Шинигами-ниндзя (издано)

      - Б***, да открывай же свои поганые глаза, недоделанный Учиха! – За грубым окриком сильно раздраженного и уставшего мужчины последовала встряска током и очередная колющая боль в области сдавливаемых висков.       Безжалостное выдергивание из беспамятства аукнулось жуткой головной болью, страшной чесоткой и всепоглощающим чувством голода. Рот сам открылся, чтобы глотнуть нечто, схожее с ослиной мочой, которой меня, кажется, окатили, приводя в чувство. Рвотный позыв немедля скрутил нутро, а заодно дал знать: туловище туго зафиксировано ремнями на почти вертикальной плите, голова надежно зажата скобой и двумя упирающимися в виски шипами, конечностей нет. О чем-то еще подумать мне не дали, зажав нос. Через миг добавилось ощущение какой-то штуки, прицепленной к подбородку и не дававшей плотно сомкнуть челюсти. Облегченный, каркающий и оглушающий меня злорадный смех упивался собой все то время, пока я болезненно откашливался от очередной порции мерзости, которой вынужденно наглотался, едва не захлебнувшись при этом.       - Боишься открывать, п*** х***, в*** *** недо-Учиха! – Нарочито излился многоэтажным матом хриплый улыбчивый голос. – Правильно боишься, выродок!..       Дальнейшие словоизлияния, сопровождаемые болезненными ударами и уколами, сводились к тому: что закопченному туловищу ни к чему додзюцу; что уже выстроилась очередь на пересадку шаринганов; что мне лучше было не рождаться в лаборатории, если глаза окажутся столь же бракованными, как тело; что он де гениальный ирьёнин извел море дорогих сывороток и всяких препаратов, возвращая к жизни такого сякого меня. Странно, что вообще не разобрал на органы, что из каких-то соображений не срезал веки…       Я не обращал внимания на звуки, потому что от проглоченного мгновенно замутило рассудок. В желудке стремительно разгорелось пожарище, а в горле будто наждачкой прошлись или теркой. Веки отчего-то крепко слиплись, так бы их сразу рефлекторно открыл и без настойчивых требований с дешевыми угрозами. Однако угрожающие обзывательства, издевательства, боль и ворох вопросов моментально отошли на второй план, стоило мне захлебнуться во внезапном чувстве разлуки. Занпакто!!! Отчаянный импульс разодрал веки ради немедленного поиска пропавших танто, вместе с открытием глаз пробудилась слабая сенсорика. Радужные и болезненные всполохи озаботили меня гораздо меньше, чем вспыхнувшее вдалеке двойное солнце. Я с точностью до миллиметра определил длину вектора до лежащих вместе родных танто! Всё возможное восприятие чужих очагов чакры сузилось до ощущения точного местонахождения воплощений моего духовного меча. Парное оружие шинигами затмевало все прочие энергетические источники своей энергонасыщенностью и всепоглощающим стремлением воссоединиться. Слишком далеко, чтоб докричаться, дозваться, объединиться!..       Грубый скалящийся голос безжалостно заставил обратить на себя внимание, приложив к глазным яблокам кольцеобразные электроды и пропустив разряд чакры через них и шипы, упиравшиеся в виски. Ослепительная вспышка боли, резко сфокусировавшееся зрение и немедленно последовавший второй разряд. После третьего меня поглотила спасительная темнота.       Плохо помню, что и как дальше со мной делали, погружая в океан боли. Я, едва-едва осознавая себя, отчаянно рвался во внутренний мир, к занпакто. Все напрасно. Очередная и шибко болезненная попытка зачем-то привести меня в сознание увенчалась успехом.       - Этот… кусок мяса полностью бесполезен, дзёси, - прокаркал уже знакомый мне голос, едва болезненный разряд тока вновь… взбодрил меня. Все болезненные ощущения вдруг пропали. Этот неожиданный контраст отвратил мои помыслы от немедленного попадания в свой внутренний мир. Однако уже в следующий миг вдруг горло сперло, собственное надсадно-сиплое дыхание стало оглушать, в ушах барабанно забилось сердце, аритмично и надрывно. Соображалка туго работала, но мельком отметила, что угол наклона стола, к которому я был прикован, стал строго вертикальным.       - Где протокол допроса? – Звучный мелодичный голос с властными интонациями мог принадлежать только молодой женщине. Веки насильно удерживались открытыми, потому глаза поневоле различили силуэт с красной шевелюрой. Зрение обретало четкость медленно и крайне болезненно. Неродное!..       - Его трудно выводить из беспамятства, дзёси, - ответил спичкоподобный субъект в белом халате, без лебезения и только с самой необходимой толикой уважения. – А юный Сасаяки-дзин упал в обморок, кхи-кхи, и с проклятьями вымелся прочь.       - Я спросила, где протокол допроса, Маюри-сан? – Холодно и жестко бросила госпожа своим хорошо поставленным голосом.       - Дык, б***, проводите. Мясо очнулось, - каркающе выблевал худой мучитель, сдвигаясь вбок и уходя с периферии моего все больше проясняющегося зрения. Сумасшедший ученый ненавидел, когда к нему заявляются, прерывая вдохновенный труд.       Что-то сбоку звякнуло, зашипело и забулькало, в нос ударил особо острый запах непонятно чего. В поле зрения появилось бледное лицо, на губах вечная шизанутая улыбочка, во взгляде золотисто-медовых глаз исследовательская одержимость, синие волосы аккуратно зачесаны назад – порода, реликтовая. Клан Куроцучи, если не ошибаюсь, специалисты по составам, отправляющим в нирвану, за что их почти истребили еще во Вторую Мировую Войну Шиноби, однако это не помешало некоторым их хидзюцу, рецептам и методикам широко разойтись в Кровавом Тумане. Длинные тонкие пальцы отработанным способом запихнули в меня горсть таблеток и заставили их все проглотить вместе с едкой маслянистой дрянью, продравшей горло. Впихнутые в меня препараты подавили помаленьку начавшую возвращаться боль, при этом почти полностью отсекая от ощущения собственного тела. В дополнение они резко прояснили память и понизили критичность мышления, смазали горло и голосовые связки, начали вводить в наркотическое опьянение. В совокупности с лживой бодростью всё это в будущем обернется жестокой карой. Непонятное шевеление где-то в области живота, надеюсь, свидетельствует о борьбе организма с проглоченной отравой, а не трубки какого-нибудь «медицинского» аппарата.       Все то время, пока синеволосый раздраженно пыхтел рядом со мной, остальные молчали.       - Можете идти, - произнес мужик с интонациями, недвусмысленно посылающими на***. У этого волевого и высокомерного индивидуума имелась нашлепка на правом глазу. Его редкий и чистый темно-голубой цвет волос выдавал очередного кланового, на сей раз принадлежащего к Суиро, одному из кланов основателей Киригакуре.       - Как скажите, Ао-сан, как скажите, - подобострастно и неприязненно прокаркал шиноби-ученый, коротко кивнув и с фирменной улыбочкой беззвучно скрывшись в подсобных помещениях за неприметной дверцей. Типа сдал пациента? Или нехотя расстался с опытным образцом?       Трудно было отвлечься от всепоглощающего желания немедленно оказаться возле танто, части собственной души. Мозг почти не воспринимал окружающую обстановку, взгляд цепляли только ниндзя с протекторами Киригакуре - трое находились у меня на виду. Один из них что-то быстро сложил кистями и шаркнул по полу, отчего в зримом спектре по полу, стенам и потолку пробежалась кривая линия разворачивающегося барьера.       - Хачи Учиха, - подал свой невыразительный голос шиноби, установивший барьер. Прозвучало - Восьмой Учиха. Недвусмысленное оскорбление, но мне сейчас на это было откровенно до биджу. – Вы удостоитесь быстрой и легкой смерти за содействие нам. Вы меня слышите, понимаете? – Впалые щеки и подбирающаяся старость превратили наклонившееся лицо в маску, натянутую на голый череп. Породистая и ухоженная кисть пощелкала перед моим лицом, проверяя реакцию зрачков. Вся троица однозначно была ниндзя, но я в них этого не различал - мою сенсорику ослепляли и влекли исключительно танто.       Да. К прискорбию, слышал. Он говорил внятно и медленно, давая мне собраться с мыслями. У меня это отвратительно получалось, еле соскреб кое-какие мысли в кучку ради понимания того, что от меня хотят. И кто. Власти сразу меня приголубили бы да прикопали, а не тащили невесть куда…       - Нас направили к вам… - с трудом выдавливаю из себя, не узнавая собственного голоса. Ответил помимо воли, словно в тумане, сообразив, что частичка сознания заняла лакуну занпакто, оттого я еще хоть что-то сейчас соображаю.       - И первым делом вы из засады ликвидировали наших ниндзя, - холодно заметил допрашивающий, сверля пронзительными черными глазами без всякого намека на радужку, как бывает у рыб. Мысль о первоклассном следопыте как пришла, так и ушла, не задержавшись в моей голове, где словно спрут шарился своими ментальными щупальцами, ища проблески сознания, ответившие ему. Хех…       Женское лицо на этих словах специально для меня выразило осуждение и суровое нетерпение, дескать, нечего сюсюкаться и расшаркиваться с калечным пленником, но смолчало из каких-то своих непонятных соображений. Одноглазый тоже меня внимательно рассматривал, но с совершенно непроницаемым лицом, заиндевелым. И я не мог понять, почему его въедливый взгляд, будто насквозь просвечивающий, кажется каким-то знакомым. Его левый глаз был совершенно обычного черного цвета, кстати.       – Почему нарушили наши указания? – Нейтрально продолжил мужик, пощелкав пальцами у меня перед носом, чтобы привлечь к себе мое рассеявшееся внимание и выполнить свое ментальное гендзюцу. Но его чакра была не в состоянии сходу приспособиться к моим энергиям, чтобы его допросная техника сработала, как он того хотел.       - Нас не предупреждали… о совместной операции… - выговорил я, еле ворочая заплетающимся языком, подчиненным препаратами «доктора». Все их отношение к детской отмазке специально выразительно отражалось на лицах, стоило моему взгляду пробежаться по ним (все остальное казалось размытым). Если вдуматься, мы и вправду с заскоком перестраховались, нарушив инструкции. Та-ак!..       - Вы получали указания разобраться с командой из четырех шиноби непосредственно в Хофуна-пото? – Его гипнотические глаза приковывали взгляд к себе, а глубокий голос будто буравчиком ввинчивался в мозг, причем уши слышали невнятный шепот, к чему-то побуждающий.       - Хай, - коротко отвечаю. Не из-за страха боли, вовсе нет.       - Вы знаете о мотивах, побудивших Умино-доно почтить нас своим визитом?       - Приказ, - через силу заставил речевой аппарат произнести именно это слово, а не готовое пролиться признание в том, что это я втянул Ируку в сию авантюру. Мысль вообще прикинуться шлангом, что знать не знаю Умино, мельком проскочила уже после произнесенного слова, следом ее перечеркнула убежденность в том, что пялящиеся на меня рыбьи глазенки уже способны отличать правду от лжи. Но я и так предпочитал прямо не врать, особенно в нынешнем плачевном состоянии и безвыходном положении. Мозгов на ложь не хватало… Быть может, даже в прямом смысле…       - И все? – Жестко бросил черноокий, что-то подкрутив.       Механизм сработал отменно… Из моих сцепленных зубов прорвался болезненный стон и мычание, воспринятое за отказ отвечать. Боюсь, если бы не присутствие женщины, со мной бы вообще не церемонились – мне ли не знать, как ведутся допросы с пристрастием?..       - Тебе лучше содействовать нам, Хачи. Расскажи о парных танто. Откуда? Чьи? Что могут? Твои, значит, - по моей реакции мужик сделал очевидный вывод, сочтя нужным немедленно озвучить его.       Не сдержался – болезненная тема. Не знаю, по какому признаку он это понял, но и не так уже важно. Пакостные наркотики мешали контролировать себя и создавать белый шум в голове, прячущий мысли от шептунов Сасаяки, чей геном по функционалу близок к таковому у Яманака.       - Тебе подсадили шаринган? Давно? Год назад? Два? Полгода? – Допрашивающий зачастил вопросами, подразумевающими простой ответ да-нет. При этом он внимательно отслеживал мимику моего лица, держа свое в полуметре – высоту столешницы уже подрегулировали должным образом. Совершенно вся наносная вежливость исчезла из его голоса, ставшего максимально требовательным и завораживающе дружественным. Мои собственные рефлексы стали предательски выдавать секретные знания: – Подсадили геном Учиха? Давно? Полгода назад? Год? Месяц? Скольких еще так же прооперировали? Десять? Пять? Сорок? Из возрастных групп еще были младенцы? Отроки? Подростки? Тебя одного? Молодежь до двадцати? Зрелые до тридцати? Зрелые до сорока? Тебе вживляли чужое додзюцу? А геном? Давно? У танто свой источник чакры? Ты клановый? Тебе вживили шаринган четыре года назад? До резни? После вырезания клана Учиха? Это был выплеск их демонической чакры? Твой родной геном дает тебе живучесть? Тебе имплантировали шаринган после боя?       Мужик скороговоркой чередовал вопросы по кругу из нескольких тем, переставляя слова и тонко меняя смысл. При этом он дергал за рычажки, а пыточный механизм делал свое дело, причиняя боль и страдания. Не помню, удалялась ли верховодящая повстанцами парочка или нет, я все свое внимание сосредотачивал на абстрагировании от всепоглощающих мук и на заполняющем все пространство лице, то и дело пытающемся расплыться в рыбью морду, чьим приказам почти невозможно было не подчиняться.       Иллюзии вроде бы удавалось сбрасывать, напрягая волю. Шепот был громким и навязчивым, но бессвязным из-за кое-как действующей способности Маска, защищающей уши и напрямую тянущей жизненные соки, поскольку энергетическое ядро бездействовало, будто после сильного перенапряжения или полного истощения, али СЦЧ выгорела, как могли заключить здешние…       - Хочешь, устроим групповой сеанс пыток? Тебе будет приятно смотреть, как пытают твоих напарников? Хочешь видеть, как они корчатся в агонии? Может, добровольно все нам расскажешь, а, Хачи? Вопросы такие простые, ответить так просто… Ответь мне, Хачи Учиха, будь другом – я всё прощу и боль йдет, - просительно завораживал голос, оттесняя все иные звуки и понукая к подчинению. Мое имя Ушода Хачиген, а не Хачи Учиха, допрашивающий не мог опираться на мистическую власть имени. «Хачи Учиха» испортило весь его предварительный настрой.       - Месть… - выдохнул я слово, но совсем не то, что от меня ожидали.       - За что мстить будешь, мертвый шиноби? – Раздался подзабытый музыкальный голос. – Потеря джонина-сенсора, токубецу джонина и двух чюнинов из уже сильно прореженных кланов серьезно подрывает нашу совокупную военную мощь и убивает надежду на будущее. Мы взымаем справедливую плату за нанесенный нам ущерб. Сейчас с вас, потом Конохе счет предъявим, - с ненавистью сообщила куноичи.       - Облегчи свою участь, Хачи Учиха, расскажи все, - требовательно произнес Суиро Ао, незаменимый помощник Теруми Мэй, наследницы двух кланов и носительницы аж двух Кеккей Генкай. Нас никто не представлял, но я ее вспомнил по ориентировкам АНБУ. И чего такая занятая личность теряет свое драгоценное время здесь, с убогим мной?       Суитон, Катон и Дотон при смешении образуют Футтон и Йоган, элементные свойства кипения и лавы. Судя по насыщенному темно-рыжему цвету ее волос, соединительной прослойкой между двумя Кеккей Генкаями послужила кровь Узумаки. К слову, оба клана с первичным сродством огня когда-то конкурировали с Учиха, потому и не вошли в коалицию во время образования Конохи, а присоединились к Суиро. Их фигуристая наследница вроде едва перешагнула второй десяток… Тьфу, о чем думаю?! Напомнив себе о разлуке с занпакто, сбросил женские чары, однако выразительный шарм высокомерный молодой женщины и оттенок презрения в ее глазах напомнили об оскоплении, пробудив злость и нарушив налаженный было эмоциональный контроль. Отразившаяся на моем лице паника вызвала поощрительную полуулыбку.       Мне было от чего ударяться в панику. Я вдруг отчетливо понял, что с потерей сознания выпал из банкая, а занпакто нет (мои танто меняют не облик при высвобождении, но свойства). Что без воссоединения с материальным воплощением духовного меча я не смогу перейти ни в шикай, ни тем более в банкай или сенкай, ни в духовную форму – катастрофичная уязвимость! Не смогу даже исцелиться. И совсем не ясно, оклемается ли мое энергетическое ядро без занпакто? Заперт ли Хатаке Какаши во внутреннем мире? Мы вроде предусматривали возможность захвата обоих танто врагом и отсечение рук, но что-то явно пошло не так. Что может случится, если мое бренное тело умрет вот так вот – на лабораторном столе экзекутора?! И еще рожденное биохимией безумство все ближе подступало к затаившейся частице сознания, рождая безумные идеи и безумные надежды.       - И? Что измыслил, мертвый шиноби? – Нетерпеливо спросила Мэй, великодушно давшая время подумать. Всё потому, что дознаватель принялся раскачивать лодку, целенаправленно проясняя рассудок допрашиваемого.       Мне вдруг стало стыдно и горько за собственный эгоизм, только сейчас подумал о Гае с Ирукой. А еще о себе напомнил организм, не справляющийся с убойной дозой наркотических средств и вредоносного воздействия извне. Мне во что бы то ни стало надо срочно воссоединиться с занпакто!       - Принесите оба танто, - измученно выдыхаю, идя то ли на рискованный компромисс, то ли на преднамеренный обман. Мышление сложно давалась.       - Хм?! Это равноценная замена Обезглавливателю, захваченному Конохой, - жестко процедил Ао, снизойдя до пояснения жалкому пленнику.       - Я хочу видеть, - медленно и с огромным трудом заговорил я, подбирая слова, - как напарники уходят с гарантированной свободой… Вам самим не снять привязку с танто… Принесите их сейчас, пока я в здравом уме и трезвой памяти…       - Этого мало, - властно произнес шептун, ничем не показав, что сомневается в моем здравомыслии и трезвости.       - Мне известен секрет… успешного приживления геномов… с наследственной передачей. Поторопитесь, это в ваших интересах - из следующей отключки навряд ли выберусь… - очень старался сохранять спокойствие, не допуская проявления слабости в виде дрожи в голосе, заплетающегося языка или слез от нахлынувшего чувства безысходности и обреченности. Химия явно стимулировала выработку гормонов, расшатывающих мое психическое и эмоциональное состояние, поздновато, но туманники своего не упустят и поднажмут, стоит только им заметить, как подействовали препараты Маюри.       - Чем или как будет гарантирована достоверность передаваемых сведений? – Спросил Ао, казалось, взглядом сдирающий с меня корку запекшейся кожи. Пробрало до костей. Вздрогнул бы, не будь крепко привязанным.       Мужчина, спрашивая, слегка шаркнул ногой, тем самым подавая сигнал присутствующему здесь представителю клана Сасаяки, чтобы тот отменил барьер. Не представленный шептун все правильно понял, заодно вышел и кого-то отправил за падким на эксперименты Маюри, ирьёнином непонятного ранга и склонностями как у саннина Орочимару, гениального ученого и… мысль оборвалась, сменившись реакцией на проявление нетерпения.       - Квалификацией ирьёнина и Сасаяки-дзин, - вымолвил я, с немыслимым трудом сдерживая глупую улыбочку и прорывающееся в голос бессмысленное веселье. Ему я противопоставлял разлуку так же, как до этого оптимистично думал о выживании Умино Ируки и Майто Гая. Вроде удавалось кое-как контролировать себя – по милости добивающегося своего дознавателя.       - Тогда я, Теруми Мэй, ограничусь лишь словом тебе, Хачи Учиха, о здоровье, относительной свободе и безопасности Умино Хироши. И напарника Кадо, - изрекла Мэй, чуть прищурившись и внимательно наблюдая за мной. Нет-нет да проскакивал в ее очах непонятный интерес к моей изуродованной персоне.       Постановка имени перед фамилией при обращении - это оскорбление и унижение клана. Мельком проскочила мысль о том, что Ао вроде как недоволен произнесенным, хотя ни одна мимическая мышца не дернулась, и он не оборачивался к начальнице. Я не чувствовал в себе сил словесно пререкаться о точках и запятых, меняющих смысл, просто мазнул взглядом по ее правильному и привлекательному лицу, уставившись на точеные ножки, ну, из тех соображений, что нельзя наводить на подозрения запоздалым оглядыванием пыточной палаты и попытками рассмотреть свое измученное тело.       Тощий ирьёнин быстро нашелся. Смутно понимал, что где-то и как-то я уже встречался ранее с этим типом или внешне очень похожим на него и с нормальным голосом, но чугунная голова была забита совершенно другими мыслями. Не встречая сопротивления, Маюри скормил мне густой кисель из толченых пилюль, техникой «Шосен Дзюцу» создал между ладоней плотную зеленую сферу и с видимым усилием протолкнул ее в мою грудную клетку, отчего сбоившее сердце екнуло и выровняло свой стук – я не упустил шанса. Второй шарик он протолкнул к желудку, третий к печени, четвертый к селезенке. Каждое проталкивание изнуряло его. Я честно не понимал, отчего и почему возникли такие затруднения, ведь Иерро отключил еще тогда, чтобы Гай смог выполнить задачу по извлечению ядовитого металла, растекшегося в верхних областях плеч и бедер. Я готов был скиснуть после второго зеленого шарика, ведь поступившая лечебная чакра подстегивала метаболизм, усиливая воздействие дурманящих препаратов, однако одновременно улучшалась работа иммунной и других систем организма, борющихся с ними. Слава Королю Душ, установилась ничья, давшая время хоть как-то собраться с мыслями, украдкой перераспределить энергию и начать отвечать на вопросы устроенного мини-теста на профпригодность. Проштрафившийся ирьёнин не рискнул задавать мне каверзные вопросы, но начал вдумчиво убеждаться в моей состоятельности как дипломированного медика низшего ранга, способного понять и передать секрет успешного приживления геномов. Маюри умудрялся забалтывать меня, при этом с широкой улыбочкой ковыряясь во внутренностях… Пришлось поднапрячься и перенаправить часть внедренной им ирь-чакры в мозг, чтобы заострить ум и не выдать секрет раньше времени, отвечая на умные вопросы – это не укрылось… В первый миг даже заметил, что Мэй отчасти в теме, но потом пришлось все внимание уделить худощавому дьяволу, в чьих глазах отражалась незавидная судьба моих внутренних органов.       Кажется, какая-то прикладная методика лечения была здесь неизвестной до моих слов. Пусть - это допустимая жертва. Дефицитная толика абсорбированной чакры, припасенная самой первой, нужна для посыла импульса к занпакто, дабы духовный меч метнулся ко мне. Кабы заранее знать, что, сунувшись в разборки Кровавого Тумана, по макушку погрязну в кровавом дерьме?       Танто быстро приближались, как мог охлаждал и сдерживал свое нетерпение и возбуждение. Бесславно сдохнув или став подопытной тушкой безумца, я бы ничем не помог своим друзьям, только добавил бы им… Думы о том, как достанется напарникам, если выгорит мой рискованный план, душили радостное предвкушение скорого воссоединения с занпакто. Рассудок не хотел гадать, почему мои мучители уступили моему требованию и рискнули принести артефакты, однако маятник техники дознавателя все еще двигался в сторону трезвости ума.       Не знаю, сколько прошло времени с того страшного боя, но его не хватило повстанцам, чтобы разобраться с тем, какое сокровище случайно угодило им в руки. Слава Королю Душ, Мэй посчитала оправданным риск – что может мертвый шиноби? Без очага и чакры, без рук и ног, со вскрытой грудью и черепом, с глазами простолюдина и накаченный психотропными препаратами… Входящие в коалицию кланы ее не простят, если узнают об упущенном шансе быстро восполнить свою численность, а не ждать взросления младенцев. В обозримые сроки предоставить верным бесклановым ниндзя доступ к клановым хидзюцу, завязанным на геном. Создать супербойцов с двумя, а то и тремя Кеккей Генкай. Шанс заполучить расширенный геном, Кеккей Тота, что легко соединит три стихийных свойства в одно.       Благо у Маюри отсутствовали образцы генома малочисленных Хатаке, и отличительные признаки нашей крови остались вне его внимания, иначе бы я спалился: рухнула бы их кое-как поддержанная мной уверенность в том, что я бесклановый шиноби, недавно подвергнутый экспериментальному вживлению генома клана Учиха. Сасаяки знал толк в допросах и вклинивался в тест ирьёнина. Мне пришлось сдать тот факт, что в приснопамятном бою я использовал додзюцу и как-то усмирял жар пламени, потому и выжил в том комбодзюцу. При этом Маюри с неизменной улыбочкой и непонятной хрипотцой подтвердил отсутствие как соответствующей структуры СЦЧ в моих глазах, плавающих в специальном контейнере, так и следов выгорания, влекущего за собой слепоту, и следов прорастания новых каналов в имплантах. Ученый как раз тем и занимался, что докапывался до сути случившегося с моей системой циркуляции чакры, параллельно сыпля профессиональными вопросами. Возможно, творимое со мной жестоко и бесчеловечно, но подобное повсеместно в мире шиноби, а в Кровавом Тумане вообще чуть ли не рутина.       Я был почти целиком занят вопросами Маюри и пропустил сигнал о доставке моих танто в больничную камеру подземной базы повстанцев. И если бы не случайно задетый нерв в позвонках, мне бы не удалось скрыть радость за болезненным стоном и таки брызнувшими слезами, на удивление не вызвавшими на бледном лице ни удовлетворения, ни наслаждения. Маюри был не садистом, но чокнутым ученым, в военное время дорвавшимся до доступного исследовательского материала и вынужденным приносить определенную пользу спонсорам ради того, чтоб терпели его закидоны и позволяли заниматься любимым делом.       О Король Душ, благодарю… Мне хватило выдержки дождаться удобного момента…       За моей спиной все же стоял четвертый тип, безымянный Донзоку-дзин с фиолетовой копной коротких волос. Боевик первым среагировал на внештатную ситуацию, схватив столешницу за край и резко потянув на себя, поворачивая ее вокруг оси. Вторым стал Маюри, слава Ками-сама, пославший разряд не в головной мозг через сдавливающие виски шипы, а в резко ускорившее работу сердце. Открытая взорам мышца не выдержала, разорвавшись перекаченным воздушным шариком, но никакой роли сейчас это уже не могло сыграть.       Вру, самым первым, как позже выяснилось, был Ао, безуспешно попытавшийся при помощи суитондзюцу подальше отшвырнуть опечатанную коробку из-под какой-то длинной катаны, в которую временно поместили мои танто – принеся их вместе с подделкой на скорую руку. Но получивший посыл занпакто рыбкой выскользнул из тенет фуиндзюцу и рассек коробку, очутившись на свободе. После Маюри, похоже, среагировала Мэй, выдувшая и метко плюнувшая вязкий лавовый снаряд. Оба летящих ко мне танто, наполненных энергией, синхронно вильнули, избегая столкновения, а потом и во второй раз лихо поменяли траекторию, чтобы обойти тылом развернутую к ним столешницу - разошлись в стороны и с боков воткнулись в мою тазовую кость. Безумство испытывать экстаз, но он был и едва не затмил вместе с болью конечную цель. Воссоединившийся со мной Какаши одернул, одновременно высвобождая всю запечатанную в себе-танто жуткую чакру режима банкай.       Давление высвобожденной реяцу предотвратило атаку Донзоку-дзина, почти расплющив его о ближайшую стену. Шарахнувшегося в сторону и не успевшего ничего предпринять Сасаяки-дзина тоже куда-то рядом впечатало, причем, со смертельным исходом.       Я не мог оперировать чакрой, переполнившей не только окружающее пространство, но и огрызок моего умирающего тела, однако мне и не надо было. Порожденная наркотой безумная идея заключалась в том, что я представляю вихрь Арки Портала, ведущего в явь, запечатленную моими глазами, и пробую туда переместиться, при этом одновременно со мной занпакто усилием воли пробует поместить мое тело в субпространство Кладовой. Раз подтвердился факт капсулирования внутреннего мира, то…       Мир смазался спиралью вихря…