меня тянет к тебе так сильно, что при встрече мы разобьемся

На афтэпати Саша с ними, конечно, не поехал. В кутерьме, которая воцарилась в «Опере» после последнего и самого ожидаемого баттла вечера, Вова смог мельком увидеть: Саша не успел улизнуть, и его обступили толпой. Фоткались, кажется, говорили что-то — взгляд выхватил Сашино лицо с нечитаемым выражением, но из-под этой маски нет-нет да и проглядывало удивление. Кажется, его подбадривали. Вова вспомнил, как сам стоял возле «Ионки», порез на заботливо перебинтованной Делей руке почти не ощущался, а к нему все подходили и подходили парни и девушки, говорили приятные слова, выказывали поддержку. Керамбита в тот момент ещё не перестали ненавидеть, но, кажется, стали меньше презирать — как минимум сам Вова. А сегодня зал, всецело, казалось, преданный Пиэму, и на Сашины строчки шумел от души, искренне. И Саша, судя по всему, совершенно к этому не привык, сбежал от своих поклонников как только смог — прежде, чем у Вовы получилось к нему протиснуться. Встретились немного позже, в гримерке, куда набилась уйма народу, откуда-то из эпицентра доносился громогласный смех Забэ, и все вокруг предвкушали продолжение вечера. Кроме Саши — он покидал вещи в полупустой рюкзак и явно намеревался беспалевно съебать. — Воу-воу, ты куда? — негромко притормозил его Вова. Саша посмотрел в ответ почти тоскливо, но быстро изгнал с лица любые намеки на эмоции. Такой Саша сразу превращался в Керамбита и вызывал уважение у Мовца, но совершенно не нравился Вове. Было куда приятнее, когда Саша улыбался ему перед баттлом и выглядел спокойным и уверенным в себе. — Я ухожу, кажется, это очевидно, — все-таки ответил Саша тем временем, не пытаясь, впрочем, Вову обогнуть и продолжить свой путь. — А как же кальян, караоке и прочие радости жизни? — Вова вопросительно склонил голову к плечу. У Саши дернулся уголок губ. — Если вам так охота миловаться — пожалуйста, ваше дело, но я в этом не участвую. — Не будь букой, ну, — Вова улыбнулся, и на долю секунды ему показалось, что Саша сейчас улыбнется в ответ, а потом и согласится ехать вместе со всеми. Но ощущение исчезло без следа, и лицо Саши закаменело еще больше, так что Вова молча посторонился, давая ему пройти, и физически чувствовал, как собственная улыбка тает на губах. Саша ушел, не прощаясь, а Вову душевно приобнял успевший накатить Сектор и, икнув, принялся рассуждать, как же Забэ расставит пары на полуфинал. И Вова убедил себя, что все к лучшему — он стал на шаг ближе к цели разъебать Пиэма. Но когда они пили и пели, Вова все равно почему-то думал о том, что сказал Саше перед самым началом баттла: — Если пройдешь в полуфинал, я буду уламывать Забэ на реванш. И Саша ему улыбнулся, словно соглашаясь.