***
Обучив заклинанию целое подразделение авроров, Марволо неспешно пошел к вестибюлю. Опыт получился довольно забавный. После того, как он продемонстрировал движения палочкой и инкантацию (самым трудным было вбить им в головы правильное произношение), они принялись накладывать чары друг на друга и задавать вопросы. Как он и объяснил на заседании Визенгамота, заклинание не принуждало к ответу, но окружало отвечающего сиянием в зависимости от того, говорил ли тот правду. В случае прямой лжи свечение было почти черным. Полуправда и недомолвки ослабляли свечение в разной степени — в зависимости от масштабов обмана. Во время эксперимента одного аврора спросили о его новой девушке — удалось ли ему уже добиться от нее приглашения в ее комнату. Бедолага залился краской, и стало понятно, что отказ отвечать не меняет цвет свечения. Другим задавали не менее неудобные вопросы, но они сумели ответить честно, пользуясь неточностями формулировок. После этого дело быстро пошло на лад. Убедившись, что авроры усвоили заклинание, Марволо ушел, предоставив им экспериментировать. Когда он закрывал за собой дверь, в комнате царил безудержный хохот. На полпути к лифтам его перехватила сама глава ДМП, Амелия Боунс. — Лорд Слизерин, можно вас ненадолго? Марволо поклонился ей с легкой вежливой улыбкой. Было видно, что она все еще не доверяет ему — и не без причин, пусть у нее и не было доказательств, — но всегда безупречно следует правилам. — Я хотела бы подтвердить или опровергнуть определенные слухи, ходящие сейчас в министерстве. Казалось, она в чем-то сомневалась. Но в чем? В том, что слухи лгут, или в том, что они правдивы? — Здесь или у вас в кабинете? — поинтересовался Марволо, намекая, что, возможно, лучше перенести разговор туда, где их не так легко будет подслушать. — У меня в кабинете. Будьте добры следовать за мной, лорд Слизерин, — и она резко развернулась, даже не пожелав убедиться, пошел ли он за ней. Марволо усмехнулся. Не так часто ему встречались люди, способные продемонстрировать что-либо кроме вежливости. Да, он регулярно удостаивался тяжелых взглядов, но в лицо никто пренебрежения не выражал. Было в этом нечто бодрящее. Любопытно, надоест ли со временем? Они дошли до кабинета ведьмы, и она махнула ему садиться, а сама обошла стол и заняла свое место. — Благодаря предоставленной вами информации, мы смогли закрыть несколько дел о пропавших без вести. Появилось несколько слухов. Полагаю, не существует тайной тюрьмы, где Сами-Знаете-Кто содержит тех, кто сейчас считается мертвым или пропавшим? — дурацкое прозвище она произнесла со значительной долей сарказма. Искренне удивленный (с чего такие идеи?), Марволо позволил эмоции отразиться на своем лице, после чего снова принял невозмутимый вид. — Впервые об этом слышу. Кто подал такую мысль? Его стоит наградить за изобретательность. — Этот вопрос задают мне регулярно, и я обещала при случае задать его вам, — она поставила перо, которое крутила в пальцах, в стоящую на столе простенькую чернильницу. — Лорд Блэк упоминал, что вы что-то говорили о передаче тела из тайника, созданного во время войны. Прямота некоторых людей не переставала изумлять. Впрочем, не стоило и сомневаться, что Блэк обо всем расскажет этой целеустремленной ведьме. Прошло уже некоторое время с тех пор, как он пообещал достать тело из озера инферналов, но пока только исполнил часть, касающуюся передачи информации об убитых — им самим или в его присутствии. Если таким образом Блэк решил его поторопить, то с его стороны это на удивление слизеринский ход. Марволо утвердительно склонил голову: — Я пообещал попытаться вернуть тело Регулуса Блэка. Это правда. И он действительно, скорее всего, пал жертвой защиты, которой, тем не менее, никогда не пользовались, — словно неохотно ответил он, как будто ему не хотелось вспоминать о жизни до уничтожения тела. — Я до сих пор ищу способ сделать это, не рискуя собственной жизнью. — Что за защита может быть настолько опасна, что действует до сих пор, но при этом позволяет столько лет спустя вернуть тело? — так легко ее было не обмануть. — Это подземное озеро, населенное инферналами. Если он был убит там, то его тело будет храниться под водой вместе с остальными, — при мысли о том, насколько больше могло бы быть в Англии волшебников, если бы он стольких не убил, изобразить дрожь удалось без особых сложностей. Он и впрямь нанес значительный ущерб их населению. — Но вы же, разумеется, достаточно умеете, чтобы без вреда для себя справиться с вами же наложенной защитой? Она была бы бессмысленна, если бы невозможно было добраться до того, что за ней хранится, — Амелия вопросительно изогнула бровь, и Марволо усмехнулся. — Вы правы, я по-прежнему умею достаточно. Но я выяснил, что хотя знать о таких вещах не запрещено, пользоваться этим знанием, учить ему и учиться незаконно. Может быть, само знание не запретили лишь потому, что не хотели прибегать к обливиации всех, кто овладел им, пока это было законно? Он действительно навел справки. Чтобы достичь своих целей и сберечь Генри, необходимо было всю публичную деятельность вести строго в соответствии с законом. Он и не знал наверняка причин такой юридической неувязки, но считал свою версию наиболее вероятной. — Так вы не перешли к действию только потому, что не нашли легального, но безопасного способа? — изумилась мадам Боунс. Марволо про себя согласился с ней: учитывая все остальное, это выглядело ерундой. Но на людях надо было следовать правилам, и так он и делал. — Почему бы вам не получить лицензию ликвидатора проклятий? — задумчиво нахмурилась ведьма. — Это даст вам право на применение таких знаний в определенных ситуациях, например, чтобы устранить озеро инферналов. — Взгляд ее стал сердитым, и она добавила с упреком: — Вы же сняли с директора Дамблдора проклятие. Марволо смущенно улыбнулся и сменил позу. — Ну, технически использованное мной контрпроклятие запрещенным не было. Оно было создано вместе с проклятием, которое директор так небрежно активировал, и не попало под ограничения, наложенные министерством на магию, названную темной, — он с трудом сдержал усмешку. Еще немного, и сквозь наложенную на глаза иллюзию пробился бы рубиново-красный отблеск. Пока сведения о классификации темной магии, найденные Августусом, были сплошь возмутительными. Но надо было сохранять спокойствие и терпение. Годы пройдут, прежде чем можно будет рискнуть хотя бы притронуться к замысловатому клубку бреда, что министерство сплетало десятилетиями, а то и веками. Мадам Боунс кивнула, как будто легко поверила ему на слово. — И, насколько мне известно, понадобится сдать несколько ТРИТОН, прежде чем обращаться за этой лицензией. А по действующим правилам сдавать ТРИТОН можно только через год после соответствующих СОВ. Ведьма устало потерла лоб. Видимо, тоже обожала бюрократию. — Вы правы. Думаю… есть способ получить временное разрешение… если меня не подводит память, его выдавали нескольким семьям для работы со старыми защитными заклинаниями. Разумеется, это подразумевает, что приходится смотреть сквозь пальцы на то, как они, собственно, научились подобному, но… пока это не важно. Если хотите, могу попросить своего помощника узнать, что вам понадобится для получения такого разрешения. А чтобы увеличить вероятность успеха, рекомендую нанять настоящего ликвидатора проклятий. А вот это был действительно хороший совет. Возможно, хорошо будет поработать с Уизли, с которым он встречался по случаю спасения Альбуса Дамблдора. Молодой человек продемонстрировал познания и интерес в области малоизвестной магии, большинству известной как темная. Конечно, этот интерес мотивировался в основном потребностью уничтожать опасные заклинания и помогать другим. Но было и искреннее любопытство исследователя, и это, за неимением прочего, уже могло стать основой для полезных рабочих отношений (никогда не лишне иметь знакомых, связанных с гоблинами) и для увлекательного разговора. — Я учту ваш совет, мадам Боунс. И буду благодарен за информацию об этих временных разрешениях. Они обменялись традиционными пустыми любезностями, и Марволо наконец покинул министерство, чтобы вернуться к ожидавшей его работе. Управлять состоянием Поттеров и стараться что-то скопить для Слизеринов оказалось нелегко, и времени на это уходило много.***
В понедельник весь пятый курс Гриффиндора по дороге на урок защиты нервничал. Истории, которые рассказывали о новом профессоре, за выходные так разрослись, что было почти невозможно отделить реальность от разыгравшегося воображения. Вскоре после того, как они расселись, вошел профессор Слинкхард. Он встал у преподавательского стола и прислонился к нему. — Здравствуйте, класс, — произнес он с мягкой улыбкой, обводя их взглядом. — Вы, как я понял, успели поучиться у настоящего собрания учителей. И последняя из них пользовалась книгой, которую я рекомендовал для гораздо младшей аудитории, — он грустно покачал головой, не переставая улыбаться. Ученики, не зная, хороший это знак или нет, обменялись любопытными взглядами. — И все вы в конце этого года должны будете сдать важный экзамен. Так что, полагаю, мы сосредоточимся на теории, нужной для письменного экзамена, и той части практики, которую нельзя опустить. Я уже попросил у директора предоставить манекены или мишени для неизбежной отработки заклинаний. Они снова переглянулись: неизбежная отработка? Точно не похоже было, что он любит учить колдовать, наоборот, избегает этого. Не слишком обнадеживающее начало. — Но прежде чем решить, что вам надо выучить за год для сдачи экзаменов, вы выполните эту проверочную работу, чтобы я мог понять уровень вашей подготовки. По взмаху его палочки листы пергамента разлетелись с учительского стола к ученикам. Гарри просмотрел вопросы и скоро заметил, что профессор не собирается выяснять их способность применять заклинания. Там было несколько вопросов с ответами «да» и «нет», в которых спрашивалось, применяли ли они раньше определенные заклинания. Гарри фыркнул. Любой мог сказать, что применял. Даже если никто не солжет, это ничего не скажет о конкретном уровне навыка. Смирившись с тем, что им опять достался отвратительный преподаватель защиты от темных искусств, Гарри принялся отвечать на вопросы, местами невероятно занудные. Под скрип пера он, кажется, слышал недовольное ворчание Гермионы. Она честно хотела хорошо сдать СОВ и, несмотря на предыдущий опыт, надеялась, что учитель будет компетентным. Всего пол-урока ушло на то, чтобы сделать тест. Призвав к себе пергаменты, профессор сел за стол и оглядел класс. — Когда я выясню, что вам нужно для СОВ, то составлю учебный план, который, надеюсь, поможет вам сдать экзамены. А пока хотел бы от вас услышать, что может вызвать конфликт, какие виды конфликтов вам известны и какие существуют способы их разрешить, не прибегая к насилию. Итак? Кто начнет? Остаток урока был по большей части философским. Некоторые запутались еще больше, кое-кто со скуки рисовал на своих листках, и только несколько учеников — в основном девочек — вели с профессором оживленную дискуссию. Звонок с урока все встретили с облегчением.***
В тот вечер в гостиной Гермиона в последний раз перепроверила раздел, посвященный учебным группам и школьным клубам. Она надеялась, что новый профессор будет преподавать по адекватной программе, но, судя по заданным им вопросам и тому, что он говорил, у них будет возможность хорошо овладеть теорией, а вот практическая часть оставалась под вопросом. Гарри и Рон сидели друг напротив друга у камина, вокруг столпилась вся квиддичная команда. Похоже, они обсуждали стратегию и планировали новые тренировки. Она собралась с духом, откинула с лица волосы (чары, которыми она пыталась усмирить кудри по утрам, к вечеру ослабевали, и прическа становилась еще хуже, чем вначале; так что теперь Гермиона пробовала разные чары, а временами не пользовалась ими вообще) и, взяв с собой заметки, подошла к друзьям. — Гарри, можно тебя на минутку? — спросила она, чем немедленно привлекла общее внимание. — Конечно, — легко ответил тот и, словно собираясь встать, опустил на пол ногу, которая до того была у него закинута на колено. — Насчет чего это? — заинтересовался Рон, но тут же получил подзатыльник от одного из близнецов. — Не хами, Ронничка. Может, это что-то личное, — брат Рона многозначительно пошевелил бровями, и Гермиона вспыхнула. Фыркнув, Гермиона села на подушку на полу, чтобы не плодить слухи, будто они с Гарри встречаются. — Ничего личного. Тебе, наверное, тоже будет полезно. Вокруг стал собираться народ, чего Гермиона вообще-то хотела избежать. Гарри и без того не любил внимание, а так он мог сразу отказаться от ее предложения. — Думаю, все согласны, что профессор Слинкхард не станет нас учить практической части защиты как следует. — Это простое заявление все поддержали. — Возможно, мы изучим теорию достаточно, чтобы сдать в этом году СОВ и ТРИТОН. Но с точки зрения практики мы в невыгодном положении. — Снова все были согласны и смотрели с интересом. — Я думаю, нужно, чтобы нас учил кто-то другой. Кто-то с опытом самостоятельного обучения, полезным в этом случае чутьем и фантазией в применении заклинаний. — Ты хочешь создать учебную группу? — Анджелина была заинтригована. Она была в числе тех, кому предстоял ТРИТОН по защите. Из-за постоянной смены преподавателей овладеть нужным материалом было непросто. Многие вообще считали, что дело того не стоит, и бросали защиту после СОВ, когда можно было избавиться от нежеланных предметов. — В некотором роде. Чтобы попытаться научиться самим и дать такую возможность как можно большему числу людей, придется, наверное, создавать клуб. Я прочла требования. Нам нужен ученик, который клуб возглавит, и профессор — что-то вроде наблюдателя. Я думала, можно позвать для этого профессора Флитвика. Он был чемпионом-дуэлистом, прежде чем начал преподавать, так что, наверное, заинтересуется. Было видно, что другие гриффиндорцы тоже заинтересовались; только Гарри выглядел немного встревоженным. За лето он стал намного проницательнее. — И кому ты хочешь доверить организацию всего этого? — с нажимом спросил он, снова закидывая ногу на ногу. Гермиона виновато улыбнулась. Он ее раскусил. — Ну, я надеялась, ты возглавишь клуб, — она подняла ладонь, не давая ему возразить. — То, как ты учил в прошлом году заклинания, то, что у тебя лучшие отметки по защите каждый год, когда у нас хотя бы относительно приличный учитель, то, что ты умеешь призывать патронуса… по-моему, ты лучше всех подходишь, Гарри. Правда. — В том году ты сама почти все нашла, — с сомнением сказал он. — Ты замечательно объясняешь, намного лучше меня. Может, ты будешь главной? Гермиона обвела рукой собравшихся, показывая на их сомневающиеся лица: — Если бы у нас была группа для теоретических занятий, то логично было бы выбрать меня, но нам нужен практический подход. И, как видишь, большинство сомневается в том, что у меня настолько хорошо с практикой по защите. У нее было еще достаточно аргументов — не слишком длинный список, но кое-что она подготовила — но Гарри опять ее перебил: — Но это совсем нечестно! Вы с Роном были со мной почти во всех приключениях. У тебя очень хорошие оценки по защите. Ты не хуже меня подойдешь, а то и лучше. Гермионе знакомо было это его упрямое выражение. Такое же лицо у него было, когда на третьем курсе неизвестный благожелатель прислал ему метлу на Рождество. Надо было найти способ убедить его, причем быстро, пока он не взял в голову выдвинуть ее на роль лидера. — Помнишь дьявольские силки на первом курсе? Я не смогла вспомнить, что могу зажечь огонь палочкой. Когда надо думать очень быстро, я могу впасть в ступор — вечно стараюсь перебрать все возможные решения и выбрать лучшее, а это не лучший подход, когда время ограничено. Рон закатил глаза и вмешался в спор: — Почему вам не заняться этим вместе? Гермиона будет всем управлять и исследовать, а Гарри — завлекать людей, он же знаменитый. Чтобы было с кем тренироваться. И на ком. Многие рассмеялись. Было нелегко найти добровольца для тренировок. Скажем, мало кто любит, чтобы в него кидали жалящим. Гарри медленно кивнул, позволяя надеяться, что у них получится. — Так и не понял, почему ты хочешь вместо учителя меня, но ладно. Если не будем ограничиваться Гриффиндором, а Гермиона тоже будет главной, я согласен. — Только не Слизерин, — состроил лицо Рон, — ненавижу, когда у нас вместе уроки. Может, обойдемся без них? За нытье он получил еще подзатыльник от братьев. — Нет, клуб будет для всех, — твердо сказал Гарри. — Официальные клубы не могут быть запрещены для целого факультета, — объяснила Гермиона. — Но может быть ограничение по возрасту. Они еще поговорили — обсудили мысль Гермионы, подобрали заклинания, которые хотели бы выучить, предложили, кто будет туда ходить, где и во сколько они будут встречаться. Гарри и Гермиона договорились до конца недели оформить идею клуба письменно, чтобы поскорее обратиться к профессору Флитвику. Времени для подготовки к СОВ было не так много, и Гермиона не хотела тратить его зря на пустую болтовню о плохих учителях. Ее ошеломленный друг ушел с Роном по лестнице к спальням. Гермиона была уверена, что он будет прекрасным учителем. Уточняющие вопросы о заклинаниях, которые он задавал в прошлом году, позволяли заподозрить у него почти инстинктивное чутье к защитной и атакующей магии. Неудивительно, что с теорией у него случались трудности.***
На следующий день после уроков в круглом кабинете директора Хогвартса собралась значительная компания: два аврора, Праудфут и Сэвидж, по-прежнему работавшие над нападением на квиддичном поле, профессора Макгонагалл и Флитвик, четверо учеников (с Гриффиндора и Рейвенкло) и четверо родителей. На первый взгляд при этом необычнее всего выглядели портреты на стенах. Вопреки обыденному своему состоянию, все они не спали и внимательно следили за происходящим. Атмосфера была напряженной. Альбус беспокоился. До этого момента ему всегда удавалось защитить учеников, которые в своем познании мира склонны были несколько увлекаться. Предотвратить наихудшие последствия, которые легко могли грозить за объяснимые ошибки юности. Чаще всего храбрости на то, чтобы следовать своим порывам и заходить дальше, чем смели остальные, хватало гриффиндорцам. Это качество стоило поощрять, а не ограничивать… по мнению Альбуса, по крайней мере. Он незаметно рассматривал разношерстное сборище. Кормак Маклагген безуспешно старался скрыть волнение, его отец выглядел расстроенным и нетерпеливым. Авроры были исполнены предвкушения. Минерва казалась раздраженной — она обычно не соглашалась с его желанием заслонить детей от излишне суровой кары. Филиус, сложив руки за спиной, стоял, вытянувшись во весь свой росточек, морально поддерживая своего единственного подопечного. Мистер Белби — отец рейвенкловца — был мрачен, его сын — решителен. Мистер Саммерс и мистер Паркер нервно ерзали: видимо, аврорам удалось-таки найти истинных виновников. — Полагаю, тянуть незачем, — Альбус взял на себя контроль над ситуацией. Они находились в его кабинете, в его школе, и вполне естественно было, что он возглавит происходящее. Он улыбнулся: — Тогда мы все успеем посетить замечательный ужин в Большом зале. — Хорошо, директор, — коротко ответил аврор Праудфут и повернулся лицом к ученикам и их родителям. — Вот это, — он показал свиток пергамента с печатью и лентой — официальный приказ министерства, — разрешение на допрос Маркуса Белби, Кормака Маклаггена, Джона Паркера и Джонаса Саммерса о нападении на наследника Слизерина, случившемся ранее, в сентябре. — Альбус был почти убежден, что глаза у аврора радостно блеснули. Тот убрал свиток в карман алой мантии. — Вместо веритасерума мы используем заклинание, которое определяет, говорит ли человек правду. Побочных эффектов заклинание не имеет. Кто вызовется первым? Альбус хотел вмешаться (он все еще надеялся освободить мальчиков от проблем серьезнее снятых баллов и месяца отработки, которых хватило бы, чтобы успешно вернуть их к свету), но не успел — мистер Маклагген фыркнул и, краснея, заговорил: — Я нахожу эту ситуацию возмутительной! Чем вы докажете, что вправе требовать от моего сына ответов? Я не дам разрешения на его допрос под не испытанным заклинанием! — он даже запыхался, по лицу у него стекал пот. Альбус помнил, что этот человек занимал какую-то важную должность в министерстве, правда, запамятовал, какую именно. — Что ж, есть еще три ученика, мы можем сперва опросить их. Разумеется, тот, кто проявит наибольшее желание сотрудничать, получит некоторые преимущества, если оправдаются наши подозрения, — небрежно ответил Сэвидж с полуулыбкой и посмотрел на остальных мальчиков. К счастью, все они промолчали. Если все они будут следовать своей версии событий, Альбус сумеет перевести внимание и найти способ прекратить расследование. Раз Гарри у Тома в руках, нужны другие способы спасти их общество от влияния Темного Лорда. Может быть, эти ребята со своим неприятием темной магии и темных волшебников продолжат это достойное дело. — Итак, мистер Паркер? Мистер Саммерс? Мистер Белби? Все еще считаете уместным лгать? Если никто не вызовется, мы сами выберем, с кого начать. Не волнуйтесь о заклинании: за эту неделю его применили к каждому из нас. Он не вызывает ни боли, ни дискомфорта и не принуждает к ответу. К огорчению старого директора, мистер Белби с отцом исподтишка переглянулись. Скорее всего, затесавшийся в группу рейвенкловец предаст друзей, спасая себя от неприятностей. Тот, кому полагалось быть умнее прочих, не осознавал простой истины, что, работая сообща, они достигли бы наилучших результатов. Какой парадокс. — Я согласен первым ответить на вопросы под заклинанием правды, аврор Праудфут, — сказал младший Белби и немного отстранился от своего декана (который смотрел грустно, но с гордостью) и отца. Голос у него поначалу дрогнул, но к концу этого заявления снова стал тверд. — Хорошо. Я применю заклинание, — аврор вынул палочку и, замысловато взмахнув, произнес странно звучащие слова. Мистера Белби окружило сияние, и он с любопытством посмотрел на свои руки. Филиус наблюдал с горячим интересом, но сдержал свою жажду знаний, как и требовала серьезность ситуации. С нарастающим трепетом Альбус следил за разворачивающейся катастрофой. — Мистер Белби, где вы были в тот вечер, когда несколько человек напали на мистера Слизерина-Поттера на квиддичном поле данной школы? — вопрос был точным и емким. Альбус начал думать, как облегчить грядущее наказание. Нельзя же отправлять мальчиков в Азкабан за розыгрыш. Маркус глубоко вздохнул и заговорил скучным монотонным голосом: — Я был на квиддичном поле. Мы пошли туда болеть за Кормака. Он собирался стать вратарем гриффиндорской команды, а капитан в тот день выбирала между ним и Уизли — младшим, Роном, не близнецами. Кормак не прошел. Он злился. Мы старались отвлечь его от проигрыша Уизли. По дороге обратно к замку мы заметили, что кто-то еще летает. Свечение не изменялось — ни по цвету, ни по интенсивности. Опять друг предавал своих. Печально, как часто повторяется этот сюжет. — Кто были эти «мы», о которых вы говорите? — спросил аврор Сэвидж, не обращая ни малейшего внимания на ядовитые взгляды, которыми младший Маклагген одаривал своего товарища с синего факультета. Мистер Белби переступил с ноги на ногу, но свечение осталось прежним: — Там был Кормак, я… — он помедлил, и свет немного померк. — Вы сказали, «мы пошли туда болеть за Кормака». Я так понимаю, помимо вашего друга Маклаггена должно было быть хотя бы еще два человека, — довольно мягко подтолкнул его Праудфут. — Джонас, Джон и я. И Кормак. Мы там были. Потом Кормак заметил Поттера и сказал, что хочет немного сбить с него спесь. Он сказал мне посторожить. Я слышал, как упало что-то тяжелое, потом нашел остальных лежащими на земле. Я их оживил, дальше мы не задерживались. Это правда, — голос у него был совсем детский, обиженный, недовольный. Он стоял, вперившись в одну точку на ковре под ногами. — Ложь! — закричал на всю комнату мистер Маклагген, и некоторые из портретов от неожиданности подскочили. — Сплошная ложь, ни слова правды! — Это не так, мистер Маклагген. Вы только что слышали правду в том объеме, что известен мистеру Белби. Это подтверждается неизменностью свечения, — со спокойной уверенностью возразил аврор Праудфут, легко заставив взбешенного волшебника умолкнуть. Аврор обернулся к Альбусу, и тот поднялся, лихорадочно ища выход из этого скандала. Иногда хотелось, чтобы подростки чаще думали. — Официально прошу разрешения отстранить этих четырех учеников от занятий для скорейшего завершения расследования. Эти молодые волшебники будут помещены под домашний арест со своими родителями, пока их не оправдают либо возьмут под арест. Альбус обезоруживающе улыбнулся, глядя как можно ласковее: — Не думаю, что потребуются настолько суровые меры. Если они останутся в замке, это будет вполне безопасно, а их образование не пострадает. Вся эта ситуация раздута непомерно, — он развел руками, показывая свое бессилие перед министерской бюрократией. Мистер Маклагген бурно закивал, ученики были кто в отчаянии, кто исполнен решимости, Минерва и Филиус одинаково поджали губы — до этого дня Альбус не замечал, как они могут быть похожи. Главное его внимание, однако, привлекал аврор, и тот с ним не согласился: — Никто из нас не имеет права решать, преувеличено это дело или нет. Если вы не отстраните данных учеников и не отправите их домой к родителям, которые подпишут заявление о том, что сознают свою ответственность за детей и будут держать их под постоянным наблюдением, мы немедленно арестуем их по подозрению в попытке убийства. Другого пути на данный момент нет. Альбус потянулся легилименцией — молча, без палочки: этот полезный фокус он освоил десятилетия назад — взглянуть на поверхностые мысли аврора Праудфута. Может быть, что-то подскажет ему, как добиться ближайшей цели — задержать мальчиков в Хогвартсе. Он был глубоко разочарован: за стальными глазами аврора он тут же наткнулся на крепкий окклюментный щит. Игнорируя рыдания мистера Паркера, Альбус вынужден был признать временное поражение и перевел взгляд на Минерву и Филиуса: — Пожалуйста, Минерва, Филиус, проводите учеников к спальням забрать вещи. Деканы кивнули и поторопили детей с родителями в коридор. — Благодарим за содействие, директор, — авроры коротко поклонились и вышли, закрыв за собой дверь. Оставшись в одиночестве, Альбус рухнул в кресло, потер под очками глаза. Что же теперь делать? У авроров появились доказательства… может быть, лучше поработать над тем, чтобы развить конфликт между Гарри и Томом? Если Гарри сбежит от опекуна, можно будет посеять сомнение в том, что тот подходит для воспитания ребенка. Обычно этого было бы недостаточно, но в случае Мальчика-Который-Выжил могло и хватить. Он пошел вниз, в Большой зал. Стоило прикрыть дверь, как между портретами разгорелась оживленная дискуссия. Наверное, по возвращению его будет ждать уйма непрошеных советов от бывших директоров и директрис. Вздохнув, Альбус пошел на ужин.***
С легким «уф» Гарри поставил у стола тяжелую сумку. Он только вернулся с занятия со своими друзьями со Слизерина и Гермионой. Они были в пустующем классе на первом этаже: мадам Пинс не одобряла отработку заклинаний в ее владениях, так что приходилось заниматься этим в других местах. Уже не в первый раз с тех пор, как Гарри стал больше общаться с учениками других факультетов, он задался вопросом, почему нет какого-нибудь помещения вроде общей для всех гостиной. Его размышления прервало возвращение Рона — тот пришел со своей вратарской тренировки и плюхнулся рядом. — Отлично прошло! В следующий раз будем в пятницу тренироваться. Опять всей командой. В Большой зал стекались ученики и профессора, торопясь после долгого рабочего дня приступить к ужину. Еда появилась еще до того, как все собрались и пришел директор: он распоряжался об этом только на больших пирах. Рон тут же принялся накладывать себе картошки, фасоли и курицы. — Хотел тебя попросить немножко завтра погонять меня на поле. Не хочу подвести Анджелину. Она же все-таки меня выбрала, а не Маклаггена, — и он с аппетитом принялся за еду, видно, проголодавшись во время полетов на холоде. Только Гарри начал наполнять свою тарелку, как появился директор. Вместо того, чтобы сесть, он выжидательно встал у стола. Постепенно все разговоры прекратились. Повисла тревожная тишина. Кое-кто молча ел, но Гарри и другие гриффиндорцы смотрели на директора. — Мне досталась печальная обязанность сообщить, что четверо учеников было отстранено от занятий на время аврорского расследования. Они будут оставаться дома. Так как к утру вы все равно узнали бы их имена, я назову их немедленно. Он сделал паузу, и сердце у Гарри зачастило. Он знал только об одном расследовании — о том, что касалось нападения на него. Они правда нашли, кто его чуть не убил? — Мистер Белби с Рейвенкло, мистер Саммерс, мистер Маклагген и мистер Паркер с Гриффиндора отстранены от занятий до окончания расследования. Вы вполне можете писать своим друзьям. Я уверен, что очень скоро дело благополучно разрешится, — он взмахнул рукой, и в зале принялись обсуждать это сдержанное объявление. — Это те, кто на Гарри напал? — успел услышать Гарри вопрос Рона. Потом голова у него заполнилась собственными вопросами и словно закружилась. Профессор Дамблдор не сказал, что за расследование имеется в виду, но вряд ли в школе тайно расследовали что-то другое. Такие новости здесь всегда разлетаются меньше чем за сутки. Так что, все закончилось? Ему больше ничего не грозит? Ну, то есть, по крайней мере, не грозят те нападавшие? Нет! Рано делать выводы. Их пока только отстранили от уроков, расследование еще идет. Пока ничего не решено, всегда может найтись способ обойти закон. Сколько пожирателей смерти разгуливает на свободе… и большинство из них — благодаря деньгам. Если система власти так легко поддается шантажу, подкупу и кумовству, еще неизвестно, что решит суд. Это Гарри уже успел усвоить на собственном опыте. Летние уроки только подтвердили то, что он и так знал. Гермиона толкнула его в подбородок, разворачивая в сторону Рона и возвращая в реальность: — Поверить не могу, что эти… эти… бандиты с Гриффиндора! На своего напали! Трусливо, пока он летал! Один из них точно гриффиндорец, это понятно, а то они бы не смогли устраивать все эти… эти розыгрыши! — бубнил Рон с тоскливым, несчастным видом. Гарри коснулся его локтя: — Угу, трудно представить. Но ты вспомни, Хвост тоже был гриффиндорцем. Так что то, кого на какой факультет распределили… это не так уж и много значит, правда? В отличие от Рона, он считал, что это не так невозможно. Когда стало известно, что он змееуст, от него отвернулся весь Гриффиндор. Общепринятые стереотипы четырех факультетов не совпадали с его личным опытом. Не все слизеринцы казались амбициозными и хитрыми (или, может, хорошо притворялись). Например, Крэбб и Гойл. И коварными трусами вроде тех, что могут подлить отравы, они тоже не были. А гриффиндорцы… не все из них были храбрыми и поступали правильно. Судя по его опыту общения с Распределяющей шляпой, сильно влияли личные предпочтения учеников — например, нежелание опозорить свою семью. То, что люди до сих пор полагались на подобные предрассудки, было большой проблемой. Но Гарри был уверен, что, к сожалению, Рону этого пока не объяснить. Может, он уже и начал понемногу взрослеть, но спешить в этом деле не собирался. Сделав вывод, что надо по полной воспользоваться отсутствием неудавшихся убийц, Гарри вернулся к еде. Может быть, Рон успеет стать рассудительнее и всему вопреки можно будет остаться с ним друзьями. Насчет расследования все равно было интересно, и Гарри решил позвонить Марволо сразу же, как вернется к себе после ужина. Тот уж точно знает больше и, скорее всего, ответит на вопросы.***
Появившись посреди осеннего леса, Марволо кинул по сторонам пару-другую выявляющих чар и стал озирать местность. От оборотня вполне можно было ожидать засады или еще какой-нибудь глупости в этом роде. Не зря же он поместил эту просьбу о встрече в самый конец списка. Барти заблаговременно сообщил, что Фенрир Сивый чуть ли не требует с ним встретиться. Не зная, как с ним поступить, и ожидая требований большего кровопролития и роли оборотней в устрашении, Марволо просто приказал отказать, так как пока у него нет на Сивого времени. Теперь, когда его люди сбежали из тюрьмы, времени стало еще меньше, но Марволо понимал, что если проблему оборотня откладывать и дальше, она может обернуться неприятностями. Тот может сам взяться за дело, и тогда разразится беда, а все труды по улучшению законов об оборотнях пойдут прахом. Он выбрал эту безлюдную поляну, так как уже пользовался ей раньше. В прошлый раз, насколько он помнил, здесь проходила церемония инициации — за год до того, как он пошел к Поттерам. Выбрав удобно лежавшее в ее середине дерево, он сел, набросив смягчающие чары (почему бы и нет, если есть в распоряжении магия). Прислушиваясь к настроенным утром охранным чарам, он приготовился ждать. Подождать действительно пришлось. К тому времени, как наконец-то раздался звук аппарации, шумы леса успели основательно надоесть. А ведь этот мужчина (трудно было звать данного оборотня волшебником) сам просил о встрече. — Так, значит, нашли наконец время, лорд Слизерин, — оборотень усмехнулся и отвесил преувеличенно низкий поклон человеку, который сидел на бревне посреди леса, словно на троне. То ли Сивый осмелел, то ли просто позабыл, что Темный Лорд куда сильнее и опытнее него. Насмешливо приподняв бровь, Марволо промолчал, поглаживая верную палочку. — Раз ты вернулся, я хотел предложить свои услуги и услуги своей стаи. Только вот, учитывая, что ты взялся одомашнивать то, чему полагается быть свободным и диким, я не удивлен, что меня заставили ждать, — Фенрир злобно ухмыльнулся, показывая заостренные зубы. — Я был занят, — безучастно сказал Марволо. Если он прав, Фенрир скоро начнет причинять неприятности. Этого волка манила жестокость. Похоже, его стремление создать как можно больше оборотней, чтобы истребить обычных волшебников и волшебниц, осталось прежним. Фенрир рыкнул и полоснул воздух когтями (или крайне неухоженными ногтями, с такого расстояния было трудно сказать): — Ты когда-то взял меня на службу, а взамен обещал давать, кого укусить. Сказал, что снимешь наложенные министерством ограничения! Ты нарушил слово! — под конец чуть ли не взлаял и, сорвавшись с места, бросился вперед... и врезался в щит, ярко вспыхнувший при столкновении. Проследив с холодным безразличием, как взбешенного оборотня отбросило на усыпанную палой листвой землю и тот обескураженно встал, прижимая к себе правую руку, Марволо медленно поднялся: — Я уважаю тебя как вожака стаи, Сивый. Но имей в виду: подход, который я применял раньше, был неверным. Сейчас я вернул себе разум и выбираю другой путь. Я чту обещание улучшить положение оборотней. Знаю, это не то, что ты задумывал, но я считаю, что так будет лучше всего. Отныне и впредь ни я, ни мои люди не поддерживают твое кровопролитное движение. Пусть это будет тебе предупреждением: не трогай меня и моих людей, и мы не тронем тебя. Нападешь, и мы ответим соответственно. Стоило ему это сказать, как он понял, что это правда. Дать оборотням возможность жить по закону, дать альтернативу тому, чтобы попасть в подчинение вожаку вроде Сивого, было лучшим для всего общества выходом. Могло ли быть так, что клятва, данная в день, когда он усыновил Генри, когда заявил право на титул лорда Слизерина, определяет его решения? Это многое бы объяснило. Его желание помочь директору Хогвартса. Легкость, с которой он предоставил обществу сведения об убитых и пропавших. То, что сейчас он даже задумал рискнуть своей жизнью — или, по крайней мере, этим своим телом — для возвращения тел тех, кого превратил в инферналов, и параллельно избавиться от серьезных проблем в будущем. Медленно моргнув, он только теперь заметил, что оборотень воспользовался его рассеянностью и сбежал. Марволо вздохнул. Предупреждение сделано, дальше пусть оборотень решает сам. Зная его, можно было ожидать каких-нибудь нападений — чтобы оклеветать Марволо либо навредить кому-то из его близких, тем самым причинив боль. Неважно. В конце концов, поступить иначе его не заставишь. Это грозит публичным раскрытием и вытекающим из этого последствиями. Много лет пройдет, прежде чем можно будет хоть что-то противозаконное совершать за пределами крепко защищенных домов его людей и его собственного штаба. Собираясь уходить, Марволо снял наложенные на поляну заклинания. Было холодно, и даже несмотря на чары тянуло в уют — к огню, хорошей книге и чашке сладкого чая. Оглянувшись напоследок, он аппарировал прямо в свой кабинет в старом доме, некогда данном в приданое Дорее Блэк.***
Он даже не успел снять плащ, как дом сотряс взрыв. Ради всех призраков Хогвартса, что тут творится? Вынув палочку, Марволо поспешил на поиски источника тревоги, о которой сигнализировала защита. Дамблдор умудрился их найти? Их предали? Эти мысли тут же были забыты: до него донесся пронзительный вопль Беллатрикс. Так значит, это не нападение. Всего лишь непорядки в его рядах. Распрямившись в боевой стойке — до того он шел почти крадучись — Марволо повернул за угол. Глазам его предстала сцена супружеской ссоры. Беллатрикс сидела на полу у софы, нацелив на мужа палочку, и скалилась; волосы у нее были все такими же всклокоченными. — Я не позволю нападать на наследницу моего рода, Белла. Верещи сколько угодно, но девочку ты не тронешь! — рычал Рудольфус, стоя в такой же дуэльной позе. Устало прикрыв глаза, Марволо сжал переносицу. Белла грозила стать проблемой. Он уже не раз подумывал махнуть на нее рукой, но каждый раз что-то внутри восставало. Он считал, что это как-то связано с наложенной ведьме меткой. Он бросил быстрое оглушающее, застав ее врасплох, и шагнул в комнату, оценивая ущерб. — Убери свою жену в ее комнату, Рудольфус. Проследи, чтобы она не добралась снова до палочки, — с этими словами он отпустил последователя. Похоже, тот тоже был недоволен поведением своей жены. Есть ли способ ее перевоспитать? Или придется либо самому ее запереть, либо выдать властям? Или даже самому ее убить? Бросив об этом думать, Марволо вернулся в кабинет, вызвал домовика и попросил ромашкового чая. В кармане задрожало зеркало: звонил Генри. Ему нравились их короткие ежедневные разговоры, и он всегда ждал их. Приняв вызов, Марволо уселся в любимое кресло и разжег камин одним прицельным инсендио. — Здравствуй, Генри, как прошел день?