Неверный путь.

19. Пустой и полный. Лу Синьчжи оторвался от его губ, по выражению его лица нельзя было понять, о чём он думает, он только сказал: — Выбери автомобиль, на котором я отвезу тебя домой. В душе Цяо Кенана все симпатии конечно были отданы красному Ferrari, однако это слишком пижонская машина, а им совсем нежелательно привлекать к себе излишнее внимание, поэтому вслух он сказал: — Тогда Ауди, это мне как-то привычнее. Лу Синьчжи помолчал, погладил его по голове и не стал возражать. Дом Лу Синьчжи располагался поблизости от морского побережья. Когда Цяо Кенан пришёл сюда впервые, он удивлённо сказал: — Я думал, ты живёшь в городе. Видимо, этот человек предпочитал тишину городской суете и беспокойству. — В городе слишком шумно, — просто сказал Лу Синьчжи. Цяо Кенан подумал и согласился, а ведь верно. Если бы не плохое транспортное сообщение, Цяо Кенан тоже не отказался бы жить в таком чудесном месте. Дом Лу Синьчжи был у моря, и добирался он сюда на такси, а по утрам видел вдалеке море, и это зрелище заставляло чувствовать себя легко и привольно. Расслабившись, Цяо Кенан подходил к окну и упираясь в него лбом, улыбался и сиял глазами. Его сияющий облик запечатлелся в глазах Лу Синьчжи, и сейчас, повинуясь движению сердца, мужчина вдруг спросил: — Хочешь посмотреть? — Э? — На море. По правде говоря, море ночью совершенно чёрное, только оживлённая торговая улица поблизости освещала округу радужными огнями, играя бликами света на чёрной воде, вдалеке смутно отсвечивал серым небесный свод, несколько кораблей мерцали огоньками во тьме; пусть даже так, но Цяо Кенан воодушевился, как ребёнок, которого вывели на прогулку: — С удовольствием! Когда Лу Синьчжи остановил машину, он поспешил выйти, но его поймали за запястье. — Что? — Холодно, прикройся. И его шею обернули шарфом. Вот уж чего не ожидал он от Лу Синьчжи, даже застеснялся: — Я ведь уже говорил, я не женщина… Лу Синьчжи только посмотрел на него и завернул шарф поплотнее: — Разве только женщины простужаются? Цяо Кенан погладил нос и засмеялся. Конечно, он не стал отказываться. В этой зоне была спланирована дамба, специально для туристов, желающих полюбоваться морем, но в холодную, промозглую полночь, естественно, никого не было. Цяо Кенан прислонился к кирпичной кладке, опираясь на неё подбородком. Свежий морской бриз овевал его лицо, забираясь прохладой в волосы, но шее было так тепло, что неугомонные сомнения под тревожный, ритмичный шум прибоя снова зашевелились в душе. Он повернул голову в сторону Лу Синьчжи, тот курил, прислонившись к автомобилю, слабый полночный свет очень привлекательно оттенял его красивые губы. Они так притягивали взгляд, что Цяо Кенан подошёл к нему и выхватил из его пальцев сигарету. Лу Синьчжи: -? Парень припал к его губам, где только что была сигарета, раскрыл языком его рот и глубоко вдохнул. От горького табачного дыма защипало в носу, зачесалось горло; он закашлялся, потом его мозг медленно охватило чувство лёгкого опьянения. Когда-то в школе, подстрекаемый одноклассником, он выкурил не-сколько штук, но не нашёл в этом ничего интересного, кроме вреда здоровью. Он никогда не понимал людей, выкуривающих сигарету за сигаретой, изо дня в день, без остановки. Теперь, кажется, понял. Он выбросил сигарету, взял за подбородок Лу Синьчжи и пока мужчина не успел отреагировать, накрыл его губы своими. Запах табака во рту у обоих постепенно сливался воедино, Цяо Кенан, схватив мужчину за воротник, прижал его к капоту машины, будоражащая сила его языка нисколько не уступала той, с которой обычно этот мужчина захватывал его. Вдалеке промелькнул автомобиль, сверкнув фарами, но это нисколько не испортило чудесного ощущения от этого момента. Редкий случай, когда Лу Синьчжи не стал перенимать инициативу и превращать оборону в атаку, он предоставил Цяо Кенану право вести поцелуй, подчиняясь его желанию, до тех пор, пока слюна не переполнила глотки, только тогда они прервались. Цяо Кенан покраснел до ушей, как хорошо, что незадолго до этого он был выжат досуха, иначе просто позорно кончил бы в штаны. Он только что решился на соблазняющий поцелуй, а его не захотели. Цяо Кенан считал, что он хорошо защищён, однако, стоило только мужчине не об-ратить внимания на искушение, как вся его уверенность рухнула, как карточный домик, оставив только растерянность. Это как с курением, поначалу ты не придаёшь ему значения, думая, что у тебя всё под контролем, и вдруг в один прекрасный момент обнаруживаешь, что оно уже подчинило тебя, стоит один день не покурить, и тебя уже ломает. Он так и держался за воротник Лу Синьчжи, пытаясь в глубокой темноте поймать его взгляд. Наконец, решился: — Лу Синьчжи. — Что? — Мне всё равно, что ты собираешься делать в будущем, но ты должен чётко определиться со мной. Дай мне понимание, что я и кто я для тебя, в твоей жизни. Цяо Кенан сказал это очень чётко и со всей возможной серьёзностью. Он не хотел ещё раз пройти через то же, что и с Су Пэем. Лу Синьчжи долго молчал. — … Хорошо. Похоже, этот ответ успокоил Цяо Кенана. Он положил голову на плечо Лу Синьчжи и потёрся о него. Этот жест, выдающий его беззащитную покорность, заставил сердце Лу Синьчжи дрогнуть. Он невольно замер, потом неуверенно поднял руку и погладил Цяо Кенана по затылку. Густые чёрные волосы вполне соответствовали впечатлению, которое производил этот паренёк, такие же нежные, гладкие, мягкие. И он ещё раз добавил, уже увереннее: — Хорошо. Лу Синьчжи отвёз его на машине домой. Цяо Кенан жил в центре города, в старом квартале с узкими улочками, проехать туда было проблематично, поэтому он попросил остановиться на широком проспекте: — Здесь нормально, я дойду. — Да. Лу Синьчжи припарковался, Цяо Кенан отстегнул ремень безопасности и с улыбкой посмотрел на Лу Синьчжи: — Спасибо, завтра… Нет, уже сегодня увидимся. Он вышел из машины, прошёл несколько шагов, обернулся и помахал Лу Синьчжи рукой, затем пошёл уже не оборачиваясь. А Лу Синьчжи вышел из машины, привалился к дверце и снова закурил. Шумно затягиваясь, словно вздыхая, он рассуждал сам с собой: «ведь ясно же договорились, встречаемся только для секса, так почему его желания приобретают для меня всё больший вес? А главная засада в том, что есть ещё дневные отношения, и прервать их невозможно, и это только ещё больше всё запутывает. А может быть, суть в том, что я и не хочу ничего прерывать». Лу Синьчжи посмотрел правде в глаза: за это время Цяо Кенан постепенно занял изрядное место в его сердце, поначалу он не замечал этого, просто не придавал значения и смотрел сквозь пальцы на такое положение. У него всегда были свои идеалы и цели, и ради них он выкладывался весь, без остатка, но сосредоточившись на достижении цели, он оказался в тоскливом одиночестве и неизбежной пустоте, поэтому он жадно искал кого-то, чтобы заключить в объятия и получить хоть немного тепла. Присутствие Цяо Кенана восполняло все его потребности. Он понятливый, толковый, хорошо информированный и чуткий, а кроме того, имеет чувство меры и очень тактичен. По правде говоря, их «отношения» сейчас складываются так гладко только за счёт Цяо Кенана. Поэтому, не ставя под угрозу свои планы, Лу Синьчжи хотел бы поладить с ним и возможно даже в будущем, если возникнет необходимость, как-то поспособствовать его карьере. Но… это всё, ничего более серьёзного быть не может. Лу Синьчжи смял в пальцах окурок с несколько большей силой, чем требовалось, словно хотел уничтожить вместе с ним внезапно появившиеся после этой ночи мысли, и сел обратно в машину. Когда Цяо Кенан вернулся домой, его встретил типичный для одинокого мужчины бардак. Когда он жил вместе с Су Пэем, именно он отвечал за уборку и всегда с неутомимым усердием наводил полную чистоту и по-рядок. Он до сих пор постоянно вспоминал Су Пэя, просто теперь уже без прежней тревоги и желания убежать. Конечно, эти три года — часть его жизни, много это или мало, однако, достаточно, чтобы в сердце остался след, тем более, Цяо Кенан не относился к разряду неверных и ветреных людей. Он включил свет, устало сел на маленький диван и огляделся. Если в доме Лу Синьчжи он был как в Космосе, то здесь он чувствовал себя очень уютно. Это не хорошо и не плохо. Он потрогал шарф на шее, такой мягкий, тёплый, и не мог не признать, что материнская забота Лу Синьчжи была ему приятна. Лу Синьчжи дал ему тепло, и ему очень хотелось отплатить ему тем же. Поэтому… пусть будет так, он решил отдать ему «полного» себя и больше не показывать ему даже взглядом, насколько сильно он нуждается в том, чтобы его любили в ответ. Иначе он со своей защитой останется в одиночестве. 20. Шен Журу попал под пули. В соответствии с прогнозами эта зима выдалась жутко холодной, вследствие чего двое мужчин, ясно понимая, что нарушают установленное изначально равновесие, как всегда не могли сказать «раскрой руки и отпусти», вплоть до того, что даже на работе каждую минуту, каждые четверть часа сожалели, что нельзя крепко обняться и так согреться (и в идеале, конечно, трением вызвать тепло…) «Когда придёт весна, наверное, сразу станет лучше», — не сговариваясь, думали оба. Как гласит древняя мудрость, «коль на сегодня есть вино, сегодня же и напьёмся». Впрочем, Цяо Кенан по этому поводу не загонялся: раз уж остановить это невозможно, да и бесполезно, он не отталкивал близости с Лу Синьчжи, хотя и оставался непоколебим в своих нравственных устоях. Он считал, что уже всесторонне готов, как в тех романах, тихонько помолвиться с партнёром и заключить брак, по новостям в газетах он следил за ситуацией и ясно представлял себе всё, что задумал. Разумеется, он в известной степени верил, что Лу Синьчжи не может быть таким… безнравственным. Тем более, что мужчина обещал ему определиться в их отношениях. В тот день налетели холодные ветры, и выйдя из следственного изолятора, Цяо Кенан невольно начал дрожать. «Твою мать, зима чем дальше, тем злее». Он закутался в тёплый шарф до самого носа. Раньше он просто думал, что Лу Синьчжи подарил ему хорошую вещь для защиты от холода, но потом, обнаружив на этикетке пометку, что это чистый кашемир, похвалил себя за то, что не бросил его в стиральную машину, иначе вещь просто пропала бы. Увидев, что рабочий день по сути заканчивается, он подумал, стоит ли возвращаться в контору для отчёта. До того холодно, что сейчас лучше всего отправиться домой и нырнуть под ватное одеяло, а ещё лучше поесть горячего хого. (Хого — китайский самовар или китайский горшок, это не блюдо, а способ приготовления любой еды прямо за обеденным столом. Самоваром называют ещё и потому, что по форме и строению эта конструкция напоминает русский самовар. Ингредиенты могут быть любые: мясо, морепродукты, овощи. В готовый бульон закладываются продукты и по мере готовности — а готовятся они в считанные минуты — поедаются. В одиночку хого есть неинтересно и дорого. Идеально отправляться в ресторан хого компанией из 3-4 человек. Китайский самовар для того и придуман, чтобы есть вместе и общаться, чтобы было весело и недорого. Особенно в холодное время года). Он вспомнил кое о ком, потоптался в нерешительности и отправил сообщение. «Можно вечером прийти к тебе?» Он подумал, что придётся подождать минуту-другую, но не предполагал, что Лу Синьчжи ответит сразу. «Хорошо». Очень коротко и сильно… «Когда будешь дома, сообщи мне». «Иди первым». Цяо Кенан: — … Он уже раздумывал, как тактично отказаться, но Лу Синьчжи, словно угадав его мысли, следом прислал новое сообщение: «Очень холодно, а у меня дома тепло». Эти слова — как прямой удар в сердце. Цяо Кенан понял, что совершенно не может сказать ему «нет». И отбил ответ: «Хорошо, я понял». Перед тем, как отправиться в дом Лу Синьчжи, Цяо Кенан решил заглянуть в супермаркет и закупить всё, что нужно для хого, потом, подумав, приобрёл индукционную плиту, к ней прикупил ещё котёл, а заодно и пива. В итоге нагрузился так, что чуть не умер, пока допёр всё это до дома, а по дороге думал, что он, конечно, хорошо ведёт дела и ноги у него сильные, поскольку бегает, а вот остальные части тела слабоваты, и надо заставить Лу Синьчжи что-нибудь придумать, что с этим делать. За размышлениями он как будто сроднился с тяжестью покупок. Войдя в дом Лу Синьчжи он сразу отнёс всё на кухню. Продукты распихал по полкам в холодильнике; где раньше были только яйца и пустота, теперь лежали разные вкусности, и на душе Цяо Кенана сразу полегчало, слов-но он выполнил свой долг. И это неудивительно, в переполненном людьми супермаркете, толкая доверху наполненную тележку от витрины к витрине, можно было откровенно заявить, что это — духовное богатство. Сегодня Лу Синьчжи ушёл на встречу, чтобы побеседовать с одним из фигурантов очередного дела. Предполагалось, что слишком рано он не вернётся, и Цяо Кенан решил воспользоваться джакузи, чтобы принять горячую ванну. До сегодняшнего дня он, бедняжка, трахался с Лу Синьчжи где угодно, но эта ванна использовалась как обычно, без всяких извращений. Он обхватил руками край ванны и вздохнул: «Мы с тобой так устаём на работе…» Хорошенько помывшись, весь распаренный, раскрасневшийся, он уютно устроился на просторном диване и включил телевизор. Пощёлкал пультом и на одном из каналов наткнулся на сериал «Роза и колокольчик». Во весь полутораметровый экран перед ним предстал великолепный Шен Журу, полный мощи и величия: «Ай Цяо подумала, «Ах, пусть так и будет, вместе с Чжи Цяном мы будем счастливо жить день за днём». Но Ай Цяо было никак невдомёк, что эта её роковая ошибка в конце концов заставит её увязнуть в преступлениях и грабежах, нет, просто заставит её провалиться в невозвратимую бездну…» * Бла-бла-бла, ла-ла-ла, после того, как Шен Журу сгустил атмосферу и нагнал страху в этом эпизоде, пошла реклама. Обычно Цяо Кенан смотрел подобные передачи с захватывающим интересом, но сегодня что-то не вставляло, он переключил на другой канал, посмотрел другую программу, но и тут не пошло. Слова Шен Журу, как и предыдущий эпизод, непрерывно крутились в его мозгу, как картинка на бесконечной перемотке. «Ах, пусть так и будет!.. День за днём. Её роковая ошибка заставит её провалиться в невозвратимую бездну… Откуда никогда не возвращаются… Никогда не возвращаются… Никогда…» — Долбаный Шен Журу, кто тебе дал право каждый день запугивать людей! Цяо Кенан подскочил на диване и выключил телевизор таким жестом, как если бы вместо пульта у него в руке был пистолет, а несчастный Шен Журу попал под пули. Через секунду Цяо Кенан понял, что его волнение было необъяснимым и необоснованным, он привёл в порядок мысли и снова включил телевизор, теперь уже другой канал. И как раз вовремя, началась трансляция звёздного фильма, где звёздный герой сыпал умными фразами, как жемчужинами, направо и налево, а Цяо Кенан только успевал хохотать над очередным перлом. Эту сцену и застал вернувшийся Лу Синьчжи. Цяо Кенан был одет в свободную толстовку с капюшоном, откинутым на спину, довольно длинные волосы на затылке были ещё слегка влажными. На его бледно-красной от тёплого воздуха шее виднелся след от укуса — конечно, это его метка, он кусал его раз в неделю, хорошо так кусал, закрепляя метку снова и снова, превращая её в клеймо, которое, похоже, уже невозможно уничтожить. Цяо Кенан, развалившись на диване, смотрел телевизор и хохотал так весело и жизнерадостно, что Лу Синьчжи подумал, «что там такого смешного?» Он подошёл поближе, чтобы посмотреть. Услышав движение, Цяо Кенан обернулся и обратился к нему с улыбкой: — Ты пришёл? Лу Синьчжи без слов слегка кивнул ему. Цяо Кенан утёр слёзы: — Ха-ха-ха, сколько раз смотрю и всегда так прикольно… такая умора, хочешь вместе посмотрим? Он передвинул зад, как бы освобождая место Лу Синьчжи. На самом деле, диван был таким большим, что делать это было не обязательно, но он подсознательно надеялся, что Лу Синьчжи сядет рядом с ним. Лу Синьчжи его не разочаровал и сел на освободившееся тёпленькое место. Неизменный аромат Hugo Boss окутал Цяо Кенана, навевая спокойствие, он естественно прислонился к Лу Синьчжи, указывая пальцем на экран: — Ты не смотри, что это весёлый фильм, тут содержание гораздо глубже; особенно в той сцене реплика императрицы заставляет задуматься: «Я раньше догадывалась об этом, но и предположить не могла, что всё закончится именно так!» Цяо Кенан говорил взволнованно. Его глаза блестели, в них сверкала порождённая смехом влага, такая же, как тёплый и влажный прекрасный нефрит. Уголки губ приподняты в улыбке, чёрные волосы колеблются, сопровождая каждое его движение, на их кончиках искрятся капельки воды, одна из них упала и потекла по его шее. Цяо Кенан сосредоточился на фильме, а Лу Синьчжи, слегка откинувшись на спинку дивана, смотрел на него и думал о нём. Смотрел, и вся душа наполнялась тихой радостью; вспоминал, как он только что с невинной улыбкой обратился к нему и с искренней радостью сказал «Ты пришёл». Он думал, что ему достаточно поддерживать постоянную температуру, чтобы в доме всегда было тепло, но оказалось, что бесполезно прогревать пустоту. Теперь от присутствия одного человека дом перестал быть пустым и наполнился теплом. Внезапно Цяо Кенан повернулся к нему и сияя глазами сказал: — Эй, почему ты не смотришь… Лу Синьчжи был застигнут врасплох, и самый твёрдый кусок его сердца раскололся под этим лучистым взглядом. Просто вдребезги. — … Что-то не так? — чувствуя его учащённое сердцебиение, спросил Цяо Кенан. — Всё хорошо, — Лу Синьчжи с трудом оторвал от него взгляд и встал, — Я пошёл в ванную. — Ладно, — отозвался Цяо Кенан. Он ещё никогда не видел, чтобы Лу Синьчжи так торопливо уходил в ванную, словно спасался бегством. Он продолжал смотреть телевизор, пока не вернулся помытый, мокрый Лу Синьчжи. На нём был банный халат с капюшоном, было видно, что его очень легко и удобно снять. Его вид насмешил Цяо Кенана: — Маленькая девочка пришла к папе, пусть папа пожалеет её. Столько раз побывав в постели с Лу Синьчжи, Цяо Кенан осмелел и уже мог себе позволить на словах откровенно заигрывать. «Девочка?» — Лу Синьчжи поднял брови и подошёл ближе. — И как ты собираешься её пожалеть? — Хе-хе, — непристойно ухмыльнулся Цяо Кенан и потянул за кушак банного халата Лу Синьчжи. Полы широко распахнулись, и обнажённое, накачанное тело мужчины величественно предстало перед глазами. Бронзовая кожа, напитанная горячей водой, соблазнительно блестела, крепкие, идеальной формы мышцы пресса вызывали зависть и желание. Цяо Кенан сидел на диване, Лу Синьчжи стоял перед ним, и нос Цяо Кенана был как раз на уровне паха мужчины. Цяо Кенан вытянул губы и расцеловал его там: — Вот так пожалею. Лу Синьчжи усмехнулся и погладил его по голове, слегка надавив на затылок: — Тогда пожалей, как следует. Цяо Кенан заботливо захватил в ладони мошонку и поддерживая на ней член, как на блюде, принялся облизывать пока ещё мягкий орган, лизал, пока не затвердело, затем взял в рот разбухшую головку и крепко всосал со звуком, похожим на тот, с которым всасывают лапшу. Острое удовольствие прострелило всё тело Лу Синьчжи, будто пуля прошла навылет от яиц до затылка; оральное мастерство Цяо Кенана растёт день ото дня, пусть даже он не может пока взять в рот член целиком, но даже так доставляет ему немалое удовольствие. — Раздвинь ноги, — приказал Лу Синьчжи. Цяо Кенан повиновался, и Лу Синьчжи, опираясь рукой на его плечо, поднял ногу на диван и разместил её между бёдер Цяо Кенана. Подошва его ноги намеренно поёрзала вверх-вниз вдоль чувствительного места, Цяо Кенан задышал чаще и поджал копчик, его орган начал подавать признаки жизни. Проворные пальцы ноги Лу Синьчжи поднялись выше, зацепили резинку спортивных штанов и потянули её вниз, в глазах сразу заплясали распутные огоньки: — На тебе нет трусов? — Я забыл захватить с собой… А… э-э, те постирал. Щёки Цяо Кенана залились алым румянцем, он до сих пор стеснялся некоторых вещей. — Ты мог бы надеть мои. Ступня Лу Синьчжи продолжила своё путешествие уже в трениках Цяо Кенана, и головка члена последнего щедро делилась смазкой с подошвой ноги. «Босс, у Вас даже трусы от PRADA, а я всего лишь простой человек, как бы я посмел их надеть самовольно?» Цяо Кенан возвёл глаза под лоб, и поймав взгляд Лу Синьчжи, тихо ответил: — Зато снимать не придётся… Э-ээ… — Тоже верно, — согласился Лу Синьчжи, мысленно поставив галочку, что надо бы купить для этого паренька сменного белья, особенно трусов. Задница у Цяо Кенана круглая, упругая, ему бы очень подошли стринги, так что если вдруг где припрёт потрахаться, можно просто отодвинуть в сторону верёвочку и… Цяо Кенан, не подозревая, какие порочные фантазии роятся в мозгу Лу Синьчжи, усердно полировал ртом член, раздувая щёки, словно играл на трубе. Лу Синьчжи почувствовал, что с него довольно оральных ласк и похлопал Цяо Кенана по щекам, давая понять, что пора остановиться. Потом наклонился к нему и стащил с него треники полностью. Цяо Кенан остался в одной просторной толстовке, а снизу голое, белое тело так и манило оттрахать. Цяо Кенан потянулся было снять и толстовку, но Лу Синьжи остановил его: — Оставь. Цяо Кенан: -? Лу Синьчжи сел на кофейный столик и поманил его рукой: — Иди сюда. Его член высился между ног, как колонна, головка раскрылась, ствол лоснился от влаги, большая часть которой была слюной Цяо Кенана. Зардевшийся Цяо Кенан подошёл и с некоторым беспокойством спросил: — Этот стол… выдержит? Лу Синьчжи кивнул: — Он из того же материала, что и у меня в офисе. Цяо Кенан как-то сразу поверил, что столик «сверхкрепкий». *«Роза и колокольчик» — популярный в Тайване сериал, состоящий из отдельных историй, имеющих исторические прототипы в виде су-дебных дел, в которых так или иначе присутствуют сверхъестественные явления, моральная цель этих историй — предостеречь современную публику: «небесная сеть раскинута широко, и хотя ячейки её редки, никто из недостойных сквозь них не проскользнёт (обр. не избежать возмездия; не миновать справедливой кары; каждый получит по заслугам)» Что-то в духе «Секретных материалов» или программ «Сверхъестественное» у нас на ТНТ. Повествует о событиях ведущий Шен Журу.