Дом с уценкой

Чуя плохо помнит прошлую ночь. Возможно, просто потому что продолжал уверять себя в том, что явившееся ему ночью ничто иное, как дурной сон, продолжающий проникать в его голову каждый раз, как парень засыпал. Но разве сон может быть таким четким? Разве после сна можно описать в точности лицо человека, которого видел лишь на пыльных фотографиях в подвале? Это всё казалось глупой шуткой, и Накахара очень хотел верить в то, что это всего лишь какое-то тупое реалити-шоу, где он главный герой, попавший на проект, цель которого — запугать до усрачки. Что ж, реалити-шоу хорошее. Вообще, спецэффекты оказались весьма дорогими. Чего стоит только эта голограмма юноши… Вот только голограммы выглядят несколько иначе… тут уж было логичнее, если бы призрак был хоть немного прозрачен, однако он, казалось, был из плоти и крови, да и вообще, абсолютно материальный. На вид. В действительности же висельник каким-то образом проник рукой в его руку, даже оказывая воздействие на дверь, из-за чего та не открылась. Зрение Чую точно тогда не обманывало, так оно и было. Абсолютно точно. — Нет… нет… — шептал он себе, хватаясь за голову. У этой же двери он просидел до утра, так и не найдя в себе силы уснуть. Он почти всю ночь дрожал и скребся, боялся сдвинуться с места, хоть какая-то частичка его сознания и говорила, что опасаться ему больше нечего, всё самое страшное позади, и он просто может вернуться наверх и лечь спать. Наверное. Ему очень хотелось это сделать, вот только его сковал настолько леденящий ужас, что первые минут двадцать он действительно не мог пошевелиться. Пытался, но не смог. В момент, когда привидение заперло его в стенах собственного дома, Накахара ощутил неведомое давление на голову, будто бы что-то собирается или раздавить тебя, или склонить. Именно это, в совокупности с убавившими силу ногами, и заставило его упасть на пол, схватится за голову и начать панику. А потом, когда он удалился, его охватило что-то неведомое. Будто стальные прутья сковали его тело ужасным страхом, давления на голову только прибавилось. Он сидел у входной двери — пара шагов, и он на свободе. И как так получилось, что организм просто взял и подставил его? Безысходность. Безжалостная безысходность. Куда деваться от неё, Чуя не знал, и боялся что-то предпринять. Когда он наконец-то отошел, то схватился руками за рот, дабы пронзительно не закричать на весь дом. Теперь эта паника усиливалась, вот только в другую сторону. Никогда ранее он не сталкивался с подобными вещами, не видел того, чего видеть, вообще-то, не должен. Не знал людей, которые умирали. Всё это заставило его тихо пропищать в ладонь, дабы не спровоцировать призрака на новую атаку. Эта ночь оказалась самой тяжелой, самой холодной и самой страшной. Непредсказуемость того, что обитало в этом доме, вселяла в него только больший ужас. Пальцы на ногах поджались, и холодный пот струился ручьем по бледному лицу рыжеволосого парня, даже уже мужчины, который теперь никогда не сможет назвать себя бесстрашным. Есть вещи, в которые он отказывался верить, но теперь ему просто придется смириться с тем, что есть вещи, в которые не поверить просто нельзя. Но самым страшным было не это. Самым страшным оказалось гребаное утро, ведь к утру, когда солнечные лучи стали медленно пробиваться сквозь оконные стекла, он более-менее отошел от увиденного. Не сказать, что совсем отошел, но хотя бы мог пошевелиться и немного соображать. Он как-то все-таки смог вспомнить, что у него назначена встреча с клиентом сегодня, и надо привести себя в порядок, вот только как вообще перемещаться по этому дому теперь, он не знал. Медленно он расслабился у двери, сползая на пол. Он не мог представить, как можно подняться на ноги, пройти мимо этого гребаного подвала и хотя бы сходить поссать. Перевернувшись на живот, он уперся дрожащими руками в пол и попытался встать. Получилось у него только со второго раза. Накахара снова сел на пол, оглядываясь по сторонам, боясь, что нечто снова окажется рядом. Единственное, что он смог заметить, так это кота, который лежал на диване, мирно посапывая. Конечно, тот уже привык, что дома есть привидение, хотя Чуя сомневался, что к такому вообще можно привыкнуть. Еще раз, опираясь на руки, он сделал попытку подняться. Получилось тоже не сразу, всё тело затекло, и голова закружилась, из-за чего его повело в сторону, и он схватился за ближайший угол, мечтая, чтобы призрак его не услышал. Он был уверен, что тот придет на малейший звук. Был уверен, что тот питается его страхом, ведь как иначе объяснить эту жуткую усталость и апатию? Расплывчато перед ним предстала лестница наверх. Схватившись за перила, он устало начал подниматься по ней, то и дело спотыкаясь, но не падая, ведь крепко держался, зная свою ебучую особенность. После того, как он в очередной раз оступился, взгляд зацепился за закрытую дверь в подвал. Он не знает почему, но смотрел на неё около минуты. Никогда раньше обычная дверь не вселяла в него такой дикий страх и ужас. Казалось бы, ничего особенного, но если эта дверь откроется, то перед ним низвергнутся не иначе, как врата самой Преисподней, поэтому он, пересилив себя, оторвал взгляд от неё и проследовал наверх, также пытаясь не оступиться. Только когда он поднялся наверх, до ушей его донесся знакомый скрип. Сердце, будто сейчас его заводит неведомый шарманщик, застучало по вискам, и дыхание сбилось чуть ли не до истерического. Силы снова овладели им, и Накахара забежал в ванную, закрываясь там и упираясь руками в дверь. Он хоть и знал, что это его не спасет, но предпринимал тщетные попытки. Парень снова сполз вниз, срываясь на новый плач. Почему такое произошло именно с ним? Какие грехи он совершил, за что оказался в доме с призраком? Более того, довольно агрессивным. Чуя снова схватился за лицо, давя в себе вопль. Глаза слезились от усталости и накатывающей истерики, горло сдавило в страхе. Он вообще не знал, зачем пришел в ванную, ведь, услышав скрип двери в подвал, ему захотелось абстрагироваться от потусторонней активности в доме. Он надеялся, что хотя бы в ванной ему это удастся. Не зная зачем, он уселся в ванную прямо в одежде и закрыл занавеску. Конечно, он понимал, что так его, скорее всего, проще напугать, но здесь всё казалось немного безопаснее. Накахара подумал о том, что надо бы найти свой телефон и написать клиенту, сказать, что у него не получится сегодня приехать, ведь он явно не в состоянии. С другой стороны, можно попробовать выбраться из дома. Дверь, вроде как, открыта. Была у него мысль переночевать в отеле, вот только там без паспорта не пустят, а паспорта у него и нет вовсе, ведь призрак нагло его спиздил. Можно еще отоспаться в машине, что, в общем-то, тоже такое себе. Рано или поздно ему придется вернуться домой для того, чтобы получить свои документы. Вообще, какая-то разумная его часть твердила ему о том, что можно попробовать поговорить с призраком, ведь вчера он был полон уверенности. Вот только сейчас от этой уверенности не осталось ничего. Просидев еще где-то час в холодной ванне, он наконец-то вылез, так даже и не умывшись, а затем твердо решил найти свой телефон. Вроде бы, он оставил его в комнате, когда привидение только-только явилось к нему на ночевку. Заглянув внутрь, он обнаружил ужасный бардак: по всей комнате разбросаны его туфли, одеяло на полу, телефон он нашел, кстати, именно на нем. Кое-как всё это прибрав, он снял устройство с блокировки и увидел кучу пропущенных от Хигучи, в том числе и множество сообщений. Отвечать на них сразу он не собирался. Присев на кровать, он написал клиенту, что сегодня не сможет, ибо схватил какую-то жуткую простуду, если не грипп, из-за чего чувствует себя просто ужасно. В общем-то, так оно и было. Пролистав все испуганные сообщения от Ичие, он наконец-то ответил ей. Чуя: «Я не знаю, что мне делать». Чуя: «Это просто кошмар». Чуя: «Вся моя психика слетела коту под хвост». Чуя: «Я никогда в жизни так сильно не боялся, как сегодня». Чуя: «Даже примерно не могу описать то, что я пережил». Чуя: «Одним своим присутствием он заставил меня, взрослого мужика, упасть на пол и молить о пощаде, просить отпустить… боже…» Остановив свой эмоциональный поток, выливающийся в сообщения, он потянулся до тумбочки, где оставил пачку сигарет. Достав одну, Накахара закурил, более-менее приводя мысли в порядок. Чуя: «Ты даже не представляешь, каким я был жалким в этот момент. Никто и никогда не видел меня таким. Я сам никогда не думал, что могу быть таким». Чуя: «Я никогда не думал, что могу испытать настолько сильный страх, когда просто невозможно закрыться от причины своего страха, когда нельзя убежать». Он снова откинул телефон, делая затяжку, и посмотрел на потолок. Нет, тот страх, который показывают в ужасах и книгах — это не то. Это не страх, это просто что-то мимолетное. Страх предстал перед ним сейчас, именно в том образе, коим является. Страх, настолько сильный, когда ты уже не видишь смысла что-то делать, как-то спасаться и куда-то бежать; когда перед тобой открывается только два пути: чудесное спасение или неизбежная смерть. И Накахара не знал, как долго будет отделываться своим чудесным спасением. Он ничего не знал о семье, которая жила здесь до него, ничего не знал о той девочке, с которой его новый сосед переписывался. Может быть, она была такой же странной? Может быть, вся семья была странной? А может, странный тут только он, и это всего лишь его помешательство? Кто знает… Сейчас Чуя чувствовал себя обезумевшим на грани. Его силы, мотивация, желания, даже физические, отсутствовали. Он курил не потому, что хотел, а потому, что это было единственным действием, которое он мог себе позволить. Он не мог спуститься вниз, не мог принять душ, не мог даже собраться и выйти из дома, ведь неясно, что ждет его за дверью, ведущей в коридор. В такой апатии он пролежал на кровати до полудня. Периодически его трясло от возможного движения за дверью, но пока что ничего такого странного не происходило. Часы летели то слишком быстро, то слишком медленно, ему просто надо было как-то отойти от этого состояния. Пару раз он проваливался в сон, но это не заканчивалось ничем хорошим. Только-только закрыв глаза, он ощущал, что рядом что-то происходит, и вскакивал в ужасе, вот только вокруг было тихо. В какой-то момент он подумал, что всё это ему мерещится, и вообще, ничего такого не существует в его доме, но в конце концов он вспоминал прошлую ночь и это странное явление. Накахара не знает, почему оттягивал время. Он прекрасно понимал, что лучше действовать днем, ведь ночью с ним может произойти всё, что угодно, днем-то приведение себя никак не проявляет. Да и сейчас в доме было тихо. Где-то часам к четырем он наконец-то поднялся с кровати, выкурил очередную сигарету и проверил телефон. Ему пришло несколько сообщений от Хигучи, та крайне волновалась его положением дел. Хигучи: «Чуя! Я прошу тебя, ответь, я вся извелась!» Чуя: «Прости, мне не очень хорошо. Со мной пока всё в порядке, ничего не происходит». Хигучи: «Наконец-то! Беги из дома!» Чуя: «Бежать? Куда? Куда я пойду, Хигучи? У меня нет документов, я не знаю даже, где мой кошелек сейчас, и не слит ли с машины бензин. Я в ловушке». Хигучи: «Но это не повод лежать и бездействовать!» Чуя: «А что я могу? Он победил». Хигучи: «Нет! Не победил! Ты должен что-то сделать! Ты должен противостоять ему!» Чуя: «Он ведь, походу, может и убить меня». После этого девушка ничего не присылала, и только минут через десять написала: «Прости, я совершенно не знаю, чем тебе помочь. Я такая бесполезная». Чуя: «Нет, что ты? Ты меня поддерживаешь, ты даже не представляешь, как я сейчас в этом нуждаюсь». Хигучи: «Прости меня, Чуя. Я обязательно приеду к тебе, обещаю!» Чуя: «Я верю тебе. Буду ждать». Больше он не читал и не отвечал на её сообщения. Страх более-менее отпустил его, если подобный страх вообще может отпустить, и Накахара наконец-то осмелился выйти из своей комнаты. Снаружи всё было тихо, даже слишком. Кот спал на том же месте, дверь в подвал по-прежнему закрыта. Сердце не переставало выстукивать чечетку каждый раз, когда он спускался по лестнице. Заметив хозяина, Аки лениво потянулся на диване и спрыгнул с него, и Чуя заметил, что у того закончился корм в миске. Добавив в неё ещё еды, а также обновив ему водички, он подошел к холодильнику и достал оттуда хлеб и бекон. Что-что, а поесть надо, хоть и не хочется. В подобных ситуациях вообще не хочется ничего, но Накахара не знал, когда у него еще появится такая возможность. Приготовив себе некое подобие завтрака и заварив чай, он сел за стол и начал есть в тишине. Тишина эта хоть и казалась удушающей, порой сводившей с ума, а все-таки навевала некоторое успокоение. В этой тишине он был спокоен, потому что не слышал посторонних звуков, кроме мурчания кота под боком и собственного сердцебиения. Где-то на улице проехала машина, в небе пролетел самолет, и что-то, кажется, наконец-то в нем успокоилось. Что-то трепещущееся в истерике на протяжении уже двадцати четырех часов. Посуду он мыть не стал, ведь для этого надо включать воду в кране и отвлекаться от этой самой тишины. По-настоящему расслабиться он просто не мог, ведь для этого надо иметь хоть какие-то гарантии, что твоя жизнь не прекратится в следующее мгновение. Накахара так же поднялся наверх и зашел в комнату, снова опускаясь на кровать. Сонливость наконец-то начала одолевать его, вот только казалась она какой-то смутной. Он снова то проваливался в сон, то, наоборот, не мог сомкнуть глаз. Периодически он слышал в тишине какие-то шорохи, из-за чего, собственно, и просыпался. Чуя был уверен, что нечто снова оживилось и хочет сделать ему как можно больнее. Как назло, он оклемался только под вечер, часам к девяти, когда на улице уже было темно. В этот самый момент организм дал ему тот самый сигнал, из-за которого начинаются все проблемы. Ему захотелось поссать. Выходить за дверь было страшно, ведь в это время привидение должно уже пробудиться, судя по последним двум дням. Однако туалет находился на этом этаже, поэтому Накахара не так сильно боялся. Минут пять-семь он боролся со страхом перед дверью. Сейчас она казалась почти такой же страшной, как и дверь в подвал. Собравшись с силами, он наконец-то открыл её, заглядывая во тьму коридора, однако рядом находился светильник, поэтому парень быстро включил свет, из-за чего коридор перестал казаться таким пугающим. Проследовав в туалет, он тоже не заметил ничего подозрительного. Возникло желание заглянуть в соседнюю комнату, но оно тут же развеялось, ведь, похоже, эта комната тоже, в какой-то степени, принадлежит привидению. Здесь всё ему принадлежит. Кажется, даже сам Чуя. Накахара забежал в туалет, быстро делая свои дела. Сердце застучало по вискам. Ему надо сделать всё как можно быстрее, чтобы так же вернуться в комнату и запереться там на остаток жизни. Только-только он уже собирался подтянуть штаны, как свет в туалете погас. Парень тяжело выдохнул, понимая, что началось. Еще одна веселая ночка. Делайте ваши ставки, господа, получит он сегодня сердечный приступ или нет? Теперь он вообще не слышал ничего, потому что сердце заглушило любые сторонние звуки. Дрожащими руками он все-таки смог подтянуть штаны, вот только выходить из туалета уже не торопился. Было страшно, ведь там, за дверью, тоже не виднеется света. Значит, темно на всем втором этаже. Он не собирался покидать туалет. Просто не мог себя заставить сделать это. Захлопнув крышку унитаза, он уселся на него сверху и начал чего-то ждать. Может, проявления активности, а может, благополучного успокоения. Честно говоря, он уже и сам мечтал сдохнуть поскорее от этого передоза сверхъестественного. Посидев около минуты, положение дел поменялось. Свет вдруг зажегся, и Накахара даже подумал, что это, возможно, все-таки перебои электричества, хоть он и слышал отчетливо звук выключателя за стеной. Но тут щелчок раздался снова. Свет погас. Сердце сковало ледяным холодом, по рукам пробежались мурашки. Щелчок. Свет включился. Щелчок. Свет погас. Он уже не мог бороться с нарастающей истерикой, и дыхание его вновь стало громким и несдержанным, хотелось кричать, но он знал, что привидение именно этого и добивается. Щелчок. Ему показалось, что что-то с дверью не так. Щелчок. Она меняется. Щелчок. Пальцы просочились сквозь силуэт дерева. Щелчок. Рука мертвеца тянется к нему. Щелчок. Он не хочет смотреть, он не хочет видеть, он уткнулся в собственные ладони, и задрожал, как осиновый листик. Ему показалось, что что-то рвется из него, что где-то внутри его сейчас кричат тысячи невинных, загубленных такими же жалкими и злыми мертвецами, которые не ценили и собственную жизнь. Щелчок. Свет погас. Не жалей мертвых, жалей живых. На кусках его разорванного сознания сейчас висели ошметки чьей-то туши, лихорадочно бьющейся в смертельной агонии. Ему осталось совсем немного. Прямо сейчас. Но ничего не последовало. Никто его не коснулся и не забрал, да и не мог. Ведь Накахара помнит, что призрак не может его трогать. Наверное. Он до конца не был в этом уверен. Он вообще не был уверен ни в чем. До тех пор, пока не последовал еще один щелчок, он ощущал лишь страх. Но когда свет в туалете снова загорелся, он почувствовал ужас. Структура двери нарушалась чужим телом, влитым в дерево. Голова и часть плеч, словно рельефный портрет, просунулись в неё. Призрак не смотрел на Накахару, он смотрел куда-то вниз. Лицо его было спокойным и равнодушным, как у мертвеца, прежним, неярким и бледным. Дыхание Чуи оборвалось, он снова почувствовал то самое давление на голову. Самое ужасное, что всё это казалось ничем иным, как театром одного актера, где призрак представляется ему видением самых страшных игр — издевательств. Да, Накахара раньше терпел издевательства в детском доме, поэтому сейчас все эти насмешки, со стороны, возможно, кажущиеся забавными, на самом деле представали перед молодым человеком самым настоящим кошмаром наяву. Он не мог это прекратить, не мог попросить остановить, потому что горло его сжалось в немом крике. Когда свет погас и включился снова ничего не изменилось, кроме одной мелкой, но очень важной детали. Теперь глаза призрака смотрели не в пол, а в самое нутро сознания молодого фотографа. Его желтые сумрачные глаза, опустошенные и безжизненные, с таким же равнодушием, не моргая, выпиливали Чую. И тот не мог отвернуться, понимая, что тогда не сможет проследить тот самый момент, когда ему нужно будет по-настоящему паниковать. Следующий щелчок вновь окунул туалет в кромешную тьму. Но в этой тьме уже не было нагнетающей тишины. Практически рядом с лицом замершего в страхе парня, перед которым сейчас происходило такое жуткое представление, послышались отвратительные звуки. Что-то хрустнуло совсем рядом, и призрак явно закашлялся, подавился, и Накахара сильнее зажал рот, ибо это всё вызвало в нем не иначе как рвотный позыв. Но тут это немое кино не просто приобрело звук, но и добавило картинку. Свет снова зажегся в сопровождении щелчка, и перед Чуей оказалось смотрящее покошенное в отвратительной мине лицо привидения, которое уже смотрело на него под неправильным углом. Шея его вывернулась, и из ключицы лилась темная кровь, пачкая пол и частично босые ноги Накахары. Но на этот раз он не выдержал. Сомкнув глаза, он что есть мочи закричал на весь дом, пронзительно и звонко, но привидения это, конечно, нисколько не пугало. Он оставался в такой же жуткой позе, со сломанной шеей, смотря пустыми мертвыми глазами на Накахару, будто совершенно не понимая причины его крика. После минуты такого ора, Чуя наконец-то открыл глаза и увидел, что в стене уже нет чьей-либо головы, да и свет, что удивительно, так и не погас. Вместо лика призрака на стене виднелось множество кровоподтеков, да и вообще, в крови было испачкано абсолютно всё. Около десяти-пятнадцати минут Накахара еще сидел в туалете, а затем осмелился открыть дверь, дабы добежать до своей комнаты и спрятаться под одеялом прямо так, с окровавленными ногами. Когда он открыл дверь, то ему явилась лишь непроглядная тьма коридора, но, благо, выключатель находился совсем рядом, поэтому парень не побоялся включить свет. Вот только он не уверен, что стоило это делать. В конце коридора, прямо у лестницы, стоял призрак, шея его всё еще была сломана. Он указал пальцем на стену, кровоподтеки от которой расползлись по всему второму этажу. На стене кровью был нарисован силуэт человечка. Судя по очертаниям, было похоже, что художник пытался нарисовать Чую. Его нарисованное тельце было за шею подвешено чем-то, напоминающим петлю, и снизу красовалась надпись: «Позависай со мной». Накахара медленно перевел взгляд снова на призрака, и тот, выпрямив с хрустом сломанную шею, расправил руки и полетел с лестницы. Нормальный бы человек, естественно, разбился, но вот мальчишка просто провалился вниз, испаряясь. Тот не знал, как на это реагировать. Неужели он хочет, чтобы Чуя умер здесь? То есть, у него больше нет выхода? Он застрял здесь до тех пор, пока не умрет?! Нет, он не был готов к такому, он не хотел! Страх не давал ему адекватно воспринять всё происходящее, и картинка на стене просто вселяла в него панику. Кому понравится твоё подобие, нарисованное на стене кровью в подвешенном состоянии за шею? Накахара быстро забежал в свою комнату, схватил первое попавшееся полотенце и принялся отмываться от кровищи. Забравшись затем под одеяло, он уткнулся лицом в подушку и дальше принялся срываться, то ли на вой, то ли на плач, то ли на приглушенный крик. Так бы продолжалось и дальше, если бы он не услышал какую-то мелодию снизу. Мелодия эта смутно казалась ему знакомой, а еще эта мелодия исполнялась не иначе, как на том самом фортепиано. Так вот, кто играет на нем? Звуки музыки были хорошо слышны по всему дому, но они не были позитивными. Эта музыка казалась жуткой, удушающей и убийственной. Что-что, а умирать под эту мелодию он точно не хотел. Он понимал, что у него никак и не под каким предлогом не получится уснуть, а звуки фортепиано внушали в него только больший ужас, напоминая о том, что Чуя не один в этом доме. К сожалению. В этом доме всегда кто-то будет. Накахара слышал каждую ноту и каждый звук. Этой ночью он снова пробыл в прострации, его так же трясло от ужаса и неведомого прежде чувства страха. Как бы он ни пытался закрыться от этого, а ужас его не отпускал. На долю секунды у него получилось уснуть, но тут звуки музыки прекратились, и послышались тяжелые шаги по лестнице, сопровождаемые странным напевом. Это точно был тот самый подростковый голос призрака. По вискам снова ударила кровь, он сжался в ужасе, и единственным спасением сейчас было лишь одно. Он принялся читать молитву: — Господи, если ты есть, то защити меня от этого кошмара. Он раб твой, как и все на этой земле, и у тебя есть власть над ним, так защити же невинную душу, господи… Чуя никогда не был верующим, и уж тем более не был христианином, чтобы читать подобные молитвы, но он просто не знал, к кому обратиться за помощью, все его ресурсы исчерпаны. Шаги прекратились у самой двери, ведущей в комнату Накахары, и он даже представить себе не мог, что случится в следующее мгновение. Спрятавшись под одеяло, он просто сжался, ожидая своей участи. Ручка дернулась, и послышался скрип двери, тихий и медленный, как в самых страшных кошмарах. В следующее мгновение дверь резко захлопнулась, и шаги были слышны уже в самой комнате. Такие же тяжелые, вот только привидение уже не пело ту самую мелодию. Но страшнее всего стало в тот момент, когда пружина на другой стороне прогнулась, и нечто приземлилось рядом на кровать, снова напевая ту самую мелодию. Она с первого взгляда казалась озорной, немного детской, но все-таки очень жуткой, особенно когда знаешь, что её исполняет мертвец. Чуя боялся шевелиться, не мог думать о чем-то вообще. На голову вновь опустилось давление ужаса, а сквозь эту мелодию, которую кто-то спокойно мычал рядом, Накахара слышал своё собственное, сбивчивое, истеричное дыхание, вот-вот готовое сорваться на дикий плач или вопль отчаяния. Он до сих пор не знает, как держался, и уже был готов молить призрака о смерти, хотя кто знает, может, так он останется в этом доме таким же бесплотным духом, только убиенного? Будет ходить по дому и напевать ту же песню, потому что она будет последним, что услышит Чуя перед смертью. Порой Накахара хотел развернуться, или же просто сползти с кровати и убежать, но вот только он уже знал, что убежать не сможет, ведь не смог убежать и в тот раз. У него просто не было выхода из этой западни, и он знал, что приведению нравится его страх. Этот ужас, который он вселяет в существо из плоти и крови… Он чувствовал себя не просто героем старой страшилки, а уже просто очередной жертвой. Кто знает, может, та семья не съехала, а они просто были убиты в этом доме загадочным образом, о чем, конечно, риэлтор умолчал, а проверять никто не стал. Лежа в своей кровати, он думал о том, что, если выживет, обязательно проверит всё это, ведь должно же быть хоть какое-то логичное объяснение. Хоть что-то… Чуя уже сомневался, что это реалити-шоу. Он вообще сомневался, что еще жив, может, он давно умер, а всё это ему кажется или снится. Конечно, он грезил тем, что это просто дурной сон, хоть и настолько отчетливый, длящийся уже два дня… хотя, честно, Накахара потерял счет времени, ведь нормально не спит уже вторые сутки, борясь со страхом. Интересно, как долго он протянет? А призрак продолжал лежать и напевать песенку. Может, он выжидал момент, чтобы напасть, а может, просто всё это проверка, как долго Чуя еще будет лежать и придаваться панике. Честно говоря, паника его и не отпускала. Он, по крайней мере, радовался, что хотя бы не обоссался от страха, ведь это характерно для подобных ситуаций. С другой стороны, это говорит о том, что с инстинктом самосохранения у Накахары не всё в порядке. Ведь он, блять, зачем-то выкупил сомнительный страшный дом с нечистью! Трясло его, конечно, жутко. С каждой минутой страх только усиливался, и, казалось, что и сама кровать уже трясется от его мандража. Тем не менее, призрак продолжал лежать и напевать уже приевшуюся мелодию, столь отвратительную, банальную и пугающую. Если бы только Чуя носил с собой успокоительные… кстати, неплохая идея. Вот только после этого он уверен, что больше не останется здесь ночевать. Лежать в одной кровати с привидением ему совсем не нравилось, лучше уж он просто возьмет машину и уедет на какую-нибудь парковку следующей ночью. Но вот наконец-то нечто рядом утихло, и сердце Накахары, казалось, остановится в следующее мгновение. Уж лучше бы он пел, потому что теперь неизвестно, чего от него можно ожидать. Самое неприятное, что он продолжал лежать рядом. Призрак совсем не шевелился и не издавал ни единого звука. На минуту Чуе показалось, что он вообще исчез, и может, его и не было вовсе? Нет, оборачиваться он не станет. Страх в нем всё еще силен настолько, что он до сих пор боится обосрать собственную кровать. И вот со стороны послышалось какое-то шевеление. Кажется, привидение встало с кровати, гул шагов снова раздался по комнате. Черт, он подходит к кровати с другой стороны, куда Накахара и смотрит. Он так боялся пошевелиться, что не мог и накрыться с головой одеялом, вместо этого продолжая лежать с закрытыми глазами. Привидение остановилось прямо напротив его головы, и Чуя почувствовал, как его плечо обдало неким жаром. Затем призрак пошевелился, и теперь парень чувствовал уже другое. Ему в лицо явно кто-то дышал. Дышал спокойно и тяжело, не близко, а так, как обычно находятся друг перед другом собеседники. Было ясно, что тот смотрит прямо на него, но Накахара не открывал глаз, он продолжал лежать и надеется, что тот наконец-то уйдет. И тут он снова начал мычать ту самую песенку. Она была еще тише, чем прежде, но Чуе эта мелодия казалось очень громкой. Все звуки, что издавал призрак, были громкими. Парень лежал и слушал своё сердцебиение, пытаясь хоть как-то абстрагироваться от этой песни. Но тут она вновь прекратилась, и последовало уже совершенно другое. Призрак выпрямился, и тут Накахара почувствовал, как тот хватается за одеяло, явно пытаясь его содрать. — Нет! Нет! — тихо и несдержанно зашептал Чуя, хватаясь за него, как за спасение, однако все же оно было отброшено в сторону. Парень не видел, куда, ибо так и не открывал глаз. Свернувшись калачиком, он продолжал пищать в кулачки, ожидая своей участи. Это просто невыносимо. Нельзя так долго находится в состоянии страха. Однако после ничего не последовало. Призрак обошел кровать снова, и также плюхнулся на кровать. Неужели он накрылся его одеялом? Или для чего он это сделал? Накахаре было непонятно, но тот явно не собирался трогать его сегодня. Так в результате Чуя и пролежал до самого утра, сотрясаясь от страха. Снова. Поняв, что положение безысходное, он наконец-то пересилил собственный кошмар, и смог открыть глаза. Ничего. Он чуть приподнялся на кровати и начал медленно поворачиваться, как наконец-то перед ним предстала вторая половина кровати. Увиденное его шокировало. Там никого не было.

***

Спустя еще где-то час размышлений, Накахара все-таки смог уснуть. Спал он сначала очень неспокойно, то и дело просыпаясь и прислушиваясь к окружению. Только после этого он вылезал из-под одеяла, которое призрак с собой не утащил, и осматривался по сторонам, но, слава Богу, никого рядом не находил. За окном уже во всю светило солнце, а в комнате был жуткий бардак, ведь Чуя тут так и не прибрался, да и не все вещи еще разложил по своим местам после переезда. Да, шикарный переезд… Засыпая вновь, он страдал от постоянных проявлений смутного кошмара. Очень странного, без определенных явлений и очертаний. Он просыпался то и дело в страхе, без возможности пошевелиться, ему слышались чужие шаги и шорохи, перед глазами всплывали непонятные, незапоминающиеся ужасы, только потом он более-менее приходил в себя, однако не мог даже вскрикнуть от паники, настигающей его во время сонного паралича. Отходя от этого состояния, он снова приподнимался, оглядывался по сторонам и находил всё на своих местах, как и прежде, только за окном его уже встречал закат. Не имея сил, да и желания что-либо делать, Накахара вновь укладывался на кровать и засыпал, уже спокойнее, без кошмаров. После всех этих ужасов, случившихся с ним, ему просто хотелось уснуть навсегда, дабы в том своем сне жить жизнью такой же спокойной, как и прежде, однако сон его снова был без сновидений, но хотя бы без ужасов. Спал он, как убитый, хотя полагал, что умер во время этого переезда и попал в Ад, где все его кошмары стали явью. Чуя спал настолько крепко, что не слышал и не ощущал ничего вокруг, однако даже этот его крепкий сон прервался. Для того, чтобы пробудиться, ему понадобилось несколько секунд на осознание происходящего, и происходящее вновь повергло его в шок. Он уже не лежал на кровати, а куда-то ехал. Ехал по полу, обернутый в одеяло, за которое его, походу, и тащили куда-то по всё еще окровавленному коридору. Как только он понял, что происходит, то бешено завопил и задергался, ведь был он уже на подходе к лестнице. Выпутавшись из одеяла, он обратил свой взор на призрака, который хотел утащить его вниз. Как только Накахара смог вылезти, он сразу встретился взглядом с виновником происходящего, и вновь закричал на весь дом, понимая, что мертвый снова оказался перед ним во плоти. В доме горел свет, а темень на балконе говорила о том, что уже давно ночь, значит, он проспал весь день. Собравшись с мыслями, если вообще так можно назвать его шоковое состояние, он поднялся на ноги и побежал прочь в свою комнату, прячась за дверью и блокируя её с обратной стороны. Значит, призрак оживает ночью? Понятно. Получается, он снова упустил тот самый момент для побега, однако это не значит, что у него нет выхода. Если он не убил его в прошлые разы, может, не убьет и в этот? Хотя, кто знает, для чего он его утаскивал и куда. Вероятнее всего, привидение хотело отнести его в подвал. Зачем? Накахара даже боялся предполагать. Но, простояв так у двери минуту, он вдруг обернулся на некое шевеление со стороны. Чужая рука мертвеца просунулась сквозь стену и ухватилась за ручку двери, дергая её, но Накахара продолжал прижимать её всеми силами. Поняв, что это бессмысленно, рука исчезла, но теперь через стену прошел весь призрак целиком. На его лице была какая-то неоднозначная усмешка. Чуя замер, ожидая своей участи, но тут мертвец рассмеялся. Рассмеялся он дико, громко, оглушительно, отчего парню становилось еще хуже, и паника вновь подобралась к горлу. Решив воспользоваться ситуацией, он выбежал из комнаты и рванул по лестнице вниз. Может, еще есть вариант сбежать? Оказавшись внизу он побежал к полке, дабы захватить ключи от машины, вот только… их там не оказалось. Черт, такое ощущение, что призрак знает все его ходы наперед. А может, он просто читает мысли, ведь он явно понимает все его страхи? Накахара хотел вновь завопить на весь дом от безысходности, но удержался. Снова бежать из дома — не вариант, поэтому он просто решил спрятаться, пока мертвец не добрался сюда. Чуя осмотрелся, пытаясь приметить место, где может укрыться. Черт, да здесь вообще нигде не спрячешься! А затем он решил, что может сработать один вариант. Фортепиано располагалось около окна, как раз рядом висели плотные шторы. Проскользнув туда, он спрятался за ней, надеясь, что призрак еще не успел подойти к лестнице и что его отсюда не видно, ведь места там довольно много, да и шторы висят плотно. Наконец-то послышались чужие шаги наверху. Заскрипела лестница. Мертвец шагал уже не так медленно, он шел быстро и тяжело. Кажется, он не понимал, куда подевался Чуя, потому что не подошел к лестнице. Далее Накахара услышал звук открывающейся двери холодильника. Он что, что-то взял оттуда? Хотя логично, ведь он ел печенья. Где-то минут десять еще призрак ходил по квартире, явно пытаясь найти парня. Значит, всё-таки он не обладает каким-то сверхъестественным чутьем. Хлопнула дверь в подвал, затем снова. Где-то мяукнул кот, а потом шаги послышались слишком близко. Он направлялся сюда. Чуя уже был готов к самому худшему, однако ничего такого не последовало. Мертвец приземлился на стул, а затем поднял крышку фортепиано. Послышался шорох бумаги, а потом заиграла уже знакомая мелодия. Та самая, которую вчерашней ночью приведение напевало ему, лежа в чужой кровати. Накахара пытался не шевелиться и не выдавать своего местоположения, хоть и не понимал, почему призрак до сих пор его не обнаружил. Его трясло от холода и страха, и весь он обливался потом, практически не слыша эту самую мелодию. Доиграв, привидение снова поднялось с места и проследовало куда-то наверх. Больше он не спускался. Несколько раз Чуя выглядывал из своего укрытия и проверял, нет ли его рядом, однако Накахара действительно никого не находил, но и вылезать тоже не собирался. Там он и просидел до самого утра, борясь с усталостью и дрожью. В какой-то момент ему стало так скучно, что он уже подумывал вылезать, однако делать этого не стал, пока не взошло солнце. Где-то часов в семь утра он наконец-то осмелился выйти. Всё его тело затекло, и он не знал, куда деваться от этой боли. Тихо он проследовал по первому этажу, боясь какой-либо активности, однако ничего больше не происходило. Поднявшись наверх, он был напуган всё еще грязным коридором, в котором уже начинало неприятно пахнуть подгнившей кровью. Надо бы оттереть всё это, хоть ему и было противно. Оставлять это вот так нельзя. Зайдя в ванную, он окатил своё лицо ледяной водой. Вид у него был просто ужасный: растрепанные волосы, синяки под глазами и все признаки стресса и недосыпа. Кажется, даже его лицо похудело. Забравшись в ванную, он наконец-то смог более-менее помыться, да и одежда вся его, казалось, насквозь промокла от пота. Выходя из ванной, он обернулся в полотенце и закинул одежду в стиральную машину. Как же он радовался, что пока что нет никаких признаков проявления нечисти, ведь парень то и дело продолжал оглядываться по сторонам и дрожать от любого постороннего шороха. Он даже подскочил, когда стиральная машинка начала внезапно работать. Но, как только он зашел в свою комнату, то его снова сковал страх. На кровати лежал призрак. И лежал он спокойно, смотря на полуголого Чую в одном полотенце, который теперь вообще не знал, что делать. Получается, он не исчезает днём?! Накахара, поняв, что план не удался, снова выбежал в коридор и спустился вниз, желая спрятаться за тем же фортепиано, хоть и не понимал, зачем. Самое неприятное, что внизу у него нет никакой одежды, вся одежда в комнате, где сейчас и находится призрак, который как раз-таки пошел за ним. Он тяжело спустился вниз по лестнице и остановился посреди комнаты, выпучив сверкающие глаза на Чую, вжавшегося в стену. Он смотрел на него долго. Очень долго. Кажется, минуты две он тупо на него пялил, а затем все-таки развернулся и удалился в свой подвал. Воспользовавшись положением, Накахара быстрее рванулся наверх и оделся в футболку и шорты, дабы выглядеть хоть более-менее нормально. Ну и как теперь жить с осознанием того, что мертвец, кажется, здесь постоянно?! Он уж было потянулся за телефоном, где была куча пропущенных сообщений и звонков от Хигучи, как обнаружил на тумбочке какую-то записку. «Где ты был?» Чуя перевернул записку, на той стороне тоже было кое-что написано: «Ты не сможешь прятаться вечно, Чуя». Черт! Откуда он знает его… ах, ну да. У него же его документы… Неудивительно. Хигучи: «Черт! Чуя, если ты не ответишь сегодня, то я буду звонить в полицию!» Чуя: «Прости, творится какая-то хрень, поэтому я не отвечал. Весь вчерашний день я проспал, а эту ночь провел за фортепиано, прячась от призрака». Хигучи: «Твою мать! Ты что, не понимаешь, как я боюсь за тебя?! Я уже не знаю, что предпринять, как мне быть… где хоть искать тебя?!» Чуя: «Он запугал меня просто до усрачки, меня уже какие сутки просто колбасит, мне просто не до того, чтобы отвечать тебе, прости. Это кошмар, я больше так не выдержу». Хигучи: «Что он с тобой сделал?» Чуя: «Что сделал? Да, по сути, ничего. Разве что разрисовал все стены в коридоре кровью. Нарисовал меня, подвешенного за шею, всякие там угрозы». Накахара отправил девушке фотографию разрисованных стен, а также подложенную ему записку. Хигучи: «Что ему от тебя надо?» Чуя: «Я не знаю! Я ведь и сам его спросил об этом!» Хигучи: «Спроси еще раз! Он же не просто так к тебе лезет!» Чуя: «Мне кажется, он подталкивает меня к самоубийству. Ну или просто хочет убить, но пока что просто пугает. Я не понимаю, я не знаю, чего он добивается. Это всё просто ужасно». Хигучи: «Ты не пробовал с ним говорить?» Чуя: «Пробовал еще в первую ночь, но он не отвечал. Он вообще не говорит со мной, я не понимаю, почему. Боже… у него сломана шея. Ты бы видела, как он сломал её специально, когда подкараулил меня в туалете!» Хигучи: «Звучит стремно». Чуя: «А выглядит так вообще пиздец… В общем, я не знаю, что делать. Попробую с ним поговорить в следующий раз, если только он придет… Пф… «если»… Конечно, черт возьми, он придет! Он, блять, каждую гребаную ночь приходит!» Хигучи: «А что он делает днем?» Чуя: «Не знаю. Может, силы восстанавливает, или занимается своими делами. Мне неинтересно, чем там может заниматься мертвец, может, у него там работа какая в загробном мире. Фрилансит в подвале, блять!» Хигучи: «Ха-ха! Удивляюсь, как тебя хватает на эти шуточки с твоим-то состоянием». Чуя: «Поверь, я сейчас в таком ахуе, что пошутить мне просто жизненно необходимо». Хигучи: «Так что всё-таки будешь делать?» Чуя: «Жить. Нет… выживать. Иначе это назвать невозможно». Хигучи: «Кошмар. Может, стоит все-таки обратиться в полицию?» Чуя: «В психушку мне надо обратиться с таким пиздецом. Ладно, пойду отмою второй этаж, пока он спрятался в подвале. Вроде, он туда с концами ушел. Ну, до вечера, по крайней мере. Хигучи: «Не пропадай надолго!» Чуя: «Не пропаду». Борясь с собственной усталостью и абсолютным непониманием происходящего, Накахара все-таки вышел из комнаты и спустился вниз, дабы взять швабру и ведро. И все эти вещи, конечно, находились в опасной близости с ебучим подвалом. Как же он это ненавидел… Тем не менее, из подвала никто не выходил, и Чуя снова был в безопасности, хоть и понимал, что продлится это недолго. Самое неприятное, что пришлось очень долго оттирать все эти пятна крови, да и вообще убираться в доме. Закончил он только где-то к часу дня, ознаменовав окончания уборки падением на кровать. Конечно, Накахара вырубился сразу. Больше всего он надеялся, что призраку снова не приспичит разрисовывать в чем-то стены, ибо эти он еле-еле отмыл, хоть некоторые следы всё же отпечатались на светлых обоях. Сон его уже не был таким беспокойным, хоть он и продолжал периодически просыпаться в ужасе, но ничего рядом не замечал. Окончательно проснулся он только где-то в час ночи, непонятно от чего. То ли потому, что внизу играло фортепиано, то ли потому, что Хигучи позвонила. — Алло? — сонным голосом спросил Накахара. — Ты чего опять не отвечаешь? — Я спал. — Спал он… а я, вообще-то, волнуюсь. — Эх… прости. — Что это за звуки? — Это фортепиано на первом этаже. Я так спал, что даже не проснулся от него, походу. — Громкое оно… Это что, он играет? — Угу… уже которую ночь. — Жесть. Ты совсем не высыпаешься? — Скорее, сплю плохо. Хер уснешь от такого стресса, тут просто не пожить нормально. За все эти три дня я не сделал ничего, потому что спал после бессонных ночей. Удивлен, что он не стал подниматься ко мне, обычно он будит меня активнее. — Решил дать тебе фору? — Скорее, пробует разные способы… а из-за тебя я снова не высплюсь! Я ж теперь не усну после вот этого. Тем не менее, после этого разговора спать и не хотелось. Накахара вышел из комнаты, умылся и вниз, конечно, спускаться не стал. Пока призрак играет на инструменте, Чуя точно знает, где он находится. Ему по-прежнему было страшно, но уже не так сильно. Выйдя из ванной, он вернулся в комнату и порадовался, что ноутбук находится здесь, а не внизу. В кои-то веки он смог сесть за работу, ибо пара заказов у него торчат до сих пор. Кто же знал, что всё вот так вот случится? Он так просидел где-то еще час, пока звуки фортепиано наконец-то не утихли окончательно. Сначала Чуя подумал, что призрак просто еще не придумал, что можно сыграть, но нет, новая композиция так и не началась. И тут, спустя десять минут тишины, наконец-то заскрипела лестница. Накахара подумал, что можно закрыть ноутбук и спрятаться под одеялом, однако сейчас он уже не так сильно боялся привидения, поэтому смог совладать с собой. Шаги остановились у входа в комнату, и дверь протяжно заскрипела, открываясь. Мертвец зашел в комнату, но Накахара на него не смотрел, продолжал спокойно сидеть за компьютером, будто бы ничего не произошло. Естественно, он испугался, однако понимал, что теперь никаких сюрпризов призрак предоставить ему не сможет, потому что теперь ну просто невозможно ничем удивить Чую. Краем глаза он все равно видел, как тот подошел к окну, посмотрел в него, а затем присел на кровать, спиной к парню. Тут Накахара все-таки повернулся и посмотрел на призрака. Со спины он выглядит как самый обыкновенный подросток, худой, как щепка. Практически ничем не отличается от человека. Но тут он решил повернуться и посмотрел на Чую. Тот же смотрел на него, в черные непроницаемые глаза, отчего по коже вновь прошелся холодок. — Уходи, — тихо шепнул Накахара. Тот никак не отреагировал. — Оставь меня в покое! Снова никакого ответа. Мертвец отвернулся от него к окну. Уходить он не собирался. — Почему ты молчишь?! Скажи, что тебе от меня надо! Может, он и правда не умеет говорить? Ну нет, глупости… очень странно. Почему он все-таки просто не может ему ответить? Чуя решил, что нет смысла продолжать этот монолог, и вновь уткнулся в монитор. Наверное, у привидения закончилась фантазия на запугивание, и хоть Накахара все равно чувствовал себя некомфортно, а кое-как мог сосредоточиться на работе. — Сегодня холодно, — сказал призрак и поднялся с кровати, удаляясь из комнаты.