ЛЮБОВЬ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ.

POV. ГАРРИ ПОТТЕР. Как же в Дордони было красиво. Драко вел машину не быстро, можно сказать, даже чуть замедленно, чтобы мы с Тэдди могли насладиться красотой окрестностей. И было на что посмотреть: вокруг живописные луга, в далеке зелёные холмы, виноградники, плодовые деревья. Мы въехали в пределы магического Бержерака. Я дышал полной грудью, вдыхал ароматный воздух мяты, чабреца, сирени, роз, жасмина и десятки других запахов и ароматов. Кругом красивые дома, огромные поместья, но нет нигде… — Малфой? . — позвал я блондина. — Да, мой родной? — отозвался Драко. — Так красиво, у меня дух захватывает, — проговорил я, — Франция прекрасная. — Да, любимый, — ответил блондин, — очень красиво, ты прав. Франция — моя вторая Родина. Потом проедем по окресностям и ты поймёшь, насколько здесь хорошо. — Но я не вижу старинных замков, Малфой. У тебя он есть? — спросил я. — Гарри, хороший мой, с чего ты вообще втемяшил в свою голову, что я живу в замке? У тебя прямо навязчивая идея про все эти замки. Позже съездим и посмотрим страринные замки, есть парочка на берегу реки Дордонь. Борись уже с навязчивыми мыслями о сером и холодном, мрачном замке. Неужели я похож на злодея, дорогой мой Поттер? — С тебя станется. Ты — Малфой, и этим все сказано. Ах, да и ещё… Не называй меня больше «любимый», «дорогой» и тому подобное. — Юпитер в гневе! Люблю, родной, когда ты злишься, адреналин повышается и мальчишеский азарт, знаешь ли? — рассмеялся блондин. — Расскажу тебе о Сирано. Он был любимцем женщин с большим носом, совсем некрасивый, но с доброй душой и родом из Бержерака. Сирано де Бержерак, то есть, Сирано из Бержерака, также как как легендарная Орлеанская Дева была родом из Арка. Жанна де Арк. Слышал о такой? Прославлена в лике святых каталической церкви. — Конечно, я слышал о великой Жаннет из Арка, — ответил я. А небо, тем временем, сияло всеми цветами радуги, природа ликовала последнему месяцу весны — конец мая. Дорога пошла под уклон, потом снова в гору. Лимузин мягко ехал, словно плыл, ныряя, как корабль то вверх, то вниз. Тэдди доедал печенье, a я смотрел по сторонам, мой рот расплывался в улыбке. — Красиво, правда, мой хороший? — улыбнулся Драко. — Не то слово, Малфой, — ответил я. — В воздухе пахнет вином, мёдом, сладкой сиренью, цветами и ягодами. — Здесь чудесно, Гарри, — проговорил блондин, — тебе понравится, здесь очень тихо и спо… — Малфой, ответь мне, пожалуйста… — попросил я. — Мерлин, Поттер, не тяни уже, спрашивай все, что хочешь, — улыбнулся блондин. — Ты ведь не заберешь моего Тэдди, как только мы приедем к тебе, Малфой? — Тэдди — не только твой крестник, но он и мой племянник тоже, Поттер, — серьёзно ответил Драко, — мальчик мне не меньше твоего дорог, любимый… — Не называй меня так! — воскликнул я. — Если бы я не хотел, чтобы ты был рядом с малышом Эдвардом и со мной, Гарри, я тебя изначально с собой во Францию бы не взял. Любимый… — произнес Малфой и продолжил, не обращая внимания на мой хмурый вид: — Я буду называть тебя так, Поттер, как хочу, «любимым», «родным» и «желанным» — не важно. Ты не можешь запретить мне это, также как и я не могу запретить тебе ненавидеть меня, мой хороший. Я не могу вложить в тебя любовь и чувства ко мне. «Я все понимаю, Малфой, — подумал я, — ты заполучил меня только для своих целей: для Тэдди, для своего пари, чтобы затащить меня в постель, а потом с такой же лёгкостью выкинешь меня из своей жизни. Кто ты, Драко, а кто я? Граф и нищий. Вот почему я не могу позволить себе ответить тебе. Ты… — из глаз полились слезы. — Ты именно разобьешь мне сердце… Нет, не так, Малфой, ты уже его разбил, когда ласкал меня в лондонской квартире, когда приручил меня к своим нежным рукам». — Гарри? — блондин остановился на обочине дороги и, обогнув машину, открыл дверцу лимузина и опустился на корточки передо мной. — Гарри, хороший мой, что с тобой? Почему ты плачешь? Я смахнул слезы с глаз и протянул Тэдди клетку с ящеркой, пытаясь отвлечь его от блондина. — Поехали уже, Драко, — тихо ответил я, — мадам Нарцисса ждёт своего внука и сына домой. — Мама в не меньшей степени ждёт домой и тебя, Гарри Поттер. Что с тобой? — Он обнял меня. — Милый, ты пугаешь меня, львёночек мой! Скажи мне, Гарри. — Пожалуйста, Драко, — ответил я, — давай уже поедем. — Я хочу, Гарри, чтобы тебе во Франции было хорошо, — грустно улыбнулся блондин. — Я не хочу видеть, что ты страдаешь. Неужели, тебе со мной так плохо? Милый, дай мне время, чтобы показать тебе и доказать, что я достоин тебя, Поттер. Прошу тебя, Герой. Я ведь не многого прошу, Гарри, три месяца на то, сможешь ли ты полюбить меня. Я положил свою голову на плечо Драко. Мерлин, как же я люблю тебя, Малфой, как же не хочу уезжать от тебя, любимый, ни через три месяца, ни через год, ни через сто лет, но ты — птица не моего полёта. Ты богат, знатен, имеешь титул графа, а я так себе — серый мышонок. — Гарри, может ты устал, — прошептал блондин мне на ухо, — хочешь пройтись? Он хотел отстраниться, но я обнял Драко и прижал к себе. — Малфой, посиди так одну минуточку, а потом поедем. Прошу тебя, Драко. С каким удовольствием, как наркотик, я вдыхал аромат парфюма и запах моего любимого. Малфой — мой личный наркотик, и чем больше я вдыхаю его, чем больше я прикасаюсь к блондину, тем сильнее пропитываюсь им. Драко — мой яд, которым я весь пропитан. Я всхлипнул и прижался губами к бледной шее парня. — Гарри, хороший мой, что с тобой? — Блондин обнял меня крепче и стал целовать моё лицо, мои руки и шею. — Мы скоро приедем, Поттер, потерпи, немного осталось. Я кивнул и проговорил в ответ: — Все хорошо, Драко, я в норме, поехали. Драко заправил мои волосы за уши и прижался своими губами к моему лбу. Он вернулся на водительское место и мы поехали дальше. Тэдди оставил клетку с ящеркой и взобрался ко мне на колени. — Я люблю тебя, Гарри, — прошептал малыш и обнял своими тоненькими ручками меня за шею. — И я тебя люблю, мой дорогой, — прошептал я и обнял моего крестника. Три с половиной часа в дороге пролетели быстро и вот, завернув за угол, лимузин вырулил к большому, очень красивому особняку. Трёхэтажный дом, построенный из белого шлифованного камня в П — образном виде, возвышался над прочими соседскими домами. Ворота стояли на распашку и чёрная, кованная двухметровая ограда красиво сочеталась с белым особняком. Лимузин поехал по гравиевой дорожке и остановился перед фонтаном, посреди площадки перед домом и я судорожно вздохнул. Малфой обернулся и встревоженно спросил: — Ты в порядке, Поттер? — Я кивнул и открыл дверцу лимузина. Я вылез из машины и ребёнка взял на руки, но Тэдди резво спрыгнул с моих рук и шустро, без всяких опасений и страха, сам резво пошёл по гравиевой дорожке к фонтану. Живо забрался на него и мы с Драко побежали к ребёнку. А мальчик визжал от радости, глядя на плавающих золотых и разноцветных рыбок в фонтане. Драко встал рядом со мной и обнял меня одной рукой. Таким образом Тэдди осмотрел весь двор. Прыгал возле клетки с двумя белками, которые нас не боялись, а лакомились грецкими орехами. Мальчик выпустил ящерку в клетку с белками, а потом увидел белых павлинов, и принялся также визжать от восторга. А после мы вошли в дом. — Соседи у нас прекрасные: чистокровные волшебники, есть и полукровки, а чуть подальше живут магглорожденные, и все мы прекрасно уживаемся. У соседей есть дети: девушки и юноши, они все младше нас, а некоторые и нашего возраста, — проговорил блондин, — ты еще с ними подружишься, Гарри. — А ты с ними подружился? — спросил я. Вдруг стало больно в груди, ревность, словно кинжал распорол мне сердце, оно сжалось. — Всех уже обошёл, всех пересчитал? — В смысле? Они все прекрасные люди, — улыбнулся Драко, — замечательные. — Вот, к примеру, Лемаршали, у них сын учится в Парижской консерватории. Очень талантливый юноша, ему девятнадцать. А Арман Дюфоссе работает в отделе забытых, вышедших из употребления зелий, при Министерстве Магии Франции, советуется часто со мной по поводу состава и компонентов. — Прекрати, Малфой! — прошипел я, пока Тэдди пошёл осматривать холл. — Мне нет дела до твоих похождений. — Гарри, прекрати ревновать меня. Все наши соседи — всего лишь друзья, приятели, знакомые, но я не спал ни с кем из них. Поттер, я рад, что ты ревнуешь, но я предан был всегда только одному любимому человеку. Всегда его хотел и им одним дышал. Я — однолюб, милый, и собственник. Сам чужое не трогаю, но и свое не отдам, за свое любого порву. Тут ты не переживай. — Покажи мне нашу с Тэдди комнату, — попросил я и сжал кулаки покрепче. Знаю я, какой ты ловелас, Малфой! В Хогвартсе только все и говорили о твоих любовных похождениях. А-то я не знаю тебя! Хотелось уйти, убежать, не слышать, как этот сердцеед безжалостно рвёт мне душу своими речами, какой он верный, как сильно любит того, кто в его сердце, в душе и в мыслях. Мучайся, Гарри, корчись от боли, от осознания, что ты в сердце, в душе и в мыслях Драко никогда не будешь. Просто там нет места для тебя, Поттер. Не мечтай. Пройдет три месяца, Тэдди Люпин привыкнет к новой семье, а тебя граф Малфой отошлет в Лондон, в Туманный и сырой Альбион. Гарри, ты должен не думать о блондине, не мечтать о его любви и внимании. Наверное, уже завтра он побежит к своему возлюбленному. Внезапно у Малфоя зазвонил телефон и он ответил: — О, привет дорогой! Да, я вернулся… Конечно же, я привез племянника домой. Спасибо, радость моя… Да, до завтра. Мерлин! С какой же нежностью, любовью он разговаривал со своим парнем. Вот это любовь! А я и не знал, что Драко может быть таким чутким, заботливым и влюблённым. Голова закружилась и меня качнуло в сторону. Блондин тут же оказался рядом. — Гарри, что такое? — участливо спросил он, склоняясь ко мне. — Ничего, всё … уже всё хорошо, — ответил я и отстранился. Мои мозгошмыги меня донимали сейчас. Полумны Лавгуд мне не хватает. Она бы как крикнула: «Послушай меня сейчас же, Гарри Поттер!» От Луны мне всегда становилось хорошо, её вразумления были целительные. Если Гермиона резала и выжигала как скальпель маггловский, то Лавгуд всегда по-особенному вразумляла меня. Я взял за руку Тэдди и Драко повел нас на второй этаж в правое крыло особняка. — Где сейчас твоя мама? — спросил я. — Почему в особняке никого нет? — Мама отдыхает, а, скорей всего, подглядывает сейчас в волшебное зеркало, — ответил блондин, — а прочие не показываются нам на глаза, чтобы не напугать Эдварда. — В зеркало Еиналеж смотрит Нарцисса? — удивился я. — Ты, может, и «Исчезательный шкаф» перетащил во Францию? — Нет, что ты, солнце моё, — усмехнулся парень, — обычное зеркало, круглое, настроенное на подглядывание. — Мадам Нарцисса стала извращенкой? За мной не подглядывать, ясно? — возмутился я. — Я сегодня же потребую от вас Непреложный обет. А тем временем, в большую детскую вбежал Тэдди и стал рассматривать игрушки: машинки, луноход, железную дорогу с Хогвартс — Экспрессом по всей комнате, книги, карандаши, конструктор и прочую детскую красоту. Драко вдруг обнял меня и прошептал у самых моих губ: — Гарри, что с тобой происходит? Тебя что-то беспокоит? Скажи мне, Поттер, прошу тебя. Ребёнок почувствует твоё настроение, Эдвард тоже начнёт нервничать и капризничать. Ты сам не свой с отеля в Тюль. Гарри, пожалуйста, скажи мне, что тебя так тревожит? Я хочу, чтобы все было хорошо, хочу, чтобы ты беззаботно улыбался и радовался. Скажи мне, вредный львёнок, что происходит? — Покажи мне мою комнату, Малфой, — попросил я, высвобождаясь из объятий блондина. — Хорошо… — упавшим голосом ответил Драко. — Твоя комната напротив детской, моя — чуть дальше по коридору. — Это не важно, где твоя комната, — поспешно сказал я и отвернулся. — Спасибо, Малфой, ты можешь идти. — Обед поздний через час внизу, тётя Женевьева придет за вами, раз я тебе так противен. — А кто это? — спросил я. — Тётя Женевьева приходится Нарциссе двоюродной внучатой теткой, кажется, а мне? Хрен поймёт, но она тоже Малфой и она — особа весьма любопытная, однако, очень добродушная — чистокровная и титул у неё — баронесса. Женевьева ещё мою мать няньчила, со мной тоже ей досталось. — Мерлин! — произнес я. — Сколько же ей лет? — Она ещё многих молодых за пояс заткнет. Ладно, увидишь её. Благодаря Женевьеве и матери, мы сейчас все здесь и радость вернулась в этот дом. Благодаря тебе, Гарри. Мне стало стыдно. Драко столько для нас сделал, и так тепло относится ко мне, души в Тэдди не чает, а я веду себя, как последний эгоист. Я нагнал блондина в дверях и обнял со спины. — Спасибо, Малфой, ты хороший, — произнес я. — Просто я… Просто мне… — Все хорошо, Гарри, отдохни. Все будет в порядке, не переживай, — ответил Драко и вышел, не обернувшись. Когда блондин ушел, Тэдди и вовсе осмелел, он стал прыгать, бегать по десткой. Я подошел к мальчику, а он показал мне на стену, на ней висело большое колдофото Ремуса Люпина и Нимфадоры Тонкс, они улыбались нам. — Мама и папа… — произнес ребёнок. — Да, Тэдди, твои родители такие замечательные! — ответил я. — Тебе нравится твоя комната и игрушки? — Мальчик кивнул и улыбнулся. Мы с ребёнком умылись с дороги, переоделись и спустились вниз через час, а Женевьева не пришла, чему я был рад. — Что будешь кушать, малыш Тэдди? — спросил я, ребёнок стал прыгать, просясь на стул, а Драко подскочил со своего места при виде нас. — Сиди тихо, граф, — проговорил я, — Тэдди голоден и ему сейчас не до твоей светлости. На столе стояла тарелка с творожной запеканкой с фруктами и джемом сверху, блинчики с мясом, горшочек с тушеной картошкой, овощами и мясом, салат с морепродуктами, в вазе фрукты, в кувшине клюквенный морс и много всяких прочих вкусностей. Я глянул на Драко, что же он ел? Итак, Малфой съел яблоко, порцию запеканки и выпил зелёный чай с лимоном. Эдвард захотел запеканку и принялся есть её. Я взял блинчик с мясом и налил нам с Тэдди в кружки морс. Драко смотрел на мальчика с такой искренной любовью, что я подумал о том, что Тэдди на своем месте, ему здесь будет хорошо. Драко с Нарциссой остались единственными родственниками мальчика. Да это правильно, блондин так старался и вернул племянника домой, и право первой ночи со мной он уже получил. А как удовлетворит свою похоть, отправит меня в мою добрую Англию. Но как я стану жить без Тэдди и без Малфоя в Альбионе? Я снова глянул на Драко, но он со слезами на глазах смотрел на ребёнка. Сейчас он не думает обо мне. Может блондин забудет о нашем с ним споре, о мордредовом пари? Ха, наивный ты Гарри! Глупый, безнадёжно влюбленный, придурок Гарри Поттер, который настолько обезумел, что кинулся в омут с головой. — Гарри? — услышал я голос блондина над ухом. И когда он успел перебраться ко мне близко? — Я так счастлив, что вы оба со мной здесь. А ты счастлив? — Тэдди здесь определённо нравится. Ты правильно сделал, что привез ребёнка сюда. Франция — красивейшая в мире страна. Мы с Драко посмотрели друг на друга. Его горящие, глубокие глаза смотрели на меня, в них горел огонь любви, но не похоти, а именно огонь любви. Хотелось в этой его любви раствориться, потеряться и не возвращаться. — Малыш Драко, — услышали мы с Малфоем за спиной тихий голос, — вот видишь, это произошло! — Тётя, ни звука! — прошептал блондин, а я обернулся. Худющая, не высокого росточка женщина, сухонькая и сморщенная, как прекрасно запеченое яблоко, улыбнулась мне. И уже ко мне обратилась: — Женевьева Малфой все увидела, но сейчас речь не о тебе, красавчик с колдовскими глазами. Я пойду, а вечером мы поговорим, Гарри. — Она посмотрела на Драко и улыбнулась печально: — Балбес ты наш, вот видишь, как все хорошо, а ты так страдал. Посмотри, Драко, внучек Тэдди дома, а вот моя Цисси отдыхает! Не порядок, надо её разбудить. Женевьева пошла к двери, а я глянул на Тэдди, он улыбался, глядя на удаляющуюся старушку. Чудеса: ни слез тебе, ни — криков! Удивительно. — Малфой, сколько же лет Женевьеве, если она нянчилась с Нарциссой, а значит, и с Андромедой и с Беллатрисой Лестрейндж? — спросил я. — Да, и Женевьева ещё нам с тобой даст прикурить, если что. Она прекрасная старушка, — улыбнулся Малфой. — А то… — это уже в дверях от старушки Женевьевы. — Я ещё вашего общего сына дождусь и буду ему крёстной матерью. Я вспыхнул от смущения, а Драко взял мою руку в свою и поцеловал ладонь. — Тётя Женевьева слывёт в магическом Бержераке в некотором роде жрицей, и её пророчества всегда сбываются, Поттер, а это значит, любимый, что у нас с тобой будет общий сын. — А если дочь? — спросил я и ахнул. Выходит, что я не против нашего союза с Драко? — Тоже хорошо, милый, — ответил блондин, — я буду любить наше дитя, Гарри, а Эдвард станет нашему ребёнку братом, а нам с тобой старшим сыном. Как тебе такой расклад, зеленоглазый грифф? — Верно говоришь, малыш Драко! — послышался снова голос Женевьевы. Малфой громко рассмеялся, но тут же закрыл рот и тихо проговорил: — Видишь, Гарри, мой дом — не замок, здесь не водятся драконы, нет холодных карцеров и прочих кошмаров. Юг Франции — это рай. Наслаждайся им со мной вместе, любовь моя! Тётя Женевьева -- ведьма и у неё тоже зелёные глаза, как и у тебя. Когда я приезжал сюда на лето погостить, всегда смотрел в её глаза и видел в них тебя, Поттер. Зелёный цвет — это моя слабость. — Потому, Малфой, что он — цвет змеиного факультета? — усмехнулся я. — Идиот ты, Поттер! — усмехнулся в ответ Драко. — Это цвет твоих глаз. Пора было укладывать ребёнка спать. Тэдди сам спрыгнул со стульчика и сам пошёл осматривать зал. На полке обнаружилось колдофото в рамке, где были запечатлены Нарцисса и маленький Эдвард у неё на руках. Значит, Андромеда Тонкс уже привозила Тэдди во Францию? Вот почему ребёнок не шарахался в доме и вел себя так, словно знал здесь все.Теперь ясно. — Бабушка Нарси, — проговорил мальчик, а мы, с рядом стоящим Драко, удивленно переглянулись. — Тётя Андромеда всегда называла мою мать Нарси, — сказал мне Малфой. — Как думаешь, Эдвард узнает сразу Нарциссу, когда увидит вечером? Стоит ли ребёнка приводить на общий ужин сегодня? — Если Тэдди узнал мадам Нарциссу на колдофото, то, скорее всего, он её узнает и в живую. Без риска ничего не бывает, Драко. — ответил я. Вместо того, чтобы идти спать после обеда — полдника, Тэдди вышел на улицу и сразу завернул за дом. Там он нашёл два бассейна: один огромный для взрослых, а другой поменьше, предназначенный для детей. — Хочешь поплавать? — спросил я ребёнка и он кивнул. Я его раздел и сам тоже разделся, попросив Малфоя не пялится, а куда-нибудь уйти. Тэдди плавал на моих руках, я его поддерживал, потом просто лежал на надувном матрасе и под горячими солнечными лучами уснул. Я взял на руки мальчика, но тут подошел Драко, он перенял у меня с рук на руки ребёнка, а я спокойно оделся, благодарно кивнув. Блондин положил Эдварда в гамак под деревом, а мы сели на скамейку рядом. Потом я лег на скамейку, а голову положил на колени Малфоя. Так было хорошо и я почувствовал, как пальцы Драко стали массировать мою голову, от этих манипуляций я вздремнул.