ЛЮБОВЬ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ.

POV. ГАРРИ ПОТТЕР. & — Поттер, позвони в химчистку и спроси у них, могут ли они после черничной бурды что ты на меня пролил, очистить брюки? — проговорил Драко. — Это я на тебя пролил компот, Малфой? Ты спятил? Ты открыл сам холодильник, а не я, и сделал это резко, вот с полок все и слетело. У нас говорят: «сила есть — ума не надо». Насколько же ты противный, твоя светлость! — усмехнулся я. — Гони телефон, блондинчик. Драко протянул мне телефон и я набрал номер ближайшей химчистки, вычитанной из газеты. — Иди, снимай свои брюки и принеси мне, — сказал я. Через пятнадцать минут Малфой остался без брюк в одних плавках, я отдал их курьеру по вызову в чистку. Потом я поговорил с соседкой, она спросила, есть ли у меня горячая вода в кране? Когда я вернулся в квартиру, заглянул в свою комнату и увидел уснувшего на кровати Драко. Он спал, а его красивые волосы рассыпались по подушке, рука свисала с кровати. Я прошёл вперед и вынул из комода плед, подошел к спящему блондину, накрыл его потрясающее тело и он завернулся в плед, блаженно улыбнулся. Рука Драко осталась снаружи и по-прежнему свисала с кровати. Вдруг он вздохнул и произнес: — Знал бы ты, как я люблю тебя, глупый… — Интересно, кому это он? Вероятно, у Драко есть парень, раз он сказал «глупый», а это род мужской. Он же не сказал «глупая». Почему-то от этого осознания сердце кольнуло острым шилом. Я положил на левую сторону груди руку, но боль была не физическая, а душевная. Это значит, что я… ревную? Ещё чего! Плевать, по кому сохнет этот Мистер Совершенство. У меня есть Тэдди, а у ребёнка — я и не нужны нам никакие графы! Но так красив этот чертяка. Даже во сне выглядит идеально. Так, Гарри, прекрати о Малфое думать, он тебе не нужен, Драко опасен для вас с Эдвардом, он — враг, который приехал, чтобы вас разлучить. Я вышел из спальни и отправился в детскую, пора было поднимать малыша Тэдди. — Просыпайся, ангелочек мой! — прошептал я и поцеловал детскую щечку. — Ммм… — пропищал ребёнок и потянулся во сне. — Я сварил твой любимый кисель молочный с фруктами. Пойдем, он тепленький и нежный как ты, а я расскажу тебе сказку, Тэдди. Давай, иди ко мне на ручки и обними. Мальчик открыл свои синие глазки и волосики на голове стали почти белые. Значит, мальчик спокоен и в хорошем расположении духа. Я его переодел в чистый домашний костюмчик и он взобрался на мои плечи. Мы уже кушали, когда вдруг на кухню влетел полуголый Малфой. Его глаза горели огнём, а губы узкой лентой шептали ругательства. — Поттер… — выдохнул блондин. — Мне приснился кошмар, что ты сбежал с Эдвардом. Мальчик испуганно воззрился на Драко и его губки сжались, а глазки наполнились слезами. Я прижал Тэдди к себе и взял его ручонки в свои, целуя пальчиками. — Малыш, не переживай, это твой дядя Драко пришёл, он полный идиот, конечно, но любит тебя. Познакомься. Помнишь мы читали книжку про динозаврика Луи, которого все звали «Придуркозавр?» Так вот, твой дядя Драко сейчас — вылитый «Придуркозавр». Все хорошо, я рядом, мальчик мой, — проговорил я. — Поттер… — прошептал блондин. — В шкафу поищи мои штаны спортивные, они чистые и почти новые, потому что мне велики, надень их, а то выглядишь стрёмно. Футболку и рубашку тоже там найдёшь. Иди в душ и переоденься. Через пару часов принесут твои брюки, Драко, а мы пойдем с Тэдди гулять. Будь дома, дверь курьеру сам откроешь. — Я погуляю с вами, Поттер, — проговорил парень. Ребёнок захныкал, косясь на лохматого блондина, но Малфой, видимо, решил показать, что он дядя — «крутой укротитель малышей». Драко подошел ближе и Эдварда вырвало прямо на меня, когда он приблизился к столу ближе. Я глянул на Малфоя. — Сгинь отсюда, придурок! — пропел я мягким голосом, чтобы не пугать совсем ребёнка. Блондин увидел то, о чем я говорил: Тэдди не только вырвало киселем, но он ещё и обсикался, его затрясло. Малфой был в шоке, он увидел весь кошмар реальности. Графа смыло с кухни моментально, а я переодел мальчика, сам тоже переоделся и наложил на нас Очищающее заклинание. Потом мы гуляли с Эдвардом и я купил ему мороженое его любимое. Вернувшись домой, я не обнаружил Малфоя. Ушел? Хорошо бы, конечно, но вряд ли он оставит свою затею увезти Тэдди в Дордонь. Драко вернулся поздно вечером, когда я уже уложил ребёнка спать. Блондин положил на мой телефон деньги, так как вот уже пол года на счету было ноль фунтов. Малфой написал сообщение, что он стоит под дверью и просит его впустить. Когда я открыл дверь, от Драко повеяло запахом моей любимой китайской еды, булочками с чесноком и маслом, пиццей и мандаринами. Тэдди нельзя было мандарины и от этого я не покупал, но сам я их очень хотел — вспоминался Хогвартс, Рождество и Хэллоуин, когда столы в Большом зале всегда ломились от мандаринов, шоколада и вкусняшек. — Поттер, так и будем стоять в коридоре? — спросил блондин. — Ах, да, конечно, Драко, проходи и спасибо тебе за то, что не стучал в дверь, я только Тэдди спать уложил. А ещё… — Малфой обернулся ко мне, пока мы шли по коридору до двери, ведущей в квартиру, и внимательно посмотрел на меня так, что перехватило дыхание. — Спасибо за то, что положил деньги на мой телефон. Я думал, ты не придёшь и не приготовил еду. Прости. — Я бы и не стал есть то, что ты приготовил. Я помню как ты варил зелья в Хогвартсе и они меня совершенно не впечатляли. Вот, купил китайской еды, прочёл в твоей тетради, что ты её уважаешь, — ответил Малфой. — Ты… Ты читал мой дневник? — возмутился я, зашипев на несносного белобрысого хорька. — Да как ты посмел, зараза слизеринская? — Конечно, и из него понял, что ты — хороший малый, лучше, чем я о тебе думал, — тепло ответил блондин. — И не ругайся, ты ошибаешься на счёт того, что я зараза. — Буду ругаться! Только не говори, Малфой, что все прочёл?! — Нет, конечно, не все, я не успел. Ладно, Поттер, пойдем уже, я голоден и устал как гипогриф. За весь день выпил чашку кофе и всё. Надо поесть и поговорить. — Драко взял меня за руку и повел на кухню. Он вынул из пакета коробочки, палочки китайские и булочки с чесноком и маслом. — Налей нам по бокалу огневиски, пожалуйста, — попросил Малфой. — Так и где тебя носило весь день? — спросил я, когда исполнил просьбу Драко. — Я заехал первым делом в приют, где несколько месяцев пробыл Эдвард, потом поспешил в маггловскую мэрию, там мне выдали за огромные деньги документ, подтверждающий, что я  имею право забрать малыша Тэдди во Францию, так как являюсь его близким родственником. Почему мне разрешили? Я нашёл в документах его свидетельство о рождении. Немного внушения магией и порядок. Вот так, Гарри. Я еще в этом мире все можно купить, ну, или продать. После мэрии я отправился в Министерство Магии и снова за деньги Кингсли Шеклболт подписал документы о том, что он не против, чтобы я вывез ребёнка из страны. Я дал Непреложный обет, что усыновлю его, дам ему все необходимое. Кингсли оказался в этом вопросе очень понимающим, ведь Нимфадора и Ремус верой и правдой сражались за правое дело, и Тонкс сразу после родов пошла участвовать в борьбе за Хогвартс, она была мракоборцем и они с мужем награждены за отвагу Орденом Мерлина первой степени… посмертно. Мне пришлось сыворотку правды выпить, когда Шеклболт меня допрашивал. Он отпустил Эдварда Люпина со мной с одним условием — мальчик пойдёт учиться в Хогвартс, когда придет его время, а не в Шармбатон, как я хотел. Что ж, пришлось в этом уступить. Дело осталось за малым… — ответил блондин. — Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился я, отпил хороший глоток огневиски, и приблизился через стол к Драко. — Все дело в том, Гарри, — серьёзно ответил блондин и тоже приблизился ко мне, не отрывая своих глаз от моих, — что я звонил домой и мама пригласила тебя поехать со мной и Тэдди в Дордонь. Она велела мне не возвращаться, пока я не уговорю тебя. — Не дождешься, Малфой! — проговорил я и от волнения облизал пересохшие губы, снова выпил огневиски, теперь уже залпом оставшиеся пол бокала. Драко судорожно сглотнул, глядя на меня и прищурил свои невозможные бриллиантовые очи. — Поттер, не пори ерунды, смотри на вещи реально. У меня пакет всех документов на ребёнка, плюс Непреложный обет, что я усыновлю Тэдди. Я предлагаю тебе безбедное проживание со мной в доме, где ты останешься рядом с Эдвардом столько, сколько пожелаешь. Ты слишком худой, Гарри, и я должен увезти тебя с собой туда, где мои французские вина, тёплый климат, натуральная еда приведут тебя в форму, где нет этого пакетированного яда, что ты лопаешь, ещё и ребёнка, не приведи Мерлин, научишь этой гадостью питаться. Я прошу тебя, Поттер, включи мозги, а не гриффиндорский идиотизм. — Хорошо, я подумаю, Малфой, — ответил я и отодвинул от себя еду, она мне не полезет сейчас в рот, аппетит пропал. Но Драко, похоже, решил иначе. Он встал с своего места и обогнул стол, взял табуретку и сел напротив меня. — Эй, ты чего это, Малфой? — спросил я. — Я не могу позволить тебе лечь спать на голодный желудок, — улыбнулся блондин и взял мою коробочку с едой в руки. — Паста со сливочным соусом, овощами и жареной говядиной. Это просто восхитительно, присыпано кунжутом. Давай, поешь. — Я сказал, что не хочу есть, — отстранил я руку Драко. — Пусти меня, я хочу спать. — Нет, — возразил он, — надо поесть. Ты весь прозрачный и худой совсем стал. Я благодарен тебе за Тэдди, ты его хорошо одеваешь: дорогие костюмчики, обувь рубашечки, да и постельное белье не дешёвое, я все это увидел сегодня. Тебе не сладко пришлось весь год смотреть за мальчиком, но теперь, Поттер… — Драко, — взмолился я, — зачем ты так со мной, а? Хочешь отомстить мне, накажи меня, но не ребёнка. Ведь он привык к здешней среде, к этой квартире и ко мне. Да, она не ахти какая большая, в ней не прибрано, но с детьми иначе и не бывает… Я прошу тебя, Малфой, оставь нас с Тэдди в покое! Ведь там, в твоём мордредовом замке сыро, холодно, неуютно и тоскливо. Мальчику нужен свет, солнце, любовь, какую я ему даю и семейный очаг… — Поттер, я тебе уже сказал утром сегодня, что у меня уютный дом. Нарцисса развела сад за домом, кругом цветы, павлины гуляют белые, как любил когда-то отец, перед домом в фонтане плавают рыбки… Рай, а не дом, одним словом. За ним начинается поле, а за полем виноградники. У нас прекрасные соседи, увидишься со своей подругой детства, посмотришь на волшебных животных, их Грейнджер с Паркинсон разводят в питомнике. У меня заурчало в животе от голода, запах еды разбудил рецепторы, а голову кружил огневиски, а ещё эта близость Драко рядом. Малфой улыбнулся и протянул мне, держа палочками кусочек мяса, аппетитно прожаренный. Я подался вперед и взял зубами этот замечательный кусочек, начал жевать, не сводя глаз и блондина. — Ммм, — простонал я от безумно вкусной еды, — это божественно! Парень снова сглотнул и улыбнулся, потом умело подхватил китайскими палочками пасту в нежнейшем соусе, и протянул мне, налил в бокал новую порцию огневиски. Я стал пить из бокала и огненная жидкость попала «не в то горло». Я закашлялся и Драко подскочил, стал хлопать по моей спине. Как получилось, что наши губы встретились? Да не понятно, но это произошло, и не столь важно, как это произошло. Блондин подхватил меня на руки и перенес на подоконник, а сам встал между моих ног и его руки забрались мне под футболку. Драко стал целовать мою шею, слегка покусывая и тут же зализывая, заставляя меня выгибаться в его умелых и горячих руках. А потом губы блондина снова накрыли мои губы. Жадные поцелуи, жаркие ласки языка, прерывистый шёпот, бесстыдные слова о том, как он хочет меня… Я плавится и стонал. — Малфой… Драко, прошу тебя… — шептал я, снимая с парня пиджак, эту чёртову удавку-галстук, дернул в разные стороны рубашку блондина так, что пуговицы разлетелись по всей кухне. Мои руки стали гладить широкие плечи Малфоя, его спину, и я зарывался пальцами в белый шёлк его волос. Мои губы шептали и умоляли о любви. — Скажи мне, Гарри, что ты хочешь? Громко скажи! — слышу я хриплый голос блондина. — Возьми меня, Драко, пожалуйста, — отвечаю я и ближе к нему прижимаюсь. Малфой поднимает меня за бедра, а я опоясываю его своими ногами и целую, обнимаю за шею. Он разворачивается к двери и замирает на месте. — Драко?.. — шепчу я, а он меня отпускает с рук и я стекаю по нему вниз, хватаюсь за блондина, потому что кружится голова, и поворачиваюсь к двери. Тэдди стоит в дверях. Его глаза черные, а волосы огненные. Малыш в гневе, а в глазах слезы. Я подлетаю к ребёнку и поднимаю на руки. — Все хорошо, милый, я рядом. Все хорошо. Мы с твоим дядей… поговорили немного. Пойдем, мой малыш, я тебе песенку спою. Малфой, — это уже к Драко, — спасибо за еду, иди спать, завтра поговорим. Я уношу мальчика с кухни, прикрывая дверь за собой. Я вношу Эдварда в детскую и кладу на кровать. Волосы снова стали светлыми, а глазки синими. Это очень хорошо. — Гарри, — произносит ребёнок и я начинаю плакать. Это первое слово, сказанное мальчиком за год. Я обнимаю его и целую в бледную щечку малыша. — Ты же, мой хороший! — улыбаюсь я и тонкие ручонки Эдварда обнимают в ответ. Я начинаю петь песню русского поэта на английском языке: «Под небом голубым есть город золотой, С прозрачными воротами и яркою звездой. А в городе том сад, все травы, да цветы, Гуляют там животные невиданной красы: Одно, как жёлтый огнегривый лев, Другое — лев, исполненный очей, С ними золотой орёл небесный, Чей так светел взоров незабываемый. А в небе голубом горит одна звезда, Она твоя, о, Ангел мой, она твоя всегда. Кто любит, тот любим, Кто светел, тот и свят. Пускай ведёт звезда тебя Дорогой в дивный сад…» — Тэдди, кто у нас Ангел небесный? — спросил я после песни. — Скажи мне, пожалуйста, малыш мой? Мальчик смотрит на меня и улыбается, указывает на себя. Его волосы стали как у меня тёмными, а глаза зелёными. Метаморфомаг. Мальчик взял мою руку и потянул к своей щеке. — Ещё… — просит Тэдди и закрывает глазки. Я снова пою эту песню, услышанную много лет назад по радио, когда я жил с тетей Петуньей на Тисовой улице. Пока я пою песню-колыбельную, Тэдди засыпает. Я осторожно вынимают руку из-под тёплой щечки малыша и покидаю детскую. Драко не спит. Я вижу его на лоджии, он курит и смотрит в даль. Я выхожу на лоджию и встаю с ним рядом. Драко курит и молчит. — Сейчас Тэдди назвал меня по имени, представляешь? — говорю я тихо, но Малфой молчит и стряхивает пепел на улицу с лоджии, его руки дрожат. — И сказал: «еще», прося повторно спеть колыбельную. — Тэдди… Как думаешь, Поттер, мальчик когда-нибудь примет меня и Нарциссу? — тихо спрашивает блондин. — Драко, — ответил я, — с больным малышом нужно море любви, я уже говорил тебе об этом. Нужно забыть о себе и всего себя малышу отдать, чтобы он не просто увидел, что ты его принимаешь, как члена семьи, но чтобы он почувствовал, что мальчик и есть твоя семья. Это не легко, я первые месяцы выл, подобно волку на луну, думал никогда не произойдёт того, что Эдвард меня примет всем сердцем и всей душой. Почти полтора года прошло, а он три дня назад сам впервые залез ко мне на руки и потянул за собой, чтобы я с ним спал, пел ему песни и читал сказки. А сегодня Тэдди назвал меня по имени. Я рад, у меня на сердце Пасха. Драко, он тебя примет и леди Нарциссу — тоже, но надо время. Твоя мама — женщина, и я думаю, что у неё первой получится найти к ребёнку подход. Не унывай, Малфой. Драко повернулся ко мне и по щекам его текли слезы. Я подошел к нему и просто обнял, согревая от прохладного ветра, зная, что он всегда боялся холода. Но сейчас блондин был уже не студент Слизерина и не выпускник, он превратился в шесть с гаком футов Секси Идеала мужской красоты и силы. — Гарри… — прошептал Драко. — Ммм? — спросил я. — Ты поедешь со мной в Дордонь? Ты нужен мне, нужен ребёнку, нужен нам для счастья, — ответил Драко. — Я не могу, — вздохнул я. — Я прошу тебя, прошу впервые в жизни, Поттер. — Я никогда не летал на самолетах. Я не плохо трансгрессирую, Дамблдор меня натаскал, да мы с Гермионой и Роном поднаторели в этом, пока крестражи искали, но с Тэдди ведь не трансгрессируешь! — Кроме боязни самолетов, другой причины у тебя нет нежелания ехать? — приподняв меня за подбородок и заглядывая в глаза, спросил блондин. — Есть одно, — отстранившись от Малфоя, ответил я. — Назови её, Гарри, и я уверен, что мы все сможем сделать. — Больше не смей меня так лапать и целовать, как это было часом ранее. Я ведь тебе чуть не отдался, а ты… — Драко прищурился и недовольно поджал губы. — И что я, Поттер? Что, неужели я хуже твоей рыжей Уизлетты, или этой китаянки? — Дело не в этом, Малфой! — ответил я и отвернулся от блондина. — Поттер, это по крайней мере, не воспитано отворачиваться от собеседника во время разговора. — Он развернул меня к себе. — Ну, так что, Гарри? — Мы с тобой парни, Драко, а я, — вздохнул я, — отвечал на твои поцелуи и внимал льстивым речам слизеринского сердцееда. Что ты там мне в уши вкладывал, что шептал, как змей — искуситель Еве в раю, мол, Потти, откройся мне, раздвинь свои ножки, дай мне тебе доставить удовольствие?! А я, как последняя девка из борделя, стонал и просил меня взять. Ты ведь поднял меня на руки и понес в комнату, чтобы свое гнусное дело совершить? Признавайся, я прав? Ты для этого споил меня, чтобы я весь такой разгоряченный и разморенный лег под тебя? А ты ведь потом выбросишь меня, поставишь в своей графе трофеев жирную галочку, что де Поттера ты взял в первый же вечер. А утром… утром отправишь в Англию. Хрен тебе на палочке, Малфой! Я поеду с тобой, Мордред с тобой, но с одним условием — ты не будешь лапать меня и домогаться. — Милый, — рассмеялся Драко, — поверь, я не трахаю все, что движется и весьма разборчив в связях, Потти, но на тебя у меня особые планы. — И какие же, позволь узнать? Влюбить в себя, чтобы я все ночи посвящал тебе, а днем спал, не в силах быть рядом с мальчиком? Ты этого хочешь, слизеринский гаденыш? Но нет, Малфой! Поэтому ты не будешь меня соблазнять. — Соблазнять, это как, Поттер? Вот так? — Он вдруг обнял меня, утыкаясь губами в шею и жадно целуя, вылизывая. — Или вот так? — Драко накрыл руками мои ягодицы и впечатал в себя. Нет, нельзя расплываться лужицей в объятиях этого ловеласа. Но тут губы блондина накрыли мои и я не смог противиться, ответил на поцелуй. Горячие руки Драко ласкали и сводили с ума, прижимая к себе. — Вот видишь, — горячо зашептал Малфой, — Поттер, как нам с тобой хорошо, будет ещё лучше, когда ты и я станем единым целым. Гарри, неужели ты не хочешь этого, признайся! Я отстранился и ушел с лоджии. Драко последовал за мной и снова перехватил меня в коридоре, когда я шёл проведать Тэдди. — Гарри, подожди. Я знаю, что ты не из трусливых. Ты ведь у нас Герой магического мира. Что если мы с тобой, Поттер, заключим маленькое пари? — О чем ты? — прошептал я. — Что ещё за пари, Малфой? Говори тише, Тэдди разбудишь. — Поттер, если мальчик за три месяца привыкнет ко мне и матери, то ты, Гарри… — произнес Драко и обнял меня, склонился к уху и сладко зашептал: — ты придёшь в мою спальню и проведёшь со мной ночь. Что скажешь? — Нет, не дождешься! Я не приду к тебе, Малфой, — ответил я. — Почему ты боишься, Гарри? Если ты уверен в своей твердости и безразличии ко мне, то тебе нечего бояться, мой львёночек упрямый, но если тоже хочешь меня, тогда соглашайся. Твои поцелуи о многом мне сказали. Ты так сладко мне отвечал, Поттер. Вот же слизеринский змей! Он вздумал меня на слабо взять? Я — Гарри Поттер! Я не проиграю ему. — Но если Тэдди не примет вас с леди Нарциссой за эти три месяца, что тогда, Малфой? Что ты сделаешь тогда? — спросил я. Вдруг Драко отвернулся от меня и ответил с горечью: — Если Эдвард не примет меня и маму… Что ж, Поттер, тогда я отпущу Тэдди к тебе. И раз уж так вышло, тогда, Гарри, будь по твоему, но пока у нас есть три месяца с тобой, Герой. — И больше никакого алкоголя на ночь, никаких спаиваний, приставаний, провокаций, льстивой нежности… — Вот такой? — усмехнулся блондин и снова поцеловал меня. Он одной рукой поддерживал меня под спину, а другой стал поглаживать через ткань мой пах. Я задохнулся, и чтобы не упасть, схватился за Драко. — Гарри, я же вижу, что ты хочешь меня, львёночек мой гордый. Только представь, как нам будет вместе хорошо. Ну как тебе пари, Поттер? Ты придёшь ко мне? Если ты истинный гриффиндорец, то прими мой вызов, и как в школе, давай, поспорим? — как змей проклятый шептал поганый хорёк. — Если ты принимаешь пари, Гарри, поцелуй меня сейчас сам. Пусть это будет знаком начала нашего поединка страсти. — Чёрт с тобой, Малфой, я принимаю твой вызов! — проговорил я и потянулся к его губам.