Неверный путь.

02. Кишка отзывчива, а колбаса горяча. Два года и один месяц. За всё это время у Цяо Кенана ни с кем не было даже намёка на отношения. Когда Чёрная Хризантема услышал об этом, он самым бессовестным образом посмеялся над ним: — Смотри, когда слишком долго копишь, твои j, in, g могут слипнуться, и ты не сможешь кончить. (j, in, g — так автор называет составляющие мужского эякулята, расшифровка давалась в тексте гл. 7). Цяо Кенан закатил глаза: — Спасибо за заботу! У меня руки пока ещё не отказали, ясно? Не будем говорить об этом грустном периоде жизни Цяо Кенана, но на самом деле даже доведённое до совершенства искусство его верной помощницы, правой руки, не шло ни в какое сравнение с тем наслаждением, что дарил ему всего лишь один палец Лу Синьчжи. В прошлом мужчина просто делал то, что нравилось им обоим, теперь Лу Синьчжи из кожи вон лез, чтобы заставить Цяо Кенана умирать от блаженства. — Ах… Да! Соски так долго не дразнили, стоило Лу Синьчжи только слегка покрутить в пальцах чувствительные бусинки, как поясницу парня аж выгнуло дугой. Он откинулся на спинку дивана; галстук — долой, рубашку — долой; обнажённая белая грудь подставляется под ласки, в брюках невыносимо тесно. Правая ладонь привычно потянулась потереть, успокоить — куда там! Пока Лу Синьчжи на холостом ходу избавлялся от одежды, Цяо Кенан торопливо расстегнул ремень и вырвался из брюк на волю, как пленник из рабства. Сверху он был совсем голым, внизу остались только трусы с серыми танками. (Танки из японской компьютерной игры «World of Tanks», по которой даже проводятся международные чемпионаты). Его «дружок» уже упирался в трусы, держать его дальше внутри становилось невыносимо. Лу Синьчжи наклонился поцеловать Цяо Кенана, и язык парня резво высунулся навстречу. Мужчина целовал вдумчиво, долго, глубоко, блуждая во рту партнёра и тщательно вылизывая все по-тайные уголки. Губы засасывались снова и снова, как сахарные леденцы, а от ласкающих поглаживаний языком верхнего нёба у парня кружилась голова. Пальцы мужчины играли с сосками, мяли их, стискивали, давили, скручивали. Когда Цяо Кенан бывало, утешал сам себя, у него не было возможности играть с сосками. Сейчас он смущался, но ему безумно нравилось всё, что Лу Синьчжи проделывает с его сосками, казалось, что от каждого его движения по пояснице растекается жидкий металл, и она плавится. По низу живота разливалась лёгкая, покалывающая истома, член вытянулся в струнку, прилипнув к животу; верхний край трусов намок от секрета, выделяемого головкой. — М-мм… м-мм… От яростных поцелуев рот переполнился слюной, её прозрачные нити перетекали из уголков рта на подбородок, а с него капали вниз, увлажняя грудь и живот. Лу Синьчжи прошёл по следам этих капель, слизывая их с кадыка, ключиц, и дошёл до сосков. Он знал, что парню нравится, когда он облизывает здесь, особенно когда он обводил вокруг соска языком, а потом втягивал его в рот, Цяо Кенан сразу начинал стонать: — Да… О, да-а… — Нравится? Лу Синьчжи целовал один торчащий сосок, а другой пощипывал пальцами. — Да… Глаза Цяо Кенана были мокрыми от слёз, щёки разрумянились, из слегка приоткрытого рта капала слюна. Охваченный желанием, расслабленный, опьянённый, он выглядел настолько развратно, что это сводило мужчину с ума. — Хорошо? На этот раз мужчина прикусил грудную мышцу. — А-ах… Блаженство захлестнуло Цяо Кенана, обычно это место не было так чувствительно, но когда мужчина укусил его за грудь, он вздрогнул. Как же долго он не проходил через крещение вожделением. Теперь Цяо Кенан перестал стесняться, он обнял крепкую спину мужчины, он извивался и тёрся о него разгорячённым, ослабевшим телом. Низ живота пылал, напряжённый член болел и требовал срочной стимуляции. Лу Синьчжи тоже страдал от того, что приходилось сдерживаться. По его вискам на щёки стекал пот, его одолевали непристойные мысли, хоте-лось просто сорвать с парня трусы, впихнуть во влажную, горячую, податливую дырку свой окаменевший от напряжения член и драть его до поросячьего визга. Вот только в реальности слишком жёсткий секс может нанести тяжёлые травмы партнёру. Мужчина терпел, решив сначала дать Цяо Кенану кончить разок, а потом как следует подготовить его. Он обеими руками ласкал это тело, о котором грезил более двух лет, постепенно спускаясь всё ниже и наконец через трусы накрыл ртом сочащийся смазкой член Цяо Кенана. Парень длинно простонал. Лу Синьчжи немного стянул трусы, оголяя головку и обрисовал языком её контур, а потом соблазнительно прошептал: — Сними трусы… — Да. Цяо Кенан был очень послушен, вернее, так измучен желанием, что готов был сделать всё, что угодно. Едва он стянул трусы вниз, член пулей выскочил наружу. Он по-прежнему прекрасно выглядел со свежей, ярко-розовой головкой и парой круглых, налитых яичек; чёрные волосы намокли от выделений, влажные, скользкие мужские прелести на их фоне выглядели невероятно завлекательно. Чтобы лёжа снять трусы, нужно приподнять ягодицы, упираясь ногами. Когда перед Лу Синьчжи мелькнула сжатая дырочка, ему показалось, что его фаллос сейчас взорвётся от нового нахлынувшего притока крови. Он поймал не успевшую опуститься левую ногу Цяо Кенана, сорвал с неё носок и грязно прикусил мизинец. Цяо Кенан немного испугался: — Ты… Ай! Лу Синьчжи облизывал мизинец и приговаривал: — Ты раньше говорил, что я похож на этот маленький пальчик на твоей ноге, да? — … — Я так счастлив быть частью твоего тела. Лу Синьчжи втянул мизинец в рот и обсосал, потом перецеловал каждый пальчик на ноге, белую кожу подъёма стопы, обрисовывая поцелуями выпуклые голубоватые кровеносные сосуды, и прошёл весь путь до внутренней поверхности бёдер. Кожа в этом месте очень чувствительная, и ноги парня начали дрожать. Голова Лу Синьчжи находилась между бёдер Цяо Кенана, не давая свести ноги, и ему пришлось довериться ласкам партнёра. Внезапно его член взяли в рот, и Цяо Кенан ахнул. Лу Синьчжи сосал так же, как и целовал — вдумчиво, нежно, то глубоко заглатывая, то прикасаясь только губами. Уретру парня мгновенно пронзала ноющая боль, когда головка касалась мягкой слизистой оболочки горла и её сжимали глотательные движения. Ощущения от минета «глубокая глотка» поистине невероятны. Цяо Кенан всеми десятью пальцами вцепился в волосы на затылке Лу Синьчжи, поощряя мужчину брать как можно глубже. Он даже приподнимал бёдра, подаваясь навстречу движениям рта, и похотливо ёрзал задницей по дивану: — А-ах… как хорошо… хочу кончить… как хорошо… о, да… умираю… Не прошло и пары минут, как ствол Цяо Кенана содрогнулся, боль в уретре достигла высшей точки, и оттуда без всякого предупреждения выплеснулась обильная, вязкая жидкость. Лу Синьчжи не уклонился и принял в глотку все j, in, g, коими щедро одарил его Цяо Кенан, без отвращения, ведь это было частью любимого человека, но… не слишком ли быстро всё завершилось? — А… ха… а… ха… Грудь Цяо Кенана неистово сотрясалась от бурного дыхания, лицо мелким бисером усеяли капельки пота, кожа цвета слоновой кости порозовела от пережитого пика. Оргазм немного утолил первичную похоть, но вместо неё пришла другая, тянущая боль от внутренней пустоты, ему очень хотелось почувствовать внутри себя одну большую и горячую штуку, чтобы она протаранила его, не считаясь ни с чем, напролом, что-бы овладела им, чтобы выебала изнутри, жёстко, вдрызг, в клочья… Цяо Кенан уже не понимал, что делает, звезда похоти и блуда вела его за собой в неведомое; он раздвинул ноги, поднял зад и раздвинул перед Лу Синьчжи ягодицы, показывая тайное отверстие. Его голос звучал сально, пошло, умоляюще, когда он сказал: — Гэ… выеби меня… тут кое-кто хочет твоего %#$@… Лу Синьчжи так и прилип взглядом к маленькой дырочке, края которой шевелились, сжимались, словно рот, пытающийся что-то сказать, о чём-то беззвучно умоляющий. Сегодня Цяо Кенан был непривычно разнузданным, словно наелся афродизиака. Хищная кровь мужчины вскипела, все мысли вытеснило бешеное желание немедленно вставить палку и ебать; где-то фоном мелькнули мысли о смазке, презервативе, но вставать, идти, искать — значит терять время, а ебаться хотелось прямо сейчас, немедленно; оставалось только по-быстрому растянуть его языком и пальцами. Они так давно не делали этого, и вход Цяо Кенана снова стал очень тугим, как у девственника. Сначала было трудно, но пальцы Лу Синьчжи настойчиво двигались туда и обратно, и постепенно торили «дорожку», которая исподволь становилась всё более мягкой и влажной. — М-м… М-м… Слыша влажные звуки внизу, Цяо Кенан извивался, как червяк, угнетённая простата отзывалась онемением в пояснице, он весь взмок, ощущая упирающийся в его отверстие крепкий стояк мужчины. Он затих в ожидании вторжения и с удивлением понял, что ничего не происходит. Распахнув влажные глаза, он обнаружил перед собой красивое лицо Лу Синьчжи, нос к носу, глаза в глаза, очень близко. Лицо Цяо Кенана полыхнуло огнём, и сердце пропустило один удар — такая мощная страсть изливалась из глаз мужчины. Лу Синчжи попросил: — Поцелуй меня. — … — Поцелуй меня, пожалуйста? Он просил так жалобно, что сердце Цяо Кенана сразу размякло, и он припал к губам мужчины. Лу Синьчжи отдал ему инициативу поцелуя, а в это время верхушка его толстого и длинного члена медленно вошла в задний проход Цяо Кенана. Даже растянутое, но давно не траханное, и к тому же без смазки, отверстие не поддавалось, им обоим было тяжко. Наполовину онемевший член Цяо Кенана поник. Он оторвался от губ мужчины, бурно дыша, Лу Синьчжи покрывал его лицо нежными, успокаивающими поцелуями. Дыша друг другу рот в рот, они сплелись конечностями так, что ни малейшей щели не было между ними. Лу Синьчжи не надел презерватив, его крупный ствол погрузился уже полностью, до конца растянув кишку парня. Покрытая крупными венами плоть его орудия неожиданно со-прикоснулась с кровеносными сосудами, пронизывающими кишечную стенку партнёра, вена к вене, казалось, что можно было почувствовать ток крови, биение жизни друг друга. Ему давно не вставляли, и Цяо Кенан на грани обморока вспомнил грязный юмор Чёрной Хризантемы: «Когда кишка отзывчива, а колбаса горяча, разуму не удержать своих чёрных границ». Словно почувствовав, что он отвлёкся, Лу Синьчжи схватил его за ляжки и резко насадил на себя: — О чём ты опять думаешь? Цяо Кенан охнул, но у него не было сил вновь провоцировать мужчину. Да это было и не нужно, Лу Синьчжи сразу поддал скорости, безжалостно вставляя и вытаскивая. У Цяо Кенана хорошее тело, от природы наделённое божественным терпением, его внутренний канал постепенно увлажнялся его собственными соками, смешанными с выделениями члена Лу Синьчжи, и вскоре всё пошло, как по маслу. — Да-а… А-аах… Цяо Кенан был полностью раскрыт внизу, даже складки на сфинктере разгладились и облегали скользящий член, как перчатка; раздутая мошонка мужчины лупила по промежности — такое удовольствие абсолютно не сравнимо с жалким самоудовлетворением. Даже поглощённый похотью, Лу Синьчжи внимательно следил за его реакциями и в соответствии с ними координировал свой ритм. Как толь-ко он видел радостный отклик парня, он знал, что попал в правильное место и начинал долбиться туда с удвоенной силой. Цяо Кенану было нестерпимо сладко: — Нет… Не надо всё время туда… Слишком сильно… А-аа… Простату жестоко бомбили, ноги Цяо Кенана устало обмякли, член вяло свесился на бок, но это всё равно было так приятно, словно его полировали изнутри наэлектризованной щёточкой; дырка стала совсем мягкой и мокрой, а щекотка в члене была такой, что ему казалось, что он вот-вот описается. — Помедленнее… А-ах… Если прежде Лу Синьчжи не особо прислушивался к пожеланиям Цяо Кенана и иногда намеренно атаковал его самые уязвимые места, то теперь потребности Цяо Кенана вошли в приоритет: если он захочет медленнее, значит будет медленно, если захочет быстрее, значит будет быстро; всё будет так, как он захочет… Конечно, для него самого такой способ занятий любовью был достаточно мучителен. На самом деле, вновь захватив этого человека после долгой разлуки, Лу Синьчжи очень хотелось плюнуть на всё, раскрыть его и трахать так, чтобы дым из ушей валил, но… Ничего не поделаешь. Он слишком хорошо понимал, что хотя Цяо Кенан сдался телом, но его душа всё ещё остаётся закрытой для него. Как он сказал три месяца назад: «Я не остановлю тебя», и парень действительно его не останавливал, но его поведение было очень сложным. Внешне они выглядели как влюблённая пара, но в действительности Цяо Кенану очень подошла бы фраза: «если посмотреть на всё холодным взглядом, то мир людей просто смешон». Он перестал прижиматься к нему, движимый велениями сердца, он теперь был больше похож на невозмутимого и гордого стороннего наблюдателя… тогда как он сам давно и бесповоротно признал себя покорённым им. Колесо судьбы вращается и может повернуться к нам самыми разными сторонами. Лу Синьчжи некого было винить. Он всё сотворил сам, и это его возмездие. Ему остаётся только стараться и ещё раз стараться, сделать всё, что в его силах, чтобы снова приблизиться к сердцу этого чело-века. Возможно, ему не хватит на это всей жизни, но у Лу Синьчжи не было выбора. Ради Цяо Кенана он бросил всё, не может быть, что парень всю жизнь будет жить, оглядываясь на прошлые обиды. Он пройдёт этот путь до конца, невзирая на неудачи, обиды и боль… большей боли всё равно уже не будет. Даже если окажутся правдой слова Цяо Кенана: «мы вернулись к нулевой отметке». Эти мысли повергли сердце Лу Синьчжи в такое уныние, что даже его член утратил первоначальную твёрдость и устало обмяк. Он смотрел на обезумевшее от животной страсти лицо Цяо Кенана, очаровательное даже в выражении грубой похоти, и с ненавистью думал, что с удовольствием сейчас растерзал бы его на куски и сожрал, не жуя, чтобы этот парень стал частью его плоти и крови; пусть после этого он уже никогда не выразит свои чувства, но по крайней мере можно не бояться, что он сбежит. Но в реальности он этого, конечно, не хотел. В этом парне вся его жизнь, его любовь — единственное, на что остаётся надеяться, о чём умолять. — Поцелуй своего гэ ещё раз… Хорошо? — попросил Лу Синьчжи, пользуясь моментом, пока Цяо Кенан находился в спутанном сознании, и парень его послушался. Цяо Кенан стонал так, что было ясно, что секс ему очень приятен, его член снова налился и выпрямился, потираясь о живот Лу Синьчжи и увлажняя его секрецией. Они обнимались и целовались, как любовники, тесно связанные сердечными узами. — Да, да… Головка члена Цяо Кенана тёрлась о живот Лу Синьчжи, заднее отверстие полировал его член; спереди и сзади накопилось столько удовольствия, что если бы перед этим он уже не отстрелялся один раз, сейчас давно бы кончил. Он с упоением целовался с Лу Синьчжи, а мужчина, подхватив его одной рукой за талию, другой скользнул на голую грудь и начал тискать и щипать зудящие соски. Все чувствительные точки его тела были атакованы, Цяо Кенан задыхался, голова кружилась так, словно там, как в кастрюле, кипела и булькала вода, он умирал от наслаждения. Его руки, словно потеряв ориентацию в пространстве, беспорядочно хватались за всё подряд; ему очень хотелось погладить свой член, но он боялся, что если только притронется к нему, немедленно кончит. Он не хотел прекращать это состояние непрерывного желания и в то же время жаждал выхода. В конце концов он схватил Лу Синьчжи за ягодицы и сжал их, вжимая в себя, словно не желая расставаться, и одновременно понуждая его трахать ещё интенсивнее. Лу Синьчжи с удовольствием расценил такие действия как поощрение, и широким махом бёдер извлёк хер почти полностью, а потом резко задвинул обратно. Широко и мощно размахивая поясницей, мужчина начал яростно двигаться туда-обратно. Цяо Кенан вскрикнул, у него потемнело в глазах. Под таким натиском простата молниеносно начала сокращаться, выбрасывая потоки наслаждения, подобные электрическим импульсам, разбегающимся по одеревеневшему позвоночнику. Крик замер на устах Цяо Кенана, он только беззвучно открывал и закрывал рот, а из глаз катились невольные слёзы; он чувствовал, как утопает в мощном оргазме, исчезает, перестаёт существовать… Почувствовав на животе что-то странное, Лу Синьчжи опустил голову и увидел, как член Цяо Кенана, содрогаясь, выплёскивает густую, белёсую субстанцию. Второй эякулят по сравнению с предыдущим был более разреженным, но вероятно копился очень долго, и густоты по-прежнему хватало. Лу Синьчжи провёл ладонью по животу, собирая сперму, поднёс её ко рту, лизнул и убедился, что это всё-таки «оно»: — Ты… кончил?