***
Этот день должен был быть таким же, как и остальные. Вот Кроули берет перерыв в салоне, где торгует автомобилями. Вот видит знакомую кофейню. Заходит внутрь, колокольчик над головой приветливо звенит. Направляется к барной стойке, где уже по-привычному садится на высокий барный стул, лишь бы быть ближе к Азирафаэлю. Энтони уже готов озвучить заказ, но он словно теряет голос, когда бариста поворачивается к нему, приветливо улыбается и говорит: —Что будешь сегодня, мой дорогой?—лицо баристы не меняется, только щеки слегка покрываются румянцем. Руки протирают барную стойку, лишь бы чем-нибудь их занять и Кроули понимает, что его тянет. Тянет к этому человеку так сильно, что сейчас, услышав такое простое обращение, он сходит с ума. Сердце пропускает удар, а в горле пересыхает, прежде чем Энтони находит в себе силы ответить. —Капучино,—это не то, что рыжий хочет ответить, но это единственное, на что хватает сил. Вскоре стаканчик с дымящимся напитком появляется перед Кроули. —Спасибо, Ангел,—говорит он. Бариста повернут к нему спиной, усердно протирая что-то там, но Энтони замечает, как его шея и уши покрываются краской. Кроули самодовольно ухмыляется и после этого такие прозвища, как 《мой Дорогой》 и 《Ангел》 становятся повседневностью.***
Кроули думает, что попал в рай, когда впервые оказывается у Азирафеля дома. Его квартира небольшая, но такая же светлая, как и сам хозяин. Все расставлено с любовью, а в гостиной, где они сидят, Кроули готов хоть прописаться. Их обычная прогулка в парке как-то закончилась тем, что теперь двое мужчин сидят рядом друг с другом, распивая вторую бутылку вина. Алкоголь расслабляет, и вот они сидят впритык друг к другу. Приятное тепло под боком наталкивает Кроули на мысли о том, что такие вечера стоит устраивать чаще. Ангел расстегивает свою бабочку, и та безвольно висит на его шее. Энтони снимает свои очки и ловит заинтересованный взгляд Азирафаэля. —Красиво,—голос мужчины звучит зачарованно и поначалу Кроули не понимает в чем дело. Он просто сидит, а в памяти отпечатывается этот голос. А потом он замечает. Очки. На столе. Черт! Энтони судорожно тянет руки к столу, чтобы схватить очки с черными стеклами, но вместо них натыкается на мягкую ладошку друга. Азирафаэль держит его за руку, не позволяя взять аксессуар и заглядывает в глаза собеседнику. Кроули жалеет, что они сейчас недостаточно пьяны для того, чтобы наутро все забыть. Его глаза янтарные, практически жёлтые, неестественные. И Энтони это не нравится. Не нравится реакция людей, но это не касается ангела. Тот смотрит внимательно, а глаза блестят. В них нет презрения, на лице не читается 《фрик》 и Азирафаэль искренне восхищен. —Снимай их, когда мы вместе,—с робкой улыбкой говорит бариста, убирая очки дальше от цепких рук Энтони. И Кроули готов убить все человечество или сброситься со скалы на своей малышке, если об этом попросит ангел, что уж говорить о глупом аксессуаре. В тот вечер они засыпают в обнимку, а утром Кроули с глупой улыбкой обнаруживает, что его волосы ужасно взъерошены, а очки лежат где-то далеко, вне досягаемости.***
Настроение у Кроули было ниже плинтуса. День плавно перетекал в вечер, а нервы уже были ни к черту. Какой-то особо умный покупатель сегодня пытался купить у Энтони его малышку, а когда не смог сторговаться, велел позвать администратора. Что ж, встреча с Вельзевул пошла ему на пользу, но настроение было безбожно испорчено. Помимо этого в обеденный перерыв Хастуру вздумалось, что курить в помещении очень хорошая идея. Против сигарет Кроули ничего не имел, но сработала чертова противопожарная система, поливая их водой. К счастью, вызов в пожарную службу удалось отменить. Пиджак до сих пор валялся сырой на заднем сидении, а волосы были влажные. В душе кипела непонятная злость, отчего Кроули скрипел зубами и крепче сжимал руль, направляясь сейчас к небольшой кофейне в Сохо. И плевать, что смена еще не окончена и Вельзевул обязательно сделает выговор, как будто в первый раз! С таким ужасающим настроением Кроули обнаружил, что припарковаться негде, а бросать Бентли посреди дороги, чтобы её испортили какие-то вандалы, не хотелось. Пришлось убить еще сорок минут на поиск места для малышки и пешком добираться до кофейни. На небе постепенно собирались тучи. Колокольчик над дверью вновь зазвенел, в этот раз неимоверно раздражая Энтони. Мужчина недовольно фыркая медленно поплелся в сторону барной стойки, по пути наступив на ногу бабуле за одним из столиков и специально задевая проходившего мимо официанта плечом. —Ох, дорогой мой,—раздался приветливый и такой жизнерадостный голос Азирафаэля. Бариста, словно не замечая плохого настроения посетителя, продолжал приветливо улыбаться, с нежностью смотря на Кроули.—Какой кофе будешь? —Самый черный,—выплюнул слова рыжий, разваливаясь на высоком стуле. —Как моя душа,—дополнил он, взглядом прожигая барную стойку и не замечая удивленно поднятых бровей баристы. Тот хмыкнул, делая для себя какие-то выводы, и развернулся, спеша сделать заказ дорогого друга. Энтони в ожидании нервно барабанил длинными пальцами по столешнице, думая о том, не слишком ли он был груб с ангелом. Его размышления прервал сам Азирафаэль, ставя перед Кроули кружку с дымящимся ароматным напитком. Он в свою очередь даже не смотрит в стакан, а сразу его хватает, делая первый глоток. Тот обжигает язык на удивление мягким вкусом. Энтони отпивает еще, понимая, что перед ним не крепкий ристретто или триппло, а нежный мокко. —Ангел,—голос надламывается, очки съезжают на самый кончик носа и взгляды Азирафаэля и Кроули встречаются. Теперь Энтони точно знает, он влюбился по уши в этого светлого, невинного и такого родного ангела. Рыжий понимает, что медлить нельзя, и выпаливает следующие слова, прежде чем обдумает все.—Я заеду в семь. Ужин в 《Ритце》. Это свидание. Он быстро бросает несколько смятых купюр на стол и спешит выйти из кофейни, не замечая покрасневшего лица Азирафаэля. Все же к предстоящему свиданию нужно еще приготовиться.