ЛЮБОВЬ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ.

POV. ГАРРИ ПОТТЕР. Как же я был зол всю ночь на Малфоя. Мало того, что он пропал, шляясь не весть где, так ещё и обнимает меня по-свойски, словно я — его полная и нераздельная собственность. Ну уж, нет, так не пойдёт! Освобождаюсь из его цепких, но таких ласковых объятий и убегаю домой. Что только я не перенес за сегодняшнюю ночь. Мы так неважнецки с Драко расстались, он хотел меня, а я не позволил воспользоваться собой, это его рассердило, и он аппарировал. После ухода блондина, я поспешил в свою комнату к магическому зеркалу Нарциссы Малфой. Я увидел в нем саму хозяйку имения, малыша Тэдди, старушку Женевьеву, Жан Жака, других слуг, но где же сам блондинчик? — Зеркало, покажи мне Драко Малфоя, — проговорил я, всматриваясь в артефакт. — Где же он? Куда это его засмурфило? Это я вспомнил фильм-мультик маггловский «Смурфики», который мы смотрели с крестником Тэдди. Там было выражение такое. Так вот, куда это Драко Малфоя засмурфило? Через пару минут появился источник моего поиска. Блондин шёл по набережной реки Сены. Он выпил что-то из пузырька, и я понял, что это было Оборотное зелье, от него уже через пару секунд Драко превратился в какого-то очень симпатичного парня. Ммм, красавчик, конечно, однако, мне он нравится исключительно, как Драко. Но… Но куда же он так спешит? А направил он свои блондинистые стопы в ночной маггловский клуб. Малфой вошел внутрь и заказал двойной виски со льдом, а потом… Потом к нему пришёл парень. И в этот момент ко мне в комнату вошли братья — близнецы. — Привет, Гарри! — проговорили они. — Чем занят? А где Малфой? Странно, мы приехали к вам обоим, а он вдруг смотался куда-то? О, — и тут они увидели, как Драко под обороткой понес мальчика наверх, лаская тело брюнета по пути, — а кто из них твоя зазноба? — Тот, что постарше — это Малфой. Он аппарировал в Париж и решил развлечься, — ответил я. Фред обнял меня и проговорил: — Не вешай нос, Гарри… Хорёк не настолько плох, он ведь любит тебя. Просто у него сейчас срыв. Малфой хочет тебя, а ты никак ему не уступаешь, вот это его и сводит с ума. — Фред, думаешь, что я не хочу его? Думаешь, он один страдает? Думаешь, что все так легко? — возмутился я. — Хотя, ты, наверное, и прав! Я не хочу его на одну ночь, понимаешь меня? Я хочу его на постоянно. — Мы всё понимаем, Гарри, — ответил Джордж, — и мы поможем. — А вот этого не надо! Я не хочу, чтобы он из жалости пришёл ко мне и сказал те слова, что я от него жду. Я этого вам не прощу никогда, если вы его подговорите, — глухо сказал я и слезы навернулись на глаза. Близнецы переглянулись и обняли меня с обоих сторон. Тем временем, Малфой уже во всю трахал мальчишку, а тот отклячил свой зад и подмахивал. Драко, как поршень двигался в нем, закатив свои бестыжие глазища. Один оргазм за другим. Проклятье… Я со всего размаха долбанул зеркало об пол и разломал его на мелкие осколки, после чего испепелил к пиксям собачьим. — Все это неправда! Драко, он хоть и сукин сын, не в обиду о Нарциссе будет сказано, но тварь та ещё. Однако, он не может пасть так низко — снимать на ночь шлюх. Это все из-за меня. Хорошо, перед самым отъездом в Лондон я уступлю ему, а потом он забудет меня, получив моё тело, а вот моё сердце и моя душа разобьются в дребезги. Я отвернулся к окну, и слезы полились из глаз. Парни взяли меня под руки и повели в транезную, где они и Нарцисса принялись отпаивать чаем с мелисой, успокаивающей нервы, и клубничным вареньем. Парни хотели поговорить, но я запретил им следовать за мной. Прождал я Малфоя всю ночь, но он заявился в семь утра, когда солнце было уже высоко, летнее солнце — оно такое. А потом… Тэдди назвал Малфоя: «дядя Драко». Вот оно, свершилось. Самая правильная вещь в мире произошла — мальчик признал своего дядю. Вот и наступил тот самый день Икс. Дело осталось за малым. А после Драко попытался ближе подойти к Тэдди, но тот завихжал не хуже мандрагоры. Ребёнок. Что же его так напугало? Сегодня я уступлю — день рождения Драко Малфоя и буду улыбаться, шутить, пусть мои внутренние кошки скребут душу. Я оделся в свой лучший фрак и спустился вниз. Драко зачарованно, с открытым ртом смотрел на меня. Знаю, любовь моя, сегодня я красивый и это исключительно для тебя, мой родной, в честь твоих именин. Надо напиться, чтобы не думать о запретном плоде, который так сладок, вожделенен и не досягаем. Не знаю, как я успел напиться, но Драко понес меня к своей машине. Я обнял его, не желая отпускать. Ты мой, Малфой, только мой и я когда-нибудь заставлю тебя любить меня и только меня и ты дашь мне Непреложный обет, что не прикоснешься кроме меня ни к кому более! Блондин посадил меня рядом с собой на переднее сиденье и я притянул его к себе, целуя, в сладкие от вина губы. — Драко, пожалуйста… — прошептал я, снова обнимая. — Гарри, львёночек мой, — прошептал он в ответ, — подожди. Ммм… Как же ты прекрасен, как горяч, как же я хочу тебя, Поттер. — Драко, ты будешь моим? — пьяно спросил я. — Только моим, Малфой, только моим? Навсегда… Блондин обошёл Ламбаргини и сел на свое водительское место, потом обнял меня, целуя мое лицо, шею, мои руки, каждый пальчик, посасывая. Его блядские серебристые глаза нежно и похотливо смотрели на меня, пока он облизывал мои пальцы, ладони и запястья. — Драко… — простонал я, пожирая его глазами. Я перебрался к нему на колени и пьяно ластился о его пах своих. — Драко, я хочу тебя. Ты такой … — Какой, мой родной? Скажи мне, Гарри, скажи, прошу тебя, — прошептал мне в висок блондин, целуя все лицо. — Ты… — промямлил я, уже не связно отвечая. — У тебя эта… ну, как её… хрема… храм… храмиз… харизма! Вот. Малфой рассмеялся и крепче обнял меня, целуя, покусывая мои губы, засасывая, лаская языком. Я уже в голос стонал. Я положил свою голову на его грудь и прошептал: — Драко, не могу больше, хочу тебя. Ты меня измучил совсем. Я только тобой одним живу, одним тобой дышу и Тэдди. Вы двое — всё для меня. — Милый, я не хочу тебя в пьяном виде, Поттер. Давай-ка, выпей Зелье Отрезвления, хочу тебя, когда ты будешь трезво мыслить, когда станешь умолять меня любить тебя не заплетающимся языком. — Ты, сука, не хочешь меня, Малфой? — удивился я и тут блондинчик в глазах раздвоился, и оба гаденыша улыбались мне сейчас. — Оу, а вы оба, сукины дети, не хотите меня? — Еще раз скажешь про мою матушку гадость, оттрахаю так, что свое имя забудешь, Поттер! — И уже ласково продолжил дальше: — Вот видишь, львёночек мой, я уже стал в твоём восприятии двоиться, да? Давай, пей, а как протрезвеешь, поговорим, мой хороший. Я кивнул и выпил все содержимое пузырька с Отрезвляющим зельем. Мозги моментально просветлели, Малфой остался один, второй пропал, слава Мерлину, и я вдруг осознал, что как шлюха сижу на бедрах Драко, полураздетый и выгибаюсь в руках блондина, а он ласкает моё тело своими руками, избавляя от одежды. Я, как рыба, попавшая из воды в сети, открывал и закрывал рот, то краснея, то бледнея от своего распутного поведения. Вот что делает с девственником близость запретного плода — полный крышеснос. — Оу… — проговорил я. — Прости, я… Ох… — Вот так я и знал, что после отрезвления ты не захочешь меня, но трахать твою тушку в состоянии невменяемости — это не по мне. Поехали, хочу показать тебе красивый водопад и горы. Тебе понравится, мой хороший. Я оделся, привёл себя в относительный порядок и мы выехали из поместья. Моя голова жутко кружилась и знобило. — Я хочу соленые помидоры в сладко-соленом рассольчике. Давай, заедем в супермаркет. Умираю, как хочу, — проговорил я. — Магглы называют это похмелье. Ты прав, малыш, помидоры маринованные и огурцы весьма помогают от этого недуга. А ещё беременные любят их, когда вынашивают дитя. Когда-нибудь, я надеюсь, в скором времени ты тоже будешь носить нашего с тобой малыша. Я покраснел и отвернулся. О чем это он? Я сподоблюсь носить в себе ребёнка Драко? Да он же не любит меня? Но могу ли я отказаться от столь заманчивой перспективы? Малфой, любовь моя. Я втихаря наблюдал за блондином. Он спокойно и уверенно вел свой Ламбаргини, ни тени малфоевской ухмылки на лице, ни превозношения, ни бахвальства — лишь тёплый ответный взгляд. Мы остановились у супермаркета и купили литровую банку помидоров в собственном соку. Как только я оказался в машине, открыл крышку заклинанием и накинулся на помидоры. Блондин сел ко мне на заднее сиденье и наблюдал, пока я уплетал помидоры, запивая их томатным соком. Надо же, умиляется засранец. Через час мы приехали к водопаду и он действительно оказался прекрасным. Малфой привёл меня к вершине, где распологалась смотровая площадка. Он обнял меня со спины, закрывая собой от крупных ледяных капель, что летели на нас, и я начал немного дрожать. — Красиво, правда, милый? — спросил он. — Мы немного пробудем здесь. Вечерняя прохлада и холодные капли могут навредить тебе. Я развернулся в его руках и меня снова обняли. — Гарри, как ты прекрасен, как же ты дорог мне. Скажи, скажи мне, Поттер, как ты ко мне относишься, что чувствуешь, когда находишься в моих объятиях, когда целуешься со мной, когда я ласкаю тебя? Скажи мне, родной, — горячо и прерывисто шептал Малфой. — Ты нравишься мне, — ответил я, — и порой я слетаю с катушек, когда ты рядом. Меня тянет к тебе, но уступить тебе я не могу, разве что в алкогольном опьянении. Мне холодно, Драко, пойдем отсюда. Здесь шаткий мост, под нами бездна воды, напоминающая в сумерках страшный котлован. Поехали, надо посмотреть, как там Тэдди. — А я, Поттер, мечтаю полетать над водопадом на метле, в погоне за золотым снитчем. С тобой полетать, как в школе, помнишь? — улыбнулся Драко и поднял меня на руки, а я обнял его, прижимаясь ближе, чтобы согреться. Посмотреть на горы и на виноградники мы решили завтра поехать все вместе, устроить пикник на свежем воздухе. Тэдди побегает вместе с Каспианом, да и Нарцисса отдохнет от своих теплиц, кустарников, деревьев и цветов. Во избежание искушения я сел на заднее сиденье белого Ламбаргини, и Драко поехал домой. Солнце почти зашло, где-то ещё краснели верхушки деревьев, но роса не опустилась на траву. — Ты и Эдвард, вы понравились людям и моим крестьянам. Меня поздравили с хорошим выбором жениха, — вдруг проговорил блондин, а я поперхнулся томатным оставшимся соком от помидоров, который решил допить. Я поставил пустую банку на пол, подальше от себя и посмотрел на Малфоя в зеркало. — Я не понимаю тебя, Драко, — сказал я, когда перестал кашлять, — с чего они взяли, что ты и я — пара? — Конечно, а разве нет? Люди меня любят, они были очарованы ребёнком, и ты им очень понравился. Соседские парни даже заинтересовались тобой, хотели подкатить, но я не дал им и приблизиться к тебе, сказал им, что мы помолвлены. — Ты им солгал, Малфой! Мы. Не помолвлены. Я не позволю, — возмутился я. — Лжец! Я отвернулся к окну. Вдруг Драко резко остановил свой Ламбаргини и вышел на улицу. Я опустил стекло и высунулся наружу. — Малфой, в чем дело? — крикнул я, а блондин пошел по зелёной траве. Он молчал и просто шёл, опустив глаза долу, а потом сжал ладонями виски и застонал. Я выскочил из машины и побежал за своей любовью, положил руку на его плечо. — Драко, что случилось? — обеспокоено спросил я, но он молчал секунд пятнадцать, а потом я оказался лежащим на шелковистой траве и задохнулся опьяняющим ароматом цветов, вереска, душицы и тут же выгнулся в руках Малфоя, в его ласковых и желанных руках. Он с рычанием приник к моим губам и прижал всем своим телом к траве. — Я не могу больше, зеленоглазый мой лев! Ничего не могу с собой поделать. Когда ты рядом, хочу любить тебя, хочу до удури, до нервного тика, до дрожи, до коликов. Я схожу по тебе с ума, родной мой… хороший мой Поттер. В мгновение ока я оказался почти голым и меня ласкал руками и губами блондин. — Ты не можешь, Драко… — прошептал я. — Прошу тебя, Драко… — Могу, душа моя, ещё как могу, радость моя! Но ты пока не готов принять ни меня, ни моих чувств. Мою любовь… — Твою похоть? Ты это хотел сказать? — прохрипел я под тяжесть тело Драко. Тяжёлое, самое любимое и желанное тело в мире. Новый, жадный, бешенный, бесстыдный и раславляющий мозги поцелуй, обрушился на меня, терзая мои губы и раздирая душу надвое. — Малфой… Прошу тебя, отпусти меня, Драко! Пожалуйста… — Гарри, если бы я только мог отпустить тебя! — ответил Драко. — Я. Не. Могу. С тобой. Расстаться. Я весь в тебе погряз, увяз в тебе одном до последнего атома. Скажи, милый, неужели ты не чувствуешь меня? Мою душу, мой зов к тебе? — Мы не должны, Малфой… — Зеленоглазый мой грифф! Да забудь ты уже все на свете! Полюби меня одного. Гарри, меня и только меня одного люби! Разве я многого прошу? Люби меня, как я тебя! Прошу тебя… — Я… — Просто люби меня, мой красивый львёночек! Просто не выпускай из своего плена, Гарри! Мой Поттер… Руки Малфоя были всюду и страстно ласкали моё тело. Бесстыдные и нежные руки, губы жадные и горячие покрывали меня. То мягко, то яростно целовали, а моё тело плавилось в его руках и огнём горело. Я извивался, стонал и слезы лились из моих глаз, а блондин сцеловывал их и собирал губами, слизывал языком, от чего они лились сильнее. И я не вполне понимал, то-ли вырываюсь из объятий Малфоя, то-ли прижимаюсь ближе, стараясь слиться с любимым, расствориться в нем. — Драко, прошу тебя… Пока ты не скажешь мне… Не надо… Малфой застонал, нет, вернее сказать, завыл куда-то в небеса, а потом посмотрел на меня и обжег бешенным, безумным и смеющимся взглядом. — Гарри, позволь доставить тебе одно лишь удовольствие? Никакой боли и страданий — только нежность и блаженство. Позволь, милый? — Драко… Губы блондина сомкнулись на моей плоти и мир перевернулся. Пропали над нами зажегшиеся в небе луна и звезды, трава, кустарники и лес по обоих сторонам дороги. Кругом стало светло как днем, даже светлее и солночнее. Даже не осталось ни Драко, ни меня — одно лишь незамутненное блаженство. Меня накрыл цунами страсти и океан любви. Я как вихрь взлетел к небесам и увидел в нём тысячи шетокрылых Херувимов с лицом Драко Малфоя. Я лежал на ковре из травы и цветов полностью голый, разлетевшись на тысячи искр своей душой. Когда я пришёл в себя, блондин сидел рядом и сыто облизывался, обхватив голову руками. Он сделал мне минет? Малфой был крайне измучен и обессилен. Минуты, секунды назад он довел меня до самого прекрасного и крышесносного оргазма, а сам сейчас страдал от неудовлетворенности. — Драко… Спасибо, — проговорил я и подполз к любимому. — Всегда — пожалуйста, — ответил он и положил свою голову ко мне на плечо. — Поехали домой, одевайся, Гарри. Малфой устал, он был вымотан: черные круги под глазами, бледный и уставший. Мы ехали в машине молча, а когда въехали в имение графа, блондин влетел в дом и сразу поднялся к себе, едва кивнув всем, кто сидел в зале. Гости уже разошлись и сейчас осталась лишь семья и близкие друзья: Северус Снейп, Гермиона с Пэнси Паркинсон и близнецы, Тэдди с Каспианом уже отдыхали. Так как тетушки Женевьевы не было, значит, она их укладывала спать. Нарцисса проводила взглядом сына и переглянулась с зельеваром. POV. ДРАКО МАЛФОЙ. # Это было сущим адом — любить Поттера, быть рядом и не иметь возможности заняться настоящей любовью. Мой гордый и недоступный лев сводил меня с ума постоянно. Вот сейчас мы вернулись с водопада, а по пути я не выдержал — заласкал его до оргазма, сделал минет. Вкусный, терпкий, чистый и действенный, он весь горел в моих объятиях, пока я пил его страсть, выстреливающую мне в рот. Такой Гарри чувственный, горячий и отзывчивый. Я хотел одного — попасть скорее в свою комнату и встать под ледяные струи душа. Когда мы вернулись домой я почти бегом пошел к себе. Скорее в душ, а после можно и отдохнуть. Я покорно подставил свою буйную головушку под холодные струи воды, и подумал, что скоро душ станет моей неотъемлемой частью жизни. — Да, Драко… Эдак, ты скоро помрешь от частого (постоянного) использования ледяного душа. Погибнешь от переохлаждения, а на могильной плите будут красоваться слова: «Здесь покоится Драко Люциус Малфой, потомок древнего рода чистокровных магов, граф и аристократ, умерший в расцвете молодых лет от хронической эрекции и последующего спермотоксикоза». Но ты же понимаешь, что и этот душ помогает тебе все реже и все меньше. Я вылез из душевой кабинки посиневшим, но по-прежнему сгорающим изнутри. — Поттер, как же ты не понимаешь, что я люблю тебя. Сегодня я сказал тебе все, о чем думаю и что чувствую. Я узнал, что тоже нравлюсь тебе, мой Гарри. Ты во время оргазма кричал моё имя, а это означает одно — ты любишь меня, иначе назвал бы другое имя, если бы у тебя кто-то был в Англии, — произнес я. Аппетита не было. Я выпил стакан минеральной воды вместо ужина и лег в постель. Так, теперь надо посчитать овец, или единорогов мысленно. Дойдя до трехсот, я услышал как скрипнула дверь моей спальни, и в комнату вошел Поттер. Длинный халат скрывал его, скорее всего, обнаженное тело. Он сел на мою кровать и посмотрел на меня. В лунном свете глаза брюнета горели изумрудами в обрамлении бриллиантов. Мерлин, как же тяжело видеть его, но ведь он опять меня обманет, как пить дать! — Гарри, ты чего? — спросил я. — Ты в порядке? — Нет, Малфой, я совершенно не в порядке. Ты нужен мне сейчас. Я не понимаю, что со мной происходит. Весь мой организм трясет, бросает то в жар, то в холод, тело знобит и я не могу уснуть. Может, ты мне сможешь помочь, разъяснить, что со мной не так? Ты ведь такой умный и опытный. Пойдем, Малфой, посидим в беседке, подышим свежим воздухом. Он взял меня за руку и повел за собой. Я ринулся вперед и только успел вырубить сигнализацию, а брюнет уже несся вперед, обнимая меня за талию, ласково провел рукой по моей щеке, заглядывая в глаза. Мерлин. Он хочет свести меня с ума? Он остановился на лужайке возле беседки и потянул меня за собой на траву. Поттер уложил меня на природный зеленый ковёр и лег рядом. Он обнял и прижался ко мне, как теплый, пушистый черный котёночек с изумрудными глазками. Тихо, Драко, тихо, не дыши так часто. Успокойся, не думай о нем, как об объекте своей любви. — Ну, полегчало тебе, Поттер? — осторожно спросил я. — Не совсем. Все еще трясет, все ещё лихорадит, — ответил Гарри, — возможно станет лучше, когда я лягу ещё ближе? — В каком смысле? Что ты хочешь сказать, котёночек? — прошептал я. Но брюнет перевернулся и лег на меня сверху. Он положил свою голову на мою грудь и глубоко вздохнул. Но Гарри был такой непоседа, он ерзал на мне, аки уж, возбуждая. Я обнял парня и прижал к себе, останавливая его телодвижения. — Малфой? Ты чего это?.. — проговорил он. — Перестань ерзать на мне, Поттер, — прошептал я. И тут он лег так, что мой член уткнулся в его бедро, и я застонал. — Гарри, прекрати. — Что это мне упирается в бедро? — спросил он и улыбнулся. Я перевернул его вниз и навис над любимым, приближаясь губами к его губам. Брюнет загнанно дышал, не отводя своих глаз от меня. — Как ты думаешь, засранец гриффиндорский, что это может быть? Я ведь не каменный, Поттер, и моё желание очевидно — я хочу тебя, безумно хочу, Гарри. Я думаю о тебе день, а по ночам ты мне снишься. В моих грезах ты хочешь меня, мы занимаемся любовью и ты стонешь, зовешь меня, просишь о любви, умоляешь брать тебя глубже. Я просыпаюсь со слезами на глазах, понимая, что это всего лишь мираж ночной и ты в реале не со мной. Тебе тоже плохо именно от этого. Ты насилуешь себя, не даёшь организму того, чего он хочет — меня. Я снова перевернулся и теперь уже Гарри лежал на мне. Он поцеловал меня очень нежно и трепетно, положил снова свою голову на мою грудь и прошептал: — Я подумаю об этом и на днях, Драко, обещаю, я дам тебе ответ, а сейчас просто полежим так, мне уже легче, намного легче. Поттер уснул на мне, и уже перед рассветом я поднял его на руки и понес в дом. Перед его комнатой я остановился. Оставить его одного, чтобы он через час — полтора снова пришёл ко мне сводить меня с ума? Ведь он сам не понимает, что своим отрицанием только мучает себя, Поттера тянет ко мне неодолимо. Может, пусть просто поспит в моей постеле? Его магия, его внутреннее магическое ядро хочет соединиться с моим, и это — не голое желание физической близости, это — зов магии, зов наших душ, нашей общей на двоих любви. Эх, утром Гарри будет злиться на меня, когда проснется в моей кровати. Что ж, пусть злится — пусть это будет небольшой местью за те страдания, что он мне приносит, не отвечая на мой голодный зов. Я уверенно прошёл дальше, и внес любимого в свои покои. Осторожно положил его на кровать и лег рядом, обнимая мое родное чудо. Поттер потянулся ко мне, зачмокал во сне и обнял. Я накрыл нас тонким одеялом и прошептал, что люблю Гарри. Брюнет улыбался во сне, доверчиво прижался и ещё крепче уснул. Я какое-то время ловил дыхание Поттера, гладил его по спине, перебирал пальцами его непослушные волосы, а потом тоже уснул, не выпуская мою любовь из своих объятий.