Однострочники

Через десять лет после казни Андрасте архонт Гессариан объявит, что слышал глас Создателя. Перед этим он целый месяц потратит, перекладывая старый архив в стихи – в последний раз он писал стихи в сопливой юности, но для образованного человека это не так уж сложно. Но несколько сложнее, чем он думал – Гессариан будет грызть стилус, как школяр, и тщательно подбирать слова. По его плану они должны остаться в веках. Десять лет назад архонт Гессариан совершил фатальный просчет, и немного творческих мук – недорогая расплата за проигранную войну и за сожженную на костре варварскую пророчицу. Насколько сложно, в конце концов, убить одну женщину? Гораздо проще, чем писать стихи. Андрасте, о, прекрасная Андрасте, яростная, справедливая Андрасте, что твой ложный бог, что твои мудрые слова и чудесные песни против всего могущества архонта? «Я глупец», - подумал тогда Гессариан. У горящей женщины из груди, изо рта, из глазниц потоками лился холодный свет, не являющийся отблесками костра. Женщина не кричала, потому что могущественный дух, которым она была одержима, поддерживал и защищал ее. Должно быть, разум ее был уже в Тени, вдали от дыма и боли, и запаха собственной горелой плоти. Горящие волосы вокруг ее лица – как огненная корона, которой увенчал свою невесту этот ее мифический Создатель. Обычно во время публичных казней шумно: толпа кричит и улюлюкает, хнычут дети, которых толкают в давке, а у кого-то непременно срежут кошелек, и он будет громко возмущаться. Тогда же стояла такая тишина, что было слышно каждое потрескивание поленьев в костре. «Я глупец», - думал архонт, и снова и снова будет повторять это себе, даже десять лет спустя все еще слыша гудение огня и стук крови в ушах. Пророчица рабов, предводительница отверженных. Он рассчитывал – жестокая казнь распугает последователей, рабы – трусливы, отверженные – слабы. Но прямо на его глазах, на горящем костре трусость перековывалась в отвагу, а сила – в слабость, как в горниле кузни из руды рождается меч. «Я не смогу это остановить», - ход событий беспощадно подтверждает тогдашнее прозрение. Думат, дракон Тишины, предал нас, и остальные Шестеро молчат, а значит, на опустевшее место в людских сердцах должно прийти нечто новое, я должен был понять это сразу, я должен был… Украшенная рукоять церемониального меча мгновенно раскалилась в руке – позже он отдерет ее от ладони только вместе с кожей. Меч проломил ребра женщины; для настоящих сражений он не годился, но чтобы добить – вполне. Андрасте, - шептал Гессариан одними губами, ощупывая вздувшиеся на лице волдыри. Он стоял у костра, пока тот не прогорел до конца, разглядывая обугливающийся труп, понемногу теряющий сходство с человеком. Андрасте, златовласая Андрасте, прекрасная, милосердная Андрасте, нужно было тайно удавить тебя в тишине минратосских катакомб, нужно было скормить твое тело свиньям. Она была мертва десять лет, и все эти десять лет он продолжал ненавидеть ее. Восхищаться ею. Десять лет будет полыхать в Империи тот проклятый костер. Империя распадалась на части, разваливалась, как разваливался на горелые куски труп сожженной женщины. Жрецы богов-драконов все еще были сильны, и плели интриги за спиной архонта, будто пытаясь вернуть времена первых сновидцев. Гессариан не верил никаким богам. Но он верил в Тевинтер. Десять лет спустя архонт Гессариан допишет стихи о нечестивом Хоре Тишины, и, когда последняя точка будет поставлена, развяжет бойню, названную Преображением Тевинтера. Он расправится со жреческой верхушкой и нелояльными магистрами, и, допустив сопорати в новую Церковь, воспользуется ими в своих целях, как воспользовалась эльфами-рабами варварская пророчица. О, у нее было множество поклонников и учеников. Но у нее не было лучшего ученика, чем тевинтерский архонт. Она научила его – слабость может стать силой. И еще – слова иногда побеждают там, где не справляются мечи. Но все же лучше помогать себе мечами. Гессариан будет петь в честь Андрасте, прекрасной Андрасте, которую убил своими руками, лениво размышляя, что кто бы из них ни выиграл в этом затянувшемся на декаду противостоянии, настоящим победителем должен остаться только один. Тевинтер.