ЛЮБОВЬ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ.

POV. ДРАКО МАЛФОЙ. # Как же тяжело с этим мордредовым Поттером. Он никак не может понять, что Гарри — все для меня. В этой беседке уже дважды экс-гриффиндорец отверг мою любовь. Я расстроился и вышел из нее, аппарировав в маггловский Париж. Далеко, более 650 километров от Дордони. Самое лучшее — это отправиться сейчас в какой-нибудь ночной клуб. Вот только оборотное зелье не забыть, иначе утром появится статья о миллиардере Драко Малфое, который всю ночь трахался с юнцом в ночном клубе. Я знал одно — мне надо хорошенько напиться и снять напряжение. Я часто бывал в парижском клубе «Три лилии», там тусовалась элита богатеньких любителей отдохнуть. Игровые автоматы в одном зале, бильярдная — в другом, зал знакомств — в третьем и обычный зал для танцев и выпивки — в центральном. Я всегда появлялся там в облике какого-то парня, чьи волосы немного отрезал на свидании в слепую, но совершенно не помнил имени, это было пару лет назад. Мы виделись раз, а потом он аппарировал в Чехию. Маг чистокровный: голубые глаза, каштановые волосы, приятная внешность. Не будь я Малфоем, подумал бы, что тот парень весьма приличной наружности. Но я — Малфой, и этим все сказано. Для меня приемлем оставался лишь Поттер, мать его, и всегда лишь он один, ибо я влюблён в него Бог весть сколько лет, все прочие парни пусть катятся к пиксям. Но брюнету с зелёными глазами я не нужен. — Месье Луи Деваль? — окликнул меня бармен. — Вам как всегда? — Будь любезен, Девон, — улыбнулся я, — виски двойной со льдом. Принеси в ViP — комнату и позови ко мне Джастина из Америки. — Будет исполнено, месье Деваль, — ответил бармен. Через двадцать минут пришёл Джастин — мальчик для утех. Он черноволосый, зеленоглазый и по комлекции похож на Поттера. Очень тёплая улыбка, как у Гарри, неуклюжесть и некоторая непонятливость, как у моего гриффа. — Вы звали меня, господин? — услышал я голос мальчика. — Да, Джастин, подойди ко мне, малыш, — подозвал я паренька, — подай мне виски. Я похлопал рукой по дивану и услужливый юнец подлетел ко мне, устраиваясь рядышком со мной. От него пахло карамелью и ванилью. Слишком сладкий запах, как монпасье, как лукум приторный, но не пахнет Поттером. У Гарри аромат шоколада горького и лайма с тонким запахом корицы. Джастин протянул мне бокал с виски и оседлал мои бедра. После каждого глотка он раздевал меня и попутно покрывал поцелуями моё тело. Я обнял мальчика, а он опоясал мои чресла своими ногами, и я его понес тайным путем в комнату для утех, закрепленную за ViP — комнатой в зале, в которой я только что сидел. Джастин был искуссным мальчиком для удовлетворения потребностей. Оставшись один, я принял душ и спустился в комнату. Солнце уже взошло и на часах стрелки показывали семь часов утра. Действие оборотного зелья продлится еще несколько минут, поэтому мне надо уходить из ночного клуба «Три лилии». Я заплатил за виски и за комнату бармену, покинул клуб и аппарировал в Дордонь. Я шёл по улицам города Бержерак и зашёл в магазин разливных напитков, работающий 24 часа. В нем я купил вино в бутылке для Гарри, он как-то просил белое, полусладкое с картинкой знаменитого Сирано де Бержерака. Я расплатился, а потом заказал кофе для себя, посидел на веранде, наслаждаясь напитком. Я обдумывал. Сегодня у меня день рождения и мне исполнилось двадцать семь лет, возраст, вполне приемлемый для замужества и приобретения детей. Я хочу взять в мужья только моего Поттера. Расплатившись за кофе, я снова пошёл по улицам города, любуясь его красотой. Потом я свернул в магическую часть Бержерака, откуда было рукой подать до дома. Я встретил Поттера у ворот дома, он сидел на скамейке, закутанный в покрывало. Гарри дремал и покачивался из стороны в сторону. Я сел на корточки перед брюнетом и взял его за руку. Гарри снова покачнулся и стал падать на меня. Я сел на скамейку и посадил моего любимого на свои колени. Мой Поттер дрожал. Неужели, он сидел всю ночь здесь и ждал меня? Парень положил свою голову ко мне на плечо и расслабился, зарываясь своим носиком в ямку под ключицей. Его руки обвили мою шею. — Драко, где же ты ходишь? Почему не идёшь ко мне, ведь я так жду тебя, Драко… — во сне проговорил брюнет. Я обнял моего любимого и прижал крепче к себе. Гарри, душа моя, хороший мой львёночек. Поттер потянулся к моим губам во сне, и блаженно вздохнул, когда мои губы накрыли его. — Драко, я… — прошептал брюнет, но тут он стал просыпаться. Гарри причмокнул и потянулся, а я обнял его, целуя в прохладную щечку ото сна на свежем воздухе. Он открыл глаза, немного посмотрел на меня, а потом отпрянул резко и чуть не упал. — Что ты тут делаешь, Малфой? — удивленно спросил он, но я не дал ему свалиться на землю, прижал к себе. — Ты всю ночь просидел здесь? Неужели, ждал меня, мой сладкий? — прошептал я. — Ты о чем? — проговорил он. — Я просто… Мне не спалось, вот я и вышел подышать ночным воздухом. А ты где шлялся всю ночь, Малфой? Небось, побывал в ночном борделе? Ну и как, удовлетворил свою похоть? — Пойдем в дом, Гарри, малыш Тэдди, должно быть, проснулся. Пойдем, время почти восемь часов утра. Я поднял на руки Поттера и понес в дом. — Скажи, Малфой, скажи мне, где ты был этой ночью? Почему ушел из дома около полуночи? И ещё, Драко… — Как много вопросов, Гарри, — улыбнулся я, прижимая мою ношу, мою любимую ношу к груди. — Ответь мне, Драко, — попросил парень, взяв моё лицо в свои руки, — где ты был? Развлекался с мальчиком всю ночь? — Я просто гулял, побывал в Париже, а когда освободился, вернулся и купил тебе вино, которое ты хотел попробовать. Сравнишь после моё вино и вино магглов. — От тебя пахнет иначе, Малфой. Вчера, когда ты вышел из беседки, от тебя пахло сиренью, жасмином и гвоздикой, а сегодня ты весь пропитан сладким лукумом, ванилью и карамелью. Ты весь пропитан кем-то другим, Драко, а это может быть только одно — ты занимался с ним сексом, иначе от тебя не несло бы сейчас сладостями. Отпусти меня, не хочу, чтобы ты притрагивался ко мне. Я отпустил парня и он, сверкнув глазами, спрыгнул с рук и побежал в дом. Поттер ревнует? Значит ли это, что я не совсем уж ему безразличен? И что он хотел сказать, когда произнес: «Драко, я…»? Сегодня — праздник, день моего рождения и я обязательно повезу его лес и там скажу, что хочу взять его замуж. Я заставлю поцелуями и ласками поверить в искренность моих чувств. Дома я застал улыбающегося Эдварда, он сидел на коленях у моей матери и спокойно завтракал. Гарри шутил и о чем-то разговаривал с близнецами Уизли, крёстный Северус, допивал кофе и читал французский «Шёпот ведьм» — желтую газетенку Министерства Магии Франции. Я вошел в трапезную и мальчик поднял на меня свои, сейчас голубые глазки, под цвет глаз Нарциссы, которая кормила его маленькими домашними колбасками. — Дядя Дра — аа — ко, — проговорил ребёнок. Все посмотрели на Эдварда Ремуса Люпина. Гарри кинулся ко мне, на пол пути остановился и подскочил к малышу. — Тэдди, повтори, пожалуйста, что ты только что сказал, — попросил Поттер. — Крёстный, разве ты не понял? — улыбнулся Тэдди. — Поттер, — усмехнулся Снейп, — устами младенца глаголет истина, а? Твои мозги, как и в школе, остались желать лучшего. Ахах. Гарри подбежал ко мне и положил руки ко мне на плечи. Его глаза сияли изумрудами. — Драко… ты слышал Тэдди? Он назвал тебя дядей, он признал тебя. Понимаешь, это ведь полная победа твоего сиятельства, — улыбнулся он потрясенно. — Я слышал тебя, милый, — ответил я, — конечно, я рад, Гарри. — Так что же ты стоишь, Малфой? Подойди к племяннику, это самый подходящий момент, — произнес Гарри. Я подошел к мальчику очень медленно, но Эдвард внезапно залился слезами, отворачиваясь от меня. Я развернулся и вышел из трапезной. Это было ужасно. Словно насмешка судьбы. Уже дважды так поступает маленький племянник. Почему же он так боится меня и не принимает как дядю? Я отправился в сад, подальше ото всех. Мерлин, что же в своей жизни я сделал не так? Почему? Где я ошибся? За все мои прошлые грехи я уже сполна заплатил. Разве не так? Смерть отца, департация из страны, лишение всего и всех, кроме моей матери. Министерство Магии, лицемерные сановники, лукавый, прогнивший Визингамот с его судьями продажными. Все они отняли у меня всё. Неужели я ещё что-то задолжал прошлому? Мерлин, помоги. И тут я увидел идущего ко мне Фреда. Он подошел ко мне и вытер слезу с моей щеки. — Драко, не переживай, друг мой. Когда-то очень давно жил царь Соломон. У него был недуг гнева. И тогда этот царь призвал золотых дел мастера и попросил сделать ему украшение, которое бы смиряло его гнев. Мастер был не простым человеком, а мудрым. Он сделал прекрасное кольцо царю Соломону и выгравировал на нем слова: «Все пройдет». Он принес кольцо и надел на руку царю, сказав, что эти слова всегда помогут ему и будут напоминать о том, что все в жизни проходит. Пролетело несколько лет, и вот как-то Соломон снова вышел из себя, поддавшись недугу страсти гнева и в сердцах снял кольцо с пальца, швырнул его на пол. Когда опомнился, он его поднял и удивился, прочитав надпись с обратной стороны кольца, которую он до этого не замечал: «И это тоже пройдет». Так вот, Драко, недуг Тэдди Люпина тоже пройдет и счастье придет к вам непременно. Прошу тебя только, не мучай Поттера, он страдает. — От чего страдает Гарри? — спросил я. — От любви. Он всю ночь просидел на улице, все ждал, когда ты придёшь. Куда же ты делся? — подмигнул Фред. — Спускал пар с каким-нибудь мальчиком? С Джорджем мы заметили у Гарри зеркало магическое. Он увидел тебя в маггловском клубе, как ты целовал какого-то парня. Поттер не выдержал и разбил его, сказал, что оно лжет. Он слишком доверяет тебе, Малфой. Не будь последней сукой и признайся уже, что испытываешь к нему. На Гарри ведь лица нет, он переживает. — А как у него появилось зеркало то, и чьё оно? — ужаснулся я. — Он нам не сказал, но мы знаем Гарри, он не эгоист, парень любит тебя и верит одному тебе. Даже увидев очевидное, как ты трахаешься с мальчиком, он не устроил тебе разбор полётов, а разбил в дребезги зеркало. Правда, Поттера трясло два часа, пока Нарцисса и мы отпаивали его чаем с мелисой, с его любимым клубничным вареньем, потом он ушел на улицу и пробыл там до утра, запретив нам всем мешать ему. Гарри собственник и не ровно дышит к тебе со школы. Вот только сам он этого понять не может до сих пор, хотя все мы давно в курсе. Я схватился за голову и в ужасе смотрел на Фреда. — Что мне делать? Как посмотреть ему в глаза? — спросил я. — Вчера у нас с ним кое-что произошло в беседке, но Поттер не уступил мне, не ответил на мою просьбу… — Просьбу уступить ему, стать твоим, Малфой? — усмехнулся Фред. — Гарри не хочет тебя в таком аспекте. Он не желает быть твоей шлюшкой, мальчиком, которого ты трахнешь, а после бросишь. — Это он вам сказал, что я его брошу? — Мы знаем, Драко. Ты можешь получить любую девушку или парня и меняешь… менял их постоянно до трагедии, происшедшей с Андромедой Тонкс, пока Тэдди не потерял родную бабушку. Это остановило тебя, а потом ты встретился с Поттером в Лондоне, — ответил Фред. — Мы с Джорджем привезли тебе зелье для зачатия младенца. Это подарок от нас и от профессора Снейпа, его разработка. Сегодня твоя днюха, Малфой. Увези Гарри после приёма гостей и признайся, что любишь его… или не любишь. Только не играй с Поттером, он достоин большего, чем стать твоей шлюшкой на одну ночь. И, кстати, твоя мать искала тебя, она ждёт в зарослях малины. Иди, поговори, пока Гарри занят Тэдди, Снейп — своими зельями, мой муж — Каспианом. Нарцисса была обеспокоенной. Я нашёл мать действительно в зарослях малины. — Мама, — сказал я, — ты меня искала? — Да, милый Драко, я хотела поговорить с тобой. — Я слушаю тебя, — ответил я. — Вчера, когда ты аппарировал из имения, я буквально два часа пыталась успокоить Поттера. Что между вами происходит, сынок? От вас летят искры. Он страдает, ты страдаешь… А нельзя ли вам просто поговорить и выяснить уже отношения? Малыш чувствует вашу борьбу друг с другом и подсознательно принимает сторону Гарри. Если ты его любишь, признайся, а не любишь — отпусти, не мучай парня, не издевайся и над собой. Не хочешь сделать его своим мужем, тогда отпусти, пусть уедет в Лондон. Вчера я поговорила с ним, он уверен, что ты влюблён в Паркинсон, но ведь она не по мужчинам, у неё уже есть Грейнджер? Как-нибудь сам ему объясни, у меня язык не повернулся назвать её лесбиянкой. Иди сейчас и приведи себя в порядок, к 16-ти часам придут гости. Поздравим тебя всем миром. Крестьяне хотят повидать тебя и они наслышаны о Тэдди. Люди хотят выразить свою скорбь по поводу гибели бабушки мальчика, и желают увидеть его, а также Гарри Поттера, ведь он для всего магического общества во всем мире является Героем, Победителем Волдеморта и все хотят его увидеть, сфоткаться на память. Мы не можем им отказать. Ты ведь меня понимаешь, Драко? — Но Тэдди может испугаться незнакомых людей. Ты представляешь, что произойдёт, если… — возразил я. — Ничего не случится, сынок. Тётя Женевьева напоит его своим зельем и он уснет, ведь это будет ещё время дневного отдыха. Мы не можем отказать нашим крестьянам и соседям ради нашего спокойного будущего. Нам с тобой и с Тэдди здесь ещё жить и жить, не надо наживать проблем. Это наш долг перед людьми. Все в Бержераке, в Бордо, да и во Франции в целом, уважают тебя и меня, тетушку Женевьеву, не смотря на наше прошлое. Все уважают тебя за благородные поступки в отношении детей и стариков, чистой и честной жизни, за большие пожертвования. Это все хорошо. — Я понял, мама, — ответил я, — все будет хорошо, мы покажем Эдварда людям и примем с радушием всех, кто придётся к нам. В конце концов, мы никому и никогда не отказывали с тобой в помощи. Но я не так честен и чист, мама, как ты думаешь. — Что такое, Драко? — проговорила женщина. — Я не ночевал дома этой ночью, а был в маггловском клубе и снял мальчика на ночь. Я не смог вчера уломать на секс Поттера, но мне был необходим кто-то, кто помог снять напряжение. — Ты неправильно поступил, Драко. Признайся Поттеру и он все для тебя сделает. Он сегодня ночевал на улице, все тебя ждал. Я даже отключила охранную систему сигнализации. — Поттер почувствовал утром, когда мы встретились, что от меня пахло чужим запахом. Я ума не приложу, как смотреть в глаза Гарри, — сказал я. — Если Герой магического мира тебя любит, в чем я на 80% уверена, то он простит, когда ты признаешься ему в своих чувствах и в измене. А сейчас иди, мне нужно малины собрать для торта, иначе тётя Женевьева меня саму на начинку пустит и не побрезгует. Когда я вошел в дом, Тэдди играл с Каспианом, а Поттер умилялся, глядя на них. Увидев меня, он отвернулся к разговаривающим супругам Уизли. Я подошел к нему и положил руку на его плечо и прошептал на ухо Гарри: — Поттер, можно тебя на пару слов? Он повел плечом, сбрасывая мою руку и проговорил: — Парни приглядите за Тэдди, я сейчас вернусь. А потом он повернулся ко мне лицом. Я обнял его, как только мы вышли из гостиной. — Прости меня, Гарри, — сказал я и ещё крепче его обнял, — ты прав, я изменил тебе сегодня ночью. Я аппарировал в маггловский Париж и там снял мальчика на ночь. Прости меня, пожалуйста. Поттер судорожно вздохнул. — Почему, Малфой? Зачем ты оправдываешься? Мы с тобой чужие люди совершенно, нас связывает ребёнок и не более. Ты вправе делать все, что хочешь. Мы с тобой абсолютно свободные личности. Не казни себя, мне нет дела до того, с кем ты был прошлой ночью, с кем проведёшь эту, чем от тебя будет пахнуть наутро? Мне будет фиолетово, блондинчик, а теперь отпусти меня, Драко. Во Франции меня держит только Тэдди — сын моих погибших друзей. Как только он привыкнет к тебе, к твоей семье, к Франции, я уеду в Альбион и мы растанемся. Да, и не думай сегодня ни о чем. В свой день рождения пей, веселись, танцуй, граф Малфой. Меня, словно ушатом ледяной воды окатили. Я отпрянул от Поттера и ушел в свою комнату. Гарри не любит меня. Он так убийственно спокоен, буд-то мы совершенно чужие с ним. Пока я обнимал его, не почувствовал ни учащенного сердцебиения, ни мурашек по коже, которые бывают от нервозности и внутреннего озноба, когда переживаешь. Ничего подобного. Это значит, что нас с Гарри отбросило метров на сто друг от друга в наших отношениях. В 16 часов в имение стали приходить соседи — маги. Они разговаривали с мамой, с Женевьевой, с Уизли и даже с элегантно одетым Северусом сегодня. Гарри и Эдварда не было пока видно. А потом я обернулся и замер — к нам по лестнице спускался принц. Фрак сидел на Гарри идеально, как влитой; уложенные, в кои-то веки, волосы; горящие изумрудные очи; начищенные туфли и красивая улыбка на бледном лице — все это делало его настоящий принцем из сказки. Я кому-то сунул свой бокал с недопитым вином, и подошел к Поттеру. Он ещё раз улыбнулся людям, и вложил свою руку в мою. Все захлопали нам. — Маленький Эдвар спит, чуть позже граф Малфой принесёт ребёнка, — проговорил брюнет. Всё вышли на улицу, там уже играла музыка. — Первый танец ваш, — послышалось со всех сторон. Я поклонился Гарри и притянул его к себе. Он улыбался, глядя на меня, но я знал этот взгляд вежливости, когда смотрят в даль, думая о своём, глядя в твои глаза. Как говорится, смотрю и не вижу в упор. — Гарри, посмотри на меня, мой хороший, — прошептал я, склонившись к его уху. — Ммм… Танцуй, Малфой, и веселись. Этот день — не только твой день рождения, но и показной спектакль. Дадим людям того зрелища, какое они хотят, а поговорим после представления, — ответил с тёплой улыбкой брюнет. После танца Гарри пошел к фуршетному столу и взял с подноса бокал с огневиски. Он залпом выпил его, потом следующий. После третьего я отобрал у него огневиски и отвел в сторону. — Поттер, прекрати пить, — проговорил я. — А что не так, блондинчик? — усмехнулся Гарри. — День рождения на то и дан нам, чтобы пить, веселиться и радоваться. Давай, Малфой, выпей со мной, а потом покажи племянника людям. Я понимаю вашу с леди Нарциссой политику. Вам с ней среди этих людей жить, рядом с вами и с ними в контакте будет расти малыш Тэдди. Хорошие соседи — это подарок Судьбы. Я все понимаю. Заиграла медленная музыка и я повел Поттера снова танцевать. На этот раз алкоголь хорошо его расслабил и Гарри меня обнял сам. Он вспоминал Хогвартс, говорил о тех, кто погиб во Вторую Магическую Войну, отзывался с болью и любовью о всех, кто отдал свои жизни за мирное небо над головой сейчас. В конце танца он шепнул мне на ухо: — Драко, принеси Тэдди, время пришло. Пока я ходил за ребёнком, Поттер ещё вылакал пару бокалов огневиски. Эдак, мне придётся сейчас поставить систему очищения крови от алкоголя в струйном режиме, чтобы Гарри не траванулся. Народ умилялся мирно спящим мальчиком, но очень тихо, разрешено было только шёпотом при нем разговаривать — все знали о проблемах Эдварда. Тётя Женевьева утащила его в дом после обзора, а Гермиона с Пэнси принялись лихо отплясыаать так, что все верещали от восторга. — Слушай, — пьяно проговорил брюнет, усевшись на пустой фуршетный стол так, что его лицо оказалось на уровне моего, — а чего это ты своей невесте разрешаешь обжиматься с моей подругой детства, с Грейнджер? — Потому, Поттер, что Паркинсон — не моя невеста. Она мне как сестра и не более того, — ответил я. — Когда погибла Андромеда Тонкс и Эдвард остался один, только она и Грейнджер не дали мне сойти с ума. Кингсли Шеклболт молчал, а соваться в страну, из которой нас депортировали — это самоубийство, Гарри. Да и с чего ты взял, что она и я близки? — Она любит тебя, твоё сиятельство, — с каким-то благоговением ответил брюнет. — Любит, да, но как брата и не более того. Я же уже говорил. — Ты мне врее-шшьь, — пьяно прошептал Гарри и пальцем указательным повел туда-сюда перед моим носом. — Тцц… признайся мне сейчас, Малфой, я честное мерлиновское никому не выдам ваш с ней секрет. Гарри обнял меня и повис на мне. — Поттер, я скажу лишь раз, послушай меня, пьянь эдакая! — Брюнет открыл осоловелые глаза и вперился в меня. — Не кричи, голова кругом идёт от тебя, а от крика раскалывается. Шёпотом, Малфой, я не глухой ещё пока, — ответил он. — Паркинсон не моя, она не любит мужчин! — прошептал я в самое ухо Поттера и чмокнул его в щеку. — Пойдет, проедемся по городу, надо поговорить. Поттер кивнул и я поманил его к себе. Он кивнул в обвил меня своими ногами, обняв за шею. Я успел только махнуть рукой Нарциссе и аппарировал нас в гараж за дом, где ожидал белый Ламбаргини.