Лучше бы ты написал, что это значит, что мы можем спокойно трахаться😈💦
Назар прячется за шторкой, наблюдая реакцию Марка. Всегда было интересно, а тут момент повернулся. Маркул смотрит пару минут в экран, после чего убирает телефон в карман. - Ничего, серьёзно, блять!? Вообще это все нормальным назвать нельзя. Ну, кто будет переписываться с копом, который ведёт дело о тебе, правильно - никто. Только Назар, который расставил глушителей у Степы и скрыл все адреса. Маркул зашёл в подъезд, скрываясь от Вотякова. Что вообще мог забыть в хрущевке на окраине высокооплачиваемый детектив с трешкой в центре - не понятно. Так, вот теперь заебись снизилось до хорошо. Можно ли надеяться, что Марк тут на пару часиков? Да, вполне, но Назару не кажется, что все так и выйдет. И правильно.***
Прошло уже четыре дня, Марк пару раз выходил в магазин, а вот Назар никуда не выходил. Деньги кончались, а прожить ещё одиннадцать дней на Степину зарплату вдвоём - не реально, поэтому сегодня хоть как надо идти. - Я дома. Голос хозяина квартиры заставил Вотякова подпрыгнуть на месте. Он просидел больше часа, думая о Марке. Пиздец. Полный пиздец. Назар устало потёр переносицу, вставая с дивана. Тёплые шерстиные носки, которые вяжет бабушка парня, не издают ни звука. Степа на кухне раскладывает продукты. - Привет. - Степан тепло улыбается. - Как день? - Я пошёл на работу. Хозяин квартиры резко замер. Он прекрасно знал о местенахождении Марка, поэтому непонимание накрыло его. - А... - Денег нет. В таких случаях говорят: "сказал, как отрезал". Степочка, конечно, переживал за Назара, но сожитель был полностью прав. А еще надо ему сказать, что Степа только что потратил последние деньги на продукты, а еще в тумбочке неоплаченные счета за квартиру. Надо бы остановить Вотякова, но парень-то прав. В коридоре молчат, пока Назар натягивает кроссовки, но выходит плохо - руки дрожат. Телефон вибрирует в кармане, оповещая о новом сообщение. Секс на ножках Сейчас открыл холодильник, а в нем есть все нужные ингредиенты для того самого коктейля. Сразу вспомнил тот день.Я не в настроение, что нужно?
Секс на ножках А что случилось?Ты.
Секс на ножках Не, ну, это хорошо. И вот еще, что я начал-то. Хочешь расскажу, как ты попадешь за решётку? А я все равно расскажу. Я поймаю тебя Потом запру у себя в кабинете Мы разопьем тот самый коктейль Я трахну тебя так, что тебе хватит на все 3 года, что ты сядешь:) Назар закатывает глаза, но что скрывать-то. Хочет парень, чтобы коп его так трахнул, чтобы на годы вперед хватило, только вот сесть за решетку не хочется. Степа подает Вотякову куртку-рефлектив, еще одна тупая идея хозяина квартиры, которая прижилась. Хотя, если так подумать, то все его конченные идеи приживаются. Назар кивает, в знак благодарности, и накидывает куртку на плечи. На часах уже давно за полночь, по карнизу стучит дождь, спасибо, хоть не ливень. Кажется, кого в такое время можно грабануть, а вот много кого. Это же столица, она ночью не спит. Дверь громко хлопает, оставляя хозяина квартиры наедине со своими мыслями и переживаниями. Им так и не удалось выяснить, на каком этаже живет Марк. У Степы нехорошее предчувствие, которое всегда сбывается. Он подходит к окну и провожает своего сожителя взглядом от самого подъезда до угла соседнего дома. Сейчас Степочка будет молится всем богам, чтобы его предчувствие было ошибочным, но это не поможет, потому что Назар не послушал свой внутренний голос, который громко кричал о том, что на парня слишком много смотрят.***
К Степе Назар возвращался довольный и с несколькими пятерками в кармане. И это всего за два часа. Гордился ли парень собой? Да, определенно - да. На кухне горел свет, говоря о том, что Степочка еще не спит. - Переживает. Назар открывает подъезд своими ключами, сразу замечая не ладно. Да, хрущевка, да, окраина города, но чтобы не горел свет в подъезде, да, все эти бабки не допустили бы такого. Никогда. Вотяков аккуратно поднимается на первый этаж. Неожиданно загорается зажигалка, освещая лицо Марка. - Блять. Назар срывается с места, стараясь быстрее добраться до выхода из подъезда, чем полицейский, но уже около самой двери его впечатывают лицом в стену, резко разворачивая. - Милашка, ты не мог дать мне две недели отдохнуть? Назар не видит, но на сто процентов уверен, что Марк улыбается. На руках защелкиваются наручники, холодный металл впивается в кожу. - Расслабь. - Я тебя знаю. Марк тащит Назара на первый этаж, открывает дверь, заталкивая воришку в квартиру. Вотяков не сильно и сопротивляется, в силе парень явно уступает. В коридоре приятный полумрак и тепло. Да, главное тепло, после двух часов на улице под дождём. Марк отпускает Назара, чтобы разуться и закрыть дверь на ключ. Мягкий свет наполняет коридор, позволяя оглядеть помещение. - Ты промок и замёрз, тебя надо согреть. Назар поворачивается на Марка и немного зависает. Это что, жест заботы? Вотяков дергает руками, напоминая о наручниках. Маркул толкает его чуть вправо, заставляя приземлиться в большое кресло. Преступник немного теряется, когда детектив опускается перед ним на колени, чтобы развязать кроссовки. Назар смотрит на это, нежась в теплом кресле. Несмотря на то, что они в хрущевке, ремонт тут новый, стильный. - Марк. - полицейский поднимает вопросительный взгляд, заставляя преступника сглотнуть. Слишком по блядски. - Что ты тут делаешь? - Я не по твою душу. - Знаю. - Просто в отпуске я всегда здесь, отдыхаю от людей. Марк опустил голову, чтобы продолжить развязывать чужие кроссовки, наполненные водой. Назар наклонил голову к правому плечу, смотря куда угодно, только не на Маркула. Полицейский закончил с обувью и легко провел пальцами до колен Вотякова, заставляя посмотреть на себя. Преступник зависает в этих темных глазах, но все равно вопросительно изгибает бровь, не теряя как бы маски. Марк резко встает, сбивая с толку Назара. - Что ты... Договорить ему не дают, Маркул резко подхватывает его под бедра, поднимая. Назар рефлекторно закидывает руки на плечи детективу. Он весь мокрый, холодный, в противно липнувшей к телу одежде. Марк же наоборот. Одежда сухая, от тела исходит не просто тепло, а жар. Назар вырваться не пытается, но и в глаза не смотрит. Раздражает Маркула это не слабо так, поэтому он чуть сжимает бедра. Реакция нулевая. Полицейский идет в спальню, падает на кровать с Вотяковым на руках, чуть придавливая. Преступник что-то недовольно бурчит, но выбираться не собирается. Марк расстегивает наручники без переживаний, знает, что Назар не сбежит, не в такой момент. Потом, позже, но не сейчас. Детектив стягивает с промокшего воришки куртку и толстовку, обнажая своему взору плоский живот и острые ключицы с кадыком. Марк ведет руками по нежной коже от резинки штанов до запястий, чуть сжимая последние. - Ты вроде этого не хотел. Маркул на секунду зависает и поднимает вопросительный взгляд на парня под собой. Между их лицами буквально сантиметров десять, слишком близко, чтобы не поцеловать, но Назар уворачивается от поцелуя, шокируя этим детектива еще больше. - С чего такие мысли? - В первый день твоего отпуска ты никак не отреагировал на сообщение. В окно видел. - А как я должен был отреагировать? Я не маленький мальчик, чтобы краснеть от слова "трахать". - Улыбнуться или... - Зар, я не думал, что увижу тебя здесь. Не дрочить же мне на переписки. Назар ничего не ответил, только отвернулся к окну, продолжая лежать пластом. Обиженный, что его поймали или что не отреагировали на сообщение. Не понятно. Марк целует за ушком, сжимает талию сильнее, притягивая ближе. Этот мальчик горячий, его хочется, не только в плане секса, но и чего-то большего. - Зар. - Маркул чуть рычит в конце, засасывая нежную кожу. - Я хочу тебя, ты знаешь это. Так к чему эти сцены? - Ты посадишь меня в любом случае? В глазах так много надежды, зачем? Не хочется ее разбивать, но по-другому никак. - Да. Назар первый подается вперед и целует. Слишком мокро, страстно, горячо, как умеет только он. Марк быстро стаскивает его штаны, специально задевая чувствительные точки, но не касаясь члена. Вотяков не хнычет, не просит, как это было в первый раз, но Маркул понимает, что не захнычет, не попросит - обижен. Длинные тонкие пальцы развязывают бантик на штанах и тянут их вниз, после отбрасывая к остальной одежде. Марк прижимает руки Назара к изголовью кровати. Преступник опускает момент, когда на его запястья снова оказываются наручники. Он зло стреляет глазками на детектива, на что тот просто улыбается и снова целует. Вотяков вроде и отвечает, а вроде и просто позволяет себя целовать, но Маркулу и этого хватает. Он скучал. Полицейский тянется в тумбочку за кремом. Назар вопросительно изгибает бровь. - Говорю же, не думал, что буду трахаться в ближайшие время. Вотяков закатывает глаза и чуть закусывает губу, когда Марк начинает размазывать импровизированную смазку по сжатему колечку мышц. Первый палец входит туго, вызывая улыбку у детектива. Свободной рукой он оглаживает живот, а губами выцеловывает шею и кусает кадык, отвлекая от неприятных ощущений. Марк может забыть в этой жизни все, что угодно, кроме одного, под каким углом надо проникать в парня, который сейчас лежит под ним. Маркул надавливает на простату, и Назар больше не может сдерживаться, от чего громко стонет. - Люблю, когда ты не затыкаешься в постели. - В комнате для допроса я тебе тоже нравился. Марк снова задевает простату, только уже двумя пальцами, заставляя преступника заткнуться, если так вообще можно выразиться. У Назара поджимаются пальцы от удовольствия. Когда с растяжкой покончено, Маркул резко переворачивает Вотякова. Парень под ним неприятно шипит, потому что наручники больно впились в кожу. - Выпяти задницу, милашка. Назар что-то недовольно бубнит, но на колени встаёт. Марк раздвигает половинки и резко бьёт по одной, параллельно вводя член по самые яйца. Вотяков кричит, сильнее выгибаясь. Маркул вгрызается в чужую шею, оставляя багровые следы, которые идеально смотрятся на мраморной коже. Назар извивается и громко стонет, приятно пиздец. Марк несколько раз меняет ритм, заставляя дыхание сбиваться, задыхаться. Вотяков не выдерживает с этим парнем. Хочется больше, грубее, сильнее, глубже, чаще. Разрядка накрывает на столько сильно, что преступник обмякает в руках детектива. Стенки так сильно сжимаются, заставляя кончить и его. Глубоко, будто помечая свою собственность. Марк ещё какое-то время лежит на Назаре, а потом идёт за полотенцем. Он аккуратно и нежно обтирает Вотякова, легко целуя в район шеи. Наручники не отстегивает, не хочет, чтобы парень сбежал. Просто сгребает его в обнимку, укрывает одеялом и засыпает.