RUBG: Путешествие длиною в океан

Друзья завтракали. Синеволосый тролль настоял на том, чтобы они вместе провели хотя бы это утро. Хотя бы чисто физически. Но мыслями два тролля были уже не дома. Розочка мечтала о том, как опять сегодня пойдёт с Олантой в кафе, как чародейка будет влюблённо смотреть на неё, как будет пить коктейли. Где-то на грани сознания розоволосая понимала, что это неправильно, но было чертовски интересно, чем же всё закончится. Цветан же то ли злился, то ли просто не выспался, но мыслями вернулся в те времена, когда было понятно, кому можно доверять, а кто Ручеёк. Напряжение висело над обеденным столом, смешиваясь с запахами гречневой каши. -- Всё в порядке, Алмаз в "Академии Амбрелла". Цветан сказал это словно бы невзначай, но Розочка насторожилась. -- Мы же заберём его? -- Я всё проверил. Навестить его могут только его родители, или Алмаз может уехать к ним. Нас не пустят. Но ему всё равно ничего не угрожает. "Академия" -- лучший закрытый университет в мире. Остался только вопрос, как Алмаз там оказался, -- что Цветана совершенно не волновало, но говорить он об этом не стал. Не тревожили и другие странности, вроде мистической связи во сне и непонятных имён. Жив Алмаз и ладно. Куда больше синеволосого беспокоила Розочка, о чём парень тоже умолчал, не сочтя важным говорить. -- Хочешь поехать со мной в Джаром? -- спросила розоволосая. -- И с Олантой. Мы вчера в баре зависали. Там караоке есть. Цветан нехотя согласился. Он хотел сегодня опять искать Карта, грифона с северным произношением, но решил, что будет лучше проследить за Розочкой. Через час друзья были у входа в "Пинатри" вместе с чародейкой. Оланта совершенно спокойно поздоровалась с синеволосым парнем, что ему очень не понравилось.  -- Привет, -- буркнул он и нырнул в бар, диковато оглядываясь. Следом за ним прошли чародейка и Розочка и уверенно направились к бармену. Цветан сел за ближайший к выходу столик, не глядя ни на кого, и раздражённое бульканье вырвалось из горла, когда Цветан присмотрелся к действиям Оланты. Она сказала что-то бармену и наклонилась к Розочке, гладя её колени. -- Ещё один дикарь. Цветан повернулся и понял, что за столиком он сидел не один. Темнокожий элементаль вглядывался в неожиданного соседа по столику. В его зелёных глазах плясали черти. -- Какими судьбами в моём скромном заведении? -- Просто пришёл отдохнуть сюда со своей... подругой, -- неохотно ответил Цветан. -- Афцант! -- задорно подозвал элементаль работника кафе. Грифон в кислотно-рыжем панчо неохотно подошёл. -- Виетлу молодому экситу на тридцать децилитров! Официант кивнул безучастно и ушёл. -- Рокотов, -- представился элементаль, протягивая руку через столик. Синеволосый тролль с недоверием покосился на тёмно-синюю ладонь, но на рукопожатие ответил. -- Цветан. -- А то! Розочка все уши прожужжала про тебя. -- Откуда ты знаешь? -- Я, знаешь ли, тоже не один сюда прихожу. Принесли виетлу. Прозрачная жидкость была настолько густой и вязкой, что едва ли плескалась в тёмном тонком стакане. Цветан поднёс к носу напиток и принюхался, недоверчиво поглядывая на элементаля, и только потом сделал глоток. На языке виетлу потерял свою вязкость и на вкус напоминал воду с ментолом. -- Вкусно, -- пробубнил синеволосый. -- А что это? Рокотов вскочил и, состроив страшное лицо, закричал: -- Не глотай! Нельзя глотать! Это же стекло, оно застынет в глотке! Поперхнувшийся тролль с бульканьем выплюнул виетлу на себя и закашлял, в испуге пытаясь избавиться от треклятого напитка. Жидкость снова застывала и липкими разводами оставалась на короткой изумрудно-зелёной шёрстке и серой футболке. Послышались смешки с ближних столиков. Все, наблюдавшие за малоприятным действом, поспешно отвернулись, дабы не быть уличенными в наблюдении. -- Какого бергена! -- завопил Цветан, даже не отдышавшись. -- Что это такое! Ты... Запас приличных слов внезапно закончился, но матерные оскорбления сорваться с языка не успели. -- Да шучу я. Это лучистый силикат, его можно пить. И он не застывает при нормальных температурах, в отличие от технического, из которого как раз и изготовляется стекло, -- лучезарно оскалился Рокотов. -- Это скоро сведёт меня в могилу, -- пробормотал Цветан, но всё-таки выпил ещё виетлу. -- Боже... Новоиспечённые приятели помолчали. -- О, ещё одна сырная девочка, -- Рокотов окинул взглядом прошедшую мимо чародейку. От Цветана не укрылось, как она презрительно посмотрела на Оланту и отошла к другому концу барной стойки, почти к самой сцене. -- Что значит "ещё одна"? -- не понял синеволосый. Элементаль коварно улыбнулся. -- Кто я такой, чтобы не рассказывать чужие личные истории? -- Цветан сконфузился, а Рокотов продолжил: -- Отнюдь, весёлая ситуация была! Это было до того, как я встретил Оланту. Она рассказывала про свою первую девичью любовь. Дело было в Цеполавале, куда Ола прилетела учиться. И там она встретила её, Чедериту. Чедерита застряла на КПП. Она везла какой-то особо вонючий сыр, и в очереди кто-то пошутил, что этот сыр может быть хорошей маскировкой для наркотиков. В итоге весь сыр превратили в сырную массу в поисках концентратов. Рокотов мечтательно улыбнулся и нескоро добавил: -- Они ехали в одном автобусе до города. Чемодан девушки вонял словно холодильники в Улье, поэтому Чедерита запомнилась Оле надолго. А мне и навсегда. С того времени я всех подружек Олы называю "сырными девочками". -- И ты всегда делишься чужими личными историями с незнакомцами? -- скривился синеволосый. -- Ну... -- безмятежно протянул Рокотов. -- Она не чужая и не настолько личная. Только Оланте об этом не говори, -- широкая чеширская улыбка расплылась от уха до уха. Внезапно Цветан тоже позволил себе улыбнуться и расслабиться. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. -- Расскажешь о себе? -- попросил Цветан совершенно искренне: элементаль выглядел совершенно обыкновенно, несмотря на фосфоресцентных белых бабочек на ушах. Цветану хотелось отойти от чувства постоянной тревоги и раствориться в чужом рассказе. -- Когда я был маленьким, мои родители развелись, -- охотно начал Рокотов. Было видно, что ему был приятен этот вопрос. -- Может, я и не прочувствовал это тогда, но тот факт, что почти всю сознательную жизнь прожил с отцом, оставил свой след в моём воспитании. Папа был равнодушен ко всему, даже ко мне. Он не вёл хозяйство, не следил за моей успеваемостью, не интересовался жизнью моей мамы и приёмной сестры. Он не пил, не водил домой женщин. Моё детство было унылым до тех пор, пока я не стал тосковать по маме. Я плохо её помнил тогда. Но однажды мне довелось увидеть её. Она пришла ко мне на первый учебный день второго класса. И я понял, чего мне не хватает, чего не хватает дому, в котором я живу. Женской руки. Сам не зная почему, я стал таскать у девчонок ленты, бусины, цветные карандаши, убираться на кухне, украшать подарки. Мне нравилось, чтобы всё было, как я себе это представлял в мамином доме. Я стащил пальму в горшке с грузового корабля. Она, кстати, и сейчас стоит у меня в квартире: я за ней трепетно ухаживал. Надо мной смеялись в школе, потому что я занимался девичьим творчеством. Так, увы, заведено в Драаг'о: жёсткое гендерное разделение, демографический контроль. Тогда-то я сорвался. Опустился на дно, хоть и учился неплохо и учителя меня любили. Я стал помогать группе грабителей вскрывать замки, даже магические, и ставить их в прежнее состояние. Иной раз элементали не замечали пропажи вещей. -- Погоди-погоди, да? А как? -- Электричество. Нечасто такая сила поддаётся элементалям, но мне с этим повезло, -- улыбнулся Рокотов и продолжил: -- Но воров всё равно поймали, а я лишь чудом был помилован. Я закончил школу и поехал в Амояр на курсы дизайнера. Открыл собственное товарищество, а потом и это кафе. И нет, я не гей, -- предугадал вопрос элементаль, когда в очередной раз тролль покосился на белые серёжки. -- Не надо так радикально делить общество. В конце концов, мы не в Драаг'о и не в России. -- А как в России? Это же государство людей? Рокотов рассказал много и про Россию, и про мир в общем, иногда задавал вопросы и был миролюбив, несмотря на жутковатый взгляд. Цветан и не подозревал, насколько другой может быть жизнь. Довольно много времени пролетело за беседой, пока Рокотов, посмотрев на часы на своём запястье, не сказал: -- Время пришло. Вам надо уйти. -- Что? Почему? -- растерялся синеволосый. Ему не хотелось уходить. Он наконец-то нашёл того, с кем мог без тревоги поговорить. С тем, кто не знает, как выглядит и как ведёт себя настоящий тролль. Пусть даже это и незнакомец, которого, возможно, тролль никогда больше не увидит. Парень осознал, что именно этого ему и не хватало -- непредвзятого отношения. Даже неприязнь к любым шуткам утонула в желании поделиться всеми страхами и сомнениями. И это желание Цветану хотелось засунуть настолько глубоко, насколько это возможно, но чистокровная тролльская натура уже сказала своё нихао, вытащив потребности в общении на свет. И вот снова всё это прячется между половинок обстоятельств. Рокотов дрогнул и опустил взгляд. -- Есть вещи, за которые мы расплачиваемся всю жизнь, -- тихо произнёс он. -- Может, я поведаю об этом позже. -- Розочка что-то не собирается, -- Цветан подозрительно покосился на сладкую парочку и вновь почувствовал злость и что-то ещё, тягучее и всепоглощающее, чему синеволосый забыл название. Элементаль вскипел неожиданно: -- Потому что Оланта -- дура! Притащила очередную пассию в "тихий час", даже не предупредив, напрочь забыла о своём задании вчера, а теперь и не пытается извиниться! Любовь у неё, будьте-нате! Дура! В мгновение ока Рокотов оказался между чародейкой и розоволосой девушкой. Цветан несмело подошёл к ним, положив руки Розочке на плечи. Та тихо вздохнула. -- Оланта, -- бархатно промурлыкал Рокотов, наклонившись к девушке. -- Я буду вынужден раскулачить тебя на твою розовую прелесть. В первый раз я тебе простил её присутствие, но во второй ты таки отправишься на Соловки. Простите, -- обернулся элементаль к троллям, -- вам придётся уйти. В этот час все столики заняты. -- Да ничего, мы тут... -- начала было Розочка, но Цветан её перебил: -- Мы уже уходим, -- и тролль потащил подругу к выходу. Многие посетители тоже стали собираться и уходить. До Цветана донеслись слова Оланты. -- Она может нам помочь. Я ей верю. -- А я нет. Хватит витать о облаках и тащить всех нас на дно. У нас всего две цели: отойти от дел и найти... Хлопнула входная дверь, прозвенев матовым стеклом. В свете одиннадцати часов солнечного для Цветан увидел розочкину бледность. Девушка мечтательно щурилась, но кожа была чуть светлее, чем обычно -- синеволосый подумал, что, возможно, Розочка знает кое-что очень интересное, о чём незамедлительно спросил: -- Оланта что, берген переодетый? Ты очень напряжена. Друзья сели на велосипеды. Розочка долго молчала, и, когда тролли доехали до леса, наконец-то сказала: -- Она... как сказать... курьер? Продаёт непыльцу, ДМТ, амилнитрит... Бессвязная речь перешла в робкое бормотание, прервавшееся воем: -- Ро-о-о-о-о-озочка-а-а, бля-а-а-адь!.. * * * Оланта, едва попавши в дом после встречи с Розочкой в кафе, дрожащей от волнения рукой взяла со стола телефон и набрала номер подруги, постукивая двумя руками по столешнице. -- Ревда, приём?.. -- несмело спросила она, как только прервались гудки. Грифоночка обычно не отвечала на звонки, ссылаясь на учёбу, но в этот раз, похоже, Ревда будто предчувствовала важный разговор. -- Богиня на связи, -- задорно отозвалась подруга из Порхатого. -- Ты открыла новую рунную вязь? Или ещё один элемент периодической таблицы? -- Кто-то наложил зачарование Откровением на меня! Очень извращённое, и я не знаю, что делать! На том конце провода послышалось сопение. -- Это я сделала. -- Как, чёрт возьми? Зачем? Теперь уже молчание. Ревда долго обдумывала ответ. -- Ух... Помнишь, я писала о том, как летала в Илюбис? Так вот, я рассказала не всё. Между всем прочим я нашла мастера, который сделал мне печать Откровения на чувство привязанности. Кентавр сказал мне, что хватит раз на пять, но взял настолько дёшево, что я сомневалась, что хватит и на одно применение. Ещё и ключ очевидный поставила: чтобы разблокировать зачарование, ты должна была более трёх секунд смотреть на фотографию розовой эксины, то бишь Розочки. И вот теперь ты зачарована и ничего не утаиваешь, когда видишь свою очередную избранницу. Оланта вздохнула, сильно пожалев о том, что не может так же, как и Ревда, мгновенно переместиться в пространстве и ударить подругу. Точнее, пространство переместить относительно себя. -- Что ты натворила! Зачем?! Ты разрушила всё, что я выстраивала годами! -- Прости, -- в голосе Ревды не было и тени раскаяния. -- Эта шутка должна была быть безобидной. Но тебе стоит задуматься о том, что живёшь неправильно. -- Я живу так, как хочу, -- огрызнулась чародейка. -- Не тебе меня учить. -- Ты не работаешь, бросила универ, живёшь за счёт матери. Ты даже семью нормальную завести не можешь! Что ты дашь обществу? -- Не надо осуждать меня за то, что от меня не зависит! -- взвизгнула Оланта. -- Ладно, -- смягчилась грифоночка. -- Ладно. А остальное? -- Не будет ничего остального. Рокотов специально для меня найдёт электрический стул, спасибо. С тебя зелёный ковёр. -- Тогда поезжай ко мне, и всё будет пучком. Полиция Джарома тебя точно не найдёт. Чародейка нахмурилась. -- Какая ты заботливая. А как же остальные? Мы почти закрыли поставки, ищем только того профессора, да Рокотов расплачивается ещё с долгами... -- И в итоге ничего не считается, потому что вас ещё ищет полиция. Подожди, я приду, -- внезапно прервала разговор Ревда и прервала звонок. -- Чтоб тебя, -- пробурчала Оланта, услышав звонок в калитку. Чародейка подошла к забору и нехотя открыла деревянную дверь, за которой с осуждающим взглядом, скрестив руки на груди, стояла Ревда. -- И ты прилетела ко мне только за тем, чтобы посмотреть на меня так? -- Да. И я ещё не всё сказала. Для снятия зачарования необходимо лишь перестать видеться с Розочкой или на кого ты там ещё глаз положила. И ещё я всё-таки заберу тебя, только маму предупреди, -- грифоночка протянула руку. -- Нет. Я останусь и завершу начатое. И я не хочу расставаться с Розочкой. Она прекрасна. Чиста душой, как первичная энергия. Может, на ней и прекратятся мои искания, и она будет жить со мной. Ревда пихнула замечтавшуюся подругу в бок. -- Ну, как знаешь. Моё дело предложить, -- и грифоночка, дёрнувшись, исчезла во вспышке сжатого пространства. Оланта вздохнула и побрела обратно в дом. -- Рокотов меня убьёт...