Может теперь будет всё иначе.

Ребята уже плавно перешли в библиотеку. Даша убирала пыль с полок и вдруг она наткнулась на какой-то странный альбом. — Смотрите, что я нашла! — воскликнула Дарья. И бегом направилась к столу. И, как всегда кто-то помешал расследованию. — Максим Морозов, тебя к телефону, — позвали его. — Отец. Макс неохотно встал из-за стола, чмокнул в макушку Дашу и пошел в холл. Парню было ощутимо не по себе. Тогда, после дачи показаний, ему как-то удалось избежать разговора с отцом. Но, разумеется, нельзя было и рассчитывать, что Морозов-старший пустит ситуацию на самотек. — Папа? — спросил, поднимая трубку. — Знаешь, что это за звонок? — послышался холодный голос. Макс уже хорошо знал: если отец говорит таким тоном — он охвачен яростью, и пощады не жди. — Это единственный звонок, разрешенный после ареста. Твоими стараниями я отправляюсь в тюрьму. Можешь собой гордиться! Щелчок и короткие гудки. Каждый из них бьет без промаха — прямо в сердце. После ужина Даша Старкова вернулись к себе в комнату. Хмурая Дарья молча бросилась к себе на кровать. Чувствовалось, что на душе у девушки накипело. С каждым днём девушке было страшно находиться в этой загадочной школе. А вдруг и её когда-то убьют, как и её лучшую подругу Викторию. Блондинка иногда наблюдала за своим другом Артёмом. После того, что произошло он постоянно молчит. Он, видимо, окончательно закрылся в себе. А ведь и вправду, страшно потерять человека, которого любишь, причём навсегда… Поэтому, Даше было страшно потерять Макса и Андрея. Ведь оба они ей дороги. В этот миг дверь вдруг отворилась, и на пороге появилась Елена Сергеевна. Она окинула Старкову быстрым, но внимательным взглядом и обратилась к кому-то у себя за спиной:  — Проходи, Юля, располагайся. Это твоя соседка Даша. Новенькая — та самая, которую они видели в обед в холле, спокойно вошла в комнату, катя за собой чемоданчик на колесиках, села на свободную кровать и, расстегнув молнию, принялась что-то искать в багаже. — Надеюсь, вы подружитесь, — сказала директриса, похоже, сама ни капли не веря собственным словам, и поспешила скрыться за дверью. А Даша с удивлением наблюдала за новенькой, которая отыскала в чемодане походные ботинки и теперь переобувалась в них. — Ты с нами будешь учиться? — спросила Даша совершенно формально, чтобы что-то спросить. — Нет, не с вами, — опровергла новенькая, не удостоив соседку ни единым взглядом. — Считай, что меня тут не было. С этими словами Юля шагнула к окну, открыла одну из створок и вылезла на улицу. От того, что сейчас увидела Даша она обомлела. От новенькой Юли она была в шоке. Однако, её вернули в тот же вечер. Кажется, охранник поймал новенькую в момент, когда та пыталась сбежать из школы. Но Юля то ли не слишком огорчилась, то ли умела искусно скрывать собственные чувства. По крайней мере, её хорошенькое кукольное лицо оставалось по-прежнему спокойно-презрительным. Она казалась королевой, по странному недоразумению очутившейся в недостойном обществе. На свою соседку и не смотрела и сразу после повторного водворения в комнату повернулась лицом к стене и, наверное, заснула. А если и не заснула, то лежала тихо-тихо, как мышка. Настал следующий день. Новенькая не пошла ни в столовую, ни на первый урок. Но Даша уже почти не удивлялись, она начала привыкать к её чудачествам. Вторым уроком была математика. Математик по фамилии Каверин — тот самый, что вселился в комнату Савельича, — буквально с налета стал грузить их такими задачками, что все окончательно забыли о новенькой. — Фигня какая-то, — прокомментировал Макс, вызванный к доске, чтобы соединить девять точек четырьмя линиями. — Какое отношение эта задача имеет к математике? Нам ЕГЭ сдавать, а вы точечки рисуете! — Эта задача имеет к математике самое прямое отношение, — сурово ответил Каверин. Теперь он, кстати, уже не казался девушкам таким симпатичным, как с первого взгляда. Типичный зануда. — Я пытаюсь научить вас шевелить мозгами, менять способ мышления… Садись уж, — милостиво позволил он мнущемуся у доски Морозову. — Вот вам внеклассное задание. Сейчас я дам каждому из вас кубик Рубика. Тот, кто соберет, — получит пятерку. Понятно? — Понятно, — вяло отозвался класс, уже понимая, что пятерки им не видать как своих ушей. Каверин дал задание, но вовсе не надеялся на то, что оно будет выполнено. Эти дети привыкли мыслить штампами, глаза у них зашорены и не видят очевидных вещей. Тем больше оказалось его удивление, когда мелкая девчонка из младших классов вдруг протянула ему собранный кубик. — Возьмите и поставьте Андрюше пятерку, — сказала она. Каверин внимательно посмотрел на ученика. Похоже, он его недооценил. Это надо будет учесть… — Молодец, Андрей, очень приличная скорость, — похвалил он Авдеева. Но тот и сам смотрел растерянно. — Это не я… Это моя сестра, — наконец признался он. — Надя, тебя ведь зовут Надей? — позвал девочку Каверин. — Расскажи, как ты собрала кубик? — Ну, — девочка моргнула большими внимательными глазами — чуть красноватыми, наверное, от бессонницы или от слишком усердных занятий. — Красненькие к красненьким, зеленые — к зеленым, желтенькие… — К желтым, — обреченно закончил за нее математик. — А соединить вон те точки ты можешь? Четырьмя линиями, не отрывая руки и не проводя дважды по одной линии? — осведомился он. Девочка кивнула, поправила бантик на косичке и, подтащив к доске стул, принялась проводить линии. Легко, не думая, словно играючи. — Потрясающе! — только и смог произнести Каверин, когда она закончила. *** Дождавшись, пока Каверин, тут же заслуживший в школе прозвище Кубик-Рубик, отправился на урок, ребята проскользнули в комнату, а оттуда — на чердак. Сегодня перед ними стояла задача отыскать среди груд бумаг, имеющих отношение к детскому дому, какие-нибудь сведения об Ире Исаевой. Страницу с именами нашла Даша. «Исаева Ирина, шесть лет», — прочитали ребята, склонившись над пожелтевшей бумагой. Рядом с именем значилась странная надпись: «К.И. 152», а в конце строки стояло скупое слово: «умерла». Это оказалось неожиданно и… больно. Неужели Ира, как и её брат, стала жертвой тех же жестоких убийц? — Посмотрите! — вдруг воскликнул Андрей. — В этом году умерли еще три девочки! Что же здесь творилось? — А что это за цифры в столбике? — обратила внимание Даша. — Там, где у Исаевой стоит «К.И. 152», у других тоже обозначены какие-то цифры — 71, 89… — Может, это рост? — предположил Макс. Андрей покачал головой: — Ты представляешь себе шестилетнюю девочку в полтора метра ростом? А у Матвея Сошникова в четырнадцать лет этот показатель всего 85. — Может, он лилипут, — хмыкнул Максим. *** На дворе было холодно. Неудивительно — зима. Но Маша остановилась, чтобы немного подышать свежим воздухом, глядя, как изо рта вырываются облачка пара. В этот момент ворота раскрылись, и во двор въехала машина Полякова. Остановилась… Виктор вышел и застыл, глядя на Машу. Она немного смутилась. После того откровенного разговора им не случалось поговорить наедине — встречались в школьных коридорах, пересекались по обыденным делам, и вот теперь… Маше вспомнилась холодная усмешка Елены Сергеевны. Улыбка ледяной царевны. Елена и Виктор вместе, и значит, третьему нет места в этом союзе. Девушка плотнее запахнула на груди пуховик, словно только теперь ощутила двадцатиградусный мороз, и поспешно повернулась к двери, ведущей на кухню. — Маша! — окликнул её Поляков. Она замерла, обернулась к нему. — Был суд. Морозову дали пять лет. Маша прикусила губу, чтобы бывший директор не догадался о ее чувствах… О том странном разочаровании, что заговорил он не о том, что волновало ее едва ли не больше, чем судьба Максима… — Что ж… — выдохнула она вместе с паром, — он это заслужил… А… Максим узнает? — Может, ты сама спросишь у него? Мне кажется, вам давно пора поговорить, — Виктор шагнул к ней, осторожно взял за локоть. Маша усмехнулась. — Представляю, как он обрадуется, узнав, что я — его мать, — сказала она, избегая взгляда бывшего директора. — Маша! Ты не должна стыдиться себя! — он смотрел на нее так ласково, что у Марии защемило сердце. Она еще помнила, каковы на вкус его губы… Как мягки и вместе с тем требовательны… Нет, нельзя! Нельзя давать себе волю! — Спасибо, — пробормотала она, отстраняясь. — Мне пора… Я пойду. Она ушла, не оглянувшись, и не видела, как Виктор стоит, глядя ей вслед, а на его темных волосах ранней сединой белеют снежинки. Маша вошла в кухню, скинула пуховик и в задумчивости привалилась к двери. Ей казалось, что пол ходуном ходит под ногами. Как это странно — одновременно быть и самой счастливой, и самой несчастной женщиной… *** — Андрюш, что такое фициент? — Наденька дернула его за руку, настоятельно привлекая к себе внимание, и Андрей с усилием отвел взгляд от почти привычной, но все равно болезненной картины — Макс обнимал Дашу, а она не пыталась отстраниться, напротив, сама льнула к нему. — Что? — он присел на корточки перед сестрой, взлохматил пряди волос, выбившиеся из косички. — Что такое фициент? — терпеливо повторила Надя. — Коэффициент? А где ты слышала это слово? — Меня попросили поиграть. Там нужно было ответить на вопросы. Ну как с теми точечками на доске. А потом Елена Сергеевна сказала, что я очень умная, у меня сто пятьдесят два фициента… А у тебя сколько?.. «Исаева Надежда. К.И. 152», — вспомнилось вдруг Андрею, и парень вздрогнул: не может быть! — Андрюша, — оказывается, Надя нетерпеливо дергает его за рукав школьного пуловера, — ты не гордишься, что я умная? — Конечно, горжусь! — очнулся он. — Ты молодчина! Прямо как наша мама. Андрей поднялся и подхватил сестру на руки. Вот и решение загадки. Надо бы поделиться с ребятами. Однако, звонок на урок помешал им обсудить дела немедленно. Авдеев едва успел заскочить в класс, когда начались занятия, и Поляков принялся рассказывать им что-то о поэзии романтизма. Андрей покосился на сидевших впереди Ромку и Тёмку. Искушение было слишком велико. — Я понял про те цифры, — прошептал он одноклассникам, — это… И тут дверь класса распахнулась, и на пороге появилась… новенькая. Вместо школьной формы на ней была вызывающая футболка с глубоким декольте и надписью, идущей через всю грудь: «Не пялься — не твое!» Ромка присвистнул и завороженно уставился на девушку, напрочь позабыв об Андрее, да и сам Авдеев несколько растерялся. — Вот и Юля. А ты знаешь, что урок начался двадцать минут назад? — спросил Виктор. — Да? — она взмахнула длинными ресницами. — Тогда смысла оставаться нет. — Я бы так не сказал. Садись, пожалуйста, — настойчиво пригласил ее Поляков и, проследив, как девушка садится за парту, кивнул на провоцирующую футболку. — А это что? — Не пялься — не твое, — спокойно ответила Юля. Андрей едва мог поверить собственным ушам. Вот ведь стерва! — Отличный прикол. И что, всегда срабатывает? Надо сказать, Виктор Николаевич умел держать удар и не зря уже много лет руководил школой. Но и Юля легко поймала отброшенный мяч. — Нет, только в интернатах с тюремным режимом. Как у вас, — заметила она. — У нас действительно строгие правила. Ты не можешь ходить в этой футболке, — не позволил ей завлечь себя в сети пустых препирательств Поляков. — Как скажете, — отозвалась новенькая, а после этого… спокойно сняла с себя футболку, оставшись в полупрозрачном кружевном лифчике. Ну эта Юля и штучка! В этот момент Рома начал хихикать, а Тёма в свою очередь просто расширил глаза, при этом не вызывалось на его лице улыбка. Мальчик просто держал в руке карандаш около своих губ. Андрей с интересом посмотрел на опекуна: как он теперь отреагирует. Поляков пожал плечами: — Ну что же, если тебе так удобнее впитывать знания, продолжим… Итак, романтизм… В это время дверь опять распахнулась. В класс заглянула Елена Сергеевна. Когда ее взгляд, скользнув по ученикам, остановился на Самойловой, глаза директрисы расширились, а одна из тонких тщательно выщипанных бровей недоуменно приподнялась.  — Это еще что такое? — проговорила Крылова — скорее не с гневом, а с изумлением.  — Ему, — Юля небрежно кивнула в сторону Полякова, — не понравилась моя майка.  — Оденься немедленно. — строго приказала Крылова. Тут Юля потянулась к застёжке бюстгальтера. В эту секунду Рома был в ожидании того, что блондинка действительно снимет вещь, а Калинин только прикрыл одной рукой глаза, лишь бы не видеть того, что сейчас может быть.  — Выйди вон из класса! — крикнула Елена Сергеевна, побледнев как полотно.  — Вы прям маньяки… Этого для нервов директрисы оказалось уже слишком. И новенькая, подхватив футболку, с чувством собственного достоинства двинулась к выходу. «Пожалуй, этого она и добивалась», — подумал Андрей, с любопытством следивший за развитием ситуации. Урок оказался скомкан, хотя Виктор Николаевич сделал все, чтобы занятие шло обычным ходом. После литературы Андрей наконец смог поговорить с ребятами, однако его сообщение вызвало легкое недоверие. — Не понимаю, кому нужно было изучать интеллект приютских детей, записывать результаты и тайно хранить их столько лет, — выразила общие сомнения Даша. — Я уверен, причина есть, — не согласился Андрей. *** Во время обеда в столовой опять случился инцидент с участием новенькой. Она повздорила с Еленой Сергеевной, обе вышли в коридор, откуда затем послышался резкий, как хлыст бича, звук пощечины. А потом Юля вбежала в зал, держась рукой за щеку и повторяя: «Она меня ударила! Она меня ударила!» Крылова, поспешившая вслед за ученицей, конечно, все отрицала, но мнения учеников и педагогов разделились. Кто-то считал, что директриса вполне способна отвесить строптивой девчонке пощечину, кто-то придерживался позиции, что и сама Юля редкая стерва, возможно, она просто устроила незамысловатый спектакль. Школа гудела, обсуждая это событие. Но, как говорят, новость никогда не приходит одна. Вскоре для обсуждения появилась еще одна тема: Наденьку Авдееву по результатам теста переводят сразу в пятый класс. Весело блестел и искрился снег. Павел Петрович отдавал резкие команды. Разминка перед уроком шла полным ходом. — Ну, а теперь пять кругов вокруг школы! — скомандовал он, сигналя в свисток. — Ну же, пошли! — Андрей! — Даша догнала бегущего чуть впереди парня. — Ты какой-то грустный… Что-то случилось? — Мне надо на чердак. Проверить кое-что, пока Каверин на уроке, — бросил он на бегу и вдруг повернул в сторону крыльца. Даша, не раздумывая, последовала за ним. На чердаке Андрей отыскал листок с фамилиями умерших девочек. — Смотри, — показал он Даше. — У погибших девочек самый высокий коэффициент интеллекта. — И что это значит? — спросила девушка и тут же, испуганная догадкой, прижала руки ко рту. — Тут что, уничтожали самых умных? Андрей мрачно кивнул. — Должно быть, как раз, тот, кто убил пятерых ребят в подземелье, — добавил он. — А у Нади… — Даша шагнула к парню, чувствуя, как громко в тишине пустого пыльного чердака стучит ее собственное глупое сердце. — Не бойся, все это происходило тридцать лет назад! Сейчас это ничего не значит! — А вот в этом я не уверен, — отрезал Андрей и, словно очнувшись, шагнул к лестнице. — Пойдем, пока наше отсутствие не заметили. Они спустились вниз, но, к несчастью, не успели выйти из шкафа, услышав скрежет ключа, затем — тяжелые шаги и голоса. — Отодвиньте вот этот стеллаж, — командовал математик. — Да, сюда как раз встанет письменный стол, — заметил Володя. Послышался звук отодвигаемой мебели. — А это еще что? — спросил вдруг Каверин. — Похоже на сейф, — басом откликнулся кто-то из грузчиков. Ребята, выглядывая из узкой щели в дверце шкафа, тоже заметили вделанный в стену сейф. — Какой странный замок, — сказал тем временем Володя, присаживаясь перед сейфом на корточки. — Похоже на барельеф. — Каверин нажал на ручку. — Закрыт. Интересно, у кого ключ? Хорошее место для хранения контрольных. Какое-то время мужчины пытались открыть сейф, однако подходящего ключа так и не нашлось. — Идите пока, — велел Каверин грузчикам, и те удалились, громко топая массивными ботинками. — Мне тоже пора в царство терок и кастрюль, — весело сказал Володя. — Ничего больше не нужно? — Нет! Спасибо за помощь! — Каверин пожал ему руку и вскоре сам вышел из комнаты, прихватив со стола какую-то тетрадь. Андрей и Даша смогли наконец выбраться из своего плена. Таинственный сейф так и манил взгляды ребят. Они завороженно подошли ближе, и тут Андрей вдруг понял, почему узор на замке кажется ему странно знакомым. Он медленно стянул с пальца кольцо Савельича, приложил к замку. Оно подошло идеально. Авдеев нажал и повернул своеобразный ключ. Дверца сейфа тут же распахнулась, открывая нутро, заполненное какими-то старыми папками и конвертами. Это была превосходная находка! В комнате, судя по всему, было несколько мужчин — сам Каверин, повар Володя и грузчики, отзывающиеся короткими репликами. *** Крылова приступила к следующей важной проблеме. Проблеме с новенькой. Пора им поговорить по душам. Лена решительно вошла в комнату девочек. По счастью, Юля находилась там одна. Сидя на кровати, она писала кому-то смс. Закрыв за собой дверь, директриса сделала несколько шагов вперёд к кровати Самойловой и внимательно посмотрела на строптивую ученицу. — Послушай, деточка, тебе не кажется, что ты плохо начинаешь? — спросила она слегка раздраженным из-за всех сегодняшних неприятностей тоном. — Разве? — Юля иронично посмотрела на Елену, сверкая бесстыжими глазами, задорно глядящими из-под густой выбеленной челки. — А мне кажется, отличное начало. Директриса элитного пансиона избила беззащитную ученицу! По-моему, для желтой прессы это просто праздник. — Мы обе знаем, что я тебя и пальцем не тронула. Юля встала с кровати и улыбнулась — широко, как-то даже простодушно. — Да. Жаль, что никто, кроме нас с вами, не знает об этом, — сказала несносная девчонка. — Впрочем, я могла бы забыть это маленькое недоразумение… Например, если сегодня вечером встречусь с отцом. — Ты меня шантажируешь? — Лена смотрела на пигалицу с ужасом и презрением. — Ну… — та делано замялась. — Дайте подумать… Конечно, да!.. *** Через некоторое время Андрей и Даша вышли из шкафа и побежали в комнату мальчиков. Они ворвались в комнату и не долго думая Даша сказала:  — Мы нашли! Мы нашли сейф! — послышался радостный голос Даши. — Какой сейф? — Калинин недовольно повернулся от компьютера. — Сейф в комнате Савельича, — пояснил Андрей. Оказывается, он вошел вслед за Дашей. — Там полным-полно документов, но мы взяли пока только вот это. Он протянул конверт. — Ну-ка, — Максим, все это время валяющийся с плеером на кровати, вскочил и протянул руку, беря у Андрея запечатанный конверт. Как раз в это время дверь открылась, и в комнату вошла Надя в длинной смешной ночной рубашке в розовых зайцах. — Андрюша! Я не могу заснуть! — подошла она к брату. Тот подхватил девочку на руки, принялся её успокаивать. Артём не следил за ними: гораздо больше его сейчас интересовал конверт. В нем оказалось несколько фотографий. Девочки в старой школьной форме — они сами такую не застали, но Дашина мама рассказывала, что у нее было в точности такое же коричневое платьице и фартук с «крылышками». Третий же снимок заставил ребят пораженно застыть: с него прямо в объектив смотрела Надя Авдеева! Самую простую версию — ту, что сфотографирована именно Наденька, пришлось отвергнуть. Во-первых, сама девочка отрицала, что фотографировалась, тем более с переодеванием. Во-вторых, фотография даже на вид была старая, а еще за спиной девочки, точной Надиной копии, виднелся холл школы. Вернее, он был похож на привычный всем холл «Логоса», однако имелись и существенные отличия. Например, над лестницей размещались какие-то барельефы, в которых, воспользовавшись интернетом, ребята узнали старые гербы союзных республик. По всему выходило, что фото было сделано до их рождения и снимали именно в детдоме. На обороте имелась старая, почти выцветшая подпись: «Ира Исаева». Как странно! Но почему эта таинственная Ира точная копия сестры Андрея?! *** Ребята сидели в столовой. Елена Сергеевна начала проходить мимо стола нашей пятёрки, как вдруг Старкова обратилась к директрисе.  — Елена Сергеевна  — Да — подошла женщина к ребятам.  — А скажите, пожалуйста, нас отпускают на праздники домой? — поинтересовалась блондинка.  — Поскольку ваши анализы в порядке, то я не возражаю. И тут же женщина оставила их.  — Класс! — отозвалась Дарья — ну, кто и что будет делать на каникулах? Мне, например, мама обещала показать Лондон — с улыбкой говорила Старкова.  — А мы с Ромычем — начал Макс — поедем кататься на бордах  — В Австрию — продолжил Павленко — мне предки сняли коттедж  — Вау… — порадовалась Даша за друга — круто  — А вот мне, после всех этих ужасов, просто хочется побыть дома — проговорил Тёма, глядя в тарелку, будто пытаясь там что-то найти.  — Конечно — продолжил диалог Макс — нам всем надо поплакать в жилетку… кому-то дома, кому-то на могилку… Тут же Андрей и Артём кинули взгляд на Максима.  — Рот закрой! — сказал Авдеев.  — Ой, прости… — не искренне выдал Морозов. Тут же со стула встал Андрей и подошёл к огромному столу, чтобы взять молоко.  — Бывают же твари… — заявил Артём, который спиной облокотился об спинку стула и всё также смотрел в тарелку, держа ложку и ковыряя что-то. После чего, мальчик спокойно встал и вышел в коридор. Даша вскочила и взяв стакан для молока отправилась за Андреем. Макс тут же это заметил. Как только Старкова подошла к Андрею она проговорила:  — Андрей… не обращай на него внимание…  — Да плевать я хотел на твоего Макса. Меня больше фотографии интересуют. Надя говорит, что её здесь никто не фотографировал и что она в такой форме не была.  — Слушай. может это просто похожая на неё девочка?  — Утерянная в детстве сестра-близнец? Такого не может быть. Она на неё очень похожа. Надо посмотреть. что есть ещё в этом сейфе.  — Андрей, успокойся — девушка взяла юношу за руку, на мизинце располагалось кольцо — ключ от сейфа только у нас. Вдруг, к девушке подходит охранник и протягивает блондинку телефон.  — Алло, мам, привет — с улыбкой начала диалог старшеклассница — ты сделала визу? — и тут на лице девушки улыбка исчезла — гастроли… ну, понятно… да нет, ничего страшного… куда этот Лондон денется?.. Давай, целую Даша сбросила звонок. И тут же на неё посмотрел Андрей и он слышал разговор. В глубине души юноша хотел бы обнять девушку и хоть как-то её поддержать. Но, видимо, не сегодня. ***  — Ну что же, я вижу, что вы умнее меня, — Каверин скользнул недобрым взглядом по пятерке ребят. — Вот завтра и проверим. Проведем контрольную по всему пройденному за год материалу. Класс встревоженно загудел. — Ну, если на контрольной нужно будет собирать кубик Рубика, делать самолетики или там кораблики… — насмешливо произнес Макс Морозов и, сложив из тетрадного листа самолетик, запустил его в доску. — От завтрашней контрольной на двадцать процентов будет зависеть годовая оценка, — проговорил преподаватель спокойно, словно не замечая этой выходки. — Ну как, весело? — Бывало и веселее! Похоже, Максу шлея под хвост попала — ну почему бы ему хоть чуть-чуть не помолчать?! Даша бросила на Морозова укоризненный взгляд. Увы, не помогло. — Мало? — Каверин недобро усмехнулся. — Тогда на тридцать. Легко Максиму — за него отец платит. ***  — Вы хотите сказать, что этот человек — не отец Юли? — произнесла Елена Сергеевна, с ужасом глядя на невысокую симпатичную блондинку, мать Юли Самойловой. — Нет, — женщина тоже нервничала и теребила в руках изящную дорогую сумочку. — Он — её отчим. Вернее, был отчимом… Мы разводимся… И вдруг на холеном лице промелькнула тень, серо-голубые глаза наконец оторвались от разглядывания сумки, уставились на Крылову. — А почему вы спрашиваете? Он пытался с ней встретиться? — с беспокойством спросила женщина. — Н-нет, — выдавила из себя Лена. — Просто Юля ведет себя немного… ммм… агрессивно. Вот мы и пытаемся разобраться в причинах. — Да, — мама Самойловой кивнула, снова взялась за сумку, отыскала в ней платочек и поднесла к лицу. — Причина вполне серьезная. Я застала их в постели… Его выгнала из дома, а дочь привезла сюда. Чтобы под присмотром, подальше от этого негодяя… Крылова почувствовала себя так, словно под ногами вдруг образовалась дыра. Лена даже взглянула вниз: нет, пол в полном порядке — дорогой дубовый паркет цел и матово поблескивает под светом лампы… Но откуда это состояние свободного падения?.. — Послушайте, мой муж недавно умер. Юля была… очень подавлена. Потом я снова вышла замуж, и мне кажется, она не смогла простить этого. Мне очень важно с ней поговорить! Я не хочу ее терять! Глаза женщины заволокли слезы, а помада в уголке рта размазалась, придавая красивому лицу что-то карикатурное, жалкое. — Да, конечно, — Лена с трудом сглотнула. — Извините, Людмила Валентиновна, но сейчас это невозможно. У нас уроки… — Я понимаю, — блондинка опустила голову, — но я проехала сто с лишним километров, чтобы поговорить с дочерью, и не уеду, пока не сделаю этого. — Людмила Валентиновна… — директриса поднялась с места и подошла к окну, — я должна вам кое-что сказать… За окном раздался лай. Лена бросила взгляд на улицу и поняла, что спасена. Юля Самойлова собственной персоной бодро пересекала школьный двор, направляясь к крыльцу. Вернулась! До чего же вовремя! — Что-то случилось? С Юлей что-то случилось? — посетительница тоже встала, сумочка выскользнула у нее из рук на пол. — Нет-нет, — Крылова улыбнулась. — Все в полном порядке. Вам действительно нужно поговорить. Сейчас я приведу Юлю. Несносная девица медленно поднималась по лестнице, снимая шубку. — Зайди в мой кабинет! — окликнула ее Елена Сергеевна. — Там твоя мама. Сейчас ты войдешь и скажешь, что была на уроке. А если попробуешь хотя бы намекнуть на то, где была на самом деле, я тебе шею сверну. Поняла? Девушка кивнула. *** Кубик-Рубик, как прозвали Каверина ребята, шел между рядами, кладя на парты крохотные листочки для заметок. На таких не то что контрольную, уравнение не решишь. — По ползадачки на каждого? — полюбопытствовал Ромка и тут же съежился под пронзительным, вымораживающим все вокруг взглядом математика. — Можешь не напрягаться, Павленко, — процедил сквозь зубы Каверин. — У тебя два. — За что?! — от возмущения Ромка едва не вскочил из-за парты. — За то, что ты стащил вариант контрольной у меня из комнаты, — последовал странный ответ. Андрей с удивлением уставился на математика: шутит?.. Нет, не похоже. Нельзя шутить с таким бульдожьим выражением на лице. Авдеев поспешно опустил глаза. Вчера вечером они с Дашей как раз собирались навестить комнату Каверина. Хотя вовсе не для охоты на контрольную — они хотели заглянуть в сейф, чтобы достать оттуда другие бумаги. Мысль о том, что Надюше угрожает опасность, буквально сводила Андрея с ума. Однако посещение не удалось: дубликат ключа от комнаты, который хранился у Даши в тумбочке, пропал. Успокаивало лишь то, что кольцо Савельича, служившее ключом от сейфа, по-прежнему у Авдеева, значит, кроме него, никто не доберется до бумаг. — Нечего так смотреть! — продолжал меж тем математик. — Двойки получат все, весь класс! Это было уже совсем странно. — У вас есть всего один шанс — наказание отменяется, если виновник признается сам и тем восстановит попранную справедливость, — добавил Каверин как ни в чем не бывало. — Что, нет желающих? Я смотрю, честность и храбрость тут не в чести. Андрей рассеянно взглянул на ребят. Все ответили такими же недоумевающими взглядами. — Тем не менее я не сомневаюсь, что кто-то из вас знает имя виновника происшествия, — Каверин остановился у доски и окинул каждого внимательным взглядом — словно просканировал. — Даю последнюю возможность решить ситуацию полюбовно. Напишите его имя на листочке и положите бумажки сюда. — Он ткнул в картонную коробку, стоящую на учительском столе. Что за чушь?.. Класс заволновался. Ребята переглядывались. Кто-то нерешительно подвинул к себе листок и принялся писать на нем. Авдеев покосился на Морозова. Макс сидел, как всегда, развалившись, и небрежно выводил что-то на бумажке. Судя по кривой ухмылке, не слишком позитивное для Каверина. Вскоре листки были собраны, и Кубик-Рубик вызвал Дашу к доске, велев ей зачитывать то, что написано на бумажках. — «Не знаю», — прилежно читала Даша. — Пустой лист… «Понятия не имею…» Она взяла последнюю из бумажек и вдруг быстро положила к прочитанным. — Стоп! — живо остановил ее математик. — Читай, что там написано? Даша покраснела. — Ничего. Пусто, — неохотно выдавила она. — Не надо врать. Читай! — велел он. — «Пошел в жопу, придурок», — пробормотала Даша, и Андрей догадался, чей это листок. Впервые за долгое время Артём Калинин улыбнулся. — Лучший способ защиты — нападение, — прокомментировал ситуацию Каверин. — Садись, Старкова. Но, между прочим, хорошо смеется тот, кто смеется без последствий. Но это не про вас. Вам предстоят длинные выходные, которые большинство ребят планировали провести со своими семьями. Так вот, планы отменяются. Весь класс остается в школе. — Вы не имеете права! — не выдержал Ромка, действительно имевший на это время обширные планы. — Нас родители ждут, — жалобно проговорила тихая девочка, с которой Андрей едва ли перемолвился больше чем парой слов. — А вот это не моя проблема! — злорадно ответил Каверин. Он стоял, небрежно облокотившись об учительский стол, и смотрел на класс жестким сверлящим взглядом. — Погодите! Здесь нет моей бумажки! — новенькая, Юля Самойлова, быстро чиркнула нечто на листке и отдала его математику. Кубик-Рубик взглянул и сухо усмехнулся — так, что Андрея прошиб холодный пот. — Как и следовало ожидать, — сказал Каверин. — Желаю хорошего отдыха. Все свободны, кроме нашего славного друга Морозова. Андрей взглянул на Макса. Похоже, тот был по-настоящему удивлен. — Что? Какого черта?! — воскликнул он, оборачиваясь к Юле. — Мы с… отцом собираемся в Париж, и я не намерена из-за тебя торчать здесь, — парировала она абсолютно спокойно. Андрей был очень удивлен. Неужели контрольную взял Макс? Да, исчезновение ключа свидетельствует против него, но… как-то странно все это и совсем не похоже на раздолбая Морозова. *** Они собрались в комнате девчонок, и все-все, даже Даша, глядели на него подозрительно. — Да не брал я контрольную! На кой-мне она сдалась! — не выдержал Макс, прерывая порядком затянувшееся молчание. — Почему вы верите не мне, а этой стерве? — В общем, — Андрей помялся, — ты же знал, где лежал ключ от комнаты Савельича. — В каком смысле «лежал»? — уточнил Тёма. — Андрей вчера хотел забрать бумаги из сейфа, я полезла в ящик, а ключа нет, — объяснила Даша. — Посмотрите сами! Даша открыла дверцу тумбочки, немного порылась в ящике и предъявила всем ключ. Макс даже перевел дыхание. Но рано. — Значит, кто-то положил его обратно, — безжалостно резюмировал Ромка, и все снова уставились на Морозова. — Выходит, я! — Макс криво усмехнулся и отошел к окну. Между ним и ребятами, словно некая граница, лежала тень от занавесок. — Конечно! А вы не думали, что это сделала сдвинутая на всю голову Самойлова?.. Или, к примеру, Авдеев. Сам взял, а на меня бочку катит! — Это не Андрей, — возразила Даша, опустив глаза. Тень от ее длинных ресниц лежала на щеках ровными полукружьями. — Мы вчера весь вечер провели вместе. И снова — как под дых. Макс думал, что с этой историей уже покончено. — И чем же вы занимались весь вечер? — грубо спросил он. — Готовились к контрольной! — отрезал Андрей. Он тоже злился, а на щеках появились алые пятна румянца. — А ты где был? — У себя в комнате… — ответил Морозов уже не так уверенно и заметил, как Ромыч и Тёмыч обмениваются недоверчивыми взглядами. — Ну и что опять не так? — Макс, — Тёма встал, шагнув к нему, — мы с Ромкой занимались в нашей комнате. Тебя не было до одиннадцати… Замкнутый круг. Так недолго и самому поверить, что в каком-то приступе лунатизма прокрался к математику и подставил родной класс. — Да достали! Говорю же вам: не трогал я эту контрольную! — махнул Морозов рукой. Но тут дверь открылась, и в комнату вошла Юля. Нет, не вошла — скорее вплыла. Королевишна, блин! — А что за листочки ты прятал вчера в коридоре? — спросила эта стерва, хлопая тщательно подкрашенными ресничками. Честное слово, убил бы! — О каких листочках она говорит? — вцепился тут же Авдеев. — Макс, если ты хочешь, чтобы мы тебе поверили, расскажи нам все! — вторила Даша. И она туда же. Зачем весь этот цирк, если тебе не верит даже твоя любимая девушка? Все это было уже слишком, и Максим, хлопнув дверью, вышел вон. — На ловца и зверь бежит… — послышался полный едкой иронии голос. Дверь учительской была распахнута, и оттуда выглядывал сам Каверин. Вот ведь непруха! — Зайди-ка, — поманил математик. Макс с неохотой зашел в учительскую. Кроме Каверина — никого, пусто. — А теперь отдай фотографию! — математик прижал его к стенке, глаза учителя даже покраснели от гнева. — Какую еще фотографию? — Максу казалось, что на него ополчился весь мир. — Ту, которую ты забрал из моей комнаты вместе с контрольной, — прошипел Кубик-Рубик. — Да не брал я эту вшивую контрольную! И фотография ваша мне на фиг не нужна! Я на всю жизнь вами налюбовался! — выпалил Макс. Но Каверина это не убедило. — Послушай, мальчик. У тебя есть два варианта. Или ты вернешь мне фотографию, или я… очень сильно испорчу тебе жизнь. Ты даже не представляешь, насколько сильно! — он взял Макса за воротник и встряхнул, будто собираясь приложить головой о стенку. — Псих! — Морозов вывернулся из его цепких рук и пулей вылетел из учительской. *** Как только девушки остались в комнате одни, Даша с раздражением повернулась к Юле, пакующей свой чемоданчик. — Ты ведь наврала про Макса. Зачем? — выпалила Старкова. Юля покрутила в руках совершенно неприличную прозрачную кофточку и с улыбкой, положив ее в чемодан, подняла глаза на соседку по комнате. — Я видела его вчера с какими-то бумагами. И Макс очень не хотел, чтобы их кто-нибудь видел. Вот так-то. А я не собираюсь торчать здесь все праздники из-за твоего парня… Или твой парень — Андрей? Или они оба — твои парни! Упс! Что-то я запуталась! Вот ведь ехидна! *** В эти минуты Тёма и Рома паковали свои вещи в чемодан.  — Славу Богу! — начал Роман — а то я уже думал, что все выходные здесь торчать буду  — Это да… пожалуй, хочется отдохнуть нормально… В эту секунду Рома отвернулся от друга. Калинин заметив это быстро достал из своей тумбочки ответы на контрольную, а также фотографию, но на этот раз на фотографии была изображена не Вика, а совершенно другая девушка и рядом с этой девушкой был математик. Он быстро спрятал в свой чемодан. На этой фотографии была изображена Кристина Панфилова. Кристина Панфилова — бывшая одноклассница, а также бывшая соседка из одного двора Виктории Кузнецовой. До того, как начался весь тот кошмар, интриги и до того, как к ним приехал новенький Андрей и т.д. Вика сама как-то рассказывала Калинину о том, что пропала её соседка Кристина. Брюнетка тогда показала фотографию, которую после она забыла забрать у Артёма. На ней были изображены Кристина и Каверин. А потом эта девочка просто исчезла. Эта Кристина является бывшей ученицей частной школы-пансиона «Логос». *** Спустя час. В комнате мальчиков никого не было. И тут вошла она. Даша. Она тихо вошла в комнату парней. Вроде никого. Вот и тумбочка Макса. «Я только посмотрю», — подбодрила себя девушка и принялась рыться среди книг и тетрадей. — Ай-ай-ай! — послышался от дверей насмешливый голос. Даша вздрогнула и оглянулась. Макс! Она и не слышала, как он вошел. Как долго он здесь? Щеки окрасил предательский румянец. — Тебе разве не говорили, что рыться в чужих вещах нельзя? — спросил Морозов так же язвительно. — Я искала… — девушка запнулась. — Контрольную! — с готовностью подсказал Максим. — Да… Это ты ее взял? Скажи правду, я пойму! — Нет, это не я, — он скрестил на груди руки и казался так далеко от нее, словно за тысячи километров. — Тогда что это за листки, о которых говорила Юля? — настаивала Даша. — Ах, листки?! — Морозов сжал губы в тонкую линию. — Да подавись ты ими! Он достал из кармана сложенные вчетверо листы бумаги и протянул Даше. Она развернула и обомлела — билеты на поезд до Питера. Для него и для нее… — Но… — Даша не знала, что и сказать, — почему же ты промолчал? — Потому что сюрприз тебе сделать хотел. Проехали, — Макс сердито отвернулся. — Макс, прости… — девушка потянулась к нему, обняла за плечи, но Максим упрямо вывернулся. — Знаешь, Даш, я сыт по горло, — зло бросил он. — Раз ты мне ни в чем не доверяешь — нам лучше расстаться. Выход там. — Макс!.. Он молчал. Слезы застилали глаза Даши, но она понимала: это конец! Все! Максим слишком гордый, чтобы прощать ее снова и снова. Почему все так сложно и запутанно? *** Виктор наблюдал, как Самойлова появилась из комнаты, везя за собой свой чемоданчик. Довольная. Предвкушает. А ведь ей — только шестнадцать! Бедная глупая девочка! — Юля, Самойлова! — окликнул он ее. — Вернись, пожалуйста, в свою комнату. Поездка отменяется. — Но почему! — заныла она. — Я не хочу! Поляков вздохнул. — Хочешь. Если не желаешь своему… гмм… отчиму… больших неприятностей. Девушка вспыхнула, закусила губу и, повернувшись, медленно побрела назад. Теперь Виктору предстоял еще один разговор. С отчимом Юли, но Поляков не сомневался, что сможет его… скажем — убедить. Так и случилось. *** Прошло три дня. Быстро, слишком быстро, и вот Тёма уже снова в «Логосе». Калинину было грустно. И он решил навестить свою одноклассницу и соратницу Дашу Старкову. Как раз он взял с собой те самые листочки с ответами на контрольную и вместе с тем, там была фотография. Когда юноша вошёл в комнату девочек, то Даши там не оказалось, но была только одна Юля Самойлова. Вздохнув, он уже хотел покинуть комнату, однако по случайности выпала фотография. Миг — и снимок был в руках у Самойловой. — Опа! Как интересненько, — заметила новенькая, разглядывая изображение Каверина, обнимающего симпатичную темноволосую девушку. — Тебя не касается! — Тёма вырвал из рук фотку и поспешил убрать в листочки. — А что за девица? — интересовалась тем временем Самойлова, надувая пузырь клубничной жвачки. — Твоя любимая, которая тебя послала? — Я в твои дела не лезу. И ты, пожалуйста, не лезь в мои. Калинин отвернулся, показывая, что разговор закончен. Ему было страшно. — Что это вы здесь делаете? — Макс уставился на математика, остервенело роющегося в его собственной тумбочке. «Завели моду, — мелькнуло в голове, — сначала Даша, теперь вот этот… Кубик-Рубик». Каверин резко повернулся к нему. У математика был взгляд носорога, заметившего цель и готового переть на нее, невзирая ни на препятствия, ни на расстояния. — Ты же не хочешь вернуть фотографию по-хорошему. Вот я и пришел взять ее по-плохому, — соизволил-таки ответить учитель. Максим поднял к потолку глаза. — Да сколько можно говорить — нет у меня никакой фотографии! Уходите, пока директора не вызвал. Последние слова, видимо, окончательно замкнули какие-то контакты в голове у Каверина, потому что он вдруг с воплем: «Верни мою фотографию, придурок!» — кинулся к Максу и вцепился ручищами в его шею. — Отстаньте! Говорю же, нет никакой фотографии! — прохрипел Морозов, пытаясь разжать руки учителя. Неизвестно, чем бы закончился этот поединок, но тут в комнату зашла Даша. И замерла, в ужасе глядя на Каверина. Кадык Кубик-Рубика дернулся, мужчина разжал руки и, не сказав больше ни слова, вышел прочь. — Он что, с ума сошел? — спросила Даша, проводив математика полным изумления взглядом. — Что он хотел? — Да полный псих. Макс сел на кровать и принялся растирать шею. — Ты в порядке? Дай посмотрю… — девушка потянулась к нему, но Морозов отпрянул. — Послушай, Даш, — сказал он, отстранившись от нее как можно дальше, — ты хочешь, чтобы я тебя простил. О’кей. Прощаю. Но это ничего не меняет. Мы расстались. Понимаешь? Мы больше не вместе! Она смотрела глазами побитой собаки, словно это действительно имело для нее значение. Поздно. Поздно, милая, давно уже поздно. Поезд давным-давно отошел от перрона. А на следующий день произошел новый неприятный случай. На перемене, после урока математики, Макс принялся жаловаться Ромке, что его достает Кубик-Рубик. — Чуть не придушил, прикинь? Вот псих реальный! — рассказывал Морозов. — Фигассе! — даже присвистнул от удивления Ромка. — А че хотел? — Да компостирует мне мозги какой-то фоткой, которую у него сперли вместе с контрольной. Услышав это, Тёма похолодел, а Самойлова многозначительно покосилась на него. Неужели догадывается?.. *** Пора валить. Теперь Андрей чувствовал это всей шкурой. Ладно, когда опасности подвергается он сам, но Надя!.. Сестра — единственное, что у него осталось. И ждать, пока до нее доберутся, Авдеев вовсе не собирался. Он уже говорил с Поляковым и с адвокатом их семьи Паниным. Они не захотели помочь по-хорошему. Значит, будет по-плохому. План был разработан, пора браться за его осуществление, что Андрей и проделал на ближайшем уроке русского. Сославшись на то, что у него будто бы заболел живот, Авдеев отпросился у Виктора Николаевича, а сам торопливо, пока все были заняты, нырнул в комнату Полякова. Папка с надписью «Андрей и Надежда Авдеевы» нашлась в одном из ящиков среди прочих бумаг. Сверху лежал милый рисунок Наденьки: три ярких оранжевых человечка — два побольше, один поменьше. Возле каждой фигурки подписи: «Надя», «Андрюша», «Виктор Николаевич». Рисунок был таким умильным, что Андрей улыбнулся и не сразу отложил его в сторону. Но вот и то, за чем Авдеев пришел: реквизиты и пароли банковских счетов родителей. Аккуратно переписав их на бумажку и положив папку обратно в ящик, парень собирался уйти, но вдруг заметил целую пачку писем, адресованных Савельичу. Вот это находка! Прихватив и корреспонденцию, Андрей как ни в чем не бывало вернулся в класс. — Садись, Авдеев, тебе уже лучше? — на миг прервал урок Виктор Николаевич. — Да, уже значительно лучше, — ответил Андрей — и сказал абсолютную правду. *** Последней была физра. После неё ребята отправились в душевые. Тёма припозднился, поэтому, когда он пришёл, в раздевалке уже никого не было. Юноша подошёл к зеркалу и, упершись руками в стекло, заглянул в глаза собственному отражению. Как же тяжело! Что делать? С кем поделиться?.. Увы, поделиться было не с кем, потому что как расскажешь обо всем?!. Тёма вздохнул и вдруг услышала стук двери. Юля собственной персоной стояла, прислонившись к стене, и рассматривала Артёма Калинина с каким-то жадным любопытством. — Ну рассказывай, что за фотка такая важная! — сказала Самойлова, не смущаясь. Она вообще не умела смущаться. Артём многозначительно промолчал, но настырная одноклассница не желала сдаваться. — О’кей, — стервозно улыбнулась она, — представляю счастливую рожу Кубика, когда он узнает, у кого фотка. Или рожи твоих придурковатых друзей… Как же они удивятся: «Вау! — передразнила она. — Так вот кто спер контрольную!..» Прямо не терпится поделиться со всеми! Юля повернулась к двери, словно собираясь уходить. И тут нервы у Тёмы не выдержали. — Погоди! — поспешно сказал он, понимая, что наконец может хоть кому-то рассказать. Пусть даже шантажистке. Главное — избавиться от этого тяжкого груза, нести который в одиночку уже непереносимо. — Никому не говори, но девушка с фотографии — Кристина Панфилова. — Ну и в чем тут криминал? — Юля живо обернулась к нему. — Не понимаю, чего Кубик так всполошился. — Понимаешь, Кристина исчезла. Два года назад. Ее так и не нашли… — Ты думаешь, Каверин как-то связан с ее исчезновением? — Юля даже присвистнула от удивления. — Получается, что чертов Кубик не просто псих, а маньяк-убийца! Круто! *** Большинство писем, адресованных Ивану Савельевичу, представляли собой всякий рекламный хлам, но вот одно из них… — Послушайте, что тут написано, — говорил Андрей ребятам, когда все, по традиции, собрались у них в комнате, чтобы обсудить текущее положение дел. — «Уважаемый Иван Савельевич! Здесь вся информация, которую мне удалось найти об Анне Семеновой…» Анна Семеновна, — прервался он, — помните, это одна из умерших девочек с высоким IQ. Похоже, Савельич ее искал. Но слушайте дальше, тут еще интереснее: «Ее удочерила семья из Новосибирска, сменили фамилию на Копылову. В 1990 году Анна Копылова вышла замуж и стала Анной Вартановой. В 1992 году она родила первого ребенка, в 1995-м — второго». — Так, значит, она жива! — удивился кудрявый. После разговора с Юлей ему удалось немного прийти в себя, хотя юношу и мучила вина перед друзьями. — Надо найти эту Анну и обо всем расспросить! — Даша сияла — наконец в этом деле появилась хоть одна зацепка! Но Андрей покачал головой: — Дальше в письме сказано, что Анна Вартанова умерла в 2010 году в возрасте тридцати восьми лет… Но, поймите, самое главное, что она умерла не в 1979, как указано в тех бумагах! Значит, другие девочки, возможно, тоже живы! — Правильно! — от возбуждения Даша подскочила на месте. — Нужно их найти! Через кого-то из них можно выйти на Иру Исаеву!.. Но как… — А вот как! — Артём решительно двинулся к ноутбуку. — Мы зарегистрируемся во всех социальных сетях под именем… скажем, Вали Спиридоновой, одноклассницы Иры Исаевой, и подождем, пока нам не напишут! — Так и поступим! — дружно решили все. Через некоторое время Андрей смотрел на экран ноутбука и никак не мог поверить своим глазам. Сто тридцать два рубля и семнадцать копеек — все, что осталось на счете его родителей. Кажется, у него появился к опекуну серьезный вопрос. *** Артём срочно покинул ребят. В учительской было пусто. — Идём, — махнул Юле Артём. Ребята бесшумно проскользнули внутрь и устремились к шкафу, где хранилась документация. Среди толстых папок обнаружилась и нужная: «Личные дела». Быстро пролистав бумаги, Самойлова и Калинин отыскали личное дело Каверина. — В какой школе училась твоя Кристина? — спросила Юля, просматривая убористый текст. — Двадцать два — одиннадцать, — отозвался Тёма. — И пропала в 2009 году? — Да, зимой. — Забавно, — Самойлова хмыкнула. — Наш Кубик-Рубик как раз работал там преподом с 2009-го по 2010-й. — Значит, Каверин вел у неё уроки! — прошептал он, побледнев. — Выживания, — Юля захлопнула папку, — но бедная девочка плохо училась. — Не смешно, — отрезал Артём. — Ладно, пойдем отсюда, пока нас никто не засек. И они оба, по возможности уничтожив следы своего пребывания, выбежали из учительской, так и не заметив, что все это время за ними кто-то наблюдал. Когда новоявленные сыщики скрылись, Каверин вышел из соседней с учительской комнаты и, подойдя к большому массивному столу, изо всей силы стукнул по нему кулаком. *** На следующий день Артём обнаружил, что фотографии нет и он понял, что к этому причастна Юля. Это было очевидно для мальчика. Спустя некоторое время он дождался, когда Даша и Юля покинут свою комнату. Когда настал тот самый момент он начал обыскивать вещи Юли. Тут в комнату входит Самойлова и расширила глаза от того, что Артём перевернул все вещи девушки.  — Совсем офигел?  — Ну и куда ты дела фотографию?! — Калинин налетел на Юлю словно вихрь. — Отдай сейчас же! Самойлова, как всегда манерно, пожала худеньким плечиком: — Нет у меня никакой фотографии. — Не ври! — Хочешь, мамой поклянусь? — Юля подняла к потолку голубые глаза. — Хотя она та еще стерва… Артём вздохнул, чувствуя, что одноклассница не врёт, и в бессилии опустился кровать на кровать Даши. — Фотография была у меня в тумбочке, но пропала… — тихо пожаловался он. — Наверное, кто-то взял. — Стопудово сам герой-любовничек, — заверила Юля. — Каверин? Вот теперь Тёма действительно испугался. — Да не трусь. По-моему, забавно. Я в игре! — Самойлова мельком взглянула в зеркало и послала сама себе воздушный поцелуй. *** Регистрация в социальных сетях дала результаты. В ящике лежало первое письмо от какого-то Владимира Благова. — Надо проверить айпишник компа, с которого нам написали. На всякий случай. Я, например, уже никому не верю, — сказал Артём, и собравшиеся вокруг него ребята кивнули. Они были здесь все, кроме Андрея. К Авдееву как раз приехал адвокат. Даша знала, что Андрей хочет уехать из школы и сменить опекуна, обокравшего его и Надю. Все это было очень странно. Самой Даше не верилось, что Виктор Николаевич способен на низкий поступок, однако факты — страшная вещь, что с ними поделать?.. В любом случае решение целиком принадлежало Андрею, как бы она ни хотела, чтобы он остался в школе. Даша тихо вздохнула и поймала на себе изучающий взгляд Максима. Хорошо хоть, что он перестал обижаться и вновь в команде. — Есть! — с азартом воскликнул Калинин, оборачиваясь к друзьям. — Какой-то московский сервер. Вот адрес: Новоостаповская улица, дом пять, строение три. Это офис… А, вот и ссылка на их сайт. Юридическая контора «Панин и партнеры». — Не может быть! — Даша взволнованно подалась к подруге. — Панин — адвокат семьи Авдеевых. Неужели он замешан в этом деле, но тогда… — Тогда Авдеевы оказались здесь не случайно, — хмуро закончил Макс. Ребята переглянулись. И тут Даша вдруг осознала, что именно сейчас, в эту самую минуту, Андрей собирается отказаться от защиты опекуна и целиком попадает в руки к этому самому мутному Панину. — Я должна его остановить! — крикнула Даша уже на бегу. Панин протянул Андрею ручку. — Теперь ты должен подписать заявление, — сказал он, сдержанно улыбаясь. — Да, — Авдеев взял ручку и уже занес руку над бумагой, когда дверь вдруг распахнулась. — Простите! — в кабинет заглянула Даша. Щеки немного порозовели, а волосы растрепались, словно она бежала. — Андрей, можно тебя? — Я сейчас не могу… — он с досадой посмотрел на Дашу. — Это очень срочно! — настаивала она. Если симпатичная девушка что-то хочет, легче сделать то, о чем она просит, чем объясняться потом, убеждая, что ты — не бесчувственный кретин. — Извините, — немного виноватым тоном сказал Андрей адвокату. На Полякова парень даже не смотрел. Панин понимающе кивнул, и Авдеев вышел из кабинета вслед за Дашей. — Ну и что случилось? — Ничего не подписывай! — горячим шепотом проговорила девушка. — Ваш юрист тебе врет! Он каким-то образом замешан в том, что здесь происходит! — С чего ты взяла? — удивился Андрей. Даша объяснила, и Андрей нахмурился: похоже, положение еще хуже, чем он предполагал. Панин уехал в недоумении, на его лице читалось то, что он думает о капризном клиенте, заставляющем сорваться с места и ехать за сотню километров от Москвы, а затем вдруг меняющем свое решение. Но Андрей вздохнул с облегчением. Когда они с Виктором Николаевичем остались в кабинете одни, то какое-то время молча стояли друг напротив друга. — Надя составила список самых хороших в мире людей. Вы там есть, поздравляю, — наконец хрипло произнес Андрей. Поляков нахмурился. — Если ты считаешь, что я вор, то почему не подписал документы? Андрей невесело усмехнулся. — Потому что мой юрист еще хуже, чем вы… Но вы… Только у вас был доступ к этому счету, и на нем сто тридцать два рубля. Что я, по-вашему, должен думать? — Ты мог бы поговорить со мной, прежде чем куда-то звонить… Андрей, твой отец был банкротом… Он… — Не надо мне мозги полоскать, — прервал опекуна Авдеев, — у отца куча денег. Три компании, квартира, две машины. — И долги, Андрей, много долгов. На их оплату ушли все деньги. Кризис подкосил бизнес твоих родителей. Скорее всего они не говорили тебе, чтобы не расстраивать. Если нужно, я покажу документы. — Не нужно, — Авдеев сел и опустил голову на скрещенные руки. Мир уже в который раз рассыпался, как выложенная из пазлов картинка. — Постойте, но кто тогда платит за нашу учебу?.. — опомнился он. Поляков улыбнулся, и Андрей понял, что был-таки полным, законченным кретином. *** Среди бумаг, хранящихся в сейфе Савельича, обнаружилась небольшая катушка с кинопленкой, а еще — медицинские карты якобы погибших воспитанниц детского дома. Интересно, зачем их бережно хранили все это время? Этот вопрос, впрочем, не требовал незамедлительного ответа: важнее было узнать, что на пленке. К счастью, на чердаке среди прочего хлама хранился старый кинопроектор. Ребята собрались вокруг него и включили запись. На белой простыне, висевшей на стене, заскользили страшные кадры. Шла какая-то операция. Оперировали девочку — одну из тех, чью фотографию они видели в конверте. Кажется, ее звали Света Остапенко. Хуже всего, что девочка находилась в сознании и смотрела в объектив широко раскрытыми глазами. Камера отъехала, и стало видно, что на соседнем столе тоже кто-то лежит. Еще одна девочка… и еще… — Надя! — закричал вдруг Андрей, бросаясь к экрану. — Это не Надя, — ухватила его за руку Даша, — это Ира Исаева! На экране маленькая Ира с ужасом смотрела на лоток, в котором лежали какие-то вырезанные органы. — Боже мой! Не могу больше смотреть на это! — проговорил Артём, зажимая руками рот. — Какой ужас. Но зачем все это? — Да, знать бы, что творилось в этом чертовом детдоме, — вздохнул Андрей. — Похоже, бесчеловечные опыты, — Макс задумчиво присел на корточки и закурил. Чем дальше они копали, тем больше страшных и мерзких подробностей. Да, тут не до шуток. — Ладно, — Ромка вынул докрутившуюся пленку из кинопроектора. — Редкая мерзость. Но пойдемте, у нас физра, и лучше не отсвечивать — мы и так вызываем подозрения. Ребята кивнули и поспешили вниз. *** Сегодня физкультура проходила на лыжах. Павел Петрович заставил их сделать большой круг по лесу, что было, в общем, даже неплохо, поскольку после увиденных ужасов хотелось отдышаться, хоть немного прийти в себя, а свежий морозный воздух и умеренная физическая нагрузка как раз способствовали этому лучшим образом. Когда ребята возвращались в школу, у ворот обнаружилось множество машин, среди которых оказались фургончики нескольких центральных телекомпаний. Журналисты всей толпой набросились на недоумевающую Дашу. — Дарья! Пожалуйста! Всего один вопрос! — слышалось со всех сторон. — Я? Почему я? — удивилась Старкова. — Как вы можете прокомментировать случившееся с вашей матерью? — спросил ближайший к ней бородатый дядечка, и Даша оперлась на лыжи, чтобы не упасть. — Мама… Что с ней? — У Светланы Старковой инфаркт. Сегодня утром ее привезли в институт Склифосовского… — проговорила какая-то журналистка. Даша покачнулась и стала медленно оседать на землю. *** Даша лежала на кровати. Слез уже не было. Бедная мама! Ей так плохо, тем более вокруг ее имени поднялась шумиха, словно каждый из журналистов задался целью выплеснуть как можно больше грязи на Светлану Старкову. Кто-то сел рядом, осторожно дотронулся до плеча девушки. Даша подняла голову — Максим. — Маме так плохо… — проговорила девушка и, сев на кровати, прижалась к надежному плечу Макса. Он бережно обнял ее, утешая. — Твоя мама скоро поправится, и ты забудешь это, как страшный сон… Не бойся… — Макс… — Даша виновато отстранилась. — Я такая дрянь… Когда ты мне нужен — ты всегда рядом. А я веду себя как последняя… Макс, прости меня! — Нет, ничего. Ты все равно самая лучшая, — он поцеловал ее в затылок, невидящим взглядом глядя куда-то вдаль. Когда Даша успокоилась и заснула, Макс вышел из комнаты девочек и решительно направился в сторону кухни. Ему повезло, Маша была одна. С кем поговорить, если не с ней?.. Она ведь не раз давала ему понять, что с радостью поможет, к тому же из-за того случая с побегом уборщица несколько ему задолжала. — Мне требуется твоя помощь, — с ходу начал он. Она удивленно подняла брови, приготовившись слушать. — Нужно съездить к отцу в тюрьму. — Зачем? — Маша отложила губку и внимательно посмотрела на парня. — Поговорить надо, — хмуро бросил он. — Нет, вам не нужно встречаться, — поспешно покачала головой Мария. Он махнул рукой. — Ну вот, я так и знал. Ты целыми днями таскаешься за мной, пристаешь со своей помощью. А когда она реально нужна, ты меня кидаешь. Ладно, без тебя справлюсь. Морозов отвернулся, собираясь уходить. — Постой! — окликнула она. — Я помогу тебе… только расскажи, зачем тебе это нужно. Макс поколебался, впрочем, недолго. — Сегодня утром я получил письмо. От своей двоюродной сестры. Она говорила мне, что я не родной ребенок Морозова, и вот прислала доказательство. Посмотри, по этой бумаге я умер шестнадцать лет назад. В общем, мне нужно узнать правду. Я просто хочу знать, кто я такой. И кто, черт возьми, мои настоящие родители?.. Только мой отец… или кто он там… В общем, только этот урод может рассказать мне правду. Так ты поможешь или нет? — Я… — Маша в замешательстве замолчала. — Понятно, — холодно сказал Макс и вышел из кухни. Максим прав: лучше все решить сейчас. Маша подхватила свой голубой пуховик и решительно направилась к комнате мальчиков. — Одевайся, — сказала она лежащему на кровати Максу, — едем. — Не надо, — вяло отозвался он. — Я передумал. — Но почему? — она села к нему на кровать. — Я понимаю, тебе тяжело и страшно… Но рано или поздно придется это сделать… Макс поднял на нее взгляд. — У тебя новая должность — уборщица-психолог? Чистишь унитазы и мозги? — иронично поинтересовался он. — Я просто хочу тебе помочь. Ты же хотел узнать об этом свидетельстве о смерти… — Уже знаю, — он отвернулся к стене. — Созвонился с двоюродной сестрой. Она еще кое-что порассказала. — И что же? — осторожно спросила Маша. — Отец купил меня. Купил, как собачку, когда их ребенок умер. Узнав об этом, его жена покончила с собой. Но знаешь, кого я больше всех в этой истории ненавижу? — Макс поднялся на локте. — Тех, кто меня продал. Какие-то наркоманы, которым не хватало денег на дозу. Ненавижу! Всех ненавижу! Маша замерла. В груди глухо кололо. — Послушай, Максим, может, все было не так?.. Может, имелась какая-то причина?.. — робко произнесла она. — Пусть подавятся своими причинами! — отрезал Морозов. — Какая мать могла продать своего ребенка? Она — последняя тварь! Недочеловек! Мерзкая гнида! Он одним рывком поднялся и, не в силах совладать с чувствами, стремительно вышел из комнаты. Маша осталась одна. Она медленно встала и растерянно провела рукой по щекам. Щеки были мокрыми от слез. *** — Кто из вас Даша Старкова? Темноволосая женщина с цепким взглядом внимательно оглядела обеих девушек. — Зря приехали. Я с журналистами не общаюсь, — отрезала Даша. — Без комментариев, — мрачно бросил Максим. — А я не журналист. Я вообще-то судья. Меня зовут Савкина Валентина Дмитриевна, вот удостоверение, — она протянула корочку. — У меня вопрос к Даше Старковой, которая опубликовала в газете фотографию и номер своего мобильного телефона. Ты дала объявление: «Если знаешь меня, позвони по телефону…»? — А что? — вмешался Андрей. — Допустим, мы сделали это вместе. — Тогда вы вместе нарушили Федеральный закон № 231 части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации, — спокойно сообщила женщина. — Статья 152, пункт 1 — «Охрана изображения гражданина». Все публикации фотографий возможны только с согласия объекта съемки. — А может, у нас есть согласие этой девочки? — раздраженно поинтересовался Макс. — Не может, — отрезала Савкина. — Потому что эта девочка — я. Они проводили ее в библиотеку и, волнуясь, рассказали о том, что здесь происходило. — Значит, здесь сначала убили пятерых, а потом эту вашу подругу… как её? Кузнецову?.. Абсурд! — судья возмущенно поднялась из кресла. — Это правда! — горячо заверила Даша. — И вы должны помочь! Ведь вы были знакомы с этими девочками! — С какими девочками? — уставилась на них Савкина. — С удочеренными. Вы же одна из них — вы жили в этом самом детском доме! — объяснил Андрей. — Да я в жизни здесь не была! Все, с меня хватит, ищите другой объект для ваших розыгрышей! Савкина зашагала к двери, не слушая больше никаких объяснений. Ребята, осознавая безнадежность ситуации, все же последовали за ней. В холле судья вдруг остановилась. Надя и Алиса играли на ступенях, и Савкина смотрела на Надю такими глазами, словно в школе появился призрак. — Вы её узнали? — поспешно спросила Даша. — Это… это Ира?.. — проговорила женщина, потирая висок. — Ира Исаева? — уточнила Даша. — Да… — судья покачала головой, — но это невозможно. — Эта девочка — моя сестра Надя, — сказал Андрей, — и здесь происходят очень странные вещи. Вернемся в библиотеку. Нам надо все обсудить. Савкина потерянно кивнула. Она забыла обо всем, что было до удочерения, но память возвращалась кусками, урывками… Савкина даже вспомнила подземелье, когда ребята открыли в камине подземный ход. — Я была здесь в детстве… — потрясенно проговорила она, глядя на хитросплетение коридоров. — Вам делали операцию? Вы вспомнили? — спросила Даша. — Не знаю… У меня есть шрам на животе… Как странно, что я все забыла… Они снова поднялись в библиотеку, и здесь к Савкиной вернулось былое самообладание. — Я немедленно дам этому делу ход, — заявила она решительно. — Нужно как можно скорее начать следствие, пока кто-нибудь еще не пострадал. Судья взяла свою куртку. — А нам что делать? — окликнул Андрей. — Ничего. Ждите, когда вас вызовут для дачи показаний. Я сейчас поднимусь к вашему директору и поговорю с ней, а вы пока соберите все, что у вас есть, — документы, фотографии, кинопленку, этот телефон… Заберите и идите к Крыловой. Я буду ждать вас у нее. — Ну, сила!.. — с восторгом произнес Ромка, когда судья удалилась. — Я бы с ней в разведку пошел!.. — Господи, неужели этот кошмар когда-нибудь закончится! — вздохнула Даша. — Если бы мы ещё могли таким способом вернуть Вику… — грустно подметил Артём. Все будто и забыли про свою подругу, которая буквально месяц назад погибла. Павленко положил свою руку на плечо Тёмы. *** Коробки с доказательствами на чердаке не было. Ни фотографий, ни пленки!.. Подавленные, они спустились в холл, где наткнулись на Крылову. — Елена Сергеевна! — окликнул директрису Андрей. — А где Валентина Дмитриевна? — Какая Валентина Дмитриевна? — удивилась та. — Ну, судья, Савкина! Она хотела с вами поговорить! — сказала Даша. — Ничего не понимаю! — Крылова раздраженно пожала плечами. — Мне сейчас некогда. Разберемся после. Новостей от Савкиной так и не было. Хмурые, обеспокоенные ребята собрались на завтраке за своим обычным столом. — По-моему, нас снова накололи, — заметил Максим. — Может, она тоже с ними? — предположил Ромка. — Надо было соблюдать осторожность, — вздохнул Тёма. — Не стоило ей так доверять. — Кому-нибудь молока? — к ним приблизилась Маша, неся в руках большой кувшин. Из кармана ее передника торчала сложенная газета, а в ней… — Маша, можно мне газету на минуточку! — попросил Андрей. Вершинина протянула и перешла к соседнему столику. — Ну, что там? — жадно спросил Ромка. — «Судья Савкина исчезла в разгар процесса», — зачитал Андрей надпись под фотографией. — Ну все, труба, — изрек Ромка. — Ни доказательств, ни Савкиной. «Даша Старкова! Срочно зайдите в кабинет директора», — донеслось из репродуктора. Даша испуганно вздрогнула. — Интересно, что это Елене нужно, — пробормотала она и поспешно вышла из комнаты. Ожидание показалось Андрею длиной в полжизни. Наконец Даша вернулась. — Елена спрашивала меня о Савкиной, — сообщила девушка с порога. — В лесу нашли ее машину и телефон. Кажется, Валентину Дмитриевну тоже убили. *** Где еще говорить о математике, как не на математике?.. Юля села вместе с Тёмой. Рома был этим недоволен, а Калинин был слегка удивлён. Вот и Юлия Самойлова не нашла ничего лучшего, как начать обсуждение Каверина во время его же урока. — Он не маньяк. Он все мне рассказал, — прошептала она Тёме на ухо. — Как? Ты что, разговаривала с ним о Кристине? — испугался юноша, косясь на преподавателя, записывающего на доске какие-то формулы. — Я написала анонимную записку, чтобы посмотреть, как он на это отреагирует, а он застукал меня, — призналась Юля. — Ну, мы и поговорили. Они с Кристиной просто встречались. — Где? — не понял Калинин. — Где-где, в постели! — засмеялась Самойлова. — Но он же препод… — Кому это мешало? — пожала плечами собеседница. — Короче, отдыхали они на море. Кристина сказала, что хочет искупаться, ушла и не вернулась. Больше он ее не видел. — А почему Каверин не заявил в милицию? — усомнился Артём. — Ну, струсил. Ей еще шестнадцати не было. Ему бы впаяли реальный срок. А он до сих пор страдает… Артём снова посмотрела на Каверина. На страдающего он был похож примерно так же, как бегемот на балерину. Хотя черт его знает, может, за суровой внешностью скрывается самое нежное и трепетное сердце?.. *** Андрей сидел у себя на кровати. В ушах играла музыка, к которой он, впрочем, совершенно не прислушивался, сосредоточенный целиком на своих мрачных мыслях. Главной героиней этих мыслей была Даша. А вот и она сама, словно по заказу. — Что-то не так? — отреагировала заглянувшая в комнату девушка на его тяжелый взгляд. — Все не так! — ответил Андрей жестко, вынимая один наушник — кто-то уничтожил доказательства. — Но за нами следят, — как-то неуверенно произнесла Даша. Она мялась на пороге, не решаясь подойти ближе к Андрею. — Стереть его мог кто угодно! — Правда? — иронически поднял бровь Авдеев. — И кого же ты подозреваешь? Макса? Ромку? Тёму? А может, меня? — осмелела Даша. — Знаешь, если у тебя нет доказательств… Тут дверь за ее спиной открылась, и в комнате появилась Надя. — Привет, Андрюша! Привет, Даша! — поздоровалась она и тут же перешла к тому, что ее волновало: — А правда, что внешность обманчива? Даша замерла, чувствуя пробежавший по спине холодок. — Бывает, — хмуро согласился Андрей. — Всегда-всегда? — уточнила Наденька. — Нет, не всегда. — Значит, красивые люди не всегда плохие? — Нет, — и Авдеев посмотрел на Дашу так, что она окончательно потерялась и поспешила уйти. — Мама и папа были красивыми, и они были хорошими, — продолжила свою мысль сестра. — Как и ты! — Андрей подхватил сестренку на руки и закружил ее. Хорошо, когда все вот так просто… Наденька убежала, когда в комнату осторожно постучали. Кто-то чужой. — Да? — откликнулся Андрей, и на пороге появилась Анна Михайловна. Она выглядела немного смущенной, и Авдеев вдруг решил, что это чрезвычайно идет учительнице. Сейчас она казалась его ровесницей. — Андрей, Наденька отдала мне письмо, которое она написала Богу… Пусть оно будет у тебя. Мне его некуда отправить, но и выбросить я его не могу. Он взял у молодой учительницы тетрадный листок и улыбнулся, глядя на старательно выведенные буквы… Кажется, его Надюша — самая добрая в мире девочка. С лица Андрея не сходила улыбка все время, пока он читал письмо, а дочитав, парень аккуратно сложил листочек и задумался. Нужно что-то делать. Придется собрать ребят и поговорить с ними насчет Даши. — Господа, он собрал нас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, — кривляясь, изрек Макс и уселся спиной к окну, наблюдая за остальными. — Именно так, — отозвался Андрей совершенно серьезно. Артём тревожно огляделся: — А где же Даша? — Я думаю, это Даша уничтожила доказательства, — с места в карьер начал Авдеев. — Нет, я не шучу. Я видел, как она выходила из комнаты Каверина. Вы были на физре, а я ходил, чтобы заклеить царапину. — Может, это ты всё уничтожил? — прищурившись, поинтересовался Морозов. — Нет, не я. Но это сделал один из нас. Про доказательства знали только мы. В общем, как ни печально, предатель среди нас… И это Даша. — Нет! Это не она! — Максим вскочил. — Макс, я тоже хочу, чтобы это был кто-то другой. Но от моего желания мало что зависит. *** Встречаемся в 22.00 у часовни. Принеси ключ», — было написано на запотевшем зеркале. Не помня себя от ужаса, Даша быстро стерла надпись и оглянулась, что тут никого нет. До чего же тяжело! Последние дни превратились в сплошной кошмар. Врать, изворачиваться, отводить глаза, встречаясь взглядом с кем-либо из друзей… и врагу не пожелаешь! А ведь приходится терпеть. Сцепить зубы — и терпеть. Черт с ними, она отнесет им ключ, но что они могут потребовать потом?.. Какую цену еще придется заплатить?.. Врать своим друзьям — нет ничего хуже! Когда назначенное время приблизилось, Даша взяла куртку и заглянула в свою комнату. Никого. Похоже, ей везет. Под матрасом кровати Вики теперь хранился ключ от комнаты с сейфом. Девушка взяла его, спрятала в карман и пошла было к двери, когда на пороге появился Макс. — Картина Репина «Не ждали»! — как всегда, шутливо заявил он. — А кто уверял, будто скучает без меня? — Даша вложила в улыбку все возможное кокетство. — Кто говорил, что всегда хочет видеть, что сохнет без поцелуев?.. Она прижалась губами к его губам. Макс крепко обнял девушку, но она осторожно высвободилась и, обогнув его, направилась к двери. — Ты куда? — удивился Морозов. — Я скоро вернусь! — она снова улыбнулась, сама прекрасно чувствуя фальшь и ничтожество своей улыбки. А потом она шла по темному лесу. Совсем одна. Насколько же легче ощущать поддержку друзей. Насколько легче быть с кем-то. Теперь она осталась одна. Только она, и темнота вокруг, темнота, которая, казалось, просочилась даже в душу, заполнив собой все внутреннее пространство. Темнота и безнадежность. Выхода нет. Даша дошла до часовни и остановилась. Дверь была заперта на навесной замок. — Эй, здесь кто-нибудь есть? — тихо позвала девушка. — Есть