Скользя по раскрошившейся, раздробленной черепице огромная горгулья медленно сползала к краю крыши. Вторая тварь уже давно рухнула вниз, утонув в море темно-зеленой листвы, раскинувшемся далеко внизу под Церковью Нежити. Огромные когти горгульи, что столько раз разрывали его плоть на части, казалось бы, все еще цепляются за раскрошившеюся черепицу в последних попытках удержаться. Но тварь была давно мертва.
Он лежал, растянувшись на крыше и тяжело дышал. Разумеется, он знал, что просто так к колоколу подойти не получится. Но и такого не ожидал. После того, как он выпустил Лотрека из камеры, узкие коридоры Церкви вывели его на крышу. Казалось бы, путь вперед был открыт, но каково же было его удивление, когда его атаковали огромные горгульи. Он медленно сел. Все тело болело. Казалось каждая кость в его теле была переломана. Уперев меч в крышу, он осторожно поднялся на ноги. Пошатнулся, но умудрился удержать равновесие. Живительного эстуса остался всего один глоток и он, игнорируя ноющую боль, которая горячими волнами разливалась по всему телу, решил оставить его для более подходящего момента. Опираясь на меч, словно на трость, шатаясь и рискуя скатиться по скользкой черепице вниз, он нетвердым шагом побрел вперед. К небольшой башенке, возвышающейся на противоположном конце крыши.
Путь отнял у него куда больше времени и сил, чем он ожидал. Тело изнывало от боли. Каждый шаг давался с трудом. Воздух с хрипом вырывался из легких, а каждый вдох обжигал их словно огнем. И вот, наконец, он, склонив голову, прошел в низкий проход, ведущий в башенку. Цель была близка.
- Приветствую тебя! – раздался совсем рядом с ним чей-то голос.
Не без труда он отшатнулся в сторону и поднял меч.
- Я не враг тебе, - проговорил незнакомец.
Он вышел из тени, в которой до сих пор скрывался. Высокий, крепко сложенный мужчина в черном кожаном плаще. Медные заклепки на его кожаном шлеме тускло отсвечивали в сером дневном свете, что еле пробивался сквозь дверь. Глаза мужчины скрывал лоскут прочной черной кожи. Казалось бы, он ничего не должен был видеть, однако смотрел прямо не него.
- Я Освальд из Карима, - представился незнакомец. – Продавец индульгенций!
Он хотел было что-то ответить, но из потрескавшихся пересохших губ вырвался только хриплый стон.
- В тебе мало веры, - продолжал говорить Освальд, - но Боги благосклонны. Желаешь ли исповедаться?
В ответ он только отрицательно покачал головой и опустил меч. Даже если Освальд и представлял угрозу, то в таком состоянии он ничего бы не смог с этим сделать.
- Если желаешь ты сохранить остатки своей человечности, - Освальд шагнул к нему, - то исповедуйся мне в своих грехах.
Он снова отрицательно покачал головой.
- Может быть, хочешь обвинить кого-то? – поинтересовался Освальд. – Говори, не стесняйся. Ибо все грехи в моей воле.
Ничего не ответив, он побрел к неприметной проржавевшей лестнице в дальнем углу помещения.
- Я всегда рад помочь! – крикнул ему вслед Освальд. – Ибо грех заложен в человеческой природе! – он скрипуче рассмеялся.
Его тонкие пальцы едва держались за осклизлые ржавые перекладины лестницы. Висевший на поясе меч, казалось, значительно прибавил в весе и упорно тянул его в низ. Пару раз его нога соскальзывала с перекладины и он едва не срывался вниз. Подъем давался с трудом, но он продолжал упорно лезть вверх. Еще немного и он наткнулся на узкий лаз. Ржавая лестница, плотно прилегающая к каменной стене башни, продолжала вести его вверх. Резкие порывы холодного ветра так и норовили оторвать его от перекладин и унести с собой далеко вниз. В темно-зеленую шелестящую бездну мрачного леса, окружавшего подножие Церкви Нежити. И вот, когда он уже выбился из сил, лестница, наконец, вывела его на самую вершину башенки. Туда, где чуть покачиваясь на ветру, его ожидал почерневший от времени массивный бронзовый колокол. С трудом отдышавшись, он медленно подошел к колоколу. Ухватился руками за почти истлевшую за долгие годы веревку и принялся раскачивать массивный язык. Рывок, казалось, все его суставы протестующе захрустели и затрещали. Еще рывок. Старая веревка рвала кожу на иссохших ладонях. Рывок. С громким треском веревка лопнула и массивный бронзовый язык ударил в почерневшую стенку колокола. От протяжного густого гула у него едва не раскололась голова. А язык вновь ударил, порождая новую волну густого протяжного гула. Испустив торжествующий хриплый стон, он подошел к лестнице. Глянул вниз, на темную бездну леса. Сил на обратный путь уже не было. Его потрескавшиеся губы расплылись в некоем подобии улыбки, и он шагнул вниз. Навстречу бездне. А колокол пробуждения продолжал звонить.
*****
- Вот, - хрипло проговорил он, протягивая руку маленькому Лудлету, что так гордо восседал на своем гигантском троне.
Гордый Повелитель Пепла сжал его руку, и тут же его грудь сдавило словно тисками. От плеча до самых кончиков пальцев растеклась волна жара, а кожу начало покалывать. Он закрыл глаза, чувствуя, как нечто покидает его. Словно небольшая часть его собственной души отделялась и перетекала к Лудлету. Та самая часть, которую он получил от поверженного противника. Покалывание в руке стало сильнее, а через несколько мгновений исчезло. Он медленно открыл глаза. Маленький Повелитель Пепла пристально смотрел на него.
- Откуда у тебя эта Душа? – скрипуче проговорил Лудлет.
- В болотах под Поселением Нежити, - хрипло проговорил он. – По дороге к храму. Странный колдун в широкополой шляпе.
Магистр Логан – великий волшебник и мой учитель…
…пришел в эти земли нежитью…
- Волшебник, - проговорил он, поморщившись от внезапно нахлынувшей волны голосов.
- Близнецы-пресвитеры, - тихо проговорил Лудлет, - когда-то давно были духовными лидерами для ученых из Великого Архива…
В этих архивах хранятся бесценные фолианты. Кладезь знаний, плод, насыщающий стремящихся к мудрости и утоляющий жажду истины…
- А потом один из знатоков кристальных чар присоеденился к Легиону Нежити, - продолжал говорить Лудлет. – Он заключил с ними договор и стал обучать чародеев Фаррона. Это воистину сильная Душа.
Он только молча кивнул и осторожно вытащил свою ладонь из маленьких высохших рук Повелителя Пепла, которые все еще сжимали ее. Встав, он повернулся к Лудлету спиной и побрел к лестнице.
- Очень ценная Душа, - проговорил Лудлет ему вслед. – Из нее можно получить что-то ценное. Приходи позже, и мы посмотрим, что из этого выйдет.
Остановившись на мгновенье, он кивнул, а потом продолжил спуск по лестнице. Опустевшие некогда величественные залы Храма Огня заполняло гулкое эхо его шагов. И потрескивание костра.
*****
Тихое потрескивание костра и жар, исходивший от пламени, привели его в чувства. Он медленно открыл глаза. Вокруг полуразвалившиеся древние каменные стены, поросшие мхом и вьюнками. Под ним мягкий ковер из зеленой травы. Храм Огня. Место, которое приносило умиротворение и спокойствие. Место, куда он был готов возвращаться раз за разом.
Он медленно встал. От боли и усталости не осталось и следа. Кроме воспоминаний о том, как ломаются его кости, рвутся сухожилия… Воспоминаний об ударе, об изрытую корнями гигантских деревьев, землю. Он тряхнул головой, разгоняя дурные мысли.
- Ну и ну, - прозвучал знакомый меланхоличный голос.
Подняв глаза, он увидел перед собой старого знакомого незнакомца. Его кольчуга, казалось, потускнела еще сильнее. А выражение лица стало еще более удрученным. Или безразличным.
- Кто-то звонил в Колокол Пробуждения, - проговорил он вздыхая. Его кольчуга тихонько позвякивала кольцами. – Постой… Это был ты? – в его голосе не звучало ни капли удивления.
- Да, - хрипло проговорил он в ответ и кивнул.
- Не ожидал я, что ты справишься, - вздохнул удрученный незнакомец. – Ты ведь никогда не сдаешься, да? Уж не знаю, как тебе это удается.
Он ничего не ответил, просто молча смотрел на незнакомца. Казалось, что они провели вместе годы, но он не знал ни его имени, ни откуда он.
- Что ж, - уже в который раз вздохнул незнакомец. – Остался всего один колокол. Но это сущее самоубийство, - он тихо рассмеялся.
