Историческая важность рунических охранных чар на Британских островах

До сегодняшнего дня Гарри с уверенностью могла сказать, что самым постыдным моментом в ее жизни был Святочный бал на четвертом курсе. Верная себе, она до последнего тянула с необходимостью пригласить кого-нибудь на бал, тщетно надеясь, что, если она будет игнорировать проблему, та исчезнет сама собой; а когда спохватилась, почти все ее знакомые были приглашены. После того как страусиная стратегия грандиозно провалилась, Гарри пригласила Парвати, а на самом балу так разнервничалась, что на открывающем вальсе чемпионов станцевала откровенно ужасно, сильно из-за этого смутилась и остаток вечера неловко избегала свою спутницу, топя печали в Сливочном пиве и прячась за ледяной скульптурой на пару с агрессивно надувшимся Роном. В течение следующих полутора месяцев атмосферу в девичьей спальне четвертого курса Гриффиндора назвать холодновато-натянутой мог бы разве что невероятно милосердный человек, проведший всю жизнь где-нибудь за Полярным кругом. Но теперь, сидя бок о бок с Темным Лордом Волдемортом на старинном двухместном диванчике, когда напротив них, отделенные одним изысканным кофейным столиком, лорд и леди Малфой битый час кряду обсуждали ее девственность, Гарри понимала, что ей открылось совершенно новое значение слова «стыд». Спасибо Мерлину за окклюменационные барьеры, регулирующие ее настроение, — это все, что она могла сказать по данному поводу. И пока Гарри вот так сидела, уже немного жалея о решении надеть корсет на очаровательную послеполуденную встречу в особняке Малфоев, она в который раз сокрушалась, что у нее нет друга, которому она могла бы рассказать без утайки, в какой нелепый цирк превратилась ее жизнь, — и про этот момент в частности. По крайней мере, хоть кто-то бы заслуженно посмеялся над происходящим безумием. Гарри перебросила через плечо косы, которые тут же попытались вцепиться в застежку мантии, и утешила себя тем, что она, по крайней мере, потрясающе выглядит в традиционной траурной мантии, заказанной летом по совиной почте и затем старательно украшенной вышитым фамильным гербом Блэков и Гриммом — в честь ее почившего приемного отца. Конечно, Сириуса совсем не обрадовало бы, где она сейчас находится, но он бы точно оценил, как изящно она ткнула Малфоев носами в то, что теперь на социальной лестнице находится значительно выше их. Даже обычно бесстрастная леди Малфой едва заметно вскинула бровь, когда Гарри преспокойно вошла в залу для гостей под руку с Лордом Волдемортом, разодетая в пух и прах, чтобы сделать громогласное заявление, и даже ее прическа кричала о пассивно-агрессивном подтексте, понять который могла только ведьма семейства Блэк.   — Это самая подходящая формулировка, Милорд, — безмятежно сказала ни на секунду не теряющая самообладания леди Малфой, словно она каждый день обсуждала девственность Девочек-Которые-Выжили за чашкой чая и дорогими французскими пирожными. — Если она все-таки останется девственницей до церемонии, тогда можно использовать слова из оригинальных клятв, что в итоге создаст наиболее крепкую и глубокую магическую связь. Судя по виду, Люциусу Малфою было так же неловко, как самой Гарри, но у него хотя бы было преимущество в виде бесстрастного выражения лица, которому всех чистокровных детишек учили с самой колыбели, чтобы они могли соблюсти приличия в любой ситуации. И пусть Малфой не имел ни малейшего понятия, какого черта здесь происходит, он продолжал играть свою роль с мрачной решимостью человека, которого недавно освободили из Азкабана и которому надо доказать свою полезность, если он не хочет вернуться в тюрьму в обозримом будущем.   — Милорд, я лишь считаю, что в интересах всех сторон стоит проявить некоторую гибкость в определении интимных отношений, — осторожно сказал Люциус, стараясь не смотреть на Гарри в течение всей этой чересчур вежливой катастрофы. — Было бы очень прискорбно, если бы вдруг, например, один из одноклассников наследницы Блэк слишком увлекся признанием в неуместных чувствах и попытался поцеловать ее. Помолвочный контракт допускает уступки, какие невозможны в брачном контракте, но он все еще может повлиять на эффективность связующей ритуальной магии, если его пункты будут серьезно нарушены. Темный Лорд (с настоящим лицом, как и было обещано, хотя Малфои время от времени поглядывали на него искоса с плохо скрываемым недоверием, когда он не смотрел в их сторону) слегка нахмурился, пробегаясь взглядом по предложенной формулировке для данного подпункта. — Полагаю, этого должно быть достаточно, — наконец вынес он вердикт. — Хотя мне все еще кажется, что, если какая-нибудь третья сторона попытается обесчестить мою невесту, я должен быть немедленно об этом проинформирован, чтобы при желании позже стребовать расплаты за оскорбление.   — Ну уж нет! — взвилась Гарри, у которой к этому моменту закончились пирожные, и она начала потихоньку терять самообладание. — Если я вдруг окажусь в маловероятной и до этого совершенно беспрецедентной ситуации, когда люди кидаются на меня с пылким проявлением чувств, я просто скажу ему или ей, что не заинтересована, и точка. Мне все равно, будешь ты чувствовать себя оскорбленным или нет, я не позволю тебе использовать меня как предлог, чтобы живьем сдирать с людей кожу! Наблюдая за вспышкой Гарри, Люциус побледнел еще сильнее, а Нарцисса, внешне казавшаяся такой же невозмутимой, кажется, перестала дышать. А Гарри продолжала смотреть Волдеморту прямо в горящие алым глаза, вскинув крайне не впечатленную бровь, и ждала.  — Хорошо, — в конце концов прорычал Волдеморт, когда стало ясно, что она не опустит бровь до тех пор, пока он не уступит ей или пока солнце не превратится в сверхновую — смотря, что случится раньше. — Но, если кто-нибудь попытается взять тебя силой, я оставляю за собой право содрать с него шкуру. — Хорошо, — фыркнула Гарри; бровь больше не была поднята в угрожающем жесте, а сама она была крайне удовлетворена своей победой. — Но если кто-то и правда попытается меня изнасиловать, тебе придется стать в очередь, чтобы разобраться с ними, после того как я сама с ними закончу. Волдеморт отрывисто кивнул. — Решено. — Он повернулся к своему шокированному прислужнику. — Люциус, запиши, что, если кто-нибудь попытается ее изнасиловать, она согласна, что я могу содрать с них шкуру. Мне нужно письменное подтверждение. Люциус выглядел так, словно неожиданно для себя оказался в параллельном измерении, где домовой эльф Добби стал Министром Магии. Но Малфой был всего лишь послушной пешкой, а потому, независимо от личных соображений, сделал так, как было велено. Рядом с ним Нарцисса, казалось, снова начала дышать и теперь умело прятала еле заметную улыбку за ободком чашки. Десять очков Гриффиндору. В следующий раз, когда Люциус оторвался от пергамента, он был так бледен, что лицо сливалось с белизной стен гостиной. — Просто для уточнения, Милорд, вы так же согласны воздержаться от интимных отношений с любыми третьими лицами на все время помолвки? Как бы Гарри ни презирала Малфоя, все-таки стоило отдать ему должное: не так-то легко спросить своего убийственного начальника о его половой жизни или о предстоящем длительном отсутствии таковой.   — Все верно, Люциус, — спокойно ответил Волдеморт, никак не тронутый абсурдностью разговора, потому что в данный момент был слишком занят тем, что наливал Гарри очередную чашку чая. Серьезно, что у него за пунктик на том, чтобы всегда самому наливать ей чай? — Меня не интересуют бессмысленные интрижки, когда я нашел свою будущую королеву. По Люциусу было ясно как день, что он совсем не горел желанием спрашивать про следующий подпункт, но никак не мог этого избежать, а потому неловко прочистил горло и продолжил: — Последний вопрос, и с этим разделом мы закончим. — Ну слава Мерлину. — Вы хотите наложить ограничения или условия на любые интимные отношения между вами двумя на время помолвки? Гарри украла последнее пирожное Волдеморта и решила, что все-таки очень заинтересована в чашке чая, которую этот безумец/ее будущий муж/король всего мира подтолкнул в ее сторону. Упомянутый безумец, казалось, был так же равнодушен к вопиющему акту воровства, как и ко всей дискуссии в целом, а потому без слов переместил последнее оставшееся на столе пирожное с тарелки Люциуса на тарелку Гарри.   — До тех пор, пока она остается девственницей для церемонии, мне, в общем-то, все равно. Любой физический контакт помимо держаний за руки будет происходить только с ее очень горячего согласия. Вот теперь точно покраснела, слабо подумала Гарри. Она закинула в рот пирожное полностью, бесстыдно оправдываясь тем, что говорить с набитым ртом неприлично, — лишь бы никак не комментировать сказанное секундой ранее. Наверное, ее горящие щеки должны быть видны даже из космоса. Мерлин, ну почему Волдеморт выбрал самое неподходящее время, место и способ, чтобы продемонстрировать такт и внимательность. Благоразумно не комментируя и никак не реагируя на внезапную нехватку сладостей на его тарелке, белокурый волшебник повернулся к Гарри и посмотрел прямо на нее впервые с того момента, как была поднята эта конкретная тема. И в этот раз он даже воздержался от хотя бы мимолетной ухмылки, по-видимому, изо всех сил сохраняя налет профессионализма. — Наследница Блэк, у вас есть что добавить к данному разделу, помимо пункта об, эм-м-м, свежевании? Гарри покачала головой, с трудом подавляя совершенно неуместные смешки. — Больше ничего, лорд Малфой. — И как только волшебник расслабился и сделал большой успокаивающий глоток чая, Гарри злорадно ухмыльнулась. — И я премного благодарна, что мы наконец можем перейти к теме, не затрагивающей мою девственную плеву. Лорд Благородного семейства Малфоев подавился своим дарджилингом, и его жена, леди Малфой, была вынуждена несколько раз похлопать его по спине, а Гарри перестала сдерживать смех. Эта битва в любом случае была бы проиграна.   — Полагаю, уже прошло больше часа, — сказал Волдеморт поверх суматохи, продолжая спокойно пить чай и даже не пытаясь выглядеть удивленным. — Ты как раз должна была закатить истерику.   — Эй! — возмутилась Гарри. — Я молча просидела целый час, пока ты строил из себя пещерного человека по поводу моей так называемой непорочности. Так что не жалуйся.   — Я, конечно, сказал, что нет абсолютно ничего, что бы ты могла сделать и тем самым остановить меня от женитьбы на тебе, но ты совсем не обязана срываться на моих Пожирателях за мои же плачевные решения.   — Хм, забавно, потому что я отчетливо помню твои же слова о том, что, до тех пор, пока я согласна вступить с тобой в нечестивый брак, я могу делать все, что захочу, — чопорно ответила Гарри под аккомпанемент полузадушенного кашля Люциуса. — Учитывая, что в качестве примеров были приведены сожжения деревень и кража королевских драгоценностей, не думаю, что безобидная шутка может даже близко сравниться с моими истериками, которые тебе придется терпеть, если ты все еще хочешь получить доступ к моей волшебной змееустной матке. Волдеморт сжал переносицу. — Тебе правда надо прекратить называть ее волшебной змееустной маткой.   — Почему нет? — фыркнула Гарри. — Она ведь именно этим и является. Она реально волшебная и змееустная, потому что я ведьма-змееустка, и, что бы тебе там ни казалось, в конце концов это все еще моя матка.   — Пожалуйста, перестань. — Волдеморт был не из тех людей, которые могут умолять хоть кого-нибудь хоть о чем-нибудь… но это было очень близко.   — Знаешь что, ты прав. Мне нужно назвать ее как-нибудь поэлегантнее. Каким-нибудь старинным изящным именем. — Гарри сделала вид, что глубоко задумалась. — Как насчет Тиффани?   — Гарри… — вздохнул Волдеморт, возведя глаза к небу, словно умолял безразличного бога о том, чтобы тот ниспослал ему одну-единственную меткую молнию.   — Хорошо, значит, не Тиффани, — уступила Гарри, распаляясь все больше и не собираясь останавливаться, и будь прокляты чертовы божественные молнии. — Тогда как насчет Теофании? Знаю-знаю, по сути, это всего лишь более длинная версия Тиффани, если смотреть с исторической точки зрения, но звучит гораздо вычурнее и, что гораздо важнее, в ней все еще есть слово «фанни». Отличное решение, как ни покрути! * Судя по выражению лица Волдеморта, последовавшего за этим объявлением, он только сейчас осознал, что они каким-то образом умудрились перейти от спокойного обсуждения помолвочного контракта к настоящей семейной ссоре, и все это прямо перед ошеломленными Малфоями. И даже то, что он был активным участником перепалки, никак не мешало ему быть озадаченным тем, как это произошло. — Клянусь Мерлином, девчонка, если ты не будешь вести себя как взрослая — а я знаю, что ты можешь, когда действительно этого хочешь, — тогда уже я пойду сжигать деревни! Совсем не испугавшись, Гарри раздраженно сложила руки на груди и откинулась на спинку дивана, скрючившись так сильно, как только позволял корсет, — потому что знала, как Волдеморта бесит ее плохая осанка. — Ты же понимаешь, что не можешь угрожать сожжением деревень всякий раз, когда я действую тебе на нервы. Это не самый устойчивый фундамент для крепких отношений, и в один из таких прекрасных дней я просто не поведусь на твой блеф.   — И именно в этот прекрасный день я пойду и сожгу деревню дотла, — прошипел Волдеморт, чье терпение было на исходе. — Я делал это не один раз и сделаю снова, Мерлин мне свидетель, если ты не будешь вести себя как следует!   — Ну и пожалуйста, — проворчала Гарри, понимая, что дуется, как маленький ребенок, но ей было глубоко плевать. — Посмотрим, буду я париться из-за этого или нет. Нарцисса после спасения мужа от самой позорной смерти, возможной для лорда Благороднейшего семейства, наблюдала за их перепалкой с тем же отстраненным ужасом, с каким люди смотрят на терпящий крушение самолет, который вот-вот упадет на их дом. Воспользовавшись краткой заминкой в споре, она тут же вмешалась. — Милорд, возможно, нам стоит сделать небольшой перерыв, чтобы я могла вывести наследницу Блэк на свежий воздух? Я помню, с каким трудом в ее возрасте сама сидела на переговорах о помолвке, и уверена, если она сможет немного размять ноги на солнце, она почувствует себя намного лучше по возвращении. Потерпевший поражение Темный Лорд устало провел рукой по лицу, и выглядел он при этом так, словно глубоко сожалел о решении прийти в дом Поттеров в ту проклятую хэллоуинскую ночь. — Спасибо, Нарцисса, это, наверное, будет наилучшим решением.   — Тогда, с вашего позволения, Милорд, почему бы нам снова не собраться через полчаса? Я прикажу эльфам принести из погреба бутылку клубничного вина. Оно делается прямо здесь, в поместье, после каждого сбора урожая, и отлично подойдет к слоеному торту, который буквально только что испекли домовики.   — О, торт! — воскликнула Гарри, заметно оживившись.   — Это приемлемый вариант. — Волдеморт повернулся к Гарри, которая вскочила на ноги еще при упоминании торта. — Гарри, по возвращении я не ожидаю, что тебя будет устраивать все, что мы собираемся обсуждать с Малфоями, но, так как мы все еще гости в их доме, я ожидаю от тебя элементарной вежливости. Это разумная просьба? Гарри уже подуспокоилась благодаря двойной перспективе как сладкого, так и возможности уйти наконец из треклятой гостиной, плюс, она понимала, что и вправду перегнула палку, да еще и перед двумя его самыми близкими сторонниками, а потому согласно кивнула. — Вполне разумная. Да и в любом случае, леди Малфой права, во мне сейчас слишком много энергии. Уверена, прогулка сотворит чудеса. Суровость во взгляде Темного Лорда сменилась чем-то бесконечно более мягким, и при виде этого изменения Люциус уронил стопку листов пергамента, которую до этого пытался скрепить. — Очень хорошо. Тогда ступай. Гарри кривовато улыбнулась половине своей души и своему персональному ходячему кошмару, после чего поспешно ретировалась вслед за Нарциссой. Волшебница подождала ее в дверях, после чего элегантно подхватила Гарри под локоть, потому что, очевидно, благородные волшебницы могут ходить вместе только так и никак иначе. Пока они проходили холл, Нарцисса позвала домового эльфа и дала ему соответствующие инструкции относительно долгожданного торта, не глядя вниз и даже не замедляя шага. Гермиона была бы возмущена таким обращением, но Гарри не могла не впечатлиться тем, насколько это было эффективно. После того как эльф поклонился и аппарировал с тихим хлопком, они молча прошли по длинному коридору, пересекли патио с несколькими шезлонгами и вышли в безукоризненно ухоженный сад с розами. Только когда они отошли на приличное расстояние от дома, Нарцисса нарушила тишину. — Знаешь, моя дорогая наследница Блэк, я искренне не могу понять, то ли ты так жаждешь смерти, то ли и правда настолько гриффиндорка до мозга костей. Гарри неловко пожала свободным плечом. — Честно говоря, ни то, ни другое. Я не выдумала его слова про то, что он не изменит своего решения, что бы я ни сделала, а я не собираюсь молчать, только потому что он злобный ублюдок.   — Хм-м-м, — задумчиво протянула Нарцисса, глядя перед собой, пока они проходили под аркой, увитой таким количеством белых роз, что казалось, держатся они исключительно с помощью магии. — Однако иметь силу и использовать ее — две абсолютно разные вещи. Тебе может сойти с рук многое, что не сойдет с рук остальным, благодаря уникальному положению, в котором ты оказалась. Но мужчины, подобные ему, привыкли к определенному уровню почтения и не будут вечно мириться с таким неуважением. Сказать, что Гарри не была впечатлена, значило не сказать ничего. — Вы правда хотите сказать, что я должна сидеть и молчать? Потому что я не буду. Его Вреднейшество прекрасно знал, на что подписывался, Империусом на меня не подействовать, так что черта с два он что-то изменит, только если не начать рассматривать вариант с лоботомией. Нарцисса перевела взгляд на Гарри впервые с момента, как они вышли из гостиной. — Нет, моя дорогая, я говорю, что ты должна тщательнее выбирать свои битвы. Учитывая шаткое положение, в котором ты оказалась меж двух сторон в грядущей войне, не так ведь трудно потерпеть легкий дискомфорт c улыбкой, правда? И тогда в тот день, когда между дорогими тебе людьми и верной смертью будешь стоять только ты, твое влияние не будет впустую потрачено на ребяческие игры. Гарри почувствовала, как заалели щеки от стыда, потому что волшебница была кругом права. Она вела себя, как сущий ребенок, только потому что была смущена и раздражена. И если она хотела всех спасти, ей нужно быть выше этого.   — Очевидно, что в ваших с Темным Лордом отношениях кроется намного больше, чем нам говорили, — спокойно продолжила Нарцисса, оказав Гарри любезность и не заставив ее признать вслух, что она вела себя, как совершенная тупица. — И это нормально: когда следуешь за человеком вроде него, прекрасно понимаешь, что никогда не будешь знать до конца всех его мыслей или причин, повлиявших на то или иное его решение. Но ты все равно следуешь за ним, потому что он силен и могуществен, и ты веришь, что он сделает выбор, который так или иначе придется сделать. Я так понимаю, твоя готовность с такой легкостью перечить ему для него в новинку, и, возможно, в какой-то степени ему это даже нравится. Но, если вдруг тебе все-таки небезразлична судьба гипотетических жителей сожженной деревни, я бы посоветовала тебе прислушаться к девизу Хогвартса и не щекотать спящего дракона. Потому что, если вдруг он проснется, ты не сможешь знать наверняка, будет его огонь направлен на тебя или на то, что тебе дорого.   — Вы правы, — тихо сказала Гарри, которая вообще-то не обязана была признавать этого вслух, но все равно сделала это. — Буду с вами честна, леди Малфой, это первый раз с начала этой нелепой истории, когда мы вдвоем появились на людях, а я слишком привыкла к тому, как мы ведем себя друг с другом наедине. Я не собираюсь становиться безвольной тряпкой, но, наверное, мне стоит помнить о разнице, как вести себя с ним наедине и в окружении других людей.   — Да, помнить об этой разнице будет очень разумно, — согласилась Нарцисса, спокойная и невозмутимая, как айсберг. — Если уж говорить о помолвочных переговорах… Когда-то я сидела на том же месте, что и ты сегодня, пока мой отец обсуждал с отцом Люциуса наш помолвочный контракт, так что я прекрасно понимаю, насколько это унизительное испытание для юной волшебницы. Они говорили обо мне в гораздо более резких выражениях, чем Люциус и Милорд говорили о тебе, и у меня даже не было возможности вмешиваться напрямую, в отличие от тебя. Это не значит, что твоя обида не оправдана; волшебники могут становиться просто невыносимыми, когда речь заходит об их волшебницах.   — И не говорите, — проворчала Гарри себе под нос.   — Я до сих пор отчетливо помню яркие фантазии, как я опрокидываю поднос с чайным сервизом на голову своему будущему свекру, пока он продолжал говорить обо мне так, словно я одна из его благородных кобыл. Но, так как я мило улыбалась, он так никогда и не узнал, как близок был в тот день к тому, чтобы съесть собственный китайский фарфор; а так как я также была известна тем, что всегда мило улыбалась и вела себя соответствующе, на меня не было наложено и половины ограничений, с которыми столкнулись мои знакомые во время их помолвок. — Нарцисса посмотрела на Гарри, посмотрела по-настоящему, и девушке показалось, что старшая волшебница пытается донести до нее что-то еще. — Иногда мудрым шагом будет напустить на себя безразличный вид, чтобы в будущем иметь возможность занять более выгодную позицию. Гарри нахмурилась, но все равно тщательно обдумала совет. Он шел вразрез абсолютно со всем, во что верила гриффиндорка, но в то же время вроде как имел смысл. — Хах. Я раньше никогда не думала об этом с такой точки зрения. Нарцисса пожала плечами, но сделала это гораздо изящнее, чем сама Гарри пару минут назад. — Печальная правда такова, что нам, женщинам, зачастую приходится действовать тонко и изощренно, чтобы добиться своего. Как волшебницы, мы имеем серьезное преимущество перед всеми несчастными маггловскими женщинами, потому что волшебные палочки — отличный уравнивающий фактор в обществе. Но одновременно с тем наше благородное происхождение означает, что наше поведение изучается под увеличительным стеклом, у нас есть обязанности, и на нас накладывают определенные ожидания, — чего остальные волшебницы, к счастью своему, лишены. Это значит, что мы всегда должны держать в уме потенциально далеко идущие последствия наших действий и понимать, что единственная победа — это та, которая продлится дольше, чем мимолетный первоначальный успех.   — Другими словами, краткосрочная победа — и не победа вовсе, а в долгосрочной перспективе лучше показаться умной, чем правой?   — Именно. Несмотря на репутацию непредсказуемости и безжалостной жестокости, судя по тому, что я сегодня наблюдала, наш Милорд относится к тому редкому виду могущественных мужчин, которые искренне не хотят получить в виде жены красивую безвольную тряпку. И хотя я не имею ни малейшего понятия, как или почему ты вообще оказалась с ним обручена, до тех пор, пока ты держишь свою дерзость в определенных рамках и проявляешь ее в основном за закрытыми дверями, я верю, что у тебя есть шанс стать счастливой в этом браке. Другие юные невесты, вступающие в политический брак с мужчиной старше их в четыре раза, почти никогда не бывают так удачливы.   — Я все это понимаю, леди Малфой, правда понимаю. Но я не могу смириться с тем, что нужно ходить по струнке, только потому что он Темный Лорд, и я точно не хочу застрять в отношениях, которые основаны на угрозах и запугивании. Я вообще не обязана выходить за него, если что. На самом деле, я скорее отказываюсь от единственного малюсенького шанса на нормальную жизнь, который у меня еще оставался после того, как он запустил мне Авадой в голову во младенчестве. Не говоря уже о том, что все мои друзья и дорогие мне люди могут отвернуться от меня после такого брака — ну, те, которых он еще не убил самолично.   — Скорее всего, ты права, — мягко сказала Нарцисса. — Я не стану преуменьшать значимость твоего выбора, притворяясь, что это не так.   — Ага. И вы знаете о единственном условии, единственной вещи, о которой я попросила взамен? Он должен доказать, что все это не только из-за моего политического влияния, моей волшебной змееустной матки и того, как нас связали друг с другом судьба и магия. Я даже не просила любить меня, так как знаю, что он в принципе на это не способен, и, честно, меня это вполне устраивает. Мне лишь надо знать, что он ценит и уважает меня как личность, как Гарри. Если он сможет сделать это, только это, — он получит меня. Он получит победу в войне. Получит Магическую Британию. — Гарри посмотрела снизу вверх на волшебницу, чувствуя, как подрагивает нижняя губа. — Это ведь не такое уж большое требование, правда? Впервые за день выражение лица Нарциссы смягчилось, и она улыбнулась Гарри так нежно, как могла только мать. — Нет, дорогая, совсем нет.   — Спасибо, леди Малфой, — сказала Гарри, немного смущенная тем, что так легко открылась в момент слабости. И все же она почувствовав себя гораздо лучше, сбросив этот груз с плеч. — Думаю, вы были правы. Мне правда нужен был свежий воздух. И я очень ценю, что вы нашли время поговорить со мной.   — Гарриет, дорогая, мне это только в радость. — Нарцисса ненавязчиво развернула их обратно к дому. — И зови меня тетушкой Цисси; в конце концов, ты тоже принадлежишь семейству Блэков. К тому же, подозреваю, в следующем году мы с тобой будем очень часто видеться. И могу я дать тебе еще один совет? — Гарри кивнула, съедаемая любопытством. Бриллианты и адский огонь, определенно. — Если ты собираешься поддразнивать моего дорогого глупого Люциуса на регулярной основе, тогда делай это, как делаю я, — чуть более скрытно.

***

Слоеный торт и клубничное вино были превосходны, как Нарцисса и обещала, и даже несмотря на прискорбно малое содержание алкоголя, непродолжительного перерыва оказалось достаточно, чтобы охладить головы. Гарри не перестала влезать со своим мнением, и, если ей казалось, что Волдеморт ведет себя как придурок, она ему незамедлительно об этом сообщала. Но она больше не пыталась намеренно выводить его из себя, когда раздражалась сама, и они смогли обсудить раздел об ее регулярных визитах и школьных каникулах без стычек и угроз взаимного уничтожения. Нарцисса даже умудрилась выбить для Гарри постоянные подарки на время помолвки, что, как оказалось, было старинной традицией. Гарри была очень этому благодарна, потому что после целого детства, в течение которого она получала на Рождество только старые носки, Гарри очень, очень любила подарки, но сама бы в жизни не додумалась поднять эту тему. Наконец они добрались до последней и, пожалуй, самой важной части контракта — условий их перемирия.   — Признаюсь, я был порядком… удивлен содержанием этого раздела, Милорд, — сказал Люциус, полностью оправившись от разыгравшейся ранее драмы благодаря внушительному куску торта.   — Мне кажется, это очень разумный и правильный шаг, — жизнерадостно заметила Нарцисса. — Подобные условия были типичны для переговорных контрактов между двумя воюющими королевствами или сторонами, которые пытались положить конец вражде с помощью брака. Подобные битвы никак нельзя допускать в отношениях между двумя людьми; семейная гармония достигается исключительно с помощью компромиссов — или не достигается вовсе.   — Я полностью согласна с тетушкой Цисси, — так же спокойно сказала Гарри, вновь нашедшая вдохновение для отыгрывания роли благородной леди, — и подчеркнула это тем, что сидела она именно как благородная леди, а не как квиддичный игрок. — Смысл происходящего безумия в том, чтобы найти альтернативный вариант войне, и в долгосрочной перспективе дополнительное время для проработки этого варианта только пойдет нам всем на пользу. С момента, как Гарри вернулась с прогулки, болтая с белокурой ведьмой так, словно они были задушевными подругами, Волдеморт выглядел слегка настороженным и, кажется, все еще ждал подвоха. — Все верно. Открытие того, что Гарри — змееустка, полностью изменило ситуацию, так как теперь последнее препятствие для получения мною титула лорда Слизерина наконец устранено. Политическая власть, которую мы получим в результате, плюс все титулы Гарри и ее личное влияние дадут нам больше вариантов и возможность выбрать путь к победе, который до этого был недоступен. Перемирие в один год и один день — небольшая цена за преимущества, которое оно принесет. К тому же, мы все еще можем использовать эту заминку в своих интересах, переставив фигуры на доске так, как нам нужно.   — Очень хорошо, Милорд. Итак, первый пункт заключается в том, что в обмен на выход наследницы Блэк из конфликта и ее отказ предпринимать какие-либо действия против вас лично или просить других людей сделать это от ее имени, вы и ваши войска также прекращаете все нападения на нее и на гражданских?   — Так точно. Однако я хотел бы уточнить, что под гражданскими подразумевается мирное население; любой, кто поднимает против нас палочку для атаки, а не для защиты себя или остальных, получит соответствующий ответ. Правоохранительные органы автоматически рассматриваются как вражеские боевики, то же самое касается Ордена Феникса.   — Но это не совсем честно, — запротестовала Гарри, нахмурившись. — Я не могу не согласиться с частью про правоохранительные органы, хотя мне это очень не нравится, но многие мои друзья либо состоят в Ордене, либо как-то с ним связаны, и половина из них вступила в Орден только из-за меня. Я иду на это, чтобы защитить дорогих мне людей, но какой тогда смысл, если ты все равно убьешь их? К счастью, у Люциуса было припасено решение. — Как насчет соглашения не наносить упреждающих ударов по членам Ордена? И если сами члены Ордена атакуют агентов Милорда, пока те занимаются своими делами, последние будут использовать только несмертельные заклятия?   — Гарриет, дорогая, в таких ситуациях невозможно избежать насилия полностью, — сказала Нарцисса не без мягкости. — Всегда могут произойти несчастные случаи, но, так как Орден не допускает детей на передовую, воевать будут только те, у кого есть необходимые для этого навыки и способности. И, если Милорд согласится использовать только нелетальные заклятия, риск жертв будет сведен к минимуму.   — Ты согласишься? — спросила Гарри своего жениха. Вот она, возможность для него доказать, что он сделает все для того, чтобы их соглашение имело успех, — так же, как это уже показала Гарри тем, что вообще пришла на сегодняшнюю встречу.   — Учитывая, что орденцы обычно не пытаются убить никого, кроме самих себя, полагаю, мне придется согласиться, — неохотно признал Волдеморт, прекрасно понимая, что это был тест. — Однако я не собираюсь нести ответственность за несчастные случаи, и, если либо я, либо мои Пожиратели будут втянуты в дуэль, в которой наш оппонент точно намеревается убить нас, мы имеем полное право ответить тем же. Гарри закусила губу, раздумывая, но в итоге кивнула. — Хорошо. Это не самый идеальный вариант, но, наверное, самый компромиссный, к которому мы вообще можем прийти.   — Тогда решено, — объявила Нарцисса, которая точно заметила невысказанный подтекст их реплик. — Хочу заметить, что считаю это отличным фундаментом для построения ваших будущих рабочих отношений. Хотя детали вашего союза, конечно же, не будут официально оформлены до тех пор, пока мы не соберемся снова для переговоров по брачному контракту, все же сегодняшний контракт свидетельствует о похвальной готовности пойти на компромисс ради достижения общей цели.   — Определенно, — подхватил Люциус, по-видимому, привыкший к практически сверхъестественной проницательности своей жены. — Далее, следующая часть перемирия касается политического аспекта текущего конфликта. В данный момент идет активная пропаганда как за, так и против обеих ваших сторон с целью склонить общественное мнение на чью-то сторону; и так как вы являетесь ключевыми публичными фигурами, то, что вы говорите и делаете — и даже то, что вы не говорите и не делаете, — в потенциале может иметь далеко идущие последствия для всей Магической Британии. Волдеморт сложил руки на груди и откинулся назад, готовясь к очередному спору, потому как это был один из немногих пунктов, по которому они с Гарри так и не смогли достигнуть предварительного соглашения при первоначальном обсуждении два дня назад. — Я считаю, что на данной стадии для Гарри будет небезопасно публично осуждать Дамблдора и сторону Света, особенно учитывая, что в будущем ее влияние на членов этой фракции станет ценным ресурсом. Однако она все еще должна дать понять гражданам Магической Британии, что не согласна с тем, как они ведут себя в отношении конфликта. Гарри закатила глаза. — А по моему мнению, если уж я собираюсь начать активно привлекать внимание общественности — что я, позвольте заметить, делать ненавижу, — то мне нужны гарантии, что твои пешки не воспользуются разногласиями между про-светлыми политиками — а эти разногласии точно возникнут — чтобы протолкнуть законы, которые нарушат гражданские свободы людей. Гарри неосознанно скопировала позу сидящего рядом Темного Лорда: сложила руки на груди и подалась назад с максимально выпрямленной спиной, готовясь стоять на своем до последнего. Неважно, о чем ее ранее предупреждала Нарцисса; это была та единственная битва, которую Гарри ни за что не собиралась проигрывать. — Я горжусь своим магическим наследием и добровольно согласилась следовать некоторым семейным традициям, но я говорю максимально ясно и четко: я категорически против мифа о превосходстве, основанном на чистоте крови, и я абсолютно против любой попытки относиться к людям вроде моей матери или лучшей подруги, как к гражданам второго сорта. Мне все равно, как ты попытаешься это оправдать; как только я увижу, что через Визенгамот пытаются протащить анти-маггловский закон, я пойду прямо в кабинет Дамблдора и очень вежливо попрошу его воткнуть меч Годрика Гриффиндора прямо в мой гребаный шрам. Даже не понимая полностью смысла такой необычной угрозы, Малфои все равно посмотрели на нее так, словно у нее окончательно шарики уехали за ролики, а Волдеморт навис над ней так зловеще, что показался в два раза выше своего нормального роста. Ее физически обдало холодной яростью, которую он излучал, словно бешеная гроза, готовая вот-вот разразиться, — статическое электричество и ощущение озона от его магии покалывало обнаженную кожу. И одновременно его кипящие эмоции эхом отдавались в ранее спокойных водах их общего черного океана, превращая его в морскую бурю.   — Не стоит угрожать мне, — тихо сказал Волдеморт, и казалось, весь свет в комнате был перекрыт его аурой крайнего недовольства. — И уж тем более не этим. Гарри еще до открытия правды о крестраже была не из тех, кого могла испугать его вспыльчивость, а сейчас так и подавно, а потому она только вызывающе вздернула подбородок. — Мне наплевать. Ты хочешь меня и ты хочешь править Магической Британией, так? Что ж, я готова дать тебе именно это. Я соглашусь на все твои условия и позволю тебе использовать меня, и мои титулы, и мое влияние, и мою волшебную змееустную матку. Черт, да я даже помогу тебе сжечь весь мир дотла и выстроить его заново из праха, если понадобится! Но все это при условии, что новый мир, который мы построим, будет для всех. Нам нужна новая кровь, чтобы предотвратить застой, даже не пытайся притворяться, что ты с этим не согласен, потому что я точно знаю, что ты изучал генетику и прекрасно осознаешь, что, не сделай мы этого — и волшебники вымрут через пару поколений. Я даже за то, чтобы полностью отделиться от мира магглов, но не потому что они тупые животные или уступают нам в развитии, а потому что они уже гораздо более развиты, чем мы, и они чертовски умны, и у них есть оружие, способное за жалкие секунды обращать целые города в ничто и заодно отравить Землю на тысячу лет вперед. О, и давай не забывать, что они превосходят нас числом в сотни тысяч. И если между нашим миром и миром магглов разразится война, по ее окончанию на всей планете не останется ничего и ни для кого. Гарри посмотрела на растерянных чистокровных, на молчаливую яростную фигуру Лорда Волдеморта, — и пошла до конца. — Я знаю, что это потребует много работы, жертв и компромиссов, но я не разбрасывалась словами, когда говорила, что я здесь для того, чтобы найти третье альтернативное решение войне. Ты уже развязал войну однажды, и обе стороны проиграли, причем проиграли мне. Начать войну снова означает, что еще больше магической крови будет пролито и потеряно навсегда, а наш мир и так слишком близок к вымиранию, или к разоблачению, или ко всему сразу. Так что нам придется заключить это гребаное перемирие, и ради этого мы отставим в сторону все наши предубеждения и предрассудки, чтобы сохранить то, что нам дорого, так что, черт возьми, помоги мне, чтобы все это наконец сработало! Покраснев и слегка смутившись, что она вот так страстно отчитала трех людей намного старше ее самой, Гарри схватила бокал и залпом осушила. Краем глаза она заметила, что у Нарциссы глаза стали такими огромными, каких она еще не видела ни у одного человека, помимо разве что Луны Лавгуд; а Люциус выглядел немного обиженным, но при этом смотрел на нее так, будто видел впервые в жизни. Но Гарри держала спину прямо и неподвижно, словно ее высекли из гоблинской стали, и неотрывно смотрела на Темного Лорда, пока кроваво-алые глаза впивались в ярко-изумрудные, и она не собиралась отступать. Ни за что на всем проклятом свете. Наконец, спустя маленькую и тихую вечность, Волдеморт заговорил. — Теперь ты понимаешь, мой дорогой Люциус, почему я не приму никого другого в качестве моей королевы? Гарри посмотрела на него с возмущением, щеки запылали ярче, но Волдеморт впивался в неё взглядом с такой силой, что Гарри на законных основаниях задумалась, что стоило бы проверить, нет ли рядом столовых приборов, с помощью которых он мог бы ее съесть, потому что, Цирцеевы сиськи, в его взгляде читался дичайший голод.   — Кажется, да, Милорд, — слабо ответил Малфой, окончательно бросивший какие-либо попытки понять, что происходит между свихнувшейся шестнадцатилетней Избранной, которая почему-то еще не была мертва, и его маниакально скалящимся Лордом. Упомянутый Лорд подался вперед, смахнул челку со лба Гарри, чтобы та не зацепилась за очки, пробежался пальцами по шраму и вниз по щеке, после чего подцепил за подбородок, и Гарри заметила мелькнувший на мгновение кончик его языка, словно он хотел попробовать на вкус ее дерзость, витавшую в воздухе.   — Я великодушно соглашусь отложить на время планы, которые целенаправленно приведут к сокращению или потере гражданских свобод любыми гражданами Магической Британии, — практически промурлыкал Волдеморт. — И, хотя моя политическая деятельность, проникновение в Министерство и в другие ключевые организации будут идти согласно плану, я не буду нападать на грязнокровок с прямым намерением очистить наш мир от заразы. Он продолжал сверлить Гарри пристальным взглядом на расстоянии буквально в пару сантиметров, но она все еще не думала отстраниться или хотя бы вздрогнуть. — Но при одном условии. Гарри прищурилась, прекрасно понимая, что это будет то еще условие в ответ на подобную уступку. — И при каком же?   — Ты должна будешь непосредственно участвовать в поиске альтернативных решений для устранения их негативного влияния на наше общество. — Мстительная ухмылка стала в два раза шире. — Ты сама сказала, что нам придется серьезно поработать, моя дорогая, так что считай, я предоставляю тебе такую возможность. В любом другом случае мне было бы абсолютно наплевать на твоих драгоценных грязнокровок, но тебе явно не наплевать. Так что, если хочешь спасти их, тебе придется убедить меня, почему это вообще должно меня беспокоить. — Волдеморт наклонился еще ниже, и теперь они были так близко, что, если один из них вдохнет слишком сильно, их губы точно соприкоснутся. — И высказываться тебе придется очень громко, солнышко. У меня много сторонников из числа защитников чистоты крови, и лишь ты одна на противоположной стороне. Гарри стиснула зубы, прекрасно понимая, что он манипулировал ею, чтобы она согласилась принять активное участие в его кампании до того, как они поженятся, как было оговорено ранее. Но она также прекрасно понимала, что не могла сказать «нет». Гарантия того, что он оставит в покое магглорожденных, да еще и втянет ее в процесс принятия решений, была слишком соблазнительной возможностью, чтобы от нее отказываться, и ублюдок знал это. — В прошлой жизни ты точно был змеем-искусителем в Эдемском саду, да? — с отвращением выплюнула Гарри, отдернув голову, а то Волдеморт и в самом деле поцелует ее прямо на глазах у Малфоев. — Самодовольный ублюдок. Волдеморт рассмеялся, откинувшись на спинку дивана, Мерлин ей свидетель, рассмеялся. — Полагаю, это делает тебя моей Евой, так, дорогая? — Он окинул ее почти непристойным взглядом, слишком увлекшись, чтобы заботиться о приличиях. — Уже не могу дождаться, когда благие намерения приведут тебя прямиком в ад.  — Что ж, мы оба понимаем, что у меня будет компания, когда я туда доберусь, — усмехнулась Гарри. — И я, по крайней мере, буду знать, что изо всех сил старалась помочь людям, в отличие от кое-кого, кого могла бы упомянуть.   — Тогда я с нетерпением жду наших вечных адовых мук в обществе друг друга, — сказал Волдеморт с довольным вздохом; кажется, ее дерзкая вспышка, а затем капитуляция опять привели его в отличное расположение духа. — Хотя на данный момент согласия на совместную работу по политической стратегии будет более чем достаточно. Люциус, ты внес изменения в этот раздел? Как выяснилось, Люциус не внес изменения в этот раздел. По-видимому, он был слишком занят тем, что в священном ужасе смотрел, как его драгоценный Темный Лорд жестоко насилует взглядом Девочку-Которая-Выжила, пока та убеждала его ей подчиниться (ну или что-то типа того), и совсем забыл о своих важных обязанностях. И опять Нарцисса пришла ему на помощь, вполголоса повторяя новые условия, которые Люциус лихорадочно записывал, в то время как Гарри отвлекла Волдеморта, громко оповестив его, что у нее закончилось вино. На краткое мгновение две волшебницы пересеклись взглядами, пока их многоуважаемые партнеры были заняты, и это был такой мощный момент женской солидарности, что Гарри чуть не расплакалась. Она все еще сомневалась в разумности идеи присоединиться к Волдеморту и его веселой компании психов, но у нее сложилось отчетливое впечатление, что, по крайней мере, с Нарциссой они отлично поладят.   — Что касается пропаганды, будет ли достаточно обоюдного согласия не нападать друг на друга? — спросил Люциус, нагнав упущенное. — Светлая, Темная и Нейтральная стороны, Министерство, международные интересы и широкая общественность — все это можно критиковать в открытую, но что касается вас двоих, вы будете признавать различия во взглядах, но помимо этого больше никак не будете упоминать друг друга в прессе и на публике. Волдеморт безразлично махнул рукой. — Я уже объявил, чтобы ее оставили в покое в обозримом будущем, так что поддерживать такую политику будет нетрудно. До тех пор, пока она не позволяет Дамблдору делать из себя марионетку для СМИ, я не вижу в этом никакой проблемы.   — Я тоже, — вторила Гарри, вымотанная эмоциональными американскими горками их недавней перепалки; она просто хотела, чтобы этот балаган наконец закончился. — Я терпеть не могу газетчиков и их бредовую зацикленность на мне, а Дамблдор понимает, что ходит по тонкому льду и вряд ли сможет провернуть нечто подобное, не нарвавшись на ответную реакцию с моей стороны.   — Полагаю, на этом с политическим разделом мы закончили. — Даже в голосе обычно невозмутимой Нарциссы прозвучало облегчение, и Гарри ее не винила. Правильно говорят: лучший способ разругаться — начать спорить про религию и политику.   — Третий пункт в перемирии касается Питера Петтигрю. Здесь сказано, что в течение месяца после начала действия контракта он должен быть передан властям, с наложенным заклятием Империус, чтобы заставить его признаться в том, что он предал Поттеров, убил двенадцать магглов, подставил почившего лорда Сириуса Блэка, которого обвинили и в предательстве, и в убийствах, и посадили в Азкабан; более двенадцати лет скрывался в облике домашней крысы семейства Уизли, убил Седрика Диггори и сыграл ключевую роль в ритуале возрождения Милорда. Все это будет представлено как наказание за невыполнение своих обязанностей перед Милордом (каких именно обязанностей, уточняться не будет), чтобы никто не смог заподозрить наследницу Блэк в причастности к делу. — Люциус оторвался от черновика контракта. — Это довольно специфичное требование. Разве наследница Блэк не должна дать что-нибудь взамен? Гарри посмотрела на Люциуса с такой жгучей яростью, что тот слегка отшатнулся. — Нет, — сказала она резко. — На войне невозможно обойтись без жертв, и каждый, кто оказывается втянут в сражение, осознает, что может погибнуть за свои идеалы от рук врага. Но он не был врагом, он был другом. Он сознательно решил предать моих родителей и тем самым подписал им смертный приговор, после чего, опять же, абсолютно сознательно скинул вину за предательство на моего приемного отца, а это значит, что по большей части он дважды виноват в том, что меня растили жестокие маггловские родственники, а не люди, которые меня любили. Ее взгляд метнулся к Волдеморту, который бесстрастно наблюдал за ней, не перебивая. — Петтигрю — не обмен и не подарок. Это извинение. Одно из многих, которые мой будущий муж еще не раз принесет, если хочет когда-нибудь довести меня до алтаря.   — Я не из тех, кто будет препятствовать мести, Люциус, — мягко сказал Волдеморт. — Она имеет полное право на подобное требование, и поэтому я не стал добавлять встречное условие. Оставь все как есть. Если встречное условие обязательно для контракта, то можешь указать несравненное удовольствие, которое я получу, наблюдая, как такой благородный и принципиальный человек, как Гарри, собственноручно приговаривает другого человека к судьбе намного хуже смерти. Гарри покоробило от того, как это прозвучало, и ей тут же захотелось сказать ему, куда именно он может засунуть свои вуайеристские морально-садистские замашки. Но ей так сильно нужно было очистить имя Сириуса, пусть даже посмертно, что она готова была собственноручно передать крысеныша дементорам, лишь бы тот наконец ответил за содеянное. В такие моменты, будучи охваченной праведным гневом, она как никогда осознавала огромный потенциал своей темной стороны. А учитывая, кто был второй половиной ее души… Волдеморт при каждом удобном случае будет провоцировать ее выпустить эту темную сторону, просто чтобы посмотреть, во что это выльется. Но его сосредоточенность на Гарри означала, что у него гораздо меньше времени оставалось на то, чтобы наводить страх и хаос где-нибудь еще, так что Гарри нужно отрастить кожу потолще и смириться с этим.   — Хорошо, Милорд, — натянуто сказал Люциус, все еще поглядывая на Гарри с почти нескрываемой настороженностью. — Нужно ли добавить что-нибудь еще?   — Возможно, стоит обговорить варианты действий для худшего сценария, — вмешалась Нарцисса. — Хоть я ни капли не сомневаюсь, что вы оба будете вести себя осторожно, все же год — немалый срок для любых тайных отношений, не говоря уже о тех, в которых Гарри придется постоянно покидать территорию школы. Уверена, в этом не будет необходимости, но все же, как мне кажется, лучше иметь наготове запасной, обговоренный заранее план на случай, если все раскроется, — как для безопасности Гарри, так и для предотвращения политического коллапса.   — Отличное предложение, Нарцисса. — Волдеморт, который всегда был рад поговорить на тему безопасности Гарри, тут же оживился. — Я уже выдал ей пару многоразовых портключей, которые она всегда будет носить с собой. Также в случае чрезвычайной ситуации Гарри тут же отправит сообщение с патронусом мне и, если возможно, Северусу.   — Ты можешь наколдовать телесного патронуса? — удивленно переспросил Люциус, забыв на мгновение о своей ненависти к ней.   — Еще с третьего курса, — ухмыльнулась Гарри. — И это одна из причин, почему я стала лучшей на курсе по Защите от Темных искусств, заодно получив Превосходно на СОВ.   — Мерлин, какое поразительное достижение, — сказала явно впечатленная Нарцисса. — Это такой продвинутый уровень магии и, безусловно, наилучший вариант для чрезвычайных ситуаций. Как я понимаю, подделать телесного патронуса невозможно, и они всегда найдут адресата послания, если заклинатель знает его лично.   — Да, они очень удобны, поэтому Орден постоянно использует их для передачи сообщений. Правда, мой патронус — гигантский неповоротливый олень, которого очень сложно не заметить. И куча людей в курсе, как этот самый олень выглядит, так что я использую этот вариант только в крайних случаях. К тому же, я вроде как привыкла, что моя жизнь — сплошная катастрофа, и здорово научилась выпутываться из невозможных ситуаций.   — Вот уж точно, — сухо заметил Волдеморт. — Для меня ты была нескончаемым источником разочарований все эти годы. — Если не можешь победить врага — присоединись к нему, — подмигнула Гарри. — Насколько я осведомлена, я создаю собственную фракцию в надвигающейся войне, и это ты присоединяешься ко мне, а не наоборот. — Ты и правда совсем не боишься последствий своей дерзости, да, моя дорогая? — ответил Волдеморт будто бы раздраженно, но при этом смотрел на нее сверху вниз с кривоватой полуулыбкой, которая, честно говоря, должна быть запрещена законом.   — Не-а, — самодовольно ответила Гарри. Его улыбка означала, что он вовсе не сердится, и вообще, если судить по его все более положительным реакциям на ее наглые реплики, он от всей души наслаждается происходящим. — Но возвращаясь к теме, что нам делать в маловероятном случае, если новость о моем дезертирстве куда-нибудь просочится?   — Ну, так как по твоей же просьбе я ни в коем случае не могу находиться рядом с тобой с моим другим лицом, в случае утечки информации мы можем рассказать слегка подправленную версию правды: ты встречаешься с мужчиной намного старше тебя и хотела сохранить это втайне, потому что понимала, что люди не одобрят. Все равно это будет звучать намного правдоподобнее, чем «Гарри Поттер помолвлена с Лордом Волдемортом», но сама новость достаточно скандальна, чтобы сплетники обезумели от радости и не стали копать глубже, пытаясь раскрыть мою личность. — Волдеморт усмехнулся. — Не говоря уже о том, что Дамблдор будет выглядеть как поехавший безумец, если попытается поднять эту тему публично.   — Невозможность ваших отношений, конечно, сыграет вам только на руку, — дипломатично согласился Люциус. М-да, такая формулировка тянула на преуменьшение года. — Я напишу черновые варианты пресс-релизов, охватывающие наиболее вероятные сценарии развития событий, и предоставлю вам на одобрение, Милорд. Таким образом, если уж что-нибудь произойдёт, мы сможем быстро отреагировать и проконтролировать ситуацию с прессой. — Отлично, Люциус, ожидаю увидеть их к концу недели.   — И я также должна отметить, что, даже если что-нибудь произойдёт, я не хочу, чтобы ты бросил все и кинулся спасать меня, как этакий принц на чёрном коне, — сказала Гарри, вполне резонно, как ей показалось. Как и следовало ожидать, Волдеморт тут же нахмурился. — Если мою невесту насильно удерживают неизвестно где, мне кажется, я более чем в своем праве вернуть ее любыми необходимыми средствами.   — Если эти средства подразумевают собой кровавую бойню с убийством всех подряд без разбору, то нет, ты не в своем праве, — ответила Гарри, перекинув косы через плечо. — Помнишь наш предыдущий разговор о том, чтобы избегать жертв среди мирного населения? Нападение на Хогвартс считается нападением на мирное население. Заметив, что Темный Лорд начал закипать, Нарцисса плавно вмешалась. — Если позволите заметить, Милорд, мне кажется, Гарриет будет гораздо спокойнее, если внести в условия ее спасения пункт о том, чтобы с ее друзьями и случайными свидетелями не случилось ничего страшного.   — Но что, если именно ее друзья ее и похитят? — раздраженно спросил Волдеморт.   — Мне все равно, — мягко сказала Гарри. — Они все еще останутся моими друзьями, даже если причинят мне боль или решат возненавидеть за все, что я делаю, — мои чувства к ним от этого не изменятся. Неважно, что они со мной сделают; я люблю их, и если ты хоть раз причинишь им боль, плевать, по какой причине, я не прощу тебя до тех пор, пока мы оба живы. Это понятно? Волдеморт, казалось, был на грани того, чтобы надуться, но никак не мог отмахнуться от ее аргументов. — Ладно. Я все еще не понимаю, почему ты так не хочешь руководствоваться логикой в данном вопросе, но, по-видимому, в интересах нашей будущей семейной гармонии мне придется согласиться.   — Мне этого более чем достаточно, — жизнерадостно сказала Гарри. — В том же маловероятном случае, если до тебя дойдут сведения о моей пропаже, дай сначала Снейпу провести расследование и посмотреть, можно ли урегулировать проблему без использования ядерного оружия. Скорее всего, они постараются провернуть все как можно тише, чтобы не вызвать волну паники, и тогда у меня есть шанс либо заговорить им зубы, либо просто сбежать. Если Снейп сможет помочь мне или передаст тебе, что у меня все под контролем, мы избежим эскалации конфликта. Возможно, это вообще будет непроизвольная реакция с их стороны, не подкрепленная никакими убедительными доказательствами, и тогда пыль спокойно уляжется через пару дней. Волдеморт выглядел таким же раздраженным, как сама Гарри, когда он приводил ей убедительные доводы, с которыми она не хотела соглашаться. — К сожалению, ты приводишь логичные аргументы. Хорошо, в случае твоего задержания я подожду более подробного доклада Северуса, прежде чем начать спасательную операцию. Но имей в виду, если тебя будут удерживать дольше трех дней или намеренно нанесут вред, я узнаю об этом. И тогда я приду за тобой и уничтожу все, что будет стоять у меня на пути. — Заметив ее встревоженно вытянувшееся лицо, Волдеморт плавно добавил: — Хотя я, конечно, постараюсь не причинять непоправимого вреда школьникам.   — Я сильно сомневаюсь, что члены Ордена будут пытать меня, — заметила Гарри и тяжело вздохнула, когда стало понятно, что ее жениха не переубедить. — Ладно. Будь по-твоему.   — Спасибо вам обоим. Если на этом все, то это был последний пункт для обсуждения, Милорд. Если больше никто не хочет ничего добавить, я могу прямо сейчас приступить к составлению финальной версии, и тогда вы оба сможете подписать контракт после обеда; я и Нарцисса выступим свидетелями. Волдеморт повернулся к Гарри. — Что ты думаешь, моя дорогая? Тебя устраивают поставленные условия? Гарри хорошенько обдумала все еще раз, но они все очень тщательно обговорили, и чем быстрее она согласится, тем быстрее ее друзья и, несомненно, бо́льшая часть населения Магической Британии окажутся в безопасности от ее кровожадного жениха. По крайней мере, пока. И ценой одного года и одного дня своей жизни Гарри купит время, чтобы придумать, как превратить это "пока" в "навсегда".  — Я подпишу контракт. Самая что ни на есть настоящая улыбка вспыхнула на лице Волдеморта подобно солнцу, и в этот раз Гарри хотя бы утешало то, что не она одна была заворожена видом этой улыбки. — Отлично. Люциус, сколько времени тебе понадобится, чтобы все подготовить? Малфой принялся перебирать ворох убористо исписанного пергамента с кучей поправок и комментариев, старательно избегая зрительного контакта. Кажется, улыбка его господина беспокоила его в той же степени, что и существование самой Гарри. — Одного часа будет достаточно, Милорд, если вас это устроит. Волдеморт кивнул. — Прекрасно. Нарцисса, спасибо тебе огромное за внесенный вклад, он был неоценим.   — Да, спасибо, тетушка Цисси. Нарцисса изящно отвесила им обоим легкий полупоклон головой. — Мне было очень приятно, Милорд, Гарриет. Поднявшись на ноги, Волдеморт галантно протянул Гарри руку, и она тут же вложила свою ладонь в его, не задумываясь, — и чуть не охнула от едва сдерживаемого гула магии под кожей. — Мы встретимся с вами здесь же через час. Гарри, идем.