Может теперь будет всё иначе.

Время близилось к восьми вечера. Ребята занимались в библиотеке, однако мысленно они уже были в подземелье и елозили от нетерпения на своих местах, гадая, когда же их наконец отпустят. — Макс, ты прочитал мое стихотворение? — тихо спросила Соня, подойдя к Максу. — Чего? — обернулся на нее Макс и тут же вспомнил про крохотную записку, которую Соня передала ему в столовой. — Нет. Щас прочитаю. Макс достал сложенный вчетверо маленький розовый листок и с выражением, громко, так чтобы слышали все, зачитал: Идем по краю ночи мы, Ты держишь за руку меня… Но лишь во сне. А наяву Одна во тьме брожу, любя. Приди ко мне, но не во сне, И освети мой путь во мгле. — Трогательно, — заметил Макс под смешки ребят. — Ща за фонариком сгоняю и посвечу. — Зачем ты так? — Соня выбежала из библиотеки со слезами на глазах. Рома посмотрел вслед Соне с сочувствием. Они с Максом, конечно, были большими друзьями, но порой его жестокость по отношению к людям настолько выводила Рому из себя, что он едва сдерживался, чтобы не разругаться с ним. Позднее, когда занятия закончились, Даша, Макс и Андрей спустились в подземелье и торопливо шли по нему в направлении операционной. Услышав какие-то звуки, они вовремя успели спрятаться за углом. Выглянув из-за него, друзья увидели, как из двери вышла Анна с двумя агентами лаборатории. Ребята подбежали к операционной, едва Анна с агентами скрылись из виду. Первой в круглое окно на двери заглянула Даша, но тут же отшатнулась в ужасе, заглянувший после нее Максим тоже отшатнулся. Заметив их реакцию, Андрей и сам наконец заглянул в окошко: в полумраке операционной видны были очертания большого прямоугольного ящика на столе, напоминающего гроб. — Нет-нет-нет, — пробормотал Андрей и беспомощно оглянулся на ребят, после чего спросил умоляюще: — Это ведь не гроб? — Андрюх, держись, — скорбно произнес Макс. — Уже ничего не поделать… Андрей закрыл голову руками, сполз спиной по двери и зарыдал. Он во всем винил себя: если бы он прислушивался к словам друзей, если бы не потерял голову из-за влюбленности и критично оценивал каждое слово Анны, возможно, он бы заставил ее проговориться и его отец сейчас был бы жив… Ранним утром Макс с фонариком в руках и Андрей с ломом торопливо и уверенно шли по подземелью по направлению к лаборатории. Андрей первым заглянул в окошко: в лаборатории горел свет и стояли пустые носилки. — Гроба нет! — воскликнул Андрей. — Как нет? — удивился Макс и, в свою очередь, заглянул в лабораторию. — Куда он мог деться? Андрей попытался взломать ломом дверь, но безуспешно. — Надо было вечером вернуться, — заметил Андрей огорченно. — Мы же ничего не знаем точно. Может, в гробу был не твой отец, а кто-то другой, — предположил Макс, стараясь утешить друга. — Вот именно — не знаем! — сказал Андрей в отчаянии. — Как котята слепые тычемся. А они за нашей спиной делают, что хотят! — Ладно, пошли отсюда! — сказал Макс и похлопал друга по плечу. — Надо вернуться, пока все дрыхнут. Выйдя через камин, они прошли через библиотеку в холл, где заметили Анну, торопливо поднимающуюся по лестнице. Ребята спрятались, наблюдая за ней из прохода библиотеки. — Что это она несла? — шепотом спросил Андрей, пытаясь припомнить, где он уже видел такую же розовую тетрадь с черными узорами, как была сейчас у Анны в руках. — Тетрадь какую-то, что ли… или книгу, — неуверенно ответил Макс, пожав плечами. — Надо мне поговорить с Анной, — задумчиво сказал Андрей. — Если она знает, где мой отец… может, расскажет? В память о наших встречах. Не убьет же она меня, в конце концов. Макс хотел еще что-то сказать, но вовремя понял, что отговорить Андрея невозможно, и лишь предупредил: — Ладно. Только осторожней. Андрей поднимался следом за Анной по лестнице, как вдруг услышал истошный крик своей сестры. Андрей побежал на крик и увидел Надю. Она сидела на корточках, прислонившись спиной к стене, закрыв лицо руками. Андрей обнял ее и почувствовал, что она дрожит всем телом. — Все, все, маленькая, успокойся, — крепко прижимая сестренку к себе, сказал Андрей. Прибежавший на ее крик Виктор спросил: — Что тут случилось? — Там… Соня… в туалете, — всхлипывала Надя, — она мертвая… Перед глазами Нади все еще стояла эта жуткая картина: ранним утром она, заспанная, зашла в душевую в обнимку со своим плюшевым медвежонком. Пристроив его на раковину, Надя открыла кабинку туалета, протирая глаза. На уровне ее лица болтались ноги в черных кедах с розовыми шнурками, в розовых колготках… В это время Митя еще спал. Внезапно он резко сел на кровати, из носа у него потекла кровь. Кирилл, проснувшись, вытер ее первым попавшимся под руку полотенцем. — Тебе снова приснился плохой сон? — спросил он заботливо. — Очень плохой, — расстроенно ответил Митя. — Если ты мне расскажешь — обещаю, я сделаю все, чтобы он не сбылся, — успокаивающе сказал Кирилл. — Это неправда! Расскажу я или нет — сон все равно сбудется! — закричал на отца Митя и ушел в ванную. Кирилл остался лежать на кровати в полной растерянности, сжимая в руках запачканное кровью полотенце. *** Перед началом занятий Анна шла через холл, в который раз безуспешно пытаясь дозвониться до брата и натыкаясь на автоответчик. Нервничая, Анна набирала номер снова и снова. И вот знакомый сигнал телефона раздался прямо за ее спиной: она обернулась и увидела Никиту, который как раз доставал свой звонящий телефон из кармана, держа в другой руке чемодан. — Никита! — Анна кинулась к брату, не веря своим глазам. — Я несколько дней не могла до тебя дозвониться. Думала, с тобой что-то случилось. За спиной Никиты появился Войтевич. При виде его Анна поняла, что здесь опять не обошлось без какого-то подвоха. — А зачем ты приехал? — с подозрением спросила Анна брата. — Тебе разве можно вставать? — Не только можно, но и нужно, — покровительственно ответил за него Войтевич, блеснув стеклами очков. — Разумные нагрузки приветствуются. — Я ваш новый учитель рисования, — улыбнулся Никита. — Никита будет вести факультатив, — пояснил Войтевич. — Разве ты не этого хотела? Быть все время с братом? — спросил он и пожал плечами, не понимая или не желая понять, почему у Анны при виде брата стало такое кислое выражение лица. *** В спортзале вот-вот должны были начаться занятия у старшего класса. Тёма сидел чуть в стороне от других. Вошедший Андрей был мрачнее тучи. Он сел на скамейку к Даше и Роме. Даша сразу заметила, что на Андрее лица нет, и обеспокоенно спросила: — Ты что такой мрачный? — Соня Гордеева повесилась, — тихо ответил Андрей. Даша ахнула, прикрыв рот ладонью, Рома во все глаза смотрел на Андрея, ожидая, что вот сейчас он заявит, что это шутка — очень дурацкая, надо сказать, шутка! — но Андрей молчал. Даша с Ромой переглянулись, и Даша решилась спросить: — Когда? — Сегодня ночью, — ответил Андрей. — Ужас! Зачем она это сделала? — воскликнула Даша, покачав головой. Рома хмыкнул и перевел мгновенно помрачневший взгляд на вошедшего в зал Максима. Тот окинул взглядом зал в поисках Вадима Уварова и весело заявил, присаживаясь рядом с ребятами на скамейку и не замечая удрученные выражения их лиц: — Так и знал, что можно не торопиться! — Так ты вроде и не торопился… — с неприязнью откликнулась Даша. — Нет, я прямо летел, — усмехнулся Максим. — Но на моем пути сплела розовую паутину моя подружка, — беззаботно сочинял он на ходу. — Попал в ее сопливые объятия — еле вырвался! Максим засмеялся, считая, что удачно пошутил, однако его шутку никто не поддержал. Наоборот, его друзья помрачнели еще больше. Не понимая их реакцию, Максим недоуменно спросил: — Я что-то не так сказал? Сегодня День защиты эмо? — Соня покончила с собой, — тихо ответила ему Даша. — Повесилась. — Не понял, — нахмурился Максим. — Но почему? — А ты не знаешь? — злобно откликнулся Рома. — Может, потому, что кто-то над ней всю дорогу издевался? Она тебе открылась, а ты над ней смеялся, да еще и при всех! — При чем тут я? — побледнел Максим. — Она мертва, Макс, — возмущенно ответил Рома, поднимаясь со скамейки. — Но тебя, по ходу, это мало волнует. Ты стал совсем как твой папаша. От этих слов друга Максим окаменел, а Рома демонстративно вышел из зала, едва не толкнув входящего Уварова. Тот проводил его удивленным взглядом. Следом за Ромой из зала выбежал Тёма, который не знал о причине ссоры, но заметил напряженные и расстроенные лица ребят. — Что там у вас случилось? — озабоченно спросил Тёма у сидевшего на кровати Ромы. — Соня повесилась… — нехотя ответил Рома. Тёма вспомнил, как сидел с Олегом в холле, обсуждая школу, преподавателей и так далее. Когда из кабинета Морозова вышла Соня, прижимая ладонь к шее чуть пониже уха. «Ей что, Морозов шею намылил? — неостроумно пошутил тогда Олег. — А может, он ее укусил?» — Она из-за Макса повесилась, — хмуро высказал Рома свое предположение. — Вы уверены? — напряженно спросил Тёма. — А что? Ты что-то знаешь? — спросил Рома, заметив его реакцию. — Ничего я не знаю, — быстро ответил Тёма и вышел из комнаты. Рома пожал плечами: последнее время Тёма сильно отдалился от них. Примерно с тех пор, когда стал больше общаться с Олегом, ибо Олег был новеньким в школе и как раз оба нашли общий язык. Что ж, подумал Рома, время все расставит на свои места. Сейчас его мысли всецело занимала несчастная Соня. Он не был в нее влюблен, хотя ребята и подтрунивали над ним по этому поводу, но бесчеловечное отношение Макса к ней вынуждало Рому каждый раз за нее вступаться. И вот теперь оказалось, что он где-то недоглядел, не сказал вовремя нужных слов. Возможно, все они отчасти виноваты в ее смерти… В то время, пока Рома обсуждал с Тёмой безрадостную новость, Андрей вспомнил, что видел в руках Анны утром розовую тетрадь. В ней могло быть что угодно. Может быть, даже информация про его отца или про тот гроб в лаборатории. Он решительно вошел в комнату Анны и закрыл за собой дверь на замок. — Я думала, мы договорились не встречаться днем, — кокетливо сказала Анна, положив ладони Андрею на плечи, нежно поглаживая их легкими прикосновениями. Раздался громкий стук. Анна испуганно затолкнула Андрея в ванную. В комнату вошел Морозов. — Ты достала, что я просил? Анна, не отвечая, смотрела на него во все глаза: прямо за ее спиной за дверью ванной прятался Андрей, и она не знала, как предупредить об этом Морозова, чтобы он не сказал при Андрее лишнего, и при этом не выдать себя. — Чего ты ждешь? — недоумевал Морозов. Анна быстро подошла к своему столу, выдвинула ящик, достала из него розовую тетрадь — Андрей видел ее в щель через приоткрытую дверь — и отдала Морозову. Тот удовлетворенно кивнул: — Ты не забыла, что в семь часов должна быть… — …на собрании, — быстро перебила его Анна. — Да, на собрании, — повторил вслед за ней Морозов, обо всем догадавшись. Подыгрывая Анне, он добавил, чуть повысив голос, чтобы в ванной его наверняка было слышно: — И на будущее прошу сдавать отчеты вовремя. Андрей вышел из ванной, едва за Морозовым хлопнула дверь. Анна тут же прильнула к нему, оплела руками шею, но Андрей отстранился неловко и ушел вслед за Морозовым. Расстроенная Анна прислонилась спиной к стене, чувствуя себя виноватой перед Андреем. Но разве ее вина была в том, что она попала между двух огней… В это самое время Анна вошла в кабинет Морозова. От прежней мрачной задумчивости и настороженности на ее лице не осталось и следа. Она плотно закрыла за собой дверь и решительно подошла к столу Морозова, озадаченно смотрящего в компьютер. При виде Анны он недоуменно взглянул на часы. — Ты что здесь делаешь? — раздраженно спросил он. — Я никуда не иду, — храбро заявила Анна. — Я говорила с Никитой. Он сказал, что вы с ним заключили сделку, и… И я теперь свободна. — В некотором смысле ты действительно свободна, — улыбнулся Морозов. — Жизнь твоего брата полностью зависит от одной такой маленькой штучки в день, — пояснил он и показал Анне маленькую красную ампулу. — Делаешь то, что я говорю, — получаешь лекарство. Не делаешь или делаешь плохо — не получаешь. Выбор всегда будет за тобой. Анна сникла и с тяжелым сердцем отправилась выполнять очередное распоряжение Морозова. Даша с Андреем следовали за ней. Видя, что она направляется на кухню, ребята спрятались в кладовке. Елена подошла к плите с ребенком на руках, разогревая для него бутылочку с молоком. Анна приблизилась к ней, настойчиво навязывая диалог. Елена была так погружена в свои мысли, что даже не сразу поняла, о чем с ней пытается поговорить возбужденная Анна. — Что? — растерянно переспросила она, когда Анна, стараясь усыпить ее бдительность и втереться в доверие, скороговоркой рассказывала, сколько ей доставляло хлопот возиться с Никитой в свое время. — Я с младшим братом, помню, намучилась в детстве. Зато к своим теперь готова на все сто. От трескотни Анны Елену отвлек телефонный звонок. Анна, воспользовавшись этим, взяла Игорька из ее рук. И так удрученная чем-то, Елена еще больше расстроилась из-за звонка: — Да, Петр! А что за спешка? Ладно, я подойду через пять минут, — сказала Елена, убрав телефон в карман, и сообщила Анне: — Срочное совещание, — она достала из кастрюли бутылочку и протянула руки к ребенку. — Давай я с ним посижу, — поспешно предложила Анна. — Мне это только в радость. Елена поколебалась, но потом все же решилась: — Спасибо, Аня. Я ненадолго. Едва Елена вышла, с лица Анны сползла радость, оно мигом помрачнело. Анна покормила ребенка и стала укачивать его на руках. Даша с Андреем удивленно наблюдали за ней. Когда на ее телефон пришло сообщение, она отошла с ребенком в сторону, скрываясь от их обзора, через пару минут вернулась… но уже одна. Ребята были в полном шоке, не понимая, куда мог так быстро исчезнуть ребенок. Анна огляделась и ушла. — Ты видела? — спросил Андрей, изумленно глядя на Дашу. — Куда она его дела? Ребята вышли из кладовки и осмотрели кухню, не подозревая, что в эту минуту прямо под ними Войтевич, приняв ребенка из грузового приемника, уходит, прижав его к себе, в глубь подземелья. Даша заметила в стене кухни решетку вентиляционной вытяжки. С помощью Андрея она легко сняла решетку и заглянула в шахту — Похоже на какой-то ход, — предположила она. — И вести он может только в одно место, — мрачно произнес Андрей, обо всем догадавшись. — В подземелье. Они торопливо вышли из кухни, споря на ходу, стоит им спуститься в подземелье самим или рассказать о произошедшем Елене. Войдя в холл, они услышали в другом его конце лопотание ребенка. Андрей был обескуражен: — Они вернули ей ребенка? Они приблизились к коляске, возле которой кроме Елены стояли Надя и Алиса. — Мы вроде бы видели его с Анной Михайловной… минут десять назад, — осторожно сказал Андрей. — Да, — без малейшего беспокойства согласилась Елена. — Я просила ее присмотреть за ним. Правда, сыночек? — улыбнулась она ребенку. — Понравилось тебе с тетей Аней? — На самом деле он не настоящий сыночек, — пояснила Алиса. — Елена Сергеевна нашла его в корзинке. Надя с Алисой отправились спать. У Елены зазвонил телефон, и она взглядом попросила Дашу присмотреть за ребенком. Ребята подошли к коляске ближе, и тут Андрей заметил вышитое на покрывале имя «Игорь» — точь-в-точь так же его мать вышивала их с Надей имена. Андрей взял ребенка на руки и сказал Даше без малейших сомнений: — Эту вышивку сделала моя мама. Этот ребенок — мой брат. — Что?? — ошеломленно спросила Даша. — И я знаю, почему его зовут Игорь. Мама назвала его в честь своего старшего брата, Игоря Исаева, — уверенно объяснил Андрей и прижал ребенка к себе. — Надо же… Я так хотел найти отца… что чуть не проглядел брата. Андрей с нежностью смотрел на Игорька в своих руках. Даша всматривалась в лица их обоих, стараясь найти сходство. Все это было слишком невероятно. *** Как раз в это самое время Тёма догнал Рому в холле. — Ром, слушай, — тревожно сказал он, тронув его за плечо. — Это по поводу Сони Гордеевой. Я видел, как вчера она выходила из кабинета Морозова. И вела она себя очень странно… С ней явно было что-то не так. — Что не так? — нахмурился Рома и поторопил его, заметив, что из своего кабинета вышел Морозов: — Тём, да говори уже, мне идти надо. — Она выглядела совершенно убитой. И держалась за шею. Вот так, — Тёма прижал ладонь к шее чуть ниже подбородка. Рома прервал его, не обратив особого внимания на его слова, поскольку в тот момент был занят более важным делом: крадучись он зашел с Максом в пустой кабинет Морозова. Тетрадь Сони они нашли достаточно быстро — в одном из ящиков его стола. Спустя время Макс, уединившись, сидел в коридоре на полу, привалившись спиной к стене, и прокручивал в голове сцены, когда он обижал Соню. На глазах его выступили слезы. Как и его друзья, Макс был убежден, что это именно он был виновен в ее самоубийстве. — Макс! — окликнул его вышедший из комнаты Рома. — Макс, послушай! Соня не кончала жизнь самоубийством! — Откуда ты знаешь? — спросил Макс, поменявшись в лице, и украдкой вытер слезы. — Вот последняя запись, — Рома открыл дневник, нашел нужное место, зачитал вслух: — «Вечером мне велели прийти в кабинет директора. Странно, я ничего плохого не сделала. Мне почему-то страшно идти туда», — Рома сделал паузу, чтобы Макс осмыслил его слова. — Тёма видел, как она выходила от Морозова, — сказал Рома и захлопнул дневник. — Выглядела странно. А через несколько часов повесилась. — Думаешь, они инсценировали самоубийство? — ошарашенно спросил Макс. Рома молча кивнул. Макс поднялся и пошел следом за ним. Собравшись все вместе в спальне старших мальчиков, ребята обсуждали причины смерти Сони. — Она не покончила с собой, — уверенно сказал Рома. — Все это подстроили, как тогда с Викой. Я вам сказал, что последняя Сонина запись — как ее вызывал Морозов. Но есть еще одна. Она, видно, уже плохо соображала, писала на первой попавшейся странице. «Мне сделали прививку от гриппа, но я все равно заболела. Меня знобит, тошнит, а когда я кашляю, изо рта идет кровь. В глазах темно, я плохо вижу. Мне очень страшно. Я не хочу умирать», — зачитал Рома. — А дальше каракули какие-то. Скорее всего, она тоже ослепла, как Мишаня. — Что ты хочешь сказать? — спросила Даша, уже и сама прекрасно понимая, к чему он ведет. — Хочу сказать, что здесь опять убивают людей, — весомо заключил Рома, от чего ребята хмуро переглянулись: все это слишком было похоже на правду. Но если раньше каждый из них, строя предположения, втайне надеялся, что все это может оказаться выдумкой, то теперь, имея в руках доказательства, они поняли, какой смертельной опасности подвергается каждый ученик школы. За окном опускались зимние сумерки. Так же сумеречно было на душе у друзей. Они напряженно смотрели на розовую тетрадь в руках Ромы, который, листая ее, пытался найти новые записи, сделанные нетвердой рукой Сони перед смертью. Дурацкая розовая тетрадочка. — Она с ненавистью следила, как Рома переворачивает страницу за страницей. — Что из нее можно узнать? Сплошные розовые сопли. Настоящий дневник должен быть черным. Черным, как горе, как смерть, как свернувшаяся в венах кровь… *** В библиотеке в это время прощались с Соней. Ее фото стояло на возвышении в черной рамке, все ее одноклассники и пришедшие проститься с ней преподаватели были в трауре. После минуты молчания ханжески печальный Морозов произнес слова прощания: — Сегодня мы прощаемся с Соней Гордеевой. Соня была доброй, умной, чуткой девушкой. Такой и останется навсегда в нашей памяти. Помним и скорбим. — Он подошел к тете Сони, пожал ей руку со скорбным выражением лица, за ним следом потянулись выразить свое соболезнование другие преподаватели. Ребята, наблюдая со стороны, тревожно переглядывались. Дождавшись, когда преподаватели выйдут из библиотеки, Даша первой подошла к тете Сони — полной даме, время от времени промокавшей платочком выступавшие слезы, и горестно произнесла: — Примите наши соболезнования, от всего класса. Мы очень любили Соню, — и, сунув ей тайком от других учеников в руку записку, Даша шепнула: — Это очень важно. Пожалуйста, никому не показывайте. Когда библиотека опустела, тетя Сони развернула записку и прочитала, тревожно водя взглядом по строчкам, написанным аккуратным Дашиным почерком: «Соня не покончила жизнь самоубийством. У нас есть доказательства. Ждем вас в 12 в лесу у часовни». Учебный коридор был почти пуст. По нему изредка проходил кто-то из учеников, не обращая внимания на стоявшего в одиночестве у подоконника Никиту. Когда мимо него проходила Даша, погруженная в свои мысли, он окликнул ее, спросив, не желает ли она записаться к нему на факультатив. — Как дела, братишка? — подошедшая к Никите Анна ласково потрепала его по голове. — На этюды собрался? — Анна поправила Никите куртку, заботливо попросила надеть шарф и ушла, провожаемая его любящим взглядом. Изумленная Даша смотрела на них во все глаза. У наблюдающих со стороны ребят, что называется, рты открылись от удивления. — Она тебе говорила, что у нее есть брат? — спросил у Андрея Рома. — Нет, ничего не говорила, — ответил Андрей, обескураженный не менее остальных. Подойдя к друзьям, Даша тут же получила от них нагоняй за задержку. — Даш, что так долго? — раздраженно спросил Андрей. — Нам выходить пора, — Андрей решительно взял Дашу за руку и увлек к выходу. Они успели к часовне вовремя, однако Сониной тети там не было. Даша с Андреем хмуро топтались на месте, постепенно начиная замерзать. — Уже четверть первого, — взглянув на часы, недоуменно сказала Даша. — Почему она не идет? Неужели ей совсем не интересно, что произошло на самом деле? Андрей вздохнул удрученно, посмотрел в сторону леса. За ночь выпало много снега. Деревья стояли, согнувшись под его весом, словно нагруженные мешками с мукой портовые грузчики. К часовне подъехала машина. Из нее вышел Морозов с мрачным выражением лица. — Кто вам позволил покинуть территорию школы? — жестко спросил он. В холодном воздухе его слова прозвучали гулко, словно выстрелы. — Вы будете наказаны. В машину, быстро! Ребята медленно направились к машине, понимая, что и этот их план провалился и они опять попались, да еще и в руки самому Морозову. Садясь в машину, каждый из них гадал, какое наказание на этот раз придумает для них Морозов. *** Вернувшись от часовни, Морозов перебирал на столе какие-то бумаги, когда в его кабинет вошел вызванный им Максим. — А вот интересно, Константин Викторович уже рассказывал вам про условный рефлекс у собачки Павлова? — бесстрастно спросил Морозов. — Ее один раз током ударят, она другой не полезет. — Не понимаю, о чем ты, — напряженно сказал Макс, тем не менее догадываясь, на что намекает Морозов. — Да так, размышляю о твоих друзьях. — Где они? — сквозь зубы спросил Макс. — Наказаны… — Морозов сделал паузу, встал, подошел к Максу и завершил фразу: — За неуместные шутки. Намекнуть несчастной женщине, что ее любимая племянница была убита! — театрально покачав головой, негодующим тоном произнес Морозов. — Да еще и утверждать, что этому есть доказательство! Кстати, это, случайно, не украденный у меня дневник Сони Гордеевой? — вкрадчиво спросил он Макса. — Ты его не получишь! — ожесточенно проговорился Макс. — Советую принести мне его как можно скорее, — добродушно похлопал Морозов его по плечу. — Видишь ли, от того, как быстро ты обернешься, зависит, доживут Старкова с Авдеевым до следующей перемены или нет. Максим яростно схватил Морозова за лацканы пиджака: — Что ты с ними сделал, сволочь?! Морозов помолчал, дав Максу время оценить его поступок, и объявил холодно: — Мне нужен этот дневник. Обратный отсчет пошел. Максим в смятении вышел из кабинета. Морозов деловито поправил пиджак, вернулся за свой стол и продолжал разбирать бумаги, словно ничего не произошло. *** Придя в себя, Андрей с Дашей обнаружили, что сидят на полу в полумраке котельной, каждый пристегнутый рукой наручником к трубе. В котельной было очень жарко, намного жарче, чем тогда, когда в похожей ситуации оказался запертый в котельной Макс. Ребята тяжело дышали, отирая капли пота с лица. Ворот блузки Даши намок от пота, пряди волос липли к лицу. — Эй! Помогите! Кто-нибудь! — крикнула Даша. — Бесполезно, — сказал Андрей с сомнением, покачав головой. — Нас никто не услышит. — Он посмотрел на стрелку термометра, облизнул пересохшие губы, с трудом произнес: — Шестьдесят градусов. И дальше растет… — Я долго не выдержу, — ошеломленная услышанным запаниковала Даша. — Я даже в сауну не хожу — мне там плохо становится… Андрей в ярости дернул рукой, пытаясь освободить ее, но тут же вскрикнул, сильно обжегшись о раскаленную трубу отопления. — Помогите! Пожалуйста! Откройте нас! — на грани истерики закричала Даша. — Все будет хорошо, — с трудом произнес Андрей. — Я клянусь тебе, — он отвернулся, чтобы Даша не заметила, как ему тяжело дается это обещание. — Я заберу Надю и братишку. Мы уедем из этого ада… Голова Даши опустилась на грудь, от жары и нехватки кислорода она потеряла сознание, но Андрей, не замечая этого, продолжал убежденно говорить: — Давай попробуем начать все сначала… Уедем вместе… — Он обернулся, увидел неподвижно замершую, обмякшую Дашу. — Даша! Очнись! — Андрей в ярости от собственного бессилия ударил кулаком по полу, дернул прицепленную наручником руку, судорожно вздохнул. Перед его глазами все поплыло, воздух задрожал, предметы стали терять свои очертания… Она вскинула голову и присмотрелась к поникшему Андрею. Даже в таком раскаленном воздухе Она чувствовала сковавший каждую клеточку ее тела холод. Вдруг Она отчетливо услышала, как его сердце замедляет свои удары. Тук-тук-тук… Тук-тук… Нет, так не пойдет! Всему должно быть свое время. Пока что Андрей Ей нужен был живым. Тук… Она перевела взгляд пристальных карих глаз на дверь, и та медленно приоткрылась. Появившийся в проеме двери мужчина вошел в бойлерную. *** В это время Лиза, сидя за столом одна в комнате, тоже пыталась решить задачу, правда, всего лишь по алгебре. Перед ней лежали учебник и тетрадь. Она, словно первоклассница, грызла кончик ручки, не отдавая себе в этом отчета. В полной тишине за ее спиной раздался легкий скрип. Лиза обернулась: на ее глазах дверь в комнату сама собой медленно открылась. У Лизы стало учащенно биться сердце. В комнату никто не вошел. Лиза встала, прижав руку к груди, подошла к двери, выглянула: коридор был пуст. Закрыв дверь, она обернулась и едва не вскрикнула от неожиданности. Прямо перед ней стояла Соня. — Соня? — прерывающимся голосом спросила Лиза. — Ты тоже стала призраком? Значит, теперь я все время буду видеть… таких, как вы?.. — нервы у Лизы не выдержали, она смотрела на Соню, на запекшуюся кровь в уголке ее губ, в ее немигающие глаза и вдруг начала беззвучно плакать. В ответ у Сони, словно у живой, тоже скатилась по щеке слеза. *** В школу Елену проводил Фоменко. В холле с трудом передвигавшую ноги, заплаканную Елену увидели ребята. Они как раз обсуждали, что же им делать с дневником, и никак не могли решиться ни на то, чтобы отдать дневник Морозову, поскольку это была единственная улика, ни на то, чтобы оставить его у себя, ведь от этого зависели жизни Даши и Андрея. — А это что за перец? — спросил Макс, кивнув на Фоменко. — Полицейский, — ответил Тёма. — Он приходил, когда пропал отец Елены Сергеевны. — Мы хотели отдать доказательства в полицию, — решительно сказал Макс, желваки на скулах у него заиграли. — По-моему, сейчас самый подходящий момент. — Он подошел к Фоменко и без раздумий спросил у него, не видя, как растерянно переглядываются Тёма и Рома: — Вы полицейский? — Старший следователь Фоменко, — представился тот в ответ, с интересом глядя на Максима. — Я хочу сделать заявление, — сказал Макс. — Девочка, которая вчера умерла, не покончила с собой. Ее убили, — Макс с трудом подбирал слова, решимость покидала его под изучающим взглядом полицейского. — У меня есть доказательства, — он протянул Фоменко розовую тетрадь, сильно волнуясь. — Это ее дневник. Прочитайте, и вы все поймете, — Макс беспомощно оглянулся на ребят, но решил выложить все до конца: — Она не единственная жертва. Был еще парень, племянник нашего дворника, Миша. Его тоже убили… — Это очень серьезные заявления, — строго сказал Фоменко. — Это еще не все. Чтобы заткнуть нам рот, похитили двух наших лучших друзей. Они тоже могут погибнуть, — Макс остановился, ожидая реакции полицейского, тот решительно спросил: — Кто похитил, ты знаешь? Макс вновь обернулся на ребят, ожидая от них поддержки, но те замерли, пораженные разворачивающейся перед ними сценой. Максу ничего не оставалось, как самому принять решение и сказать правду: — Петр Алексеевич Морозов… мой отец. *** Рома и Макс в эти минуты стояли в холле за лестницей. Они сильно переживали, гадая, какие последствия будет иметь их поступок и успеет ли полицейский спасти Дашу и Андрея. По лестнице спускался Виктор, его догнала Анна. — Я вас искала, — приглушенно сказала она. — Ребенок Елены… Игорек… он погиб. Коляска съехала в озеро прямо у нее на глазах. Анна и Виктор удалились, обсуждая трагическое событие. Подавленный смертью ребенка Виктор пошел на кухню, где обнаружил на столе камеру. Он включил кнопку воспроизведения и увидел на экране самый конец записи, которую оставили девочки для Галины. Камера показывала комнату Елены, в нее вошел раздраженный Морозов, говоря кому-то по мобильному: — Да, мы его потеряли. Сначала Иру Исаеву, а теперь и ее ребенка. Весь проект «Гемини» под угрозой! Виктор в сердцах закрыл камеру: — Ах ты, сволочь! — прошептал он. Он порывисто встал из-за стола, взяв камеру, и стремительно вышел из кухни. Переживая из-за привидевшейся ей Сони, Лиза спустилась на кухню, взяла из холодильника яблоко с разрешения Марии, надкусила. Внезапно у нее опять началось сильное сердцебиение. Яблоко выпало из ее рук. Проследив за ним взглядом, она увидела, как яблоко остановилось у чьих-то ног в черных кедах с розовыми шнурками: выход из кухни ей преградила Соня. — Зачем ты меня преследуешь? — спросила Лиза вполголоса. Ей было очень не по себе. Рядом с Соней появился Миша — все в той же клетчатой рубашке, в которой был в день смерти. У обоих ребят в уголке рта запеклась струйка крови. — Уходите! — истерично закричала на них Лиза. — Уходите отсюда! Вбежавшая на кухню Маша с недоумением посмотрела на Лизу, сперва решив даже, что крик относился к ней. Но заметив выражение отчаяния и ужаса, застывшие на лице Лизы, Мария остановилась и огляделась: кроме них в кухне никого не было. Все это было более чем странно. *** В комнату старших мальчиков в это же самое время вошли Даша и Андрей, еле держась на ногах. Вид у обоих был совершенно измученный. Они были мокрые от пота, на запястьях отпечатался след от наручников, у Андрея на руке был ожог. — Морозов запер нас в котельной. Мы думали, конец. Но потом пришел какой-то мужик, сказал, что он полицейский, — тяжело дыша, рассказал Андрей. Узнав, что ребят освободил полицейский, их друзья обрадовались, как малые дети, уверенные, что наконец-то все закончится и полицейский, как и обещал, арестует Морозова. Андрей даже продолжил строить планы, которые он начал еще в котельной. Но теперь голос его звучал оптимистично: — Я заберу отсюда Надю и Игорька! — в эйфории заявил он, затем отхлебнул воды из пластиковой бутылки. — Я смогу найти родителей! Ребята переглянулись, взглядами спрашивая друг у друга, кто расскажет ему страшную новость. — Понимаешь, твой брат… — начал Рома, но не нашел мужества продолжить. Тогда Максим взял это на себя. — Он погиб, — мрачно сказал Макс. — Утонул. Елена Сергеевна не уследила, и коляска упала в озеро. — Поэтому здесь и был полицейский, — закончил Рома сочувственно. Андрей смотрел на ребят остановившимся взглядом, бутылка выпала из ослабевших рук, покатилась по полу. Андрей присел на корточки, снова взял ее в руки. Тёма закрыл лицо ладонями, стараясь не расплакаться. Даша обняла Андрея за плечи, прижалась к нему. Он поник, по его щекам потекли слезы. В кабинете Князя в кресле сидела Ирина Исаева. На ее плечи был накинут белый шарф, глаза светились радостью, словно она чего-то ждала, какого-то радостного события. В двух шагах от нее стоял облокотившийся на этажерку Князь. Они оба вскинули головы на скрип открывшейся двери. Вошедший Володя протянул Игорька, целого и невредимого, сияющей от счастья Ирине. — Я же говорил, что сдержу обещание, — тепло сказал Володя. Игорек, все еще в своем синем комбинезоне и теплой зимней шапке, потянулся к Ирине руками. Ирина прижала ребенка к груди, целуя его сквозь слезы. — Не волнуйтесь, — торопливо сказал Володя, кивнув вопросительно смотрящему на него Князю, — для всех остальных этот ребенок мертв. Князь с улыбкой смотрел на Ирину, а та любовалась и не могла налюбоваться на своего сына. Она то слегка покачивала его на руках, потом снова прижимала к груди, и вновь целовала, то вдруг поднимала взгляд на Князя и Володю, словно спрашивая: не сказка ли все это? А Игорек между тем уже заснул, убаюканный ее нежными прикосновениями.