***
— Не думаю, что это хорошая мысль, Марволо, — сказал Ксеркс. Он сидел у камина в своей усадьбе, пил чай и наблюдал, как его друг и лорд готовится к запланированному на день. — Что именно, Ксеркс? — весело ответил тот вопросом на вопрос, надевая куртку зачарованной кожи поверх практичной, но элегантной льняной рубашки. — О, даже не знаю, — протянул Ксеркс, тоже невольно развеселившись. — То, что ты намерен показывать место, созданное темной магией — твоей магией! — аврорам. Или что ты собрался истребить армию инферналов. И что, может, тебе достаточно просто их уничтожить? Как бы не так! Надо обязательно возвращать тела! Вот уж не думал, что лорд Слизерин будет рисковать понапрасну. Он действительно не мог понять, зачем было все это начинать. Слишком это было опасно. Авроры могли найти какую-то зацепку, опровергнуть рассказанную их лордом историю, раскрыть перед всеми обман. Кроме того, оставалась значительная угроза прямого вреда: уничтожать инферналов уже непросто, а уж возвращать тела… Чистое безумие. К его удивлению, Марволо только рассмеялся. — Ну, это дало мне возможность забрать из дома Блэков кое-что свое, — пояснил он, надевая довольно короткую облегающую мантию. — К тому же так я заработаю некоторое доверие министерства и общества в целом. Так что, как мне кажется, это вполне разумный шаг для упрочения моего положения. — Он застегнул серебряные пряжки и, выпрямившись, усмехнулся другу: — А то, что при этом можно будет позаниматься темной магией прямо перед сотрудниками министерства, а они только скажут спасибо, лишь добавляет ситуации остроты. Понимаешь? О да, Ксеркс понимал, насколько заманчив подобный сценарий. И это было совершенно в стиле Марволо — покрасоваться перед светлыми волшебниками своими умениями, сохраняя при этом образ дружелюбного, милого, безупречного лорда Слизерина. — Просто будь осторожнее, Марволо. Что еще оставалось сказать? Темный Лорд делал, что хотел, и старому школьному другу (Ксеркс до сих пор был не до конца убежден, что у Марволо в детстве были настоящие друзья) ничем нельзя было его переубедить. — Буду, — Марволо заметно посерьезнел. — Я уже предпринял некоторые меры. Не бойся, если пострадает это тело. Большая часть того, что не дало мне умереть, до сих пор действует. Но будь готов взять на себя ответственность регента Генри и Слизеринов. Я, разумеется, вернусь, если это тело погибнет, но хотелось бы избежать подобной необходимости. Ксеркс склонен был ему верить, но промолчал, усваивая это небрежно выданное заявление. — Вероятно, после моего исчезновения опекуном станет лорд Блэк, — Темный Лорд смотрел на последователя с понимающей усмешкой. — В этом случае я свяжусь с тобой при первой возможности. Инструкции лежат на столе в моем кабинете в штабе. Воспользуйся ими, только если возникнет необходимость. Все еще ошеломленный Ксеркс кивнул. Где-то в доме прозвенели часы. — Мне пора, а то опоздаю, — Марволо взял со стула небольшую сумку и пошел к двери. Ксеркс поспешил следом: по всем принятым в обществе стандартам он обязан был проводить своего лорда. Он от всей души надеялся, что те инструкции не пригодятся, хоть ему и было ужасно любопытно узнать, что именно в них написано. Каждый из них задумывался, как именно Темный Лорд сумел вернуться. Никто не знал, какой для этого был использован ритуал и как тот остался в мире живых после потери тела. Петтигрю довольно быстро сдали министерству, а обращаться к Снейпу, который, возможно, был в курсе, так как тоже приложил руку к возвращению их повелителя, было бесполезно. Если уж кто и умел хранить тайны, так это Северус Снейп. Ксеркс помнил, каким тот был в юности. Кто мог предположить, что тот станет настолько умелым мастером зелий? Это лишь доказывало, что невозможно предугадать будущее человека по его происхождению. Марволо исчез в сполохе зеленого пламени, и Ксеркс пошел к себе в кабинет разбираться с бумагами. Передача опеки над детьми, подготовка к переговорам с гоблинами, которые, похоже, не знали, как отнестись к внезапному наплыву желающих сделать наследственный тест. Непонятно было, почему они тянули — то ли зелье, нужное для подготовки пергамента, готовилось слишком долго, то ли нужные для него ингредиенты были слишком ценными… скажем, если там требовалось гоблинское сердце, это легко объяснило бы неохоту спешить с изготовлением новой порции. Выбросив это из головы, Ксеркс сел за стол и, попросив у эльфов чай, погрузился в работу.***
Марволо вышел из камина прямо в аврорском отделе. На этот раз ему дали сюда доступ — и хорошо, не пришлось туда идти от самого вестибюля. Его взгляд сразу же упал на ожидавшую его группу. Здесь были Билл Уизли, мадам Боунс, Руфус Скримджер и еще несколько авроров. Интересно, они все собрались идти с ним или это просто провожающие? Еще один ликвидатор проклятий — в защитной одежде, как и Уизли. Два невыразимца в характерной форме. При его появлении разговоры стихли. — Похоже, я последний. Надеюсь, не опоздал? — спросил Марволо, оценивая обстановку. Кажется, все были настроены довольно положительно и сгорали от любопытства. — Не опоздали, лорд Слизерин, — кисло ответил Скримджер. — Остальные были здесь изначально. В последний момент в экспедиции сделали несколько замен. Вам осталось показать нам дорогу к месту, где мы будем избавляться от темной магии. Марволо без стеснения приподнял бровь. До этого момента Скримджер ничем не показывал, что у него есть сомнения насчет Марволо и его деятельности с тех пор, как его объявили новым человеком. Он производил впечатление человека, твердо следующего правилам… и амбициозного. Возможно, в происходящих в министерстве переменах он увидел угрозу своей карьере. — Я могу аппарировать туда с кем-нибудь, у кого есть лицензия на создание портключей. Это займет некоторое время, но так мы быстрее переправим туда всю экспедицию, — предложил Марволо, прекрасно понимая, сколько бюрократических препон затрудняет создание портключей. Если бы его не торопил аврорский отдел, он бы потратил на подготовку больше времени и решил эти проблемы. — Вы определенно знаете, куда мы направляемся. И я твердо уверен, что вы умеете делать портключи, — с сарказмом сказал один из невыразимцев, тот, что повыше ростом, но не спросил прямо, зачем так затрудняться, если есть простой и быстрый способ достичь их цели. Марволо скрыл усмешку, вместо этого со скромным видом ответил: — Я, разумеется, обладаю таким навыком, но нужной лицензии у меня нет. И, помнится, соответствующих экзаменов я тоже не сдавал. До утраты тела он никогда не тратил время на такие вещи. С чего бы? Смысл лицензий был в первую очередь том, что они были дорогими и позволяли министерству заработать. Кроме того, так можно было контролировать и ограничивать магию, которая могла быть опасна. Впрочем, учитывая, что может произойти, если портключ переправит пассажиров внутрь чего-то твердого или выбросит в сотне метров над землей… была логика в том, чтобы право на создание портключей было лишь у тех, кто понимает, что делает. Правда, особой уверенности в этом министерские лицензии не давали — слишком уж часто их получали с помощью взяток. Так что Марволо предпочитал пользоваться портключами, которые делал лично. Мадам Боунс фыркнула и покачала головой: — Да-да, мы поняли, в этот раз вы стараетесь соблюдать закон, лорд Слизерин. — Кто-то засмеялся: кажется, один из невыразимцев. — Но если мы будем слишком щепетильно следовать протоколу, то никогда не доберемся до пещеры. Итак, никто не против воспользоваться портключом, который создаст лорд Слизерин? — спросила она присутствующих, и все более или менее нейтрально согласились. — Вперед, лорд Слизерин. Я принимаю ваше предложение помочь нам в этом деле и сэкономить время. Слегка поклонившись, Марволо вынужден был признать, что мадам Боунс умеет привести в действие хитроумную механику министерства. — Если мне предоставят кусок веревки, я с удовольствием выполню вашу просьбу. Отрезок скоро нашелся и просиял глубокой синевой — заклинание сработало. Все участники похода взялись за веревку, Марволо активировал портключ, и их унесло к побережью.***
Более или менее грациозно они приземлились на пустынном участке морского берега. Ветер нес запахи соли, рыбы и водорослей, вокруг звенели крики чаек. Билл огляделся в поисках пещеры. Как только последний из волшебников встал на ноги (в команде не было ни одной ведьмы: мадам Боунс заявила, что слишком стара для таких опасных дел), лорд Слизерин пошел показывать дорогу. Короткую траву, покрывающую землю, прибивал к земле крепкий бриз. Мантия Билла была предназначена для защиты от опасной магии, а не от сил природы, так что к тому моменту, как они дошли до узкого оврага с лепящимся вдоль отвесной стены выступом, он был рад укрытию от пронизывающего холодного ветра. Они цепочкой спустились до небольшой площадки на уровне моря, которую то и дело захлестывало набегающей волной. — Можно добраться до входа вплавь или сотворить лодку… пожалуй, это будет трудновато, нас довольно много, — лорд Слизерин указал на отверстие в обрывистом береге, почти невидимое из-за непрерывно бьющих об камень бурых волн. — Либо пройти вдоль края, но мне понадобится время — снять защиту, которая скрывает проход. Они предпочли подождать и промочить ноги, чем плавать в такую погоду. Впрочем, промокли не все: Билл с коллегой предусмотрительно заколдовали свою обувь на водонепроницаемость. Билл пристально следил за каждым движением лорда Слизерина, оценивая его мастерство. Когда он наблюдал, как тот снимает с директорской руки проклятие, то заподозрил, что он обладает обширными познаниями. Теперь эти подозрения подтвердились. Биллу уже не терпелось посмотреть, что ждет их в пещере. Дорога вдоль стены показалась длиннее, чем была на вид. Брызги мочили одежду, ветер норовил скинуть в море. Добравшись, все остановились перевести дыхание и просушить и согреть одежду. Наверное, это было нечто вроде прихожей — озера отсюда видно не было, и лорд Слизерин подтвердил, что здесь применение магии ничем опасным не грозит. — Пещера за той стеной, — он показал на ничем не отличающийся от остальных участок камня. Авроры расступились, пропуская ликвидаторов проклятий. Они проверили стену и вскоре обнаружили довольно незатейливое заклинание. Проход открывался, если над ним проливалась человеческая кровь. — Не слишком сложная и продуманная защита, — усмехнулся коллега Билла, который никогда ему особенно не нравился. Тот любил грубо шутить и насмехаться над учениками — не лучшие черты для человека, с которым приходится работать. Но для этой операции требовались только добровольцы, и кроме них двоих никто не рискнул. — Ну, — протянул лорд Слизерин, — никто и не утверждал, что паранойя обостряет чувство прекрасного. По-моему, просто найти это место и добраться до него уже непросто. Он вынул маленький кинжал и, порезав левую ладонь, приложил руку к стене. Без дальнейших комментариев он прошел через открывшуюся арку в пещеру, и остальные отправились следом, вынув палочки и приготовившись к встрече с тем, что лежало внутри. Там было почти темно, только смутное зеленое свечение виднелось посреди довольно обширного черного озера. — Не заходите в воду. Учтите, человеку невозможно здесь аппарировать и использовать портключ. Если добраться до центра озера, там будет островок. Если в расположенной на нем чаше окажется зелье, не пить его! Оно причиняет страдания и заставляет забыть об осмотрительности. Просто не трогайте его. Еще вопросы? — лорд Слизерин говорил кратко, с силой и так холодно, что сразу было понятно его недовольство. Билл смотрел на озеро, размышляя, сколько под гладкой как стекло поверхностью скрывается инферналов и сколько еще могло бы там оказаться. Он бросил стандартное заклинание выявления инферналов (пришлось найти такое, готовясь к этому походу), и у него отвисла челюсть. У себя за спиной он услышал потрясенные возгласы остальных. Можно было не гадать о том, сколько еще инферналов может поместиться в озере. Оно уже было наполнено до краев. Мрачное выражение лорда Слизерина обрело новый смысл. Билл оглянулся на него. Каково это — знать, что ты сотворил подобное? Что убил столько людей и запер их здесь в виде ходячих трупов, подчинил своей воле, оставив их семьи в неведении о том, что сталось с их близкими? Без лишних слов они разработали план действий и принялись готовить снаряжение. Пора было забрать отсюда эти тела.***
Невыразимцы доставали из зачарованной сумки мешки для тел, а Марволо хмурился, чтобы скрыть предвкушение от заклинаний, которые скоро ему предстояло использовать. Инферналов в озере было множество; вероятно, придется сюда возвращаться. Мысль о том, что торг с Блэком вылился в разборку целой отстроенной им ловушки, немного смешила. Впрочем, учитывая недавние открытия Марволо, это было не так уж необъяснимо. Найди маглы это место, и обществу волшебников грозит обнаружение. А то, что ему доводилось читать о прошлом, вкупе с его личным опытом, убеждало, что в их интересах оставаться в тени. Странно, как такая, казалось бы, ни к чему не обязывающая клятва может изменить образ действий. Но пока эти побуждения в пользу общества совпадали с его собственными целями, бороться с ними не стоило. Впрочем, он не был настолько оптимистичен, чтобы считать, что с ними в принципе возможно бороться. При определенном везении благо общества будет и дальше сочетаться с его планами. Он всегда хотел не только получить власть, но и улучшить их общество… в соответствии со своими представлениями, разумеется. — Лорд Слизерин, — окликнул тот невыразимец, что повыше, — у нас все готово, теперь нужна ваша помощь. Вынув почти белую палочку, Марволо подошел к берегу озера. Пришло время самого интересного — заклинания, которое считалось темным. Он будет вызывать инферналов одного за другим, передавать ликвидаторам для подчинения, после чего невыразимцы будут опознавать и размещать тела. Задачей авроров было наблюдать за процессом и прикрывать им спины. К сожалению, Марволо не удалось пристроить в команду никого из своих людей: Скримджер настоял, что будет присутствовать лично, и сам выбрал себе напарника, который не служил ни Марволо, ни Ордену (насколько это было известно). Следующий час прошел в равномерном течении магии. Заклинанием Марволо поддерживал стабильную скорость, чтобы остальные успевали разобраться с очередным телом, прежде чем к ним подходил новый инфернал. Лица людей, появлявшихся время от времени в его поле зрения, были мрачны. Время от времени какой-нибудь невыразимец называл имя опознанного человека, и Марволо стало немного легче (несмотря на то, что свободное использование могущественной магии бодрило само по себе), когда прозвучало имя Регулуса Блэка. Изначальная цель все-таки была достигнута. Лорд Блэк сможет похоронить брата. После пятидесятого тела невыразимец объявил перерыв. Марволо воспользовался моментом, чтобы размять ноги и посмотреть, что сделали остальные. Еще не хватало, чтобы какой-нибудь инфернал вылез из мешка и стал бегать по министерству. Образ, конечно, смешной, но это может быть вредно для дела. Прохаживаясь по краю озера, вдоль ряда синих мешков, он вдруг услышал звук рвущейся материи. Резко развернувшись, он увидел, как один из инферналов выбирается из своей временной тюрьмы и тянет похожие на когти руки к стоящему к нему спиной рыжему волшебнику. Тот ничего не замечал, применяя, судя по движению палочки, общие выявляющие чары. Не задумываясь толком, что делает, Марволо взмыл в воздух — это заклинание свободного полета он когда-то разработал в целях устрашения. Раздались крики — Уизли дали знать об угрозе, и он успел обернуться, как раз когда Марволо, приблизившись, оттолкнул его в сторону и схватил инфернала на лету. Приблизительная идея состояла в том, чтобы сбросить нежить в озеро и вернуться на берег, но Марволо забыл о важной части защиты: единственным способом пересечь озеро было воспользоваться предназначенной для этого лодкой. Попытка, скажем, перелететь воду на метле закончилась бы так же, как и его полет: падением в озеро. Чувствуя, как когти инфернала, которого он тащил в одной руке, разодрали рукава мантии и рубашки и уже рвали кожу, Марволо успел подумать, что, к счастью, не так далеко улетел от берега, и порадоваться, что оставил Ксерксу ясные инструкции. Потом он врезался в воду — с такой высоты она показалась твердой. Из него выбило дух, и стоило ему погрузиться, как со всех сторон набросились мертвецы, именно для этого поджидающие под поверхностью. Стараясь сохранить спокойствие, чтобы применить нужные заклинания без палочки и невербально, Марволо ощущал, как все новые и новые когти рвут его одежду и ранят. В воде поплыла кровь. Силы покидали его, тело требовало воздуха, но его держала и тащила на дно им же созданная нежить. Какая ирония. Окончательно дезориентированный, Марволо наконец потерял сознание, погружаясь все глубже.***
Минерва торопилась за своим учеником, который чуть ли не бегом несся по коридорам Мунго. Она хмурилась, но не потому, что юноша так спешит встретиться с опекуном, а из-за Альбуса. Она была почти уверена, что любого другого гриффиндорца тот отпустил бы к пострадавшим родителям сразу же, без раздумий, но в этот раз он, казалось, был решительно настроен любой ценой удержать мистера Слизерина от посещения больницы. Ей все-таки удалось заставить директора последовать им же установленным правилам и требованиям — семья всегда была для него важна, и сейчас она сопровождала мальчика к его приемному отцу. Она так и не решила, что думать об отношениях, завязывающимися между бывшим Сами-Знаете-Кем и сыном ее любимых учеников. Радоваться, что Гарри обрел семью? Беспокоиться, что темный волшебник подтолкнет такого еще невинного ребенка на опасную дорожку? Но потом она догнала-таки Гарри, увидела их вместе в палате, которую назвала им дежурная, и решила, что все это неважно. Гарри, склонившись над постелью, изо всех сил обнимал мужчину, лежавшего там с совершенно ошарашенным видом. Кто она такая, чтобы решать, правильно это или нет?***
Гарри совершенно не волновало, что о нем подумают. О том, что он, Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, обнимает лорда Слизерина. Ему даже не все равно было, что потом почувствует он сам. Наверное, вину за то, что испугался за убийцу своих родителей, человека, который до сих пор замышляет захватить власть, идет против министерства, прячет беглецов, пытает и убивает. Недавно на уроке он вдруг ощутил страх и панику, а потом эти чувства резко оборвались. Пока не пришла профессор Макгонагалл и не сообщила, что его опекун был ранен во время операции, проводимой аврорским отделом, Гарри был как на иголках. Не мог ни посидеть спокойно, ни сосредоточиться ни на чем. Он знал, что Марволо собирался идти в пещеру избавляться от инферналов. Тот был вполне уверен, что со всем справится, и Гарри склонен был ему поверить. Сейчас, стиснув его еще крепче, он думал, что был дураком. Никогда нельзя знать наверняка. — Ай, Генри, полегче, задавил, — придушенно выговорил Марволо, неловко похлопав его по спине плотно забинтованными руками. Тут же отпустив, Гарри немного смущенно отстранился. — Простите, сэр, — пробормотал он, разглядывая опекуна. Не только руки у него были забинтованы по плечи — из-под полузастегнутой пижамной рубашки тоже выглядывали бинты. И он был слишком бледным. Почти как профессор Снейп. — Ничего, Генри, — глаза Марволо улыбались. — Такие объятия приятней, чем я думал. Глаза Гарри удивленно округлились. Он, конечно, знал, что детство у Марволо было так себе, что у него не было ни родственников, ни настоящих друзей, но так и не догадался сделать вывод, что его никогда не обнимали. — Вы очень сильно ранены, сэр? Ему действительно важно было это знать. Его тревожило, что он действительно, по-настоящему привязался к Марволо Слизерину, который был Волдемортом, пока не избавился от этого имени. Он уже знал, о чем будет разговаривать с миссис Гойл на следующей встрече. — Со временем заживет, — ответил Марволо, махнул рукой — и тут же вздрогнул. — На самом деле, здешние целители согласились отпустить меня домой, если там за мной будет наблюдать кто-нибудь компетентный. Я уже связался с целителем Гринграссом, уверен, он мне не откажет. — Хорошо, — по крайней мере, звучало это неплохо. — Но что случилось, сэр? Марволо похлопал по постели рядом с собой, приглашая Гарри сесть (и в очередной раз удивив его неожиданно человеческим жестом), и стал пересказывать события, из-за которых оказался в таком состоянии. Оба не заметили, как профессор Макгонагалл вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.***
Закрыв за собой дверь, Минерва уставилась в стену напротив. Она так глубоко задумалась, что не заметила, как подошел старший из сыновей Уизли. — Профессор Макгонагалл! — сказал он, и она подскочила от неожиданности и схватилась за сердце. — Вы привели Гарри повидать лорда Слизерина? Минерва кивнула, переводя дыхание: — Да, мистер Уизли. А когда он поговорит с опекуном, я сопровожу его обратно в школу. Объяснять все остальное она не собиралась. Это было бы крайне непрофессионально. К ее удивлению, бывший староста только серьезно кивнул: — Ну и хорошо, наверное. Ему, конечно, надо отвлечься после такого потрясения, побыть с друзьями. Никогда бы не подумал, что лорд Слизерин рискнет жизнью, чтобы кого-нибудь спасти. — Так вот что случилось? — не удержалась Минерва, но сказала это все тем же деловым тоном, а не как те, что обсуждают свежие скандалы древних семей. Ей было интересно, что произошло, и она не сомневалась, что отчет в «Пророке» даже близко не будет похож на правду. — Ага, вытащил меня. Знаете, чем мы сегодня занимались? Минерва отрицательно качнула головой, и молодой волшебник пустился возбужденно рассказывать, размахивая руками. К тому времени, как Минерва доставила мистера Слизерина обратно в гостиную Гриффиндора, она точно знала, что Альбус окончательно утратил связь с реальностью во всем, что касалось лорда Слизерина. Надо будет выяснить, на каких еще его обязанностях это могло сказаться. Если он впал в маразм, придется проследить, чтобы не пострадали ученики.***
А вот и он. Опять среди своих восторженных фанатов. Но он не настоящий гриффиндорец. Усыновлен Сами-Знаете-Кем, со змеями разговаривает. И с настоящими, и с теми, что вроде людей. Будь он настоящим гриффиндорцем, сбежал бы. Перестал говорить со змеями. И с безногими, и с ходячими. Но нет. Он так и шел по своей темной дорожке, да еще и сделал так, чтобы его друг попал в команду вместо Кормака. А ведь Кормак летает куда лучше Уизли. Она подняла взгляд от сборника несложных розыгрышей, глядя на пятикурсников, собравшихся вокруг Слизерина — она всегда произносила это имя с отвращением, даже когда говорила про себя — и слушавших байки о чьих-то потрясающих приключениях. Если бы только можно было прекратить этот его спектакль! Все бы увидели, какой он скользкий гад, и Кормак бы вернулся в школу, к ней. Лениво листая страницы, она наткнулась на заклинание с большим и ярким предупреждением рядом. Так, а это многообещающе. Если использовать его вовремя, у нее все получится. Так она размышляла — самая хитрая ученица Хогвартса, притворявшаяся дурочкой, чтобы за ней не следили. Но это ненадолго: у нее уже был план.***
Со своего полотна Дайлис с грустью смотрела, как нынешний директор Хогвартса ходит по кабинету, бормоча про себя. Она помнила как вчера юношу, впервые пришедшего в эту комнату. Тогдашний директор назначил его старостой и давал ему инструкции. Альбус был таким порывистым подростком, стремящимся узнать о магии как можно больше, проявить себя. Дайлис всегда казалось, что он несколько агрессивно настроен к маглам, но тогда это было обычным делом, а он не был похож на человека, склонного к насилию. Разумеется, они — бывшие директора и директрисы, собравшиеся здесь с тех пор, как изобрели магические портреты — слышали о нем и до этого. Профессора обсуждали талантливого ученика Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора: давать ли ему дополнительные занятия, позволить ли пропустить курс. За день портреты слышали немало интересного и все обсуждали, когда засыпали люди. У них сложилась привычка делать ставки о том, как обернется жизнь учеников, которых они видели и обсуждали чаще всего. Почти все они согласились, что мистер Дамблдор, вероятно, станет однажды министром магии. Теперь, оглядываясь назад, они понимали, как мало знали о жизни этого мальчика. Распределяющая шляпа любила рассказывать им о встреченных ею первокурсниках. Так что они знали о том, что младший брат Альбуса Дамблдора, Аберфорт, тоже пришел в Хогвартс. Но больше о нем ничего слышно не было. Он был заурядным учеником, таким, как все. А так как все они были непостижимым для Дайлис образом связаны со школой, то они знали и имена всех детей, которые должны были туда поступить — знали с того самого мига, как те рождались где-то на Британских островах, даже если не могли заговаривать о них без прямого вопроса. И потому им было известно о девочке по фамилии Дамблдор, которая должна была оказаться в школе, но этого так и не произошло. Когда Альбус вернулся на должность профессора трансфигурации, он уже утратил большую часть того блеска, что отличал его в юности. Его разговор с директором несколько лет спустя, когда ему предложили должность декана Гриффиндора, заставил их задуматься, что могло некогда столь увлеченного молодого человека так отпугнуть от власти. Сегодняшний Альбус Дамблдор сидел в своем кресле и пил чай, усталый, измотанный. Все они были свидетелями тому, как он строил свои замыслы, а те рассыпались у него в руках. Не знай она причины его трудов, могла бы подумать, что он злодей. Сперва они видели симпатичного учителя, выделившего тех, кто мало что скрывал, кто стремился не править, а исполнять свои мечты — путешествовать по миру, играть в квиддич, заниматься творчеством. Видели, как он сам избегал власти, слышали долгий разговор, когда директор Диппет все-таки уговорил его стать своим заместителем. Когда пришел в школу Том Риддл, Распределяющая шляпа предавалась воспоминаниям о старых временах — в школу вернулся потомок Слизерина. Зачарованная зануда (Шляпа обожала напоминать, что она тут старше всех) встречала наследников почти всех основателей и жаловалась, что не вправе рассказать о том, что видела в их головах, о том, почему эти фамилии так долго не показывались. Со временем все яснее и яснее становилось, что Альбуса Дамблдора возмущают те, кто желает власти. Его подозрения, что юный мистер Риддл — зло, были очевидны. К сожалению, директор Диппет никогда не спрашивал, что известно портретам о тех нападениях и о том, почему некоторые ученики просят разрешения остаться в школе. Не один Том Риддл не хотел возвращаться в магловский мир во время войны. Дайлис хотелось бы сказать Альбусу, что не все разделяют его трудности. Что приобретать влияние — это еще не признак зла, как ему казалось. Не все добиваются власти с дурными намерениями. Лишь когда Альбус уже стал директором — однажды ночью, на пятую, что ли, годовщину его знаменитой дуэли с Гриндевальдом — они наконец узнали причину этих, казалось бы, разрозненных действий, призванных не дать достичь власти тем, кто больше всего ее желает. Они узнали об Ариане, девочке, которая так и не попала в Хогвартс; о Геллерте Гриндевальде и курортном романе; о том, как чувство вины убедило одаренного юношу, что он не должен править, что мало кто, обретая власть, использует ее во благо. Та внезапная перемена — от интереса к любым магическим знаниям в юности до запрета на все, что может считаться опасным и темным, во времена преподавания… Смерть младшей сестры из-за ссоры между братьями — из-за любовника одного из них и грандиозных планов… все это объясняло, почему Альбус был так подозрителен ко всем, кто сознательно пришел к власти, почему он так покровительствует тем, кого не интересовали общественные правила, ограничения и структуры, кто увлекался темами, не способными привести к политическому влиянию. Было похоже, что Альбус того и гляди окончательно проиграет, потому что отказывается признавать, что между родителями (или опекунами) и детьми может быть что-либо, кроме любви. Было ошибкой то, что он отправил Тома Риддла в охваченный войной город, под опеку алкоголички; что он никак не препятствовал компании любимых учеников издеваться над Северусом Снейпом, а потом отсылал его домой, к пьянчуге-отцу; то, как Гарри Поттера он отдал маглам, боявшимся магии… Может быть, он окончательно утратил связь с реальностью. Они по-всякому пытались открыть ему глаза, показать, что он сам настраивает против себя слизеринцев, не оставляет им выхода, но все было зря. Они не могли поделиться с ним своим знанием — им запрещено было рассказывать о том, что они узнали об учениках. Директор мог бы узнать, стоило ему только спросить. Но он никогда не спрашивал. Напротив, их попытки дать ему совет его, казалось, только расстраивали. — Ох, Альбус. Вот бы ты поговорил с кем-то о том, что тебя тяготит. Дайлис боялась, что уже поздно. Оставалось лишь надеяться, что скоро его уберут с этого поста и он никому навредить не успеет.***
Когда вспыхнул камин в учительской, Северус с нарастающим ужасом выслушал отчет аврора: тот сообщал его декану Гриффиндора, так как пострадавший был опекуном мальчика именно с ее факультета. Он не знал о том, что его лорд в тот день собирался делать, но как только педсовет перенесли и Минерва вышла, он пошел к себе — расспрашивать Люциуса или, напротив, делиться новостями, если тому ничего не было известно. Теперь он знал, что их лорд через несколько дней поправится, и можно было вернуться к запланированным делам. И вот он уже стоял в небольшой, но со вкусом отделанной лавке-мастерской и рассматривал кольца. Дверной колокольчик прозвенел глупую короткую мелодию, и зашел еще один посетитель. — Позовите, когда что-нибудь выберете, мастер Снейп, — сказал ювелир и обратился к новому покупателю с любезным приветствием. Радуясь, что избавился от назойливого внимания, Северус принялся изучать полоски металла, выложенные на черном бархате. Чтобы ограничить выбор (рекомендация Люциуса не подвела — выбор действительно был большим), он назвал ювелиру самый важный критерий: гладкая поверхность. Так что тут не было ни торчащих блестящих камней, ни замысловатых узоров, которые могли бы за что-то зацепиться. Но они все равно были слишком разными. Золото, серебро, платина, медь, их разнообразные сплавы… с впаянными камешками и без… из одного металла или нескольких… Нужен еще один критерий, чтобы сузить ассортимент. Соня работала с ингредиентами зелий, скорее всего, будет работать с ним, когда они поженятся, и если она не захочет снимать кольцо каждый день — а он подозревал, что так и будет — материал не менее важен, чем практичная форма. Значит, серебро и все варианты, включающие золото, исключались. Северус обдумал оставшиеся варианты: металлы, не использовавшиеся в зельях, по крайней мере, самых распространенных из них. Титан. Да, титан отлично подойдет. Здесь было несколько титановых колец; некоторые даже были обработаны таким образом, что их поверхность не имела обычного серебристого блеска. Одно из них привлекло особенное внимание Северуса. В этом кольце несколько полосок металла словно сплетались друг с другом, изображая побеги и корни; среди них притаились два поблескивающих бриллиантика. Но поверхность тем не менее оставалась гладкой как стекло, различимая глазом структура была незаметна при прикосновении, и магии в этом кольце не было. Оно было красивым, практичным для работы с зельями и необычным на вид. Он нашел кольцо, подходящее для Сони. — Я выбрал, что мне нужно, — позвал он владельца магазина и, отодвинув нужное кольцо в сторону, поднял взгляд. Увидев лицо покупателя, Северус выругался про себя. Это был Дож — со старыми карманными часами в руке, видимо, принесенными для ремонта — и он в шоке смотрел на Северуса Снейпа, покупающего кольцо, которое явно было бы ему мало. Значит, не для себя. И такие дорогие вещи не покупают просто так. Торопливо оплатив покупку, Северус как можно быстрее покинул лавку. Наверное, следует подарить его сегодня же вечером и спросить, готова ли она открыто вступить с ним в отношения. Если нет, придется думать, что сказать директору. А если да, то он будет только рад сказать в лицо старому хитрюге, что нашел женщину, которую полюбил, что женится на ней и заведет детей. Это, скорее всего, ввергнет старика в растерянность: тот все еще думал, что Северус слишком отягощен виной, что не представляет себя с кем-нибудь вместе. Может быть, это и было правдой несколько месяцев назад, но теперь — нет. Усмехаясь, Северус шел по улице, подбирая место, откуда можно будет аппарировать к Соне и ее отцу, пока Дож не успел сообщить директору, что сегодня видел.