс-маэстро, да, Дельфина хорошо помнила этот взгляд. — Не ты спасла ее… — О, даже так? А знаешь, если разговор будет продолжаться в том же тоне… Хм… Лиана в отличие от тебя благородный и… благодарный, — она акцентировала последнее слово, — человек. Лиана, — обратилась к девушке Дельфина. — Подойди к парапету. Та без колебаний выполнила приказ. — Перешагни. Очевидно, твой старый друг хочет, чтобы ты прыгнула вниз. Лиана беспрекословно повиновалась. Все спланировано заранее. Конечно! Юрис никогда не позволила бы… Даже после стольких лет в Гильдии… «Даун-машинка»? Присяга, чего там еще? И вдруг, само собой, мимо всех этих мыслей: — Юрис!!! Нет!!! — наконец прорвало капитана, за что он опять получил обжигающий толчек в спину и… «Лиана» вскинула на него взгляд, казалось, на какой-то миг она стала прежней, словно вспомнила что-то… На один миг, который не мог солгать… И Алексу показалось, что, наверное, они оба в этот момент вспомнили не лица, имена и события, а — чувство. — Ну, похоже, до тебя дошло? — прикрыв глазки, улыбнулась Дельфина. Дрянь… Она получала удовольствие от этого, как ей казалось, мастерски срежиссированного спектакля. Она снова чувствовала себя кукловодом. — А теперь, бесстрашный капитан корабля-убийцы, тебе придется просить меня, — Дельфина растягивала слова и делала паузы, приближаясь к кульминации своей постановки. — Нет, не о прощении, и не о том, чтобы я великодушно приняла твою дешевую благодарность — все это мелкие глупости о рыцарской чести… Ты будешь на коленях молить меня… Чтобы твоя Юрис не отправилась за борт. Дельфина грацоизно провела по водуху пальчиком с приснопамятным хищным коготком, словно подчеркивая сказанное. — Эй, слышать ты еще не разучился? На колени, А-алекс… …Нет… Любая боль, любая смерть… Но не ЭТО!!! Он опять оказался не готов, даже зная все коварство Дельфины… Плотное кольцо охраны, экс-маэстро в броне сферы, опять толчек в спину, гадство… — На колени, А-алекс… Еще толчек, кровавая пелена перед глазами, кажется, ноги подкосятся сами… — Юрис!!! Нет!!! — Рейн, полегче, он нужен мне в сознании. На колени, А-алекс… Сколько раз она повторила это? Кажется, фраза просто зациклилась в помутившемся от боли и бешенства рассудке. Стоять… Если упасть — то только замертво. «А если бы это была Майле?» Звонкий смех Дельфины, сливающийся со звоном в ушах — он что, подумал вслух?! Пронзительный визг, автоматные очереди… *** — Дио, ты что, совсем охренел?!!! — Клаус пытался остановить руку друга, мертвой хваткой вцепившуюся в гашетку автомата «звездочки». — Даже… Даже если Алекс поступил с тобой скверно, это не повод!!! Тебе же хорошо было на «Сильване»! — Черт! Черт! Черт! — Дио жал снова и снова, слезы градом лились из глаз. — Гадина, гадина! Это иммунитет сферы Маэстро, моей сферы! Она неуязвима, а мы… Дио сделал еще виток над палубой крейсера, на которой теперь лежала, истекая кровью, дюжина гильдийских тел, и стояли в растерянности два человека — Алекс и та женщина с экрана. А в большой матовой сфере сидела, вжавшись в кресло, еще ничего не понимающая Дельфина. Дио понуро опустил руку. — Не надо думать, что я идиот, Иммельман. Когда, пролетая, мы увидели хевикарго и большую сферу Дельфины на палубе ее корабля, я инвертировал иммунитет, чтобы прикончить сестру и не задеть своих… Дельфина — не просто коварная, страшная и…умная женщина. Она — государственный преступник. — Инвер… чего? Подожди, так ты хотел убить Дельфину?! Чего же ты мне… — Все! Дерем отсюда, а то собьют! — Постой, — Клаус снова схватил Дио за руку, взявшуюся за джойстик трансмиттера. — Но там Алекс… Я не могу, чтобы все повторилось, как тогда… — У них ваншип! — Не успеет прогреться! И… и потом — его сбить еще легче! — Клаус отчаянно искал в голове мысль. — Дио, зайди еще разок… Ну пожалуйста, у меня идея! «Эх, незадача… Опять не доведется самому попробовать!» — Сейчас шарахнут… — убито произнес Дио. — Но ты же не умрешь! Дио грустно улыбнулся: — А ты? — и, вздохнув, пошел на новый виток. *** Лиана так и стояла, там, где было приказано, но Алекс не мог не заметить ее замешательства. Осторожно, медленно, как бы не спугнуть, шел он к ней, с каждым шагом находя в ее чертах Юрис… И с каждым шагом росло ощущение, что долгая разлука сделала их совершенно чужими, настолько, что он не мог подобрать слов. Говорить с ней, как раньше? Но теперь, в этой ситуации, это будет звучать просто дико… Тот момент, когда он встретился с ней глазами, и его что-то зацепило — нет, не повторяется, наверное это и была самая последняя искра… — Алекс, не нужно подходить, мне придется спрыгнуть. Невыносимо! Та же спокойная уверенность в голосе и во взгляде. Он попытался войти в струю: — Почему? Получилось не спокойно, а холодно. Вот глупость… Она просто пожала плечами: — Я должна. — Почему? — на этот раз вышло еще хуже — раздраженно. Лиана, словно в поисках ответа, обратила растерянный взор в сторону Дельфины. — Или… Дельфина умерла? Безмолвная сфера, помутнев, неспешно уплылвала в недра крейсера. Но Алекс подошел уже достаточно близко, и вернувшаяся способность к моментальной реакции позволила ему это использовать. Одним прыжком он оказался рядом и крепко схватил «Лиану» за руку. — Да! — может, все же ложь во спасение — бывает? Лиана как будто ждала именно этого. Она не только не сопротивлялась, но и сама перелезла обратно на палубу… … Зато снова наростало неприятное звонкое жужжание странного штурмовика, уложившего всю охрану и удивительным образом не зацепившего их в этом мочилове. «Нам дают вот так вот сбежать? Отпадает. Скорее, ждут, когда взлетит ваншип, чтоб сбить и не мараться… Но попробовать стоит. А как еще?» — Бежим! Лиана опять не стала возражать, Алексу пришлось повысить голос, просто чтобы перекричать звук двигателя звезды, которая была уже прямо над головами. Более того, ему показалось, что она хочет преградить им дорогу к ваншипу. …как вдруг на палубу, прямо им под ноги, упали два парашюта. Кто же там, в этой загадочной «звездочке»? — Так. Быстро. Надевай и ничего не бойся, — Алекс проверил крепления лямок. — Ты не разобьешься. Прыгаем! Он обхватил Лиану и не обращая внимания на ее душераздирающий крик, оттолкнулся от края палубы. Сразу же рванул колечко на ее парашюте и, оторвавшись от нее, дернул свое. «Все-таки хорошо, что мы над Анатолем. Барахтаться в дизитских снегах было бы неприятно. Однако… Я бы не сказал, что вот так вот падать совсем не страшно.» *** На «Сильване» царила гнетущая атмосфера напряженного, вязкого ожидания непонятно чего с одновременным желанием срочно действовать. Но руководство в лице Татьяны было растеряно не меньше остальных — капитан не оставил никаких распоряжений. — Удрал… — сокрушался Гудвин. — Психанул, пока мы все бессовестно дрыхли… — Ха… А ты представь себя на его месте — врагу не пожелаешь, — вздохнул Итан. — Одно появление Дельфины было уже шоком, — подхватил Гейл. — Да для всех… Что уж говорить о нем, когда… И-эх, — он обреченно махнул рукой, охлебнув. — А потом еще эти двое, — добавил Костави. — Куда их черт понес? Дети малые… Механики уныло делились бестолковыми соображениями на тему «что делать» и «кто виноват», Майле с Томасом выслушивали самобичевания Клео по тому поводу, что спросонья он рассказал Дио про базу Гильдии, и, «как полный болван», отдал ему его сферу, которая давно уже бестолку валялась в вещевом боксе. Клео всегда все просчитывал до мелочей и теперь страшно маялся, что опростоволосился. Нервы на пределе… Гильдия — как метастазирующая раковая опухоль, когда после, казалось бы, успешной операции выясняется, что пациент все равно не жилец. Усталость… Майле вспомнила, как сказал однажды, как бы между делом, Гейл: «Уж такой корабль — Сильвана, всех здесь объединяет личная трагедия каждого» Наверное, это так не только на «Сильване». Десять лет войны никого не оставили в стороне. Поэтому воюют подростки, у которых не было детства, зрелые люди, отдавшие войне лучшие годы юности, старики, которые лишились всего нажитого и им уже просто нечего терять… … И когда, наконец, гнетущую атмосферу тягостного ожидания нарушил вырвавшийся из раструба внутренней связи голос Татьяны, все буквально подскочили. — Клео Базер, срочно на мостик! К Экзайлу приближается летательный аппарат противника! Остальным занять свои места! Майле, естественно, проследовала за Клео. Татьяна скрыла раздражение — «эти гильдийцы», какими бы лояльными они ни были, но их всех, по ее мнению, отличало впитанное с молоком матери чувство превосходства и пренебрежение к чужим правилам. — Звездообразный штурмовик. Сигналит, что это Клаус и Дио, просит погасить поле, — объяснила она. — Погасим ненадолго, — с видимым спокойствием ответствовал Клео, а душа пела — значит, он не совершил ошибки! Скорее, даже наоборот! Если… Хм, а какие варианты? Клео молниеносно прокрутил в голове все возможные подвохи… Даже… Даже если допустить, что это враг… Нет. Не могли они создать такого оружия, чтобы сделать одного пилота опасным для целого экипажа. Хотя такое оружие теоретически возможно… Да. Разработки ведутся. Клео вздохнул, но соображения оставил при себе. — Нескольких минут им должно хватить. Я думаю, что элементарные меры безопасности подразумеваются. — Дио! Клаус! — Чертяки! — Боже, Клаус, во что ты вырядился?! — Не, ну надо ж — «звездочку» умыкнули! Пока из бурных расспросов и сбивчивых рассказов трудно было что-то понять, Майле в напряжении молча стояла в сторонке. А потом… когда начало доходить, что Алекс вырвался… Что они сделали это… Она просто стояла и ревела. Как самая счастливая дурочка на свете. Однако… Майле опять прислушилась. Речь идет о том, что они должны были приземлиться в Анатолийской пустыне. Примерные координаты… Отправить ваншип… Так-так… «Что-то это мне напоминает» — В поисках без навигатора не обойтись! А хевикарго у нас на данный момент нет. Чтобы всем хватило места, возьмите мой ваншип! — громко и уверенно, так, что все разом замолчали и обернулись к ней, произнесла Майле. Что ж, аргумент весомый. — Дио, наверное, мы с тобой лучше всех там сориентируемся, — подумал вслух Клаус. Но тот был расстроен — его-то программа-максимум не была реализована. — Я устал. Возьми кого-нибудь другого, — мрачно заявил Дио и, не дожидаясь ответа, отправился в свою каюту. В результате вишневый ван с Томасом и Клаусом умчался в Анатолийские пески. *** Алекс задумчиво положил руку на теплый камень. ТОГДА, полтора года назад, он был горячим. Как все странно… Как, оказывается, в жизни все может перевернуться с ног на голову, ни от чего нельзя зарекаться… ТОГДА был шок. Его поставили перед фактом — живи. И это пугало. И он жалел, что ему не позволили соединиться с единственным любимым человеком — пусть даже за гранью, в небытии. Гильдийская девочка, враг-спаситель… Он старался сначала ненавидеть, потом — не замечать, старался оградиться от нее своим драгоценным прошлым, а сам ведь… Да, теперь он уже не боялся признаться себе в том, что так долго скрывалось в подсознании — что попался с ее первого прикосновения, может быть, даже раньше, чем пришел в сознание и смог разглядеть ее, но тогда… Тогда и думать об этом считалось кощунством — он снова и снова взывал к прошлому, но оно становилось все дальше и туманней. И вот теперь… Оно вернулось. Алекс снова здесь, с тем самым человеком, с которым когда-то хотел прожить всю жизнь — и вспоминает, как светло и чисто было ТОГДА, полтора года назад в освобожденном сердце, в которое вливалось незванное, непрошеное, запрещенное и от того сладкое до слез чувство. Да, такое, которое вламывается без спросу, сокрушая все барьеры и условности — самое чистое и честное… — Так. Вот в углублении этой скалы нас не найдут. А на звук двигателя ваншипа я сам выйду. Мои пилоты хорошо знают эти места. — Зачем ты это сделал? — голос Лианы все еще дрожал. Алекс оторопел. — Как?! Она же убила бы тебя! — Не говори ерунды. Зачем ей убивать полезного члена общества? Я же не иждивенка и работу свою выполняю хорошо. — Но ведь ты готова была по ее приказу прыгнуть с палубы! — Ну, это же приказ, на войне — как на войне… А чтобы «за просто так» — нет, она же не убийца. И ты думаешь, что станешь мне лучшим хозяином, чем она? Алекс не верил своим ушам. — Что за бред? Какой я тебе хозяин? — Ну, может, не ты, а тот кто убил Хозяйку. Всячески пытаясь успокоиться, задал нейтральный вопрос: — И в чем же заключалась твоя работа? — Я следила за балансом. — М-м… Балансом чего? — Ну как… В мире есть добро и зло, вернее, совокупность положительных и отрицательных проявлний каждого эго, и нужен строгий порядок, чтобы в целом одно не перевешивало другое. Этот порядок поддерживается специальными установками, определяющими оптимальные показатели напряжения в мире — а их тысячи — для всех секторов, а я должна была следить по общей шкале равновесия, чтобы нигде не зашкаливало за критическую линию. Если есть перевес — сообщать на установку, контролирующую процессы данного сектора. «Что за чушь! С нормальной головой над этим можно только посмеяться.» — Ну, ты была почти богом, я погляжу… — Алекс не смог удержаться от колкости. — Зачем ты так? — без обиды (ну как обижаться на невежду?) спросила Лиана. — Ты же не сомневаешся в пользе, напрмер, климатической установки? Она тоже — составляющая порядка. — Только вот Дельфину это интересовало в последнюю очередь. Как и все остальное, судя по результатам. — Да ты что! Просто установка, имевшаяся в Гильдии, выработала свой ресурс. И нужна была установка Экзайла, чтобы привести климат в норму. И мистериумы нужны были именно для этого. — Надо же, как складно получается… Однако, пропаганда у вас была на уровне. И все так и жили с этой лапшой на ушах? — У нас не было причин сомневаться, — несколько злобно (оказывается, она была еще способна на какие-то эмоции) ответила Лиана. Да, Лиана. От Юрис осталась только внешняя оболочка. Но Алекс отметил про себя, что его это не очень волнует. Он перевел разговор в другое русло: — Ты грустила? Лиана немножко помолчала. — Поначалу — да, очень. Я ведь думала, что спастись удалось только мне, ведь это вышло случайно… Врач сказал, что я умру от тоски, если не соглашусь на психокоррекцию, а мне терять было нечего. Помогло… Правда, сказали, что случай тяжелый, — она виновато улыбнулась, — и одним сеансом не обойтись… Лиана потрогала ежик на голове. — Вот, опять скоро пора будет. Мне нужно вернуться. — Так ты что, до сих пор?.. И без этой «коррекции» не проживешь? — Я пыталась… Но стоило отказаться — и меня охватывала такая тоска… — И даже после такого «лечения» ты считаешь своих хозяев добродетелями?! Нормальный человек пережил бы тоску и вернулся бы к нормальной жизни! — (кто бы говорил). — Твои хозяева промыли тебе мозги и привязали к себе! — Теперь мой хозяин тот, кто застрелил Дельфину, — она вздохнула. — У нас так полагается. А может, ты, если новый хозяин не найдется, или я окажусь ему не нужна. И если он скажет остаться и умереть здесь — ну, так тому и быть. — Не умрешь. Я тоже тосковал и хотел смерти, но ведь жив. — Без Майле ты бы погиб. Видишь, все ниточки тянутся к Гильдии. Клео Базер, Яго Сета — это они спасли мир и тебя. — А Коньен Отон, Матул, Гехар — как их там? — Ну, — Лиана опять улыбнулась. — Коньен… он любил Дельфину, но она считала его жестокость неэстетичной. Ну, в семье не без урода. А эти двое — «санитары», что с них взять… «И улыбка у нее… как будто та же, но… не теплая. Никакая.» — подумалось Алексу. «Они добрались до каждого уголка ее сознания. Ничего, Майле разберется… Хотя я понимаю, как трудно ей будет. Тогда и я должен буду сделать очень нелегкий выбор…» — Слушай, а ты понимаешь, как стрелкУ из «звездочки» удалось уложить всех, кроме нас? — А-а, ну да… У всех важных лиц, военных и дворцовой стражи имплантированы «маячки», по которым система наведения «звездочки» не стреляет… — ох, я так коряво объясняю, я с этим столкнулась сегодня впервые… Это называется «иммунитет». Похоже, пилот его инвертировал, так что система палила только по своим. — А как же ты? — Я не военный, и не из приближенных — у меня нет маячка. — А как пилот узнал об этом? — Маячки высвечиваются на дисплее у пилота в кабине. — Интересно… — задумчиво произнес Алекс и ушел в себя. Полдень… Нагретые камни… «Как ТОГДА…» Он вспомнил, как ТОГДА, несмотря на внутреннюю борьбу он подсознательно, впервые за долгие годы, не чувствовал себя одиноким. Тогда в сердце ломилось новое спасительное чувство. Теперь он прощался со старым. Все-таки его бывшая невеста была мертва. Вернее, мертва была ее душа. — Жарко… — тихо сказала Лиана. — Домой хочу… — На эшафот? — Да брось драматизировать. Для Дельфины — порядок превыше всего. Если его соблюдать, в Гильдии жить совсем не плохо. Жаль, тебя это никогда не интересовало. Алекс криво усмехнулся: — Если порядок заключается в том, чтобы ползать перед ней на коленях, то я — пас. Лиана тоже усмехнулась: — Ты убивал ее. Чего же ты хочешь? Алекс не ответил, впрочем вопрос можно было счесть риторическим. Было действительно жарко. Не так, как ТОГДА, но достаточно. Алекс вспомнил хитрые глазки Майле, подбивавшую его снять китель. — Сейчас больше всего я хочу раздеться. Частично. Лиана прищурилась и даже как будто улыбнулась: — Мне отвернуться? «Черт, это что, я должен с ней заигрывать?! Вот радости…» — Как хочешь. Странно, он уже не помнил чувств и эмоций, когда они с Юрис только сближались. Но сближаться с этим существом в образе Юрис у него не было никакого желания. С Майле было — «нельзя!», а с Лианой — «не хочу». ТОГДА он тоже прикрывался этим «не хочу», но — только прикрывался… Он вспомнил, как взвилась Майле, когда он сел за штурвал. Вспомнил, как чуть не выдал себя, но — «нельзя!». Вспомнил, как наворачивались слезы от этого «нельзя», когда она, на коленях… Маленькая и теплая, хрупкая как котенок… Девочка с волшебными руками… Даже сейчас он помнит все до мельчайших подробностей. Ваншипа еще не было видно, но чуткое ухо уже услышало вдали знакомый рокот. «Только бы пилотом была женщина! Хоть убейте, сяду на переднее!» «Черт возьми, Майлеки, какая же ты умничка!» — к ним летел широкий вишневый ван. *** Пока Алекс не вернулся, Майле перетащила свое барахло в пустовавшую каюту. Надо тихо отсидеться, и как только вернется Томас, лететь в Академию. Прям жалко парня — из-за нее потерял праздничный выходной. Ничего, погуляет еще. Сначала хотела пожить в Академии, но подумала, что Алекс, что бы там у них с Юрис не было, будет волноваться, не видя каждый день ее ваншипа. Пусть думает, что она сильная и умная, что с ней все в порядке. Ха… На самом деле хотелось сдохнуть. Как бы крепко они не привязались друг к другу, но их отношениям — только год с небольшим. А память о своей Первой он пронес через десять лет, а это много, очень много… Когда ваншип с Алексом и Лианой опустился на палубу «Сильваны», Майле уже была готова к отбытию на работу. С Татьяной она заранее договорилась, что та ей подаст знак, когда Томас останется один, чтоб прошмыгнуть незамеченой, и что старпом передаст капитану, что с корабельным врачем все в прорядке, но два дня она безвылазно проведет в Академии. А сама отправится с донесением во дворец. Собственно, этими двумя днями Майле хотелось компенсировать Томасу внеурочные, не больше. *** — Вобщем… Прошу прощения за сорванное занятие. Экзайл приподнес очередной сюрприз, но у меня пока нет полномочий для разглашения подробностей. К тому же это никак не связано с нашей темой. Посему, продолжим о наших любимых вирусах. Например, замечательный R4 метаморфирует на удивление разнообразно. Последний штамм, например, показал вирулентность даже воздушно-капельным путем. И все равно он уничтожается нашей вакциной H101х. Кстати, именно этот штамм мы сегодня отправляем на посев на криоустановку в Дизит. Страждущие попрактиковаться в Университете Дизита, разберитесь между собой, мест в ваншине всего четыре, включая пилота и навигатора. И подойдите ко мне по окончании занятий. Продолжим. Вирус Е8… *** — Мне кажется, я отчетливо обьяснила, — удивилась Майле трем студентам, вошедшим к ней после факультатива, — что для практикантов имеется только два места. Кстати, Канели, тебя это касается в первую очередь. Из тебя может получиться высококлассный кардиолог, зачем тебе так глубоко вникать в вирусологию? Может, не стоит разбрасываться? Подумай об этом. — Госпожа Роу… Если это будет мешать основной учебе, конечно, я сконцентрируюсь на главном, обещаю вам. А… трое нас, потому что я еще и навигатор… — смущенно призналась Канели. — Я с отличием закончила курсы. — Ну, Канели… — Майле улыбнулась. — Дело, конечно, твое… Ну что ж тогда, попутного ветра. *** — Ты очень изменился… — нарушила убийственное молчание Лиана, улыбнувшись. — В лучшую сторону. Тебе очень идет такая прическа. В отличие от меня… — Она опять провела рукой по голове. Но в моем случае — это необходимость. Лиана скованно примостилась на краю дивана, фигура Алекса в кресле тоже выглядела напряженной. — Необходимость? Почему? — он выдавил попытку изобразить заинтересованность. — Так легче датчики подключать… — Лиана слегка вздохнула. — через пару недель начнется… — Что? — Увидишь… — Тебе будет плохо? — Не то слово… — Я думаю, Майле разберется. — Едва ли… — Лиана опустила взгляд. — Знаешь… Моя прическа — тоже отчасти необходимость, — он откинул волосы назад. — Видишь, память о нашем последнем полете? — С открытым лицом тебя легче узнать. Я ведь в первые минуты растерялась… «Черт, этот день когда-нибудь кончится?» — Вертелось у Алекса в голове. «Показалось или — на самом деле она ушла от разговора о трагедии в Грандстриме… Все-же — Лиана или Юрис?» — А знаешь… У меня тоже есть такая память… — и Лиана расстегнула черный комбинезончик, обнажив грудь с белеющим шрамом. Алекс не выдержал, отвел взгляд. — Когда я очнулась в Гильдии, — она как будто не заметила его неловкости, — и поняла, что произошло… Была такая беспросветная тоска… Я воткнула в сердце ножик… Но ты же уже знаешь, на что способна их медицина. Меня зачем-то опять вернули к жизни. Знака Бассианусов еще не было, он появился постепенно. Наверное, со мной экспериментировали или перерождение дало какой-то сбой… Что-то случилось с нервной системой, не знаю… Но врач с ответственностью отнесся к своей ошибке, я под наблюдением — когда начинается сбой, сразу корректирует. Так что вобщем-то я живу нормально… И мне нужно вернуться. — Ты, наверное, голодна? — Алекс сменил малоприятную тему. — Как-то я не подумал… Сейчас время обеда, можем спуститься в столовую, — Алексу нестерпимо не хотелось быть наедине с этой женщиной. Чем больше они говорили, тем шире становилась пропасть между ними. — Да, можно. Покажешь мне свой легендарный корабль. «Но кончится день и придет ночь… Она будет кошмарна…» — А как появился знак Бассианусов? — Не сразу. В процессе психокоррекции. Им было нужно знать, та ли я, за которую себя выдаю. Папу хотели порадовать… — Зачем же тянули так долго? — криво усмехнулся Алекс. — Не знаю, — она пожала плечами. — Наверное, Дельфина ждала подходящий случай. «Для шантажа» — Она могла бы шантажировать меня, когда у нас появилась Аль. — Она не знала, что мы как-то связаны. Только потом, когда стала выяснять, за что ты ее так… И вообще — ну кто бы позволил тебе использовать ключ от Экзайла в личных целях? — А почему же ты сама не ушла, когда мы гильдию разбабахали? — Охх… Ну сколько раз повторять — тебя я считала погибшим, уже во второй раз, а мне нужна психокоррекция! Гильдия — это не только Дельфина. Гильдия — это высокоразвитая цивилизация, в которой можно нормально жить. Вобщем, я хочу есть и твои расспросы мне надоели. Так мы идем в столовую? — Лиана уже конкретно разозлилась. — И немедленно! — подхватил Алекс. «О, хорошо, уже раздражаться может» Призрак Юрис опять промелькнул в злости Лианы, но тут же исчез: — А мы сможем встретить хозяина, который убил Дельфину? — Слушай, а ты можешь бросить всю эту гильдийскую дурь насчет «хозяина», а? — теперь разозлился Алекс по дороге в столовую. — Ты же теперь свободный человек! — М-м… Но вопрос возвращения в Гильдию для меня вопрос жизни и смерти… Там мой ребенок! «Вот как…» Алекс этого не ожидал. Но оставил расспросы на потом.  — У тебя нет выбора. В Гильдии тебя убьют однозначно. «Полезный член общества»! Майле рассказывала про отсев больных и стариков. А здесь… У тебя есть надежда и… — Алекс собрался с духом. -… И я. — Ты? — Лиана грустно усмехнулась. — Ты ничего не сможешь сделать. Как и Эликор. Это был мой муж. Да… Многое, слишком многое изменилось… Стоит ли таить обиду на женщину, которая смогла жить без него? Это был только его юношеский романтизм, перешедший во взрослую одержимость… И никто не обязан с этим считаться. По крайней мере, притязаний с ее стороны, кажется, можно не опасаться. Алекс заметно приободрился: — А кем был твой муж? — Пилотом. Он погиб во время одного из штурмов твоего корабля. А сын… Его теперь, по твоей логике убьют… Он ведь тоже нездоров. — Ты так спокойно об этом говоришь. — Пустое беспокойство не конструктивно. Вот ты когда-нибудь кричал от душевной боли? Алекс нахмурился. Ох, как не любил он эту тему… — Видишь, — подытожила Лиана, — Тебе даже не с чем сравнить. Ты не знаешь, как болит душа, когда не можешь не кричать. Сама жизнь становится причиной боли. После этого на любое несчастье смотришь как на что-то проходящее, а жизнь практически теряет смысл и угроза расставания с ней уже не пугает. «Так вот она в чем — причина ее «податливости» — просто страх перед сильной тоской, которой «наградили» ее экспериментаторы из Гильдии и избежать которой возможно только живя там.» Ему стало жалко ее. Нет, не было желания приласкать, успокоить… Как и не было чувства вины… Он просто прикидывал, какого рода помощь она может получить на корабле. *** — Я виновата… — хлюпала Канели. Топливо уже было на исходе. — Пялилась в карту, а в таком тумане нужно было на приборы смотреть… — Да не убивайся, — подбадривал ее пилот Марик. — Сейчас уже видно направление хребта. По нему и сориентируемся. Эй, кстати! Смотри-ка — какое-то поселение. Можно просто спросить. Дорогу к столице уж наверняка кто-нибудь да знает. Едва ли мы сильно отклонились. — Да, поселение… Только больше на промышленную зону похоже. О, людей вижу, — присмотрелась Канели. — Тут и подзаправиться можно будет. — Сейчас подлетим поближе да пониже… — Странно, а чегой-то они так засуетились? Ваншипа ни разу не видели?.. — раздался голос с задего сидения. — И одеты как-то странно… — подхватила Канели. — Эй, наверное, это секретный объект! Марик, назад!.. *** — Замечательно! — Дельфина брезгливо оглядела собравшихся придворных, которые все как один буравили взглядами пол, словно пытаясь просверлить его насквозь, чтоб провалиться хоть к самой чертовой бабушке. — Великолепно! Я думала, что меня окружают лучшие представители Гильдии, но теперь вижу только толпу идиотов, пригодных разве что копаться в грязи. И не надо мне говорить о неприкосновенности Маэстро, я полагала вы умеете отличать «де юре» от «де факто». У мальчишки был золотой перстень? Я так и думала — никто даже не удосужился взглянуть. Вы испортили такой великолепный праздник! Самую кульминацию… — с досадой завершила она. — Г-Госпожа Дельфина… — Н-ну? — устало обратила она внимание на посмевшего подать голос «Цикаду» — Ваншип… Над нашей территорией… — Ну что ж, этого следовало ожидать. Я надеюсь, он уже сбит? — Нет, но через минуту… — ответствовал слуга, пятясь в поклоне и задом открывая стеклянную дверь. — Какое убожество… — вздохнула Дельфина. Нет, конечно не Цикада. Даже не клон — пародия. — Эй, отныне твое имя — Каракатица! — Крикнула она вслед и рассмеялась, довольная своим остроумием. — Итак, — вновь обратилась она к оставшимся, — в течении суток жду план передислокации. Все. Стеклянные своды покоев Дельфины слегка дрогнули от донесшегося снаружи залпа. *** Коротая вынужденную скуку, Майле сидела в ректорате, проглядывая по диагонали какой-то гламурный журнальчик. Чего греха таить — мысли о шмотках не покидали ее даже в такие напряженные моменты. Уже никто не удивлялся, что она появлялась то в строгом платье мымры-училки, то в сильванской форме или комбинезоне пилота, то вообще в совершенно неприличных брюках, когда мужская часть преподавательского состава смущенно отводила взгляды от ее круглой попы, а студентки вместо лекций хватались за ножницы и иголки в попытках создать что-либо подобное… Еще более убийственное впечатление производила ее белая, слегка светящаяся в темноте гильдийская одежка, которая казалась просто нарисованой на ее точеной фигурке. Майле, конечно, понимала, что не дело это, но оставляла за собой право подобного самовыражения, потому как ничем более старалась не показывать своей исключительности. Сейчас уже второй день она была в форме рядового «Сильваны», что говорило о том, что «дома» напряженка, а она — простой корабельный лекарь. Без понтов. Символически постучав, зашел секретарь. — Прибыл курьер с Дизита, — озабоченно сообщил он. — В Университете беспокоятся, что до сих пор не прилетел ваншип с нашими студентами. — Хм… — Майле отложила журнал. — Прошло уже больше суток. *** — А ты ведь тоже не один живешь? С Майле, да? — с улыбкой спросила Лиана, когда они вернулись в каюту. — А как ты это поняла? Алекс не собирался скрывать, просто ему показалось, что Майле от души постаралась ликвидировать все признаки своего здесь пребывания. — Устоявшийся запах парфюмерии, теплый, когда проходишь мимо спальной комнаты. Запах дома. В этом есть даже что-то интимное, запах любви. Жилье холостяка пахнет пылью и слежавшимся барахлом. — Надо же… Я никогда об этом не задумывался. — И видна широкая кровать — странно для военного судна. Хотя, конечно, это же твой дом. Алекс почувствовал, как постоянное напряжение опять напомнило о себе нехорошими мурашками, побежавшими по спине. Юрис… С ней всегда можно было разговаривать на любые щекотливые темы, без стеснения, без пошлости и цинизма — спокойно и обыденно. Но сейчас этого не хотелось. Алекс подсознательно сравнил — Майле тоже всегда открыта и откровенна, но разговор с ней — всегда как лава из вулкана страстей. — Гильдия — она вся как военный корабль, — продолжала Лиана. — Не знаю, как у тех, кто повыше положением, а у нас тоже на казарму смахивало. И знаешь, считалось неприличным, если запах твоего жилья распространялся за его пределы. Хотя, вобщем, все решается кондиционерами. Можно даже еду готовить — никто не учует. Но этим мало кто занимается, все ходят поесть в зоны досуга — там и пообщаться можно, и музыку послушать, и новости. А вот кровати у всех — узкие. Считается, что когда человек спит один, он лучше и быстрее высыпается, больше продуктивного времени. — Лиана задумалась о чем-то, и Алекс понадеялся было, что ее словесный поток иссяк, как… Черт! — Это только у таких, как Майле, были роскошные будуары. «Это что — камушек в ее огород? С какой целью?» — Это я уже слышал, — резко, возможно, даже слишком, бросил Алекс и добавил: — от Коньена. А свою кровать я из двухъярусной сам переделал. И если кто-нибудь в своей каюте сделает так же — на здоровье. Лишь бы службе не мешало. — А где сейчас Майле? Мне было бы интересно с ней познакомиться. — На работе. — На… «работе»? — искренне удивилась Лиана. — Она преподает в Медакадемии. И занимается исследованиями — учит наш темный народ воскрешать мертвецов. А ты что подумала? Лиана усмехнувшись, ушла от ответа. — О ней принято говорить как о государственной преступнице. Этакая нимфоманка, предавшая саму Дельфину, когда та более всего нуждалась в ее помощи, ради красавца-пленника и с помощью одной ей ведомых способов обольщения использовав его, попасть в круг самых высоких государственных лиц. Мне просто было бы страшно интересно познакомиться с «великой интриганткой». — Успеешь, — Алекс посмурнел, как всегда при мыслях о «способах обольщения». — Но я же знаю тебя… — проинтуичила Лиана. — Если бы ты сам не хотел ее полюбить, у нее бы ничего не вышло, — и снова вернулась к теме Гильдии. — А там ведь так мозги полощат, чтобы все воодушевленно по струнке ходили да дифирамбы Дельфине пели — и смех, и грех. Она ж у нас — богиня! — Лиана засмеялась. Алекс удивленно смотрел на нее — час назад она говорила прямо противоположные вещи. «Неужели столь короткого пребывания вне Гильдии достаточно, чтобы сделать человека адекватным?» — А что ты на меня так смотришь? — заметила она. — Да нет, просто… Узнаю забытые черты. Алекс думал, какой бы еще вопрос задать, чтобы убедиться в переменах. — Юрис… А вот, когда мы там, у Дельфины… Вобщем, ты вот так бы просто и прыгнула вниз? — Хм… — Лиана сосредоточенно задумалась. — Я думаю, меня бы просто столкнули. — Ну, а как же «приказ хозяйки»? «Военное время»? «Дельфина не убийца»? Вместо ответа она печально опустила голову. — Что-то изменилось? — не отступал Алекс. Лиана кивнула головой. — Это первый симптом. Так говорил врач. Я сама не замечаю, когда происходит эта перемена. Он замечал первым, говорил, что пора принимать лекарство. Это первая стадия. Потом начинаются страхи, значит, нужна коррекция, иначе будет ужас что… Такая адская тоска, просто какое-то безумное, вселенское горе, которое кончится только вместе с жизнью… — Это он так говорил? — Я проверяла, но больше пары дней выдержать не могла. Да и какой смысл, если это само не пройдет? — Ты уверена, что он говорил правду? Лиана опять молчала, трагически глядя в пол. — У меня нет шансов. Жаль, сына не увижу… Конечно, возвращаться нет смысла — зачем я им теперь? — И виноват опять я. — Брось, все было спланировано. Если бы сделка состоялась, вы бы потеряли все, Дельфина —получила, а я… Дурочка, думала, что смогу вернуться. Только теперь поняла, зачем меня держали… — Юрис… Что я могу для тебя сделать? Чего ты… сейчас хочешь? — Луну в киселе, — усмехнулась она. — И, пожалуйста… Называй меня Лианой. — Как угодно… — Алекс вдруг с облегчением испытал чисто дружеское чувство, как бы там ее ни звали, какой бы она ни стала… Появилось желание просто помочь. Вызвав Экзайл, Алекс услышал голос Клео — хорошо, что он еще не отбыл во Дворец — и, оставив Лиану «быть как дома», отправился к нему. *** Лиана подошла к иллюминатору и задумчиво глядела на облака. «Чего я сейчас хочу? Видеть сына?» Все было так неоднозначно… Она уже забыла, что значит «хотеть». Плыла по призрачной жизни, как облако по небу. Любила когда-то… Когда-то — Алекса, но теперь уж не вспомнить… Грустила, что не сложилось, но гильдийская медицина быстро избавила ее от этого бремени. И это было хорошо. Зачем омрачать молодые годы бессмысленой печалью? Появился Эликор, и казалось, что вот это чувство и есть настоящая любовь, а все, что было до этого… Так, репетиция. Погиб Эликор — опять коррекция, и все мысли были направлены на возню с малышом, который родился здоровым и «проскочил» селекцию, а потом… Одно, другое, третье — череда болезней к пяти годам сделали его хрупким и почти прозрачным. Но психокоррекция не позволяла тратить силы на пустые переживания — Лиана плыла и не задумывалась — зачем? «Они обуздали Экзайл. Может быть разговоры об отсталости их цивилизации — миф? Часть пропаганды? И Алекс прав — я смогу здесь избавиться от своего недуга?» А может, думала она, Эликору просто не дали ее вылечить? Чтобы держать в замутненном сознании, чтобы пресечь саму возможность возникновения «ненужных» и «вредных» мыслей? Лиана грустно улыбнулась сама себе — мол, размечталась. Вот такие вот беспочвенные надежды, бессмысленная трата времени — и есть «вред». Без них жизнь гораздо более продуктивна. *** Дио заперся в машинном, не открывая даже, когда приносили еду. *** — Ну ты и задал задачку… — ухмыльнулся Клео. — Конечно, я знаю, о каком аппарате идет речь. Большинство приборов самого разного назначения используемых в Гильдии, являются упрощенными аналогами экзайловских. Ну, это и понятно. Так что, поискать можно, хотя я еще и десятой доли всех этих наворотов не изучил. — А… воссоздать его можно? Клео рассмеялся. — На базе имеющихся у нас ресурсов можно. Только на это уйдет времени лет десять и по площади займет пол-Экзайла. — Очень смешно… Посидим на… воздухе? Кстати, ты уверен, что не перестарался с климатом? Дышать нечем. — Не, все нормально. Просто защиту максимизировал. Как заварушка кончится, вздохнем свободно. Ну пойдем, пойдем… Алекс устало опустился на золотистые ступени, отрешенно глядя, как ночная тень охватывает Анатоль. — А я погляжу, не очень-то ты торопишся к своему «смыслу жизни»? — бесцеремонно поинтересовался Клео, присаживаясь рядом. — А в глаз не хочешь? — не повернув головы, спросил капитан. На самом деле Алекс действительно позорно прятался от реальности. Пусть эту Лиану свалит сон, тогда уж и ему можно будет примоститься куда-нибудь. — В глаз? Да попробуй, все равно я тебя заломаю. Кстати, знаешь — София хочет прилететь. Своими глазами посмотреть, что за ангел не давал тебе ее полюбить. — Самое время, — огрызнулся Алекс. — Слушай, вот вечно ты норовишь залезть в свою жопу и там задохнуться. — Не лезь в душу. — Ладно, давай сидеть молча. Не прошло и пяти минут, как капитан сам нарушил молчание: — А… Майле… Она что, на полном серьезе ушла? Неужели не понимает, как сейчас нужна. Ну, просто, как врач… Она же знает все эти штучки… — Да всё она понимает. Только, в отличие от тебя, от друзей не отгораживается и сказала, что завтра вечером прилетит. Ты хоть представляешь, каково ей сейчас? «Как врач», блин… Алекс только вздохнул: — Придержи супругу. На таких сроках ей не следовало бы… Обстановка нервозная. — Сам додумался, или Майле подсказала? — Майле, конечно. Предлагает свою помощь, говорит, что дети, рожденные безболезненно имеют более крепкую нервную систему… Ну, сам спросишь. — Вобщем… — Клео поднялся со ступенек. — Хорош прятать голову в песок. Оставил девушку одну, в незнакомой обстановке, уже отбой был… Ступай до хаты и… будь мужчиной, в конце концов! — Это на что ты намекаешь, черт тебя возьми?! — И-эх… железный у тебя лобешник! Я не намекаю, а настоятельно рекомендую быть решительным и сразу выяснить отношения, чем тут на меня глазищами сверкать. *** …Алекс ногой распахнул дверь, держа в руках комплект постельного белья и уже открыл было рот для произнесения философского монолога о бренности бытия, смысле жизни и превратностях судьбы, как, увидев Лиану, задумчиво листающую старый учебник навигатора, опять затормозил. Однако, заметив его неловкость, она, как и при первой встрече, сама легко рассеяла напряженку: — Ну, наконец-то. Вообще-то я думала, ты мне каюту дашь. А то… не мое, конечно, это дело, но, помоему, нехорошо по отношению к Майле. — М-м… Да, просто… Конечно, каюту! — Алекс положил белье на столик. — Она решила до завтра… Переночевать в Академии и вечером прилететь. — И для этого подчистую убрала отсюда все свои вещи? — усмехнулась Лиана. — Знаешь, это решение она приняла сама, пока меня не было. — Да? Впрочем, ее можно понять… Нервничает, хочет, чтобы ты за ней побегал… Алекс не ответил, задумавшись. Конечно, откуда было знать чудом спасшейся столько лет назад девушке, какие тут были страсти вокруг ее имени все это время… Что Майле просто великодушно оставила их наедине… — Конечно, нервничает. Сегодня все перенервничали… Дио вообще от всех прячется… И так будет продолжаться, пока мы не разберемся с Дельфиной. — Как? Ты же сказал, что она мертва? Ты обманул меня?! «Черррт! Идиот!!!» — Я спасал тебя… Прости, я боялся, что ты спрыгнешь… — Ладно, проехали… Мне теперь многое стало ясно, я все равно обречена… — Не говори так. Не зли меня. Я говорил с Клео, он обещал помочь. Лиана только опять усмехнулась. *** Клаус топтался у двери в машинный отсек с кружкой воды и дежурными бутербродами. На стук по прежнему никто не отзывался. Он поставил поднос на пол и по наивности решил попробовать бронированную дверь на прочность. Навалившись, он и ахнуть не успел, как влетел внутрь и грохнулся на пол — дверь и не была заперта. — Черт, Дио, я чуть не покалечился! — А зачем со всей дури-то? — раздался голос Дио из спального отсека. — Я и не запирался. Просто вставать не хотел. Я тут с голоду умираю, а эта мымра стучит и уходит, считает ниже своего достоинства спросить, можно ли войти. — М… мымра? — Клаус округлил глаза. — По-моему такая симпатичная девушка… Наверное, просто стеснялась… — А-ха-ха! Она меня боится! Как-то я предупредил ее… — Подожди, ты о ком? Тебе Алиса носила. Старпом не для того, чтоб каждого с ложечки кормить. — А?.. — Дио на миг растерялся. — Ну, все равно, она же с ней водится… Ладно, что у тебя там вкусненького? О, давай кофе сварим? Только я не умею. — А чего ты так на Татьяну взъелся? Мне когда-то тоже показалось, что она важничает, но она смелая и пилот хороший… — говорил Клаус, разжигая фитилек кофеварки. — И как человек… — Все это не интересно, — резко прервал Дио, и опять погрузился в свои мысли. — А может это интересно: Клео хочет поговорить с тобой про то, что мы видели в Гильдии. Я кое-что рассказал, но я не разбираюсь, и не смог ничего вспомнить, он расспрашивал про флот, а я и не помню ничего, кроме звездочек… Дио аж подпрыгнул на кровати: — Иммельман, ты гений! Я ведь не присматривался, но точно не видел ни кораблей, ни чего-нибудь похожего на ангары! — и, дожевав бутерброд, опять разлегся: — Пусть приходит. — Э-э, — потянул его за рукав Клаус. — Ты еще не совсем Маэстро, мог бы и сам к старшему сходить. — Я — Маэстро! Я — Великий Дио! — провозгласил парень и, вздохнув, пояснил: — Если я не научусь этого чувствовать, мне Дельфину не одолеть… — Мы одолеем Дельфину. Все вместе. — Это должен сделать я сам! — Еще один! Ты это… Смотри, не переборщи. А то попадешь, как Алекс… Пойдем-ка к Клео. Дио нехотя поднялся. — Ну, может, ты мне хоть косичку переплетешь? Она совсем разлохматилась, а я пробовал сам… Ну не получается! Клаус опасливо глянул — да, неаккуратненько… — Знаешь, Иммельман… — Дио взял его за плечи и печально посмотрел в глаза. — Я… очень любил Люссиолу… Я до сих пор… плачу иногда… Так пусто… И никто не может мне сказать, что с ним стало… — Ну-ну, мы же все тебя любим… Правда… — Я не про то… У тебя есть Лави, у капитана — Майле… Этих, с красного ваншипа, водой не разлить… Механики — как одна семья… А я… Клаус вздохнул. Ну что тут скажешь? — Давай расческу. — Слетать бы во Дворец… — сменил тему Дио, словно ему в голову пришла какая-то мысль, но оставил ее при себе. — Кстати, если все будет в порядке, мы все скоро будем туда приглашены. — Знаю-знаю, — подмигнул Маэстро, сняв заколочку и протягивая ее и расческу Клаусу. *** Алекс прохаживался по верхней палубе, в ожидании ваншипа Майле. Было уже прохладно, и он вдруг обнаружил, что на нем нет плаща. «Вчера утром?.. Да, кажется, он оставил его где-то, когда и не надеялся вернуться. И, кажется, еще столкнулся с Татьяной…» Мысленно поставил галочку — «Спросить у старпома», и сразу забыл об этом, услышав приближающийся рокот двигателя. — Алекс! — тоненькая фигурка, всколыхнув белой накидкой, грациозно выпрыгнула из ваншипа и побежала навстречу. — Майлеки! — капитан раскрыл навстречу ей обьятья. — Ты ждал меня… Ой, какие руки холодные! А где же твой плащ? Пойдем в мою каюту, я тебя буду отогревать и слушать, как все было! *** -…короче, вот. Что скажешь? — закончил рассказ Алекс. Майле запустила пальчики в лохматую шевелюру капитана и прошептала на ухо: — Что я страшно переживала и бесконечно счастлива, что ты вернулся… Что очень соскучилась… А по поводу Лианы… Майле откинулась на спинку сиденья, пытаясь из сбивчивого рассказа Алекса извлечь суть дела. — Сдается мне, здорово ее обработали, — подумав произнесла она. — Мне кажется, дело обстоит так… Далее следовала малопонятная Алексу история о силе и коварстве гильдийских эскулапов, которая свелась к тому, что все не так страшно… — Я думаю, Юрис не станет возражать, если в одной из двухсекционных кают с ней рядом будет врач из Гильдии, а? — Пожалуй… — задумчиво ответил Алекс. Потом глянул хитро: — Мне тоже очень нужен этот «врач из Гильдии». Здесь и сейчас. *** — Безумно интересно было с тобой познакомиться! — Лиана совершенно не производила впечатления психически ущербного человека и легко шла на контакт. — О тебе в Гильдии было столько разговоров… Я представляла тебя совсем иначе! Майле хмыкнула. Знала бы Лиана сколько разговоров было о ней… Однако сменила тему: — Скажи, а сейчас ты нормально себя чувствуешь? — у Майле пока не было желания выводить отношения за рамки «врач — пациент». — Как тебе сказать… Вроде неплохо… Но… Страшновато. — Тебе надо найти занятие, отвлечся. — Ой, как надо! Я уже говорила об этом с Алексом. Но пока не могу придумать ничего, кроме кухни… Слово за слово, Майле поняла, что соперницами они не будут и постепенно расслабилась. — Стели себе в спальне. Денек был — ужас, я с ног валюсь… *** Начав, было, засыпать, Майле была разбужена криком Лианы. «Началось…» Полусонная, она поплелась в спальню. Лиана лежала с распахнутыми в ужасе глазами, ее била дрожь. — Майле… У меня сердце останавливается… Как только начинаю засыпать… Оно…как будто толкается, стучит часто-часто… Словно заставляя меня проснуться, чтобы не умереть… Я что, теперь не смогу спать? «Обычный невротический симптом» — отметила Майле. — Боишься смерти? — спросила она. — Ужасно… Теперь… Там не боялась, ведь один раз меня уже вернули к жизни… А здесь… Вдруг оказалось, что боюсь… Даже не смерти вообще, а именно этих минут… — Ты не умрешь. Сейчас, во всяком случае. Это известное ощущение. Тебе нужно пройти через него, это трудно, но когда ты привыкнишь к нему и убедишься, что это пустой страх, он перестанет тебя мучать, и ты будешь спать спокойно. Лиана вздохнула. — Хорошо. Извини, что побеспокоила… — Нет-нет, не извиняйся и буди меня, как только потребуется. Я же здесь именно для этого. Майле уже поняла, что сна сегодня не будет… Всю ночь из спальни доносились крики и стоны, затихли только к утру. Майле зашла в спальню. Утомленная борьбой с расшатаными нервами, пациентка, наконец, спала. Тогда Майле поднесла руки к ее голове, умиротворяя голубыми искрами. «Теперь выспиться. Я не могла сделать это сразу, чтобы она не полагалась на помощь со стороны. Она должна научиться жить сама, без коррекций и таблеток. Эх, а мне что делать? Остаться при ней? Лететь в Академию? Или тоже — просто выспаться?» Когда Майле в этих раздумьях прилегла на диван, вопрос сам собой решился в пользу третьего. *** Не прошло и двух недель, как Дельфине была преподнесена еще одна «радость». — Так… — Дельфина смерила Каракатицу презрительным взглядом. — Ты мне уже надоел. Кажется, я вызывала не тебя, а советника по военным вопросам. В чем дело? Почему мы до сих пор не сменили место локации? — Видите ли, Госпожа… Он умер. — И что, его некому заменить? — Есть, конечно… План уже разработан, и все готово для передислокации, но… — Мне уже противно тебя видеть. Что «но»? — Умер центральный интендант. — Замечательно. Они нашли для этого самое подходящее время. — Увы, Маэстро… Здесь, на поверхности, так грязно… Не выдерживают даже самые крепкие бойцы. — Что ты имеешь ввиду? Кто-то еще умер? — саркастически усмехнулась Дельфина, не ожидая, правда, серьезного ответа. — Да. Умер министр боеприпасов. Министр жизнеобеспечения присмерти. Среди заболевших стопроцентная смертность. Потери понесло транспортное звено. Ведутся подсчеты умерших среди летного состава. Кажется тут Маэстро поняла серьезность положения. — Неужели наши медики не могут справиться с банальной инфекцией? — спросила она презрительно. — Они делают все, чтобы остановить эпидемию. — Разверните маскировочный шатер. У меня уши закладывает, когда вы палите по каким-то заблудшим ваншипам. И еще… После недолгого молчания Дельфина потребовала ограждения дворцовой зоны от контактов с внешним миром и докладов о ситуации только по связи. *** Лиана сутками беспрестанно ходила взад-вперед по коридору, сжав в руке кулон, висящий у нее на шее. — Майле, я не понимаю, что это… Я не могу есть, не могу пить, спать, сидеть, даже просто лежать! У этой кровати голова ниже ног, и она изогнута так, что я с нее упаду! У меня раскалывается голова и отнимаются ноги и руки… Потрогай — руки совершенно ледяные! Майле взяла ее за руки. — Нормальные руки. А ноги, если так ходить, действительно… Не отнимутся, конечно, но болеть будут. Так. Насчет сна. Ты не спала двое суток. Сначала. Это не смертельно. Потом — вот, у меня тут записано — час, два раза по два, потом по три, а вчера уже четыре часа. — Я? Спала?! Я даже не заходила в каюту… — обреченно покачала головой Юрис. — Ты заходила, пила молоко. А спала ты… На полу в коридоре. — Не может быть… И это все видели?! — Нет, сейчас на этой палубе никого нет. Капитан распорядился. — Но я совершенно не помню… Нет, помню — вчера. Да, я споткнулась и немножко отдохнула, прислонившись к стене. Это было единственное… уютное место. — Это не стенка, — Майле засмеялась. — Была уютной. А нервная система твоя начинает нормально функционировать. Эпизодически пока. Если бы в этот момент ты была бы на кровати, тебе уютной показалась бы кровать, если бы попыталась поесть, тебе бы было вкусно. Смотри — спишь ты все больше, заработала память. — Но все звуки такие резкие, любое прикосновение заставляет отдергиваться… С меня как будто бы содрали кожу… — Естественно. До сих пор ты жила, как под анестезией. Теперь ты, как человек, перенесший операцию — отходишь от наркоза, больно. — Ну, а вдруг это все-таки какая-нибудь болезнь мозга? — Не-а. Я могу тебе хоть сейчас доказать. Дать успокоительное — и ты будешь как огурчик. Только это помешает нормальному восстановлению, дольше будешь коридор мерить. — Но мне же давали таблетки, от них было только хуже! Страх, тоска… — Юрис. Тебе давали таблетки, вызывающие тоску и страх. — Не может быть… — ошарашенно прошептала Юрис. -… чтоб ты на их оболванивающую коррекцию вприпрыжку побежала. Ведь сейчас ты не чувствуешь ни страха, ни тоски? — Сейчас другое… Значит, я не больна? — Ты уже пятнадцать минут спокойно сидишь на стуле. — Действительно… — Твоя нервная система вспоминает, как работать самостоятельно. Да, говоришь, голова болит? Ну это можно поправить… *** … По пыльной дороге, ведущей в сердце Анатоля, шел человек в одежде пилота Гильдии. Шел, и даже издалека было заметно, как трудно дается ему каждый шаг. Медленно, немного пошатываясь, он плелся и прикрывал краем плаща лицо от палящего солнца и песка, вздымаевого порывами ветра… *** Городские стражники, утомленные ничего-не-деланием, даже несколько оживились появлением «врага». Не успели они направить на него оружие, как тот просигналил фонариком: «Желаю сдаться. Прошу не открывать огонь. Имею ценную секретную информацию» Стражник сплюнул окурок и проворчал для порядку: «Вот на нашу голову…» и ударом колокола на городских воротах оповестил караулку о прибытии подозрительного гостя. -… и теперь я болен, я отравлен во время работ с ядохимикатами ради минутной прихоти Дельфины, которая считает, что каждый гильдиец… Нет, каждый житель нашего мира должен быть счастлив, умирая за нее. Но моя семья, мои дети, они останутся нищими, и я не чувствую счастья… И поэтому я хочу передать вашему командованию все, что знаю о боеспособности Гильдии. А я, как боевой пилот, знаю многое. Но мне надо торопиться — я не знаю, сколько мне осталось — может быть, всего несколько часов. Информация, которой я располагаю, нужна прежде всего для успешной обороны Экзайла, куда будет нанесен первый удар, поэтому я хочу предоставить ее в первую очередь капитану «Сильваны» и Клео Базеру. Зачем мне это нужно? Конечно, меня уже ничто не спасет. Но это не месть. Уничтожение диктатуры Дельфины спасет моих детей. Караульные хмуро переглянулись. Вид у пилота был явно очень болезненный. — Передадим его министерской страже? Пусть они там разбираются… — Я уже отправил курьера. А пока в камеру его… Гильдийцу, пусть и больному, верить нельзя. Эй, пилот, есть-пить хочешь? — Нет!!! — вдруг неожиданно резко выкрикнул перебежщик и схватился за горло, словно подавился. — Э-э… — протянул один из стражников. — Да он совсем доходяга, надо поспешить, пока не помер. *** — Конечно, лети, — Лиана с удовольствием вдыхала аромат дымящегося кофе. — Ты не будешь возражать, если я пообщаюсь с Алексом? Хотя синестопатия, гиперестезия, парестезия — я правильно запомнила? — еще есть, но я уже твердо убедилась, что не больна. Нет, ну какие же гады, а?! Это я о тамошних врачах… — А хочешь со мной слетать в Академию? То-есть нет, конечно, общайся с кем хочешь, почему ты меня спрашиваешь… — М-м… Побаиваюсь пока покидать «Сильвану». Вдруг мне станет плохо, не хочу, чтоб видели… — Ну, у меня там есть, куда приткнуться в случае чего. Просто… предложила… Посмотреть на работу наших «гадов», — Майле рассмеялась. — Ну, как хочешь, а мне пора собираться, не хочу заставлять Томаса ждать. А-а… если капитана нет в каюте, скорее всего, он с Клео в Экзайле шарит. А ты знакома с Клео? Лиана вздохнула: — Майле, ты все время забываешь про социальную лесницу. Ну откуда мне, рядовому оператору, было лично знать одного из ведущих ученых секретной лаборатории? — Ха. «Социальная лесница»… Так я вообще ведь была… Ну, это ты знаешь. Клео — классный дядька, он же меня с самого дна вытащил! — А, вот как… — многозначительно хмыкнула Лиана. — Супруг Императрицы тоже с тобой покувыркаться любил… Майле так и подскочила, в миг покраснев от ярости: — А знаешь… знаешь… Он пришел, как все… И мы всю ночь проговорили! Да! Просто ПРОГОВОРИЛИ! И на следующую… Он меня и пальцем не тронул! Он… — Майле даже не могла подобрать слов. — Я сказала тогда, что не спать двое суток я не могу, а он сказал: «Отсыпайся. Больше к тебе никто не придет.» Я сначала испугалась — на что же я жить буду? А он предложил мне статус своей ученицы… И отвалил такие бабки! Ни за что… А ты… Зачем вообще об этом… Все это время Лиане казалось, что Майле ее убьет. Но та перевела дух и взяла себя в руки: — Ладно, извини… Больная тема. Делай тут что хочешь, а мне пора. *** До лекции было еще минут десять. Предстояла тема о допингах, повышении выносливости и болевого порога, о преимуществах и недостатках генетической модификации по сравнению с медикамнтозными средствами… Майле думала о и том, что последнее время все лекции имели военный оттенок, и это вкупе с ее строгой сильванской формой не осталось незамеченным студентами. Они притихли, никто не позволял себе опозданий, в перерывах даже девчонки обсуждали не то, как добиться перехода синего цвета в голубой на брюках «как у госпожи Роу», а городские новости, и между строк газетных передовиц искали дух войны… Лаборанты уже закончили приготовления, и вполголоса о чем-то спорили. Майле прислушалась. «…неудобно как-то… она ж первей всех знает, что происходит в небе… но это не в небе, а в городе… это сейчас он в городе, а завтра — на Сильване, если он не помрет раньше… надо же, и откуда только взялся… Говорит — сбежал, хочет раскрыть информацию о военном флоте…» Майле изо всех сил напрягла слух. Спрашивать напрямую не хотелось — застесняются, могут упустить что-нибудь важное. «…да… значит, правда, что остатки Гильдии где-то затаились… надо же — даже там вылечить не смогли… говорят, он уже даже воду пить не может… ага, судороги… ну, отравление химикатами… это он так говорит, а кто знает… " — Ну, — уже громко сказал один, хихикнув. — «Вскрытие покажет». Шарахаясь от воды, он долго не протянет. То-то было их удивление, когда после этих слов ректор вдруг вскочила, как ужаленная, и, схватив лежащий рядом передатчик, почти закричала, задыхаясь от волнения: — Оператор?! Срочно! Соедините с дворцом! — и уже через секунду: — Срочно ко мне больного перебежчика! Да! И всех! Всех кто с ним общался! Воздушно-капельным, да, респираторы обязательно! Передайте Императрице, она должна знать — ей категорически нельзя общаться ни с кем — поняли? НИ С КЕМ! Считайте, что эпидемия уже началась! Это очень, очень опасно… А в ее положении — просто губительно! Потом опустилась на скамейку и уронила голову на руки: — Канели… Канели!!! Ну почему, почему, как только она подумает о ком-то, как о подружке… Канели! Теперь все ясно… Страшный груз попал на территорию Гильдии. *** Дельфина прибывала в угнетенном состоянии духа. В одиночестве, будучи отрезанной от всего мира, она в задумчивости бродила по опустевшим залам Дворца, и шаги ее гулким эхом разлетались в гробовой тиши сводов и стен. Наконец она опустилась в свое кресло и взмахнула рукой в сторону одного из экранов на стене тронного зала. Экран тут же просветлел и открыл ее взору холл перед входом в ее покои. Перед входом стояли шеренги караульных, на скамьях сидели служанки. Они, в свою очередь, увидев, что заработал экран, повскакали и встали перед ним навытяжку. — Оденьте костюмы максимальной бактериологической защиты, — повелела Дельфина. — Доставьте такой мне, и — за работу. Или я должна себе обед готовить сама? — в своей манере, надменно и насмешливо приказала она. «Не хватало только, чтобы кому-нибудь показалось, что меня сильно беспокоит этот мор. Просто меры безопасности.» — Мне нужны отчеты врачей об их успехах в борьбе с этой заразой. Да, еще — что передает Тритон? Ему уже удалось добраться до «Сильваны»? — обратилась она к служанкам. — Простите, Маэстро, но связь с Тритоном потеряна… Вероятно, он умер, — ответила одна из них. — Лори, меня интересуют факты, а не твои предположения. Надеюсь, он успел заразить достаточное количество людишек, чтобы Анатоль вымер. — Она блаженно засмеялась при этой мысли. Кстати, а где же Каракатица? Девушки — Лори и Акация замялись. — Видите ли, Госпожа… Он в госпитале… С лихорадкой. — Пришлите мне описание симптомов болезни, — не выдержала Дельфина, не смогла скрыть тревогу — с Каракатицей она говорила только вчера… *** Два… Нет, три дня… А может — четыре? Майле потеряла счет времени, буквально не отходя от Тритона. К черту болтовню о сострадании и милосердии — человек болен выведенным, вернее, усиленным ею вирусом, это как будто видишь, как работает созданный тобою прибор, которого никогда и нигде не было до этого. И она не сомкнет глаз, пока не будет уверена в том, что она может им управлять, что он послушен ей. Цинично? Она не думала об этом. В конце концов, Тритон — враг, который нес смерть ей, ее близким, всему миру. Она виновата только косвенно, а то, что она старается как можно облегчить его страдания — скорее привычка… То, чем занималась она когда-то, бесконечно давно, в Гильдии — вот это действительно было ужасно. И за это ей расплачиваться теперь всю жизнь… … Наконец стало ясно, что больной не умрет. Еще слаб, еще долго восстанавливаться, но уже можно сказать, что совесть ее стала немножко чище. А может, это была просто профессиональная гордость. Впрочем, неважно. Домой! От бессонных ночей мельтешит перед глазами и звенит в ушах. А Алекс, наверное, еще и не знает ничего… *** Лиана маялась скукой. Прочитав какую-то бредовую сагу о вечном, выданную ей Алексом («Наверное, чтоб перед глазами не маячила») еще пару раз прошлась по коридору и неуверенно ступила на трап, ведущий вверх. «Как изменился Алекс… Как изменилась я… Мы стали совершенно разными… Но он — единственный, кого я здесь знаю. И, конечно, я очень обязана ему — он вытащил меня буквально из сумасшедшего дома, а Майле… Словно жить заново научила. Как это прекрасно — не зависеть ни от каких пилюль и «коррекций». Хотя еще страшновато — вдруг это ужасное состояние вернется? Но главное — я теперь знаю, что оно проходит.» В каюте капитана никого не было. Лиана заглянула в спальню. «О, да тут еще и зеркало в полный рост! Теперь волосы отращу — длиные-длиные, растут они у меня быстро.» Все это время она машинально сжимала маленький голубой кулончик, единственное, что связывало ее с Юзиком, маленьким больным ангелком — ее сынишкой. И, когда она обратила на это внимание, ужас накрыл ее: даже будучи зажатым в кулаке, кулон оставался холодным. Это означало, что у нее больше нет сына… — Ю-си! — нечеловеческий крик вырвался из груди. — Ю-си!!!!! Сколько слез нужно, чтобы выплакать горе матери? Она сидела на полу, и слезы текли, текли, и казался бесконечным этот плачь, переходивший из стона в крик. *** Клео темнил. Предоставив Алексу все сведения о базе Гильдии, он так и оставил без ответа вопрос — что за флот они видели в первый день? Алекс, конечно, понимал, что недоговорки Клео означают только то, что означают — он еще не пришел ни к какому выводу, а гадать — не научное это дело. Так, погруженный в свои невеселые мысли, капитан направился в каюту. Едва он открыл дверь, как обезумевшая фурия столкнулась с ним нос к носу, чуть не вывалившись вместе с ним за порог. Распухшее от слез лицо, расцарапанные в кровь щеки и грудь, верхняя часть комбинезона буквально содрана и болталась на бедрах — кое-где разошлись швы и сломана застежка. Алекс в ужасе отпрянул: — Юрис! Кто с тобой это сделал?! Да, он так ее назвал, хотя в этой явно больной женщине от Юрис, как впрочем и от спокойной Лианы, ничего уже не осталось. Она набросилась на него, с откровенным желанием лишить одежды и крича что-то невразумительное: — Алекс! Только ты можешь! Юсик… Юстик, мой малыш… Я не умею пережить такое без коррекции, и если не сейчас, то потом будет еще хуже и невозможно! Просто кроме тебя, у меня больше никого нет, а надо спешить! Хочешь, я весь корабль на коленях проползу, хочешь, ну что угодно… Я смогу пережить любой кошмар, если во мне будут биться два сердца… Алекс, ну пожалуйста, ты же помнишь, как я всегда хотела детей… Умоляю тебя во имя всех святых, хотя, кажется они покинули наш мир — он умер!!! Мой золотой одуванчик, мой Юстик… Все это время Алекс пытался оторвать от себя ее руки, но, казалось, их было слишком много и опять — эта странная гильдийская сила… — Юрис, пожалуйста, не надо, — как можно мягче отбивался Алекс, заодно натягивая на Лиану то, во что она превратила свою одежду. — Завтра прилетит Майле, спокойно все обсудим. Ведь есть способы… — подсознательно понимая, почему отводил взгляд. Родинка на груди… Делая когда-то эту часть ее тела такой женственной и эротичной… — Завтра для меня уже не будет! — фурия выхватила из кармана сапожка нож. Постепенно Алекс въезжал в аспекты ситуации. Первое и самое очевидное — что от него хотят секса. Второе, хотя это главное и является причиной всего остального — у Юрис умер сын. Вопрос, как она об этом узнала, остался на потом. Третье — что эта женщина совершенно не умеет переносить горе — Гильдия постаралась. Четвертое — что секс ей нужен только для зачатия. Ну и на том спасибо. Пятое — что она и впрямь может вот прям здесь и сейчас покончить с собой. И это самое скверное. — Хорошо, Юрис. — «Черт, но это же совершенно не она!» — Я все понял и согласен. Только закинь ножичек во-он в тот угол. И присядь. «Боже мой, что же я делаю?! Типа — пока Майле нет?! Потянуть бы время — может успокоится?» «Фурия» немножко расслабилась и села. Алекс подошел к своему столу, не выпуская ее из поля зрения, и выгреб из ящика несколько пузырьков с пилюлями. Все они были даже не вскрыты — не было нужды. Он стал расставлять их на столе: — Ну, от простуды и головной боли тебе едва ли нужно… Вот. Успокоительное, снотворное. Та-ак… Повышает настроение… Некоторое время Юрис сидела спокойно, и вдруг, вскочив, смахнула все на пол: — А ты не подумал, что если бы мне это помогало, не потребовалась бы коррекция?! — Спокойно!!! Если ты примешь несколько таблеток, я сделаю то, что ты хочешь! Я не могу ложиться в постель с сумасшедшей! У меня просто ничего не получится. Это хоть для тебя аргумент? — Хорошо. Давай успокоительное, — добившись своего, фурия постепенно становилась человеком. — Но как только приму — ложимся сразу. — Идет. Вот. Две штуки. Запей-запей, с вином эффект лучше. — Ну вот, — она даже слегка улыбнулась, таблетки начинали действовать сразу, вызывая легкую эйфорию. — А неплохо. Майле совершенствуется. Знаешь, чего… — Лиана, прикрывая глаза, казалось, уже оторвалась от реальности. — А давай вспомним? Ты раздеваешь меня, а я — тебя… Она была явно под кайфом, движения заторможенные, неуверенные и слабые. Алекс отнес ее в кровать. — Ты забыл? Сначала обними… И она сама положила его руку весьма пикантным образом. Алекс вздохнул. «Еще раз спасибо Майле. За таблетки и как их использовать…Ну когда же ты вырубишься?» — А-а, тебе так нравиться… Скажи… — пробормотала она полусонно-полупьяно интерпретировав его вздох. Ух-х… Заснула. Часов на восемь минимум. Алекс устало откинулся на подушку. А ведь можно потом соврать ей, что все было, только она не помнит. И малыш будет. Точно. Майле проведет операцию под глубоким наркозом, и все будет шито-крыто. Правда, до приезда Майле — хорошо хоть, что сегодня написала, что прилетит — Лиану придется держать крепко привязанной, как бы она там ни голосила, а то бед не оберешься… Сейчас лишь бы самому не заснуть, пойти проветриться… *** Едва ваншип Майле коснулся палубы, она спрыгнула и побежала — скорее рассказать Алексу сногсшибательную новость о Гильдийце-"перебежчике». Дверь в каюту была открыта, Майле, отдышавшись, вошла… и застыла — из спальни доносились приглушенные голоса. Майле заглянула. Нет, не из праздного любопытства и не ради сцен ревности. Просто зашла, как домой, она и помыслить не могла… Настолько верила она Алексу, его словам любви, его постоянству и… и просто паталогической верности, что… что… Остолбенела. Она не могла сказать на сколько минут растянулся этот миг. Дверь хоть бы закрыли, что ли… Тихо выскользнув, она побежала прочь, и мир за ее спиной рушился, а она бежала, чтоб не попасть под падающие обломки. Алекс и Юрис даже не заметили, настолько, как ей показалось, были увлечены. Майле опомнилась только стоя на верхней палубе. Шок был настолько силен, что она не могла не только взвешенно оценить обстановку, она даже заплакать или разозлиться не могла. «Вот так вот, всего за полдня, не размышляя, он… он… Да нет, не он. Это я сама выдумала себе героя. А он был со мной, просто потому что я дала ему почувствовать вкус к жизни. Вот он и живет. Живет… Он живет. А я?» «А я могу развести на секс пол-Академии! Или прям хоть сейчас — Томаса! А что?!» — Эй! — Майле не дого думая помахала рукой в сторону своего вана. Томас, уже собравшийся улетать, заглушил двигатель. — Подожди! Майле, забралась на место навигатора рядом с пилотом. — Слушай, — сказала она, попытавшись снять с него шлем. — Ну сними сам, мне же орать неудобно! — Что-то случилось? — с оттенком сочувствия спросил пилот, стаскивая шлем. — О, нет! — Майле состроила скорбную физиономию. — Пока залезала, пуговочку сломала… Теперь так и придется рукой держать… Тут надо уточнить — на ее гильдийском комбинезончике верхняя пуговка находилась на груди на линии сосков, плечи и шея всегда открыты. Так что без пуговицы никак. Но в ней хранилась капелька духов с ферромонами, так что сломана она была далеко не случайно. — Э… м… А что случилось-то? — опять повторил Томас, но было видно, что думал он уже о чем-то другом. — Томас… Ты знаешь… Мне всегда казалось, что вокруг много людей, они добры и заслуживают — кто любви, кто дружбы, кто сострадания… А теперь… оказалось, что я совсем одна… Потому что… Мне больше некого любить… Хлюп… Пожалуйста, не улетай! Я хорошо заплачу… — Да что вы, Госпожа Роу… — Нет!!! У меня больше нет фамилии… Этой… — и она разразилась рыданиями, закрыв ладонями лицо, так, что отсутствие пуговки заработало вовсю. — Томас, давай… просто полетаем? А ты умеешь Иммельмана делать? (в области высшего пилотажа Майле, мягко говоря, не секла. Просто слово на слуху было) — Ну что вы, госпожа… С пассажирами нам это категорически запрещено! — Томас, зови меня по имени. Пожалуйста. И вообще — я, между прочем, навигатор. — (Хлюп…) — Ну хорошо, хорошо. Только без выкрутасов… Майле, — Томасу вдруг почему-то таким сладким на вкус это имя, что захотелось повторить его снова. — Майле… — Что? — А… нет… Но надо же закрыть кабину, вам же холодно будет… без пуговки… — «Боже, что я несу!» — Да… Давай вокруг Экзайла? И все-таки не совсем плотно закрывай, адская духота. («Должна же моя белая шевелюра развеваться!) …Ух! Ваншип вернулся на палубу. — Томас, как чудесно! Мне уже почти не грусно! Осталась только маленькая недоделка… Пилот вопросительно посмотрел на девушку. — Ты бессовестно обращаешся ко мне на «вы». Пойдем ко мне, выпьем на брудершафт! — Что вы, что вы! — испуганно замахал руками юноша. — Я же на службе! — Твой рабочий день давно кончился! На Сильване переночуешь. Перестань всего бояться, страх — не лучший спутник карьерного роста. А уж рекомендацию ты получишь — все обзавидуются! Томасу ничего не оставалось, как идти доказывать, что он не трус… Вино было прекрасным. Майле украдкой накапала себе в бокал нейтрализатор алкоголя, Томми был уже в труху. — Ма-айлеки… Волшебница… Капитан скоро сильно пожалеет, что тебя обидел… — шептал он, положив голову на ее плечо. — Не сможет он без тебя… И я сегодняшний день вечно помнить буду… Боги-иня… Думаешь, я просто так с тобой летаю? Я и ждать не надеялся дня, когда смогу тебе открыться… — Томми, я тоже разборчива, и кого угодно в пилоты не взяла бы. — Правдааа? У тебя такие волосы… Спутались… Прошу… Умоляю… Можно, я рукой проведу? — Ага… — она сама взяла его руку и провела, остановив на том месте, где когда-то была пуговка… Парнишка аж затрепетал весь. — Ой, мокренькие здесь… от слез?.. «Поди, девственник еще…» — Майлеки… Не плачь, не достоин он… В этих кааютах таакие кровати уузкие… Ох, боже мой, что я несу, прости, прости меня! — Тебе не в чем каяться. Я обещала хорошо отплатить тебе, за понимание и участие. В этом нет ничего низкого или грязного — ведь это от сердца. Деньги куда грязней… Хотя, если тебе нужны деньги… — Не-ет… Какие деньги… — Бывает, — продолжила Майле свою мысль, — что одна случайная связь выше и чище десяти супружеских лет, прожитых в тихой ненависти. Ты знаешь, я так счастлива была с Алексом… А оказалось, что только заполняла пустоту… — Тогда… Тогда… — Давай, ложись. Ты же на ногах не стоишь… — Майле пришлось даже поддержать его. — Я сам… Какая же глупость… Это ж я тебя на руках носить должен… Боже мой… Как хорошо… Томас задрых в момент. Майле постояла недолго, чтоб ненароком не разбудить. Со вздохом навела атмосферу случайного соития — сбросила белый комбинезончик и трусики на пол, расстегнула ширинку на штанах Тома. Потом надела сильванскую форму и вышла из каюты, не взяв никаких вещей. *** Алекс стоял на боковой палубе, обращенной в сторону далекого Дизита, когда над головой пронесся ваншип Майле. «Томас улетел! Значит, Майле вернулась? Слава богу, я уже без сил от всего…» Капитан даже не подумал, почему ван направился в сторону Дизита. Обрадованный возвращением Майле, он поспешил в ее каюту. *** … Первым и закономерным желанием Алекса было поднять сукина сына за грудки и свернуть ему челюсть. Увидел на столике недопитую бутыль бренди, плеснул в стакан, стоявший ближе к койке Майле, и глотнул для успокоения нервов. «Нет… Не верю… Не может быть… Майлеки!» Еще глоток — не берет вино, видать, взбесился крепко. Еще — и опять по нулям. Алекс повертел в руке бутылку — крепость обычная… И на вкус. Нет, берет-таки. Если из горла. Стоп. «Колдовство Гильдии!» Вернее, химия Майле. Ага. На дне ее стакана осадок, на дне второго — нет. Известное дело, но странно… Ложиться в постель трезвой, напоив мужика? Даже нет — мальчишки, который смотрит на нее, как преданный пес… Алкоголь и размышленья остудили ярость. Ерунда какая-то… Игра… Черт возьми, да не было никакой постели! Конечно, и белье на обоих койках не то, что не помято, просто не тронуто: парень как рухнул, так и лежал. Ой, Майле, затейница… Зачем же ей это понадобилось? Неужели этот бройлер осмелился ее домогаться? Зачем тогда она разбросала свою одежду? Алекс облегченно рассмеялся. Похоже, он и Майле в одно и то же время занимались одним и тем же… Смех капитана разбудил бедолагу Томаса. Нет, конечно, это надо было видеть… Сам, ничего еще не соображая, не зная, застегнуть ли брюки или бежать сразу… В ужасе переводя взгляд с брошеной одежды Майле на Алекса… — Пей, — капитан с грозным видом протянул Томасу стакан. «Отравит? Так мне и надо…» — Томас в отчаянии вылакал содержимое. В ожидании конца, парень решил умереть как герой: — Это ж она из-за вас так… — Поясни. Томас, почувствовав, что ему становится не плохо, а хорошо, уже начал было жалеть о своем «героизме», но отступать было некуда. — Пришла, плача, что… Ну, когда зашла к вам в каюту с какой-то ужасной вестью… Попросила полетать с ветерком… И выпить на брудершафт… А больше я, честно, не помню ничего… Теперь до капитана дошло, что в ваншипе в сторону Дизита улетала Майле, застукавшая его с Лианой, и мысли его переключились в другое русло: — Так. Что за «ужасная весть»? — В Дизите какая-то страшная эпидемия. И больной лазутчик хотел проникнуть на «Сильвану». Больше она мне ничего не сказала. Честно. — В Дизите эпидемия? Почему — «лазутчик»? — Говорю же честно — не знаю. Только говорили, что он гильдиец… Нет, правда, боюсь соврать. Алекс молча налил немного Томасу и допил из горлышка остаток. — Допивай и иди дрыхни у себя, — сухо закончил он, погрузившись в размышления. «Что же она обо мне думает… И… Почему не взяла даже самого необходимого? Передатчик, сумочка…» Мутная тревога заползала в сердце. «Без навигатора… Похоже на бегство, а не на деловой визит…» *** Майле иступленно давила и давила на газ, хотя и так давно уже неслась очертя голову — хотелось быстрей, быстрей… Покончить со всей этой липкой историей, и со всем, что до этого казалось таким прекрасным… Без шлема, ветер, слезы застилают глаза, неважно, топлива не хватит… Но даже это не могло вывести ее из ступора… Голова кругом… Нет, это вращается приближающаяся поверхность Дизита… Дизита, еще не знающего, что из потаенного укрытия в горах расползается страшная эпидемия. Еще не… Но ведь скоро будет поздно!!! В момент, словно истеричка от хорошей пощечины, Майле пришла в себя, но пытаться овладеть ситуацией было уже поздно — пилотом она была, прямо скажем, неважным… Майле изо всех сил дернула рычаг катапульты. «Мама родная!!!!!......» Ломая ветви невысоких деревьев и цепляясь за них парашютом, кресло плюхнулось в промозглую слякоть, завалившись на бок. «Скверно приземлилась — но может, так и должно быть?» Поднимаясь, попыталась опереться на руку и, взвыв, упала — черррт! Спинкой кресла прижало… «Блин, только бы не перелом!» Осторожно ощупав плечо, высвободила руку. «Ухх… Пронесло… Даже, слава богу, не вывих. Рукав не порван, крови нет… Ушиб. Идиотка! Мало тебе. Еще легко отделалась…» Она, наконец, встала, потирая плечо и осмотрелась. Редкий низкорослый лесок… Смеркается. Вот тут-то и стало страшно… Мокрая, продрогшая, никакого укрытия… И никаких медикаментов. Кроме того, что на крайняк — Майле проверила, не потерялись ли заколки и колечко. Да, еще ведь — браслеты. Можно было бы немножко подняться над деревьями, глянуть жилье… Но Клео строго-настрого запретил использовать их во влажной среде. Надо куда-то идти… Но куда? Даже умение настроиться на поиск цели, казалось, изменило ей. Стараясь не думать ни о чем, чтобы мысли не мешали интуиции, пошла куда-то… В бесконечность, сгущавшуюся вокруг безжалостной темнотой. Силы с безнадежной быстротой покидали ее. Ощущение цели так и не появлялось… Майле опустилась отдохнуть на какую-то относительно сухую корягу. Немного помедлив, стянула правую заколку и, щелкнув крышечкой, лизнула из тайничка порошок. Это поможет пройти еще сколько-то, может, даже, обострит чутье цели. Теперь и темнота уже не так страшна. Несколько приободрившись, Майле пошла быстрей, уже будучи почти уверенной в правильном выборе направления. В таком состоянии время бежит быстро, и Майле не могла сказать, сколько времени шла ночным лесом, влажно блестящим под ярким светом звезд своими уже сбросившими листву ветвями. Лес редел, остались только мелкие кустики, но по-прежнему — ни намека на жилье. Постепенно возвращалась усталость, тоска и страх… Все напрасно… Скоро она упадет в эту холодную грязь, и уже никогда не встанет… Умрет во сне… Майле, хлюпая от жалости и презрения к себе, опустилась на землю. Медленно потянула с волос левую заколку. Со снотворным. Чтоб не так страшно было лежать, коченея, на этом болоте. «Алекс… Любимый мой… Прости… Прости меня, дуру!» Нервно высыпала в рот содержимое второй заколки и, закрыв зареванные глаза, свернулась на пожухлой траве. *** Дельфина в задумчивости побродила по тронному залу, прошла в трапезный. Равнодушно глянула на яства, к которым так и не притронулась с утра, сделала жест: «Убрать». Утомленный, но все так же величественно-грациозный жест… Панель столешницы бесшумно уехала в открывшуюся в стене щель. Сегодня уже не было видно Лори. Маэстро вновь заказала на экран описание симптомов. «В начале болезни отмечается угнетенное состояние, депрессия, тремор конечностей или всего тела, высокая температура и лихорадка. Затем проявляется затруднение дыхания, пугливость и чувство тревоги и беспокойства, отвращение к жидкостям, повышенная возбудимость и припадки в виде судорог всех мышц тела. Отвращение и боязнь воды проявляется, вызывая панику при виде воды из-за удушья. В конце болезни наступает паралич мышц лица, шеи и языка, в последствии паралич конечностей и мышц туловища.» — Депрессия… А что это такое? — как бы из праздного любопытства спросила Дельфина. " * Подавленное настроение, не зависящее от обстоятельств, в течение длительного времени (от двух недель и более); * Ангедония — потеря интереса или удовольствия от ранее приятной деятельности; * Выраженная утомляемость, «упадок сил», характеризующиеся стабильностью данного состояния (например, в течение месяца). * Пессимизм; * Чувство вины, бесполезности, тревоги и (или) страха; * Заниженная самооценка; * Неспособность концентрироваться и принимать решения; * Мысли о смерти и (или) самоубийстве; * Нестабильный аппетит, отмеченное снижение или прибавление в весе; * Нарушенный сон, присутствие бессонницы или пересыпания.» — ответил экран. «Какая ерунда!» — Дельфина в раздражении выключила экран. — «Какое должно быть настроение, когда базу уже можно брать голыми руками?» Она глянула на поданые к обеду блюда, взяла со стола только бокал вина. «Что за гадость? Уже некому следить за качеством продуктов?» Отставив бокал, задумчиво посмотрела на еду. «Это все уже может быть заражено…» *** Кутаясь в плащ, капитан сидел на диване, упершись невидящим взглядом в карту на противоположной стене. Почему-то было зябко, казалось, что холодно «изнутри», и поэтому не получается согреться. Всю ночь. Весь день. И еще ночь. Наверное, он просто ждал. Первый раз всерьез столкнувшись с ревностью Майле, он просто не знал, чего теперь от нее ожидать. «Майлеки просто поспешила в Университет Дизита» — убеждал себя Алекс.- «Что там Том говорил про зпидемию?» Лиана с виноватым видом тихо прошмыгнула за дверь. Кажется, да, еще вчера. Но Алексу не хотелось заходить в спальню… Вдруг в звенящей утренней тишине раздался голос Татьяны: — Капитан! Посадки просит ваншип от Медицинской академии! Чрезвычайная ситуация! Информация для Майле… Алекс вздрогнул, закрыл глаза и… не отозвался. «Опять не прилетела. Майлеки… Ну что же ты делаешь?!» Рука потянулась к кнопке соединения с Экзайлом. Нужно просто сказать Клео, чтоб не открывал больше поле. Никому. Никогда. Чтоб забыли сюда дорогу. Черт, Клео же сейчас во дворце… А откровенничать с его ассистентом впадлу. Майле им нужна… Ну нету! Алекс едва заметно вздохнул. Все так и должно было кончиться. Все вернулось на круги своя. Майле нет. Есть Юрис, которая хочет от него ребенка. А Майле… Может ее и не было? И не было десяти лет войны, не было Гильдии, Сильваны, Экзайла… Иногда кажется что сходишь с ума, что сон переплелся с реальностью так, что концов не найдешь. Тогда нужно просто себя ущипнуть. Конечно… Ваншип Медакадемии — вот реальность. И Экзайл, который как на ладони. И Сильвана, на палубу которой опустится курьер. А Майле нет… — Разрешаю… — наконец с трудом разжал он челюсти. — Чрезвычайная ситуация, г-н капитан. Гильдиец, находившийся на лечении в госпитале при Академии, сбежал. Мы отослали известие властям Дизита и Анатоля. Хотя он уже не заразен, но… Так, простите… А что мне передать в академию относительно возвращения г-жи ректора в свете этого события? — Что он… тоже сбежал… — сорвалось вдруг непроизвольно, словно плеснуло из переполненной чаши, и Алекс поджал губы — не ожидал от себя, расклеился так непростительно… *** Масляная лампа скудно освещала небольшое помещение внутри бревенчатого сруба. Посередине — печь, на плите которой булькало какое-то варево, наполняя комнату запахом разнотравья. Из мебели имелись только грубо сколоченый крашеный стол, скамья, пара табуретов и прялка, которой, судя по всему, уже давно не пользовались, завалив вековой горой барахла. Тесаные стены были тщательно забиты паклей по швам и местами обтянуты шкурами, открывая только маленькие, с первого взгляда беспорядочно расположенные, мутные окошки. Пол и окна были давно не мыты, да и все в этом жилище веяло глубоким пофигизмом по отношению к собственной среде обитания. В комнате присутствовали трое. Мужчина лет сорока лежал на скамье, завернувшись изрядно просиженной шкурой, и, тупо глядя в потолок, грыз ногти. Молодой парень сидел за столом, уныло отколупывая засохшие потеки краски со столешницы. Статная девица с нечесаной, но богатой каштановой шевелюрой, стояла у печки и лениво помешивала пахучее содержимое кастрюли. Несмотря на то, что комната была хорошо протоплена, оба были одеты в шубы. Всех их объединяло видимое ощущение усталости и тягостного ожидания. Возможно, они ждали, когда будет готова жранина, хотя по времени это было довольно странно — уже давно перевалило за полночь. И еще бросалась в глаза одна общая деталь — все трое имели если не изможденный, то, по крайней мере, неухоженный и знобливо-болезненный вид. — Па, ну прекрати щелкать ногтями! — раздраженно бросила девушка. И опять воцарилось молчание, нарушаемое только шарканьем ложки по дну кастрюли. — Где ж ее черти носят? — тоскливо вздохнул мужчина, когда его рту стало нечего делать. — Каринка-Маринка пошла за малинкой, — изрек парень. — Ага, знаем, — тем же раздраженным тоном подхватила девица. — А принесла, вон — звезду с неба. — Да, точно, что звезду. Говорит, издалека увидела белое пятно на земле, словно оно светилось, — усмехнулся парень. — Эх, мне бы такие волосы! — мечтательно вздохнула повариха. — Да ты б, Мизинь, все равно бы не причесывалась, — подколол отец дочку. — Прекрати меня так называть! И вообще! Я причесываюсь, когда торговать еду! А если б еще и задницу такую… Не сидела я б тут, давно замуж вышла бы… В город уехала бы… А для кого мне тут причесываться? — Да… — опять задумчиво произнес юноша. — И не только задница… — Извращенец! Подглядывал, когда мы с Маринкой ее переодевали? Было тепло. Было сухо. Сквозь дрему прорвался разговор хозяев дома, и Майле поняла, что говорят о ней и она спасена… Но тут же — «Алекс…» — тоскливо заныло под сердцем. Странно, почему же она все-таки рада, что не умерла? Потом, все потом… А пока — забыться и спать. *** Дельфина вздрогнула, выведенная из глубокого раздумья мягким серебристым звоном, означавшим, что если ей будет угодно, она может включить экран для получения новостей. — Оу! Как интересно… — с неизменной легкой улыбкой отреагировала она на увиденное. — Однако?.. — Госпожа Маэстро… — отвесив глубокий поклон, начал бравый пилот Тритон. — Готов принять любое наказание за невыполнение задания. Дельфина, ничем не проявив волнения, потребовала рапорт. -… и был насильственно исцелен, после чего бежал, чтобы доложить Вам, что ОНИ ЭТО ЛЕЧАТ, — закончил Тритон и опять поклонился. Маэстро недолго помолчала, все так же улыбаясь, пристально разглядывая бойца. Она была ошеломлена… — Вот как… Акация, — обратилась она к служанке. — Принеси Тритону литр воды. И когда тот героически его выпил, она пожаловала ему бокал вина со своего стола. Она уже знала, что делать. *** Ваншип Медакадемии уже скрылся из вида, и поле Экзайла, прокатившись легкой волной, замкнулось за ним, а капитан так и стоял без движения. И вдруг как будто очнулся: — О черт… — воскликнул тихо и как-то удивленно, словно его осенила какая-то идея. Резко вскинул голову и спешно пошел внутрь корабля. — О черт!!! Татьяна! Сигналь боевую тревогу… … и через минуту команда была на своих местах. — Машинное отделение! — вызывала Татьяна по всем предусмотренным правилам. Тишина. Алекс сам нетерпеливо подошел к раструбу: — Дио, черт тебя раздери! Снимаемся! — Да «есть», капитан, я все прекрасно слышу. А… разве ты не слышишь, что установка в отличном состоянии и уже готова к взлету? Заводится с пол-оборота. Капитан, к стыду своему, не мог не признать, что упустил этот факт. «Необычно тихо… Я оглох?! «Установка в отличном состоянии. Заводится с пол-оборота.» Как и моя нервная система… Уже перестал слышать собственный корабль.» — Клео как раз ставил глушитель с дерезонатором, — пояснил Дио, словно в ответ на его мысли. — А тут — сбор. Здорово, правда? Алекс не ответил, не до того… Потом он, конечно, задаст им за самоуправство. А сейчас -даже пропустил, что Клео уже не при супруге… — Боевая позиция проекция-триангл «Альфа». Боекомплекты «Индиго» и «Хамелеон». Противник модель 0. Все это должно было означать, что возможно сражение неполного экипажа Сильваны с неизвестным количественно и качественно противником на подступах к самому сердцу Анатоля. Это Дворец, Министерство Обороны и подчиненные ему учебно-исследовательские объекты. — Татьяна, какие возможности вызвать подкрепление? Почему-то пригрезились «Урбанусы», и, возможно, впервые Алекс ощутил пустоту от их отсутствия. «А ведь Винс… Да и не стал моим врагом. Даже в битве за «груз»… Даже отравленный властью. Был оттенок игры. Может быть, и в его смерти виноват я? И можно было разрулить, дать понять… А я — просто не стал мешать умереть. София… Да, кажется, она всегда пыталась мирить их, как будто разводила драчунов-мальчишек: «Мы убивали друг друга, но рады, что снова вместе»… А Винс: «Война все спишет»… Да, кстати, София — каково ей сейчас будет под горящим от боя небом?..» Татьяна начала было что-то говорить о плохой связи, но быстро поняла, что Алекс ее не слушает. Наверное, знал, что пока возможности нет — все произошло так внезапно… — Все не так плохо, Татьяна, — раздалось из угла, где дверь в коридор. — Связь сейчас наладится. Хотя подкрепление понадобится едва ли. Неужели Сильвана не расфигачит десяток звезд с двенадцатиминутным резервом? Клео вошел окончательно, подставляя под скудный свет ламп на мостике нечто, похожее на маленькое зеркало и внимательно, как гадалка в кофейную гущу, вглядываясь в прибор. — Ты оставил Софию в… такой момент? — удивился Алекс. — Майле позаботилась о ней лучше, чем можно мечтать, и… — Клео хотел выдержать торжественную паузу, как вдруг лицо его стало серьезным. — Опа… Как я и говорил. Двенадцать звездочек. На десять минут. — Но… А корабли? — сейчас блаженный пофигизм Клео уже не на шутку раздражал Алекса. — Какие корабли? А-а, да, кораблики… Я ж про них совсем забыл… «Нет, все-таки эти гильдийцы…» Татьяна негодовала. *** … Майле была снова разбужена громким смехом, задорными криками и топотом, словно люди внизу веселились и танцевали. Да, внизу — наверное, жилище было двухэтажным. С трудом Майле разомкнула веки, и взор ее тут же уперся в доски. А, вот в чем дело — она лежала на настиле под самым потолком. Ну да, это понятно. Спальное место обустроено там, где теплее всего. Вот только… почему же они не ложатся спать? Что за гулянка глубокой ночью? При том, что совсем недавно, судя по разговору, у них было отнюдь не праздничное настроение… «Надо бы, не выдавая себя, послушать — может быть, станет понятней. Наверное, они просто пьяны.» Комнату наполнял бессвязный гвалт на фоне бесконечно повторяющейся разнузданно-хриплой мелодии. Эти странные люди находили удовольствие, заводя один и тот же вусмерть заезженый валик в пятый, десятый, двадцатый раз… Ну сколько можно?! …В конце концов Майле смирилась с этим треском, воспринимая его как фон. — Жарко, не могу, Славе, давай отдохнем… — расслышала Майле женский голос, не тот, что был до этого. — А мы сейчас тебя разденем! — молодой и задорный мужской. — Ой, ну ты что… при всех… — Давай, пошли на двор… Пока горячо… Ну Маришка… Голоса сошли на шепот, утонувший в хрипе музыки, началась возня, оборванная строгим мужским голосом постарше: — Эй, вы че, сраму неймете! А ну наверх! — Да там же жара! И эта, еще… все спит… — оправдывался парень. — Брысь на улицу тогда! Зинчик у нас маленькая еще, неч мне ребенка портить! — Что-о-о?! Я — маленькая?! Да вы меня сделали — еще моложе были… Будешь обзываться — дедом станешь! И варить не буду… Какой-то грохот, брань, переходящая в смех, скрип и хлопок двери… Недолгого затишья хватило, чтобы Майле снова провалилась в сон. Собираясь в мир иной, дозяк она хватанула немалый. *** Клео, придурковато улыбаясь, молча почесал подбородок. Очевидно, рождение наследника повергло его в такую эйфорию, что начисто лишила способности соображать. Черт с ним, медлить уже нельзя. Алекс едва заметно вздохнул. — Татьяна, озвучь — ни один штурмовик не должен прорваться в небо Анатоля. Ни один пилот Гильдии не должен попасть на землю живым. Орудия к бою. Ваншипы — сколько экипажей на борту? -… к бою! Клаус, — вызвала Татьяна. — Численность отряда? — К бою готовы! В полном составе! Тень удивления скользнула по лицу капитана. " Ай, молодчина! Когда только успел всех собрать?» — Клаус… — лицо Лави выражало полное отчаяние. — Что же мне делать?! Я только подведу тебя… Молодой командор хмуро молчал. — А ты не подводи, — только и мог ответить он. Напряженное ожидание воцарилось и на мостике. — Капитан… — наконец решилась Татьяна. — Я думаю, сегодня на посту первого помощника Алисия сможет меня заменить? Да, конечно, как боевой пилот, Татьяна действительно сегодня нужней… Алекс молча кивнул головой. Когда Татьяна в комбезе пилота, но без Алисы вошла в ангар, первое, что она увидела — глаза Лави, которые смотрели на нее, как на мессию. При всей своей гордости, Устав и суборнинацию Татьяна ставила превыше всего. Поэтому она обратилась к Клаусу, как к старшему: — Командор! Есть ли какие-либо возможности для моего участия в сегодняшней схватке? — Татьяна!!! — не удержала умоляющий возглас Лави. Клаус немного замялся — неудобно же предлагать место навигатора. Но когда увидел, как вожделенно смотрит старпом на свой давно заскучавший красный ван… И нельзя было не признать, что она, как ни крути, в бою намного опытней его… — Я готов быть навигатором на твоем ваншипе. Он обслужен и заправлен, как и остальные. Татьяна сдержанно улыбнулась Клаусу и сияющими глазами мельком глянула на Лави, добавив ей в бочку меда ложку дегтя. *** … Следующим разом Майле проснулась от брани и возни прямо под боком. Скудные лучи дневного света пробивались сквозь маленькие оконца. — Имей совесть, … куда ползешь? Ногу придавил, … — сонно бубнил хриплый женский голос. — В следующий раз сам пойдешь… — Заткнись, я старший, мне больше вашего надо, — мужской голос. — Тогда и мне принеси, а то теперь не засну… Ужас, как замерзла… — И мне! — еще один мужской. — И мне! — еще женский, тот который был вчера в начале. — Ах так? Я вам нанялся? Мизинчик крайняя, пусть и принесет на всех. — У меня имя есть! И вообще… Я сплю и не хочу. — Зинечка, ну пожалуйста, дочка… А я варить сегодня буду. — Ох, ну щас, принесу, принесу… Только опять ведь до вечера не хватит… Варить-то долго… — А я с утра начну, за малиной сегодня не идти, вчерашней хватит. Еще и на продажу останется. Заскрипела лесница вниз, спальный настил заходил ходуном. — У-у… Мама… Че ж так хреново-то… — как бы риторически. — Колотун… — у девчонки явно зуб на зуб не попадал, хотя температура в комнате оставалась неизменной. «Ага, значит папа с дочкой. И еще молодая пара.» — Майле чуточку приоткрыла глаза. — «Спят, не раздеваясь, тут, все вместе. Хм… не алкоголь… Малина? Но что же такое из нее можно сварить? Профессиональный интерес, однако… Подслушать бы, как пройдет следующий вечер и ночь, но смогу ли я проваляться целый день?» Майле стала принюхиваться к сложному запаху трав, пропитавшему стены дома, пытаясь вычленить знакомые. — А эта… так и спит? Она это… не «того»? — донесся чей-то шопот, перебиваемый жадными глотками. — Типун тебе на язык! Теплая… Дышит. — А-а… Хороша малинка… Вот и я теперь теплый! И ты, Маришка… Как хорошо… «Охх… Ну когда же кончит действовать это снотворное? Надо не упустить момент, чтобы спуститься, когда у них будет самый кайф. Тогда легче рассчитывать на позитивный контакт…» *** ох, ну не умею я бой описывать не буду… (заскучаю)… Все это не раз видели. Вобщем, естессно, звездочек они частично посшибали… Одна улизнула. *** Алекс сидел на мостике и, прикрыв глаза, наверное, думал о том, о чем должен думать капитан «Сильваны» между боями — в том, что двенадцатью звездами дело не кончится, сомнений не было. — Эх, сейчас бы самое время к Уокеру наведаться! — раздался беззаботный голос Клео. — М?.. — открыл глаза Алекс. — Чтобы дать кораблям Гильдии вдоволь пострелять по твоему семейству? И так у тебя — то их десять, то двенадцать… — Да че ты заладил: «Корабли! Корабли!» Уж который раз… — удивленно смотрел Клео. — Постой, — вдруг до него словно дошло. — А-а… разве я тебе так и не сказал?.. Да нет у них никаких кораблей… Теперь круглыми стали глаза капитана. (Редкое зрелище, впечатляет!) Насладившись произведенным эфектом, Клео пояснил: — Голограмма это была. Оптический трюк, иллюзия — блеф, короче… И… Из десяти штурмовиков два сдвоенных, поэтому только десять минут. Когда к Алексу вернулся дар речи… — И еще про ваше с Дио самоуправство в машинном отсеке у нас разговор будет… — капитан грозно зыркнул на Клео. Но тот, пряча улыбку, уже ретировался. *** В напряженной тишине раздался голос Татьяны: — Посадки просит поисковый ваншип! «Почему — поисковый? Я еще не обращался в розыск…» — Информация о пропавшем ваншипе медакадемии, предназначена для госпожи Роу, — сообщил пилот. " Так ищут не ее?» — Госпожа Роу временно отсутствует. Но вы можете быть уверены, что я передам ей информацию в полном объеме, — бесстрастно встретил поисковиков капитан. — М-м… Должно быть, вы в курсе, что мы безрезультатно искали не долетевший до Дизитского Университета ваншип медакадемии со штаммом опасного вируса на борту. Как мы узнали от лазутчика из Гильдии, некий ваншип был сбит по приказу Маэстро в квадрате гамма-4, что, предположительно, и вызвало эпидемию на базе Гильдии, о причинах которой они сами не догадывались… — пилот замолчал, очевидно, ожидая реакции Алекса — насколько тот информирован. «Черт, из-за всей этой истории с Лианой мы с Майле почти не общались… Я совершенно не в курсе,» — раздраженно подумал капитан, но только сухо спросил: — Что конкретно я должен передать ректору? — Что ваншип найден. Однако совсем в другом месте и… — поисковик почему-то замялся. — Ведь все ваншипы академии — белые? Алекс молча кивнул, нервно сглотнув. — Мы нашли темный разбившийся ваншип. Смеркалось, и точнее ничего установить не удалось. Поскольку судьба белого ваншипа уже, увы, ясна, поиски прекращаются. Если от Министерства не последует приказа установить принадлежность темного ваншипа. — Я передам, — Алекс отвернулся, уставившись в сторону Дизита, показав своим видом, что разговор окончен. *** — Ой, пап, ребята, смотрите! — отложив ложку, Зиня тыкала пальцем в каку-то заметку в свежей газете. — Смотрите: «Разыскивается! Девушка, на вид 16-18 лет, гильдийского происхождения, блондинка…» Вот фотка — это же наша «спящая красавица»! «…Такого-то числа летевшая на темно-вишневом ваншипе в сторону Дизита…» «Была одета в военную форму врача «Сильваны»…» «Сильвана» — это же, где Экзайл… Ничего себе… Вот это да! «Пропавшая без вести…» О! Вот! «Сообщить в госпиталь при Университете…» Вознаграждение! — Н-да… Точно — она… — задумчиво протянул Славе. — Медик… Видать, большая фигура… Зиня молча посмотрела в никуда и, вздохнув, тихо произнесла: — А может, она нас вылечить смогла бы? Майле уже давно проснулась окончательно и слушала. Хозяева спокойно завтракали, ничто не напоминало ни о ночной гулянке, ни о том, как проснулись они, злые и раздраженные, точно с похмелья. Однако, все мы люди — организм Майле уже серьезно требовал того, что никому не чуждо. Зашатался настил под потолком, заскрипела лесница, и Майле предстала пред ясны очи своих спасителей. — Привет, — несколько смущенно поздоровалась она, переминаясь с ноги на ногу. — Ну наконец! Где ж это видано — три дня спала! — воскликнула Маринка. — Есть, поди, хочешь? — Тебя уж тут ищут вовсю, — добавила Зиня. — Вы… извините… — замялась Майле. — Мне бы… э… — А! Действительно… — вскочила Зиня. — Пойдем, я тебе все покажу… Ой, подожди… Щас я те дам на ноги что одеть. Обитатели дома все были босы, хотя пол в доме не мыли, наверное, с момента его постройки. Девчонка выудила из груды хлама какие-то странные куски мятой кожи. — Вот, смотри. Берешь мехом внутрь и ставишь ногу вот на это плотное место. Остальное — вверх и обматываешь шнурком. И шубку накинь. Только сейчас Майле обратила внимание, во что была одета.Вернее, не одета, а завернута — в ветхую простыню, подвязаную веревкой. При этом на остальных была обычная, даже вполне добротная одежда. И, судя, по тому, какие блюда они поглощали, никак нельзя было отнести их к малоимущим сельским жителям. — А, думаешь, легко переодевать мертвецки спящего человека? — перехватила ее взгляд Зиня. — Можешь одеть свое, уже высохло. Застирать пришлось. — А… Да… Спасибо… — растерянно ответила Майле. — Только сначала покажи мне… двор. — Нас всего три дома осталось, — рассказывала Зиня, прогуливаясь с Майле по слякотному пустырю с остатками изгородей. — Разъехались все… Кого холод прогнал, кого война забрала… — продолжала уже во дворе девушка. — А в детстве весело было… А их дома на дрова разобрали… — А вы как же? Зиня словно специально подвела к вопросу. Она вздохнула: — Война кончилась, потеплело… Мы боимся — если то, чем мы живем, теперь запретят, мы просто умрем… А пока нормально. Мы торгуем согревающим бальзамом. Он раньше диким спросом пользовался, мало кто умеет правильно его варить… Только это вредно очень. Вот мы привыкли к нему, теперь без него мерзнем даже в жару, и настроение тогда — хоть в петлю лезь. А ты ведь медик? Наверное, понимаешь, о чем я… Майле молча кивнула, затем спросила: — А далеко отсюда до города? — Ну… Нет, в общем-то на телеге около часа. Тут минут десять болотом до тракта. А там уж по прямой, не ошибешься. — А вот вы с товаром, с деньгами — не боитесь, что ограбят? Зиня рассмеялась: — Еще как боимся! Только мы тремя домами на фургоне туда, мужики вооруженные, а на дороге патрули — они нас как зеницу ока берегут, мы им согреться даем, они ж без нас сдохнут! А обратно — с нас взять нечего. Жрачка да шмотки… Деньги в городе храним. Иногда из шалмана не вылезаю, пока «малинка» не кончится. — Ты… в кабаки ходишь? — удивилась Майле. — Ну не дома же сидеть… Там парни молодые, свобода, танцы… Замуж хочу. В город. И вылечиться… Не хочу, как мама — мне года четыре было, когда она умерла. «Перегрелась», — хмыкнула Зиня. Майле удивилась: — А чего ж не лечишься? Если деньги есть и желание… — Папу жалко, — пожала та плечами. — Да и не верится особо… Знаешь, как у нас лечат — все деньги вытянут, да ни хрена не помогут. И потом — как я на жизнь еще заработаю? Варить, а самой не пить невозможно… Даже если поначалу держишься, все равно через запах привыкаешь. Потом уже только одного запаха не хватает — пьешь… А мне и привыкать-то не надо было — я ж в нем родилась… — А ты ж красивая… Может, найдешь человека, который, пока ты лечишься, поможет, а там научись какой-нибудь профессии. Зиня остановилась и воскликнула в сердцах: — Да есть у меня такой человек! Только я папку бросить не могу! И не хочу повторять ощибку Славе и Маринки. Они хотели пожениться, Славе никогда ничего такого не пил, хотел только подзаработать и Маринку вылечить. Да и пропал тут… С ней на пару. Майле ничего не ответила, задумавшись. — Пойдем домой, — вздохнула Зиня, очевидно, решив, что ее излияния не возымели результата. — А то уже зябко становиться. Завтра поедем торговать, подбросим тебя до города… *** «Куда же запропастились эти недоумки? Лекарство уже давно должно было быть доставлено!» Депрессия, депрессия… Что это такое? Дельфина скинула туфли — как же ранише она не замечала, насколько они неудобны? И этот головной убор… Сдавливает виски… Одежда… Сковывает движения… Маэстро с ногами забралась на кресло и застыла, упершись взглядом в погашеный экран. Там, за ним, с утра было только несколько незнакомых охранников. Акации тоже больше нет. Никого нет. Может быть, она уже осталась совсем одна? Может быть, отправившиеся на Анатоль пилоты были последними из выживших? И предали ее, оставшись там, где ЭТО ЛЕЧАТ? Утром она приказала не подавать на стол до особого распоряжения. Есть не хотелось, но дело было не в этом. Она просто боялась. Боялась зараженной пищи и еще… Боялась, что ей станет плохо при виде напитков — это стало бы для нее окончательным и неоспоримым приговором… Жалкая, ничтожная, одинокая — она была во власти страха, который до этого был в ее жизни только раз — когда рука Алекса мертвой хваткой вцепилась ей в горло. Когда она поняла, как хрупка и беззащитна вопреки своей «божественности». Да, потом, при перерождении, доктора сделали все, чтобы стереть этот ужас из ее памяти. Но теперь он всплыл из глубины и захватил рассудок… Дельфина машинально стала разглядывать перстень на руке, по прежнему безупречный маникюр… Руки дрожали. — Нет!!! — вырвалось в ужасе. На глаза навернуись слезы. Нет!!! Она же еще так молода, нет, она не может умереть! Нет! Это же, это же… НЕЧЕСТНО!!! *** Фургон с товаром, медленно переваливаясь по неровной дороге приближался к городу. Полночи Майле думала, как помочь спасшим ее людям — у них все так сложно… Безусловно, будь она специалистом в области фармакологических зависимостей, не задумываясь, предложила бы лечиться всем четверым с последующей реабилитацией. Но напрячь коллег — означало нехило им заплатить. И Алекс не поскупился бы… Но как ей теперь с ним разговаривать? Даже розыск объявил не он, а Академия… Наверное, не нужна она ему больше… Но как бы то ни было, надо все это объяснить Зине, чтоб хоть не казаться тварью неблагодарной. Майле подсела к девушке. — Зинь, слушай, давай подумаем вместе. — О чем? — безразлично спросила Зиня, вздохнув. — Если я возьму лечить твоего отца, ты присоединишься к нему? В глазах Зини на секунду мелькнула надежда, но она тут же с грустью опустила глаза: — Да не согласится он… — Это почему? — Да у него уже все нутро прогнило, он даже вылечившись, не сможет работать. А жить-то на что? — Я думала об этом… Если нетрудоспосбность подтвердится, он будет получать пенсию. А ты снова будешь торговать, только другим товаром. И ему помогать будешь. Зиня посмотрела уже заинтересованно. — А как же ребята? — А неужели ж откажутся? — Майле… Это все… Действительно возможно? Собственно… Ведь я ж говорила, что деньги у нас есть, только доверия к нашим врачам… Не очень. И с работой проблемы… — Вот и решено. Так. Сегодня я буду дома. Завтра пришлю за вами хевикарго. А деньги… Часть расходов я просто обязана взять на себя — ведь я ваш должник. Но только… Я очень обижусь, если не увижу вас в течении недели в своей Академии. — Майле… — Зиня просто светилась. — Нам тебя сам бог послал… Непременно увидишь! Только… а можно мне будет… со своим встречаться? Он же… Так хочет, чтобы я была здорова! Мы… так любим друг друга! Майле удивленно посмотрела на девушку — у той на глаза навернулись слезы. И на какое-то мгновенье, словно через их призму, Майле словно увидела глубину ее души, спрятанную под маской деревенской простоты. Такая эмоциональность… Как это близко… Майле нахмурилась, почувствовала, как у самой задрожали веки. «Алекс… Нет, все-таки тут что-то не так… Не может быть, не мог он… Я даже точно не помню, что услышала там… Псих накрыл, а следовало бы разобраться… Дура!» — Майле, — уже хитро, по-заговорчески, прошептала Зиня. — Еще… Папке не говори про кабаки… *** На Сильване царило уныние. С точки зрения экипажа вроде все было в порядке — Алекс нашел Юрис, Майле ушла, не желая им мешать, но не будучи в состоянии видеть их счастье… Но почему же капитан опять так хмур и нелюдим? Вечно один в своей каюте… Напряженная атмосфера, члены команды проходят мимо друг друга, неловко опуская взгляд. Словно бояться говорить, чтобы не выйти на тему об одновременном исчезновении Майле и Тритона. Клео утверждает, что Гильдия обескровлена и небоеспособна и сам не появляется на Сильване. Может… это заговор? И готовится решающий штурм Анатоля? Нет, конечно, Алекс не параноик и абсолютно уверен, что никакая обида не заставит Майле предать его и вернуться к Дельфине, но совпадения неприятны… И потом — Гильдия — это же не только Дельфина. Это родина Майле, ее вымирающий народ, которому она должна не дать погибнуть, разве нет? Тем более, что губит его выведенный ей же самой вирус… Нет, нет… Это — Майле. Это не София. Майлеки эгоистка, она готова сжечь весь мир ради жизни одного любимого человека. Это ее страшный недостаток, но Алекс столько раз ловил себя на мысли, что именно этот недостаток так притягателен для него… Но ведь теперь, из-за этого дурацкого недоразумения с Лианой, не превратилась ли эта любовь в ненависть? Нет… невозможно… Но, Майле, почему же ты не возвращаешся? Или твоя ненависть так же сильна, как и любовь? «Темный разбившийся ваншип… Темный… Какого цвета? Разбившийся…» *** Злой и раздраженный, Гехар удирал с поля боя. Даже тот факт, что удалось «зацепить» пилота ваншипа, начавшего было его преследовать, не грел душу. «Сволочи! Гады! Откуда только взялась эта чертова «Сильвана»? Откуда она вообще всегда берется в самый неподходящий момент? Или эта ихняя королевка держит своего любимца, как сторожевого пса?» Ох, и до чего ж хотелось бросить ей в лицо, что она Гильдии и нафиг не всралась, что им просто нужна была вакцина, да пару лекарей с белобрысой шлюхой во главе прихватить для надежности… «Э, а что я вижу!» Уже на подступах к Дизиту в поле зрения Гехара появился летящий навстречу ваншип. Пилот навел прицел. «Не повезло вам, ребята… Попались под горячую руку, уж не обессудьте… Хотя… Он же — белый! А если… у него на борту как раз то, что мне так необходимо?» «Приказываю немедленно разворачиваться и посадить машину в квадрате гамма-8! При неповиновении открываю огонь!» — полетели световые сигналы для пилота госпитального ваншипа. «Уррроды! Дикари! До сих пор не оснастили свои корыта нормальной связью! И я, как дурак, должен мигать фонариком!» Гражданскому пилоту ничего не оставалось, как повиноваться… *** Дельфина съежившись сидела в кресле, кутаясь в мягкий белый плед, пытаясь укротить сильнейшую дрожь и слезы обиды. «Это не со мной… Это же нечестно!!!» И тут спасительной мелодией зазвенел экран. «Я… Я должна выглядеть! Выглядеть так, как будто ничего не происходит. А что такое «выглядеть»? Я не умею выглядеть, я умею «быть» — спокойной, уверенной, красивой… Владеть ситуацией… Где все это?» Маэстро надела туфли и позволила экрану включиться. — Госпожа… — Гехар не смел поднять глаз. — Миссия провалена… — Сообщил он полушепотом. — На подлете к Анатолю отряд был разбит орудиями «Сильваны»… — Ты… Да ты… — Дельфина захлебнулась от ярости и отчаяния. — Как ты посмел вернуться… живым… без лекарства?! «Сильвана»! Проклятый Роу! Мерзавец!» Вместо ответа Гехар, не поднимая глаз, приблизил к экрану какой-то документ. — Я вернулся, потому что мне удалось перехватить письмо… Которое, возможно, будет Вам небезынтересно. — Увеличение, — с едва заметным вздохом приказала экрану Дельфина. — Оу… Птичка сама в руки летит… «Объявленная в розыск ректор Медакадемии Анатоля Майле Роу прибыла в Университет Дизита… Где и находится сейчас при обсуждении вопроса об эпидемии…» — Госпожа… — Гехар наконец поднял взгляд. — Я забрал это у пилота госпитального ваншипа, который захватил в надежде найти на борту вакцину. К моему глубокому сожалению, лекарства там не было, за что пилот поплатился жизнью. Поэтому в Анатоле в ближайшее время эта информация не появится. — Ну что ж… — Дельфина с трудом скрывала дрожь, но взгляд ее загорелся новой идеей. *** Внешне спокойный, капитан восседал на мостике, пребывая, как и все остальные, в напряженном ожидании неизвестно чего. Досада сменялась тревогой, тревога — раздражением… «Совершенно распоясались! Нет, я им устрою… Где болтается корабельный врач, когда на борту — раненый пилот?! И не кто-нибудь, а лучший пилот, первый помощник Висла?! А врач — дура и истеричка, не могла поговорить по-человечески, сразу психовать…» «Допустим, Клео не член команды и не обязан… Но какого черта они ковыряются у меня в установке?! Хотя, конечно, такого понижения шума не добивался даже «Урбанус»…» «Но все равно придется задать этому Дио по первое число, не хватает, чтобы говорили — повелся, мол, капитан с бабой, всех распустил, гильдийцы на корабле что хотят творят…» " И вообще, какого черта мы тут висим?! Лететь в Дизит и расчехвостить базу к чертовой матери, если не все еще там передохли. Нет, видите ли, императорский приказ нужен. А ее величество изволило разродится непременно сейчас…» «Майлеки… Ну так нельзя! Нет, вот только вернись у меня…» Раздражение переростало в ярость… *** … когда наблюдатель с кормовой мачты доложил о приближении противника. Всего одной сдвоенной «звездочки». — На запрос не отвечает, — чисто для проформы спустя минуту добавила Алиса, временно заменившая на посту раненую подругу. — Сбить, — с мрачной брезгливостью бросил капитан. — НЕТ!!! — вдруг как-то истерично вырвалось у Вины, и все обернулись на крик — ее лицо было белее полотна, казалось, она едва держится на ногах, полными ужаса глазами глядя на капитана. Кошмарнее такого «дежа вю» трудно было представить на ее посту. — Она… Она на вышла на нашу частоту… Я могу ее слышать, но она меня — нет… — запинаясь, лепетала аккустик. — Майле?! — не удержался Алекс. — Дельфина… Она говорит… «Давай, сбей меня»… Но… Она говорит… «Я все равно умираю», но… «Ты не посмеешь»… «Со мной»… «Майле»… Нет… Не может быть… Дельфина захватила ее? Но тогда — как она ее нашла? Или все-таки — предательство? Нет… Невозможно. Невозможно представить такое… Не укладывается в голове… И невозможно спросить… И невозможно стрелять… — «Обеспечте приземление»… — продолжала Вина. — «На Дворцовую площадь»… «Если через»… Капитан! — Вина сняла с головы наушники и протянула их Алексу. — Капитан, это… Я не могу озвучить! Больше всего, наверное, в этот момент Вина жалела, что не ушла с корабля сразу после войны, хотя следовало бы… Алекс с непроницаемым выражением лица выслушал требование Дельфины, вернул наушники и молча вернулся на свое место. — Капитан… Так… что же? Мы… должны сделать ЭТО?! — Нет. — Но ведь тогда через пять минут… — Вина осеклась. Наверное, никто не должен знать… Алекс закрыл глаза. На пять минут. Хотелось — навсегда. «Прости, Майле. «Сильвана» никогда не поднимет белый флаг. Даже ради тебя.» *** … Три… два… один… … ??? Люди на мостике, словно оттаивая, переглядывались друг с другом. Кажется, ничего не произошло? Или они что-то не так поняли? Алекс открыл глаза. — «Алекс, ты мер…» — снова начала было Вина осеклась и прикрыла рот рукой. — Простите, капитан — Дельфина ругается… Просит обеспечить посадку. — Я же знал, что она не посмеет. И не подставит себя под удар, когда имеет реальный шанс на излечение. Пусть садится. Под конвоем четырех ваншипов. Алисия, передай в ангар. …Кроме Вины никто и представить себе не мог, чем были для Алекса эти пять минут… *** Проклятая звезда Дельфины мягко коснулась брущатки оцепленной площади и, следуя приказу «ничего не предпринимать до особого распоряжения», так и стояла безмолвно в окружении ваншипов. Кажется, прошла вечнось, прежде, чем гнетущую тишину прорезал голос Клео, слегка искаженный мегафоном: — Дельфина! Выпусти Майле! Это бязательное условие твоей неприкосновенности и последующего излечения! Звездочка молчала. Молчал, сжав зубы, Алекс, тихой черной тенью появившийся рядом с Клео. «Неужели… Неужели Маэстро выполнила-таки свою угрозу?! Нет, не может быть… Дельфина не станет подписывать себе приговор… Жизнь Майле сейчас ей нужна как собственная» Люк звездочки резко распахулся, и через секунду Дельфина стояла на земле. Решительно и грациозно, несмотря на болезнь, она приближалась к Алексу и Клео, не обращая внимания на вскинувших ружья солдат. — Алекс! Ты мерзавец! — громко бросала она на ходу. — Ты жаждешь моей смерти, но посмотри правде в глаза! МОИ люди спасли тогда, в Грандстриме, твою девчонку! Тебя вернул к твоей бессмысленной жизни МОЙ врач! Глобальную катастрофу предтвратили МОИ ученые! Без Гильдии этого мира уже не существовало бы! Я не расчитываю на твою благодарность, мне просто нужно лечение, и мне нужна Майле! — Где она?! — только тихо процедил капитан. — А, — Дельфина махнула рукой. — что ей сделается… В Дизите она была, в Университете. Сейчас уже в дороге наверное… — Стоять! — прогремел голос Клео, возникшего на пути Дельфины. — Нечего тут разгуливать со своей заразой! Отправляйся в свою звезду и сиди там, пока Майле не появится! — Клео, негодяй… Но мне же нельзя ждать!!! — Мы пришлем к тебе медика с вакциной. Мы гарантируем тебе жизнь, — Клео криво усмехнулся, понизив голос. — За все «твои» заслуги. А теперь — не мельтеши. Маэстро презрительно фыркнула, но — делать нечего, пришлось подчиниться… *** Капитан и Клео сидели у взлетно-посадочной площадки Медакадемии, поглядывая в небо в ожидании транспорта с Дизита. — И все-же, — нарушил молчание Алекс. — Кто тебе позволил обещать ей жизнь? Самое время избавить от нее мир, тем более конец ее был бы вполне логичен… — Да некрасивенько как-то… А мир я от нее избавлю, уж будь уверен! Алекс вопросительно глянул на друга. — Я отличное местечко для нее присмотрел. На Голубой Планете казнь такая есть… «Лесоповал» называется. У них там на деревья иногда мор нападает. Так они и валятся, как подкошенные, целыми массивами. Группу приговоренных запускают на этот участок, и они там бегают между падающими стволами, пока их всех не передавит. Алекс устало посмотрел на Клео. — Слушай, я уже знаю — самое умное лицо у тебя, когда ты гонишь. — Да, чего-то не смешно получилось… — деланно вздохнул ученый. — Я знаешь, что подумал, — продолжил он уже серьезно. — Смерть для нее — это слишком просто. Подумал — может, тебе понравиться, если она будет… унижена. Очень унижена. — А, делайте с ней что хотите… — махнул рукой капитан, глядя в небо. То ли доверял Клео, то ли больше думал уже о Майле. *** И когда, наконец, белый хевикарго с эмблемой Дизитского университета коснулся земли, капитан уже знал пару ласковых для бойца, самовольно покинувшего место службы… Но когда «боец», ничуть не мешкая, раскинув руки, побежала к нему навстречу, ледяная глыба на сердце в момент растаяла, разлившись горячей волной по всему телу, и он принял Майлеки в свои обьятия, с восторгом и умилением ощущая все такие знакомые и любимые точки соприкосновения, которые немного изменяются только в зависимости от высоты ее каблучков… Маленькая… Косточки как у котенка… «Мое!» Так и застыли — без слов. *** По дороге на Сильвану Майле болтала уже без умолку. И о том, какая она дура, и о дизитских бедолагах, и — эх! — как же она свински подставила Томаса и угробила ваншип, — может, Алекс все-таки ее простит? Ответа не последовало. Майле, до сих пор глядевшая вперед или под ноги — смеркалось — обернулась к спутнику. Капитан оседал на землю. Как всегда невесть откуда подскочил Клео и, подхватив падающего, крепко выругался в адрес санитаров. Пара охранников рванула по направлению к медакадемии, и впрямь за медицинской помощью. — «Санитары»… — Может, даже сам Гехар — оружие-то наше — видишь выходное отверстие совсем небольшое. — Клео приложил пальцы к шее капитана. — Жив… — Майле, ну ты что?! Ты же можешь! Майле молча, словно в ступоре, глядя в никуда стеклянными глазами медленно опустилась на землю рядом с раненым — Я выпила… — едва слышным хрипловатым голосом прошептала она. — Что? — не понял Клео — В Дизитском университете… На банкете по поводу подписания акта о сотрудничестве… — Так когда это было! Уж часа три прошло… Майле, соберись! — Для восстановления энергетики нужно не меньше шести часов… — Но нужно же что-то делать! Хотя бы в госпиталь отнести… Во, ребята уже носилки тащат. Майле! Возьми себя в руки! — Нет, — вдруг резко бросила Майле. — Он плох… Очень… Это я чувствую. Его может убить одно неловкое прикосновение. Клео! На Экзайле должна быть аппаратура для перерождения, аналогичная той, что была в Гильдии! — Есть, конечно. Но ведь нет слепка сознания… И снять его, пока человек без сознания, невозможно. — Ерунда, Клео! Я столько раз это делала во время войны! Почему ты так решил?! — Потому что я тщательно его исследовал! — Клео не выносил, когда под сомнение ставили его компетентность. — Значит, в Гильдии его доработали! Майле взяла руку Алекса и глаза ее озарились надеждой: — Есть! Энергия! Правда не в силу, но… Это кое- что меняет! Мы летим в Дизит, на базу Гильдии! — Как ты себе это представляешь? Что нас примут с распростертыми обьятиями, или что там ни живой души не осталось? — Конечно, с распростертыми! У нас же вакцина! Два задохлика или целый гарнизон — они хотят жить! Смотри. Так. Где Дио? И Клаус. Через несколько минут расклад был следующий: Дио с перстнем Экзайла в сопровождении Клауса летит в сфере. За ними следует белый хевикарго с вакциной, Майле, Алексом и Клео. С ними Гейл с нарисованой хренью на лбу — в подмогу, и два медика-добровольца. Оставалось одно «но». Вернее, два. — Майле! Я от этого не умру. Я в Грандстриме не умер! Я не умру никогда, ты же знаешь! — Дио надул губки на требование Майле надеть фильтр антибактериальной защиты. — Так я же переболел и не умер! У меня иммунитет! — негодовал по той же причине Клео, не желая смириться с тем, что от этого нового вируса у него иммунитета нет. Наконец все были экипированы, и маленький караван взял курс на Дизит. *** Всю дорогу Майле не отпускала руку Алекса, передавая ему жизненные силы, и в конце концов было уже не совсем понятно, кому требуется помощь — капитану или его врачу. Лицо Майле переливалось от серого до зелёного, украшенное багровыми синяками под глазами. От скатывающегося по лбу поту челка слиплась и болталась сосульками. — Э, подруга, — тихо позвал Клео, — и как ты в таком состоянии собираешься снимать данные? — Это придется делать тебе, — едва слышно проговорила Майле, откидываясь на спинку сиденья и закрыв глаза, но не отпуская руки капитана. Тут же снова открыла: — Клео, говори. Не давай мне заснуть. Да, и надень ему фильтр… Твои руки сейчас надежней моих… Он уже покрепче… — Да уж глядя на тебя, — отозвался Клео, — незасомневаешься. Майле чувствовала — до Дизита уже точно дотянет. Нужно только, чтобы Дио не мешкал и Клаус отыграл по сценарию. Хотя, какая игра? Только Клаус не «настоящий». Зато ответственный. — Я тоже оч-чень ответственный, — ехидно улыбался Гехар, поднимаясь из-за коробок с вакциной. — И я всегда все довожу до конца. Зомби несколько раз выстрелил в растерявшегося Клео. Беззвучно. Наповал. Несколько раз в Алекса. Майле с полными ужаса глазами не могла не только чем-либо помешать, она не могла пошевелиться, даже закричать… Гехар, все так же улыбаясь, приближался к ней. — А тебя я убью только после того, как сделаю непригодной для дальнейшего использования… …Он уже стоял перед ней… Майле колотила неукротимая дрожь, а мерзавец потрепал ее по щёчке: — Ма-айле, ну давай же… Ты же хочешь, я вижу — вкрадчиво добавил убийца. Она, как ей показалось, жутко закричала и проснулась. Перед ней стоял Клео. — Тебя так трясло и ты стонала, — как бы оправдываясь, произнес он. — Мне приснился кошмар… Я же просила не давать мне спать… — Короче, пора. Приехали. *** Дальше все оказалось не так сложно, как предполагали. Нового Маэстро с атрибутами власти, привезшего врача и вакцину, встретила немногочисленная охрана — с положеным почетом и отчаянной последней надеждой в глазах. Каталка с больным, провезенная Гейлом (Майле рядом, еле волоча ноги и не в силах побороть колотун) в блок технической медицины даже не обратила на себя внимание. Клео помог Дио навести порядок среди совершенно потерявших моральный дух обитателей базы и медики принялись за дело. Уже внутри лабораторной части Клео догнал своих. Чуть ли не насильно усадив Майле в кресло восстановительной терапии, Клео вернулся к основному пациенту и с радостным удивлением обнаружил его пришедшим в сознание. На всякий случай сделав рукой знак молчать, начал деловито облеплять голову Алекса датчиками. И только теперь почувствовал, как дорог стал ему этот человек, и какая тревога наконец начала отступать… Но сколько времени теперь придется провести им в Гильдии?.. *** … Ну вот, наконец, и пришел на нашу улицу праздник… Праздник во дворце! Праздник во всем мире! Торжественная церемония наречения наследника, а потом — неделю гуляют все! Ну, как в хорошей русской народной сказке, тут бы и закончить, но в этой части не хочу повторяться. Поэтому, пока народ отрывается у бочек… м-м… чистейшей воды, всмомним о тех, чьи судьбы еще не устаканились. Собственно, всех точек над i все равно не расставить — ведь жизнь продолжается. И кто знает, какие враждебные вихри будут веять в Престейле через год-другой? Так что — бонус-траки, плиз. *** Вальгалла сидел в уединенной беседке в укромном уголке сада. Шум торжества был здесь уже почти не слышен, и юноша вслушивался в шелест ветра в кронах деревьев, как в музыку. Вдруг чьи-то ладошки закрыли его глаза. — Та…тиана? За спиной презрительно фыркнули. Руки исчезли и пред ясны очи музыканта предстал новоиспеченный Маэстро. Вальгалла вскочил и вытянулся в струнку, но Дио, смеясь, толкнул его обратно. — Таньку ждешь? Ха! И чего ты в этой стерве нашел? Солдафонка — а воображает! Вальге ошалело молчал, не зная, как реагировать на такое панибратство. — Слушай, — словно не замечая, продолжал Дио. — А возвращайся ко мне в Гильдию? Мне нравилась твоя музыка! — Д-да… Я… Слушаюсь, Господин… Вальгалла был великолепным музыкантом, Вальгалла любил Татьяну. Он уже все ближе слышал шуршание гравия под ее сапожками. Но не мог пойти против Присяги. — Господин… П-простите… — от раздирающих душу противоречий парень не мог подобрать слов и слегка заикался. — Мне необходимо… п-проститься с ней… Наедине… — Ой-ой-ой! Да на здоровье! Я уже ушел! До завтра! Кусты сомкнулись за спиной Дио за миг до того, как Татьяна появилась около беседки. *** -…и ты согласился?! — глаза Первого помощника гневно сверкнули, но ни на миг не показали боль и обиду, охватившие сердце девушки. — Татиана… Я должен… Я не могу… Он лепетал что-то маловразумительное, и на лице Татьяны растерянное выражение постепенно сменялось брезгливым. — Ты в курсе моего отношения к вашей м-м… расе. Я делала для тебя исключение. Видимо, зря. — и, развернувшись на каблучках, Татьяна пошла прочь с видом полного равнодушия. Вальге стоял, как вкопаный и не смел окликнуть… Его не покидало ощущение, что все не всерьез, все понарошку, вот сейчас отмотать время назад и сделать правильный выбор… Нет, не сделать. Сколько бы раз не выпадал ему шанс все исправить, он ничего не сможет поделать. Потому что выбирает не он. Выбирает Присяга. *** Капитан поправлялся быстро. В этом была и заслуга Майле и завидная выносливость его организма. Уже дома, в Анатолийском госпитале, он ворчал, что не дело столько валяться на больничной койке, но Майле была непреклонна. И чтобы скрасить его досуг, почти не отходила от него, развлекая болтовнёй. — Ну, может теперь всё-таки откроешь тайну… Майле сделала паузу — то ли собиралась с духом, то ли подбирая слова. — Всё-таки… Ты любил Софию? — Понимаешь… София — великая женщина. Императрица с большой буквы. Она может пожертвовать всем ради своего народа, отказаться от всего личного, отдать все самое дорогое. Вплоть до жизни — и своей, и… Вот, впрочем. И поэтому она во дворце, во главе государства. А ты… ты так не можешь. И поэтому ты здесь, со мной. Майле улыбнулась, едва заметно вздохнув — наверное на этот вопрос у него просто не было прямого ответа… *** Решительно дойдя до двери в машинное отделение, Алекс ни секунду остановился. На душе было муторно — уж сколько времени он пытался забыть, завалить срочными делами эту маленькую неприятность, но она всегда вылезала на поверхность, разростаясь и тяжелея… Как говориться, когда кошки на душе скребут, это значит, что они закапывают насранное. Наконец, он решился и распахнул дверь. — О, капитан! А ты вовремя. Я тут как раз думал, с кем бы сыграть. Пока я здесь, — обрадовался Дио. — Дио… Пока ты здесь… — Алекс запнулся, сел за столик. Дио воодушевленно расставлял фигуры: — У нас во Дворце фигуры сами выстраивались, тебе бы сюда такую систему, — и подмигнул капитану. Алекс не заметил, хмуро глядя на доску. Да, теперь ему нужно было сделать то, чего, кажется, он не делал никогда в жизни. — Ты сказал, — обратился он к Дио. — Ну, тогда, когда все это началось, что все вспомнил… Я понял… Я тоже все помню, — он несколько повысил голос. — На чаше весов была безопасность для членов команды моего корабля и сохранение в тайне мистериумов! Я был уверен, что смогу их сохранить… — «Вот уж действительно, лучше не вспоминать» — В конце концов, так и вышло — я не дал Дельфине их использовать! Дио видел — капитан сильно волнуется и безуспешно пытается скрыть это, понял о чем речь, и его рука застыла над доской. — Капитан боится, что, став во главе Гильдии, я буду мстить? — как можно более миролюбиво и осторожно спросил новоиспеченный Маэстро. «Черт… Как только ему пришло в голову…» -Алекс закусил губу. Раньше, наверное, он захотел бы разорвать парня в клочья. В машинном отсеке явно собиралась грозовая туча. — Так. Дио… Можно я буду считать твой вопрос неудачной шуткой? Разве все последние события не доказали наше и мое личное полное доверие тебе? Я просто… хочу чтоб ты знал. — Слово «прости» капитан так и не смог из себя выдавить. — Считай, считай, — Дио улыбнулся. — И не парься так. На другой чаше… было слишком мало. Грустно, конечно… Но понять можно. И потом, ведь будет еще хуже, если я так и останусь на другой чаше, правда? — и не дожидаясь ответа, продолжил расставлять, словно желая показать, что вопрос закрыт: — Хочешь — белыми? Алекс облегченно кивнул, хотя полного успокоения почему-то не было. В конце концов, поглощенный самокопанием, он быстро продул партию и собрался уходить… — Капитан, ну чего ты опять хмуришся? Хочешь реванш? — Давай, — Алекс вернулся за столик. Шахматы его привлекали сейчас меньше всего, просто незавершенность не давала ему уйти. «А может сказать это… завтра? Снова придется начинать неприятный разговор…» Проиграв еще партию, он взохнул: — Просто… у меня дела. И, чуть не смахнув плащем доску, вышел прочь из отсека. … Майле уже привыкла к его приступам замкнутости, когда он молча заваливался спать, и так же, погруженный в мрачную задумчивость, с утра уходил, не проронив ни слова. Знала, что в такие моменты его лучше не трогать. Разберется — сам придет и будет как ни в чем не бывало ласков и нежен с ней… Просто нужно немножко терпения. Так и в этот раз — хмуро лег, вертелся всю ночь без сна… С подьемом, быстро одевшись, куда-то рванул. — Капитан, войны нет, зачем так рано вставать? — протянул Дио, зевая. Алекс молча стоял в дверях. — Да заходи. Знаешь… Может, тогда уж, сваришь кофе? Я так и не могу научиться… А сейчас бы хорошо… Алекс молча стоял в дверях. — А что случилось-то? Ты обижаешься, что я попросил сварить кофе? Нет, ну я и сам могу, только невкусно будет… Алекс оперся рукой о дверной косяк, устало опустил голову, продолжая молчать. Волосы скрыли лицо. Он коротко вздохнул, на секунду прикрыл глаза. — Дио… П-прости меня… Дио, казалось, был несколько удивлен: — А разве мы еще не все выяснили? — и по-дружески коротко и крепко обнял капитана. Ну — вот и гора с плечь. «Кто бы мог подумать, как много значит одно сказаное слово…» — И где тут твоя кофеварка? Пока Алекс возился с кофеваркой, Дио смотрел, как ее огонек плясал в оживших глазах капитана.