Aliquid

      Гвен точно не знала, что стало причиной её пробуждения – яркий свет, внезапно ударивший ей в глаза, или последовавшая за ним головная боль. С закрытыми глазами она нащупала нечто напоминающее одеяло и скрылась под ним, но вслед за головной болью она ощутила ноющую боль в конечностях. Послышались чьи-то мягкие шаги, а затем звук скрип задвигаемых штор. — Можешь убрать одеяло, – произнёс смутно знакомый вкрадчивый голос. — Могу, но с чего ты взял, что хочу? – ответила девушка, не узнавая свой голос. — Ты знаешь своё имя и где ты находишься? – задал вопрос неизвестный с удивлением и любопытством, – Честно говоря, после такого удара током я удивлён, что ты дышишь.       «Удар током? О чём он говорит? Кто он?» – превзнемогая головную боль, подумала Гвен. — Голова болит, – с неожиданной жалостью произнесла она, как бы отвечая на свои вопросы и вопросы незнакомца. — Сожалею, но ничем не могу помочь. Обычные обезболивающие тебе не помогают. Так ты ничего не помнишь? — Обычные обезболивающие не помогают... Обычные... А необычные..? – игнорируя чужие расспросы вслух размышляла девушка, вновь делая чудовищные усилия над собой, – Как при такой боли можно думать? Не лучше Crucio . Значит мне нужны необычные, – Гвен резко села и, открыв глаза, сперва оглядела свои вытянутые руки с таким видом, словно видела их впервые в жизни, а затем помещение. Кругом царил успокаивающий полумрак. Привыкнув к темноте, она отыскала взглядом своего собеседника. Им оказался юноша в белой растянутой кофте и взлохмаченными чёрными волосами. Тот любопытно смотрел на неё, сидя на стуле в очень странной позе, и зачем-то теребил указательным пальцем нижнюю губу. Гвен по-птичьи наклонила голову в бок и также бесстыдно рассматривала его. — Ты причёсывался? Хотя бы раз в жизни? – задала девушка первый перешедший в голову вопрос. — Да, давно. Мне не понравилось, – не моргнув глазом ответил юноша. — О. Ясно. Ты странный, но прикольный. Мило поболтали, но с этим, – девушка жестом указала себе на голову, – Нужно что-то делать.       Девушка перекинула ноги через край кровати и, покачнувшись, встала. — Думаешь тебе стоит? – спросил незнакомый юноша. — Один вопрос: я здесь живу? — В данный момент, да. — Значит, я что-то предусмотрела на такой случай. В противном случае, мне кранты, – с этим неблагоприятным прогнозом она подошла к шкафу и открыла его. Если бы не круглосуточное видеонаблюдение, утверждающая обратное, детектив бы подумал, что девушка открывает этот шкаф впервые. – Кстати, ты не знаешь что такое Crucio? Когда я вставала с кровати, я сказала это слово. — На латыни «crucio» значит «пытать». — Я знаю латынь? – от удивления девушка на мгновение даже перестала рыться в шкафу, – Ничего себе. — Что ты ищешь? — Сама не в курсе.       Спустя двадцать минут старательного обыска своей же комнаты, Гвен с торжеством в глазах достала из кухонного шкафчика несколько зеленоватых склянок. Расставив их на столе перед незнакомцем, она по очереди осмотрела и понюхала каждую. На склянках не было никаких надписей. Сама девушка, казалось, была в полнейшем замешательстве. Юноша продолжал наблюдать за ней. — Из которой выпьешь? – в ответ на очередной вопрос юноши девушка поморщилась и просто провела раскрытой вниз ладонью над склянками. Над одной из них ладонь остановилась. Она взяла её в руки и взболтала на уровне глаз. — Как часто ты пьёшь неизвестно что в незнакомом месте? – посерьёзнев, спросил юноша, – Как ты определила откуда пить? — Не помню, но что-то мне подсказывает, что странные вещи я делаю часто. А как определила... Вроде как почувствовала возмущения в силе. Да она словно всем своим видом кричит, чтобы я из неё выпила. — Напротив, все эти бутылки выглядят абсолютно одинаково, – беря соседнюю склянку в руки и глядя сквозь неё на девушку, флегматично ответил незнакомец, – Почему, например, не эта?       Гвен с удивлением почувствовала раздражение. Чему-то внутри неё явно не нравилось, что чужак трогает эти, потенциально её, вещи. — Не знаю что это, но, пожалуйста, не трогай, – девушка выхватила из рук черноволосого склянку и поставила её на место, – Твоё здоровье, – сказав это, она опустошила сосуд. — Всё чудесатее и чудесатее, – констатировал юноша.       Вдруг девушка всем телом вздрогнула и, чтобы не упасть, схватилась за край стола. Детектив вскочил. — Как ты себя чувствуешь? Тебе нужна помощь? – в голосе брюнета послышалось привычное любопытство и что-то ещё, какая-то новая для Эла эмоция, а оттого сложно идентифицируемая, но Гвен не заметила этого. От одного этого выражения любопытства, которое, благодаря поведению и репутации юноши, всегда казалось девушке сродни любопытству безумного учёного-садиста, ей хотелось врезать ему, да посильнее. — Ничего мне от тебя не нужно, Эл, – с непривычной даже для себя злобой ответила она, – Неужели совесть замучила? Или Ватари? — Просто хотел помочь, – пожав плечами, равнодушно изрёк юноша. — Я серьёзно. Зачем ты здесь? – перебила Гвен. — Мне было любопытно за тобой понаблюдать, – продолжал детектив, – Не каждый день вижу людей, которые пережили напряжение в пять тысяч вольт. Я не знал, что это́, – он указал на обломки металла и пластика с облезлой белой краской, скромной горкой возвышавшиеся в центре стола и на которые Гвен не обратила никакого внимания, – способно давать такое напряжение. Цель этого электрошокера заключалась в том чтобы задержать, а не убить. Но после пяти тысяч Вольт на тебе ни ожога. — Я тебе больше скажу. Я потеряла сознание от всплеска стихийной магии, а не от дурацкого шокера. Как Мацуда? — Благодаря тебе с ним всё в порядке. — Я вообще не понимаю в какой мультивселенной твой план с этим с этой выходкой на пьяной почве мог сработать, –зло произнесла девушка и вдруг её осенило. Она обернулась и внимательно посмотрела в лицо детектива. Тот спокойно смотрел на неё, – Поняла, в той, в которой меня не было. Ну, конечно. Так глупо только в книгах и фильмах бывает. Но там так происходит только для того, чтобы случился сюжет. В реальности это можно объяснить только самонадеянной тупостью, либо наличием лишней хромосомы в геноме. Но ни тупостью, ни синдромом Дауна ты, к счастью, не страдаешь. Значит, так было спланировано. Ты знал, что я всё равно увижу всё из окна. Даже ракурс подходящий выбрал. Ты специально попросил Ватари следить за тем, чтобы Мацуду не поймали. Ты хотел узнать, могу ли я колдовать.       Детектив медленно кивнул. — Ты идиот. Знаешь, обычно волшебники не могут колдовать без палочки. Но в особо критических ситуациях и после них такое всё же случается. И ты подстроил мне такую ситуацию. Благодаря тебе, теперь, чтобы убить тебя мне и палочка не понадобится, –видя, что юноша открыл рот чтобы что-то сказать, она с нажимом продолжила, – и, видит Бог, я это сделаю, так как ты вывел меня из себя. Прилюдно колдуя, я нарушила один из строжайших магических законов. — Почему это запрещено вашим законом? –вставил Рьюзаки. — Учебник по истории хотя бы раз открывал? Салем, охота на ведьм – знакомые слова? — Сейчас не Средневековье. — Ах да! Сейчас век прогресса, науки и Интернета. Сейчас из таких, как я сначала сделают звёзд Инстаграма, а потом лабораторных крыс. Не знаю, что хуже. Подумать только: волшебники воюют друг с другом, убивают друг друга сотнями только ради того, чтобы такие как ты пребывали в счастливом неведении безопасности, а потом ты ставишь под угрозу весь мир только ради своей безопасности. — Недавно была такая война, верно? И ты участвовала в ней, – с пугающей уверенностью произнёс детектив. — Что? – Гвен сначала не поняла смысла произнесённых им фраз, – Не лезь не в своё дело. Уйди от меня. Позови Ватари. Хочу поговорить с умным человеком, – брюнет хмыкнул и со своей неповторимой осанкой вышел из комнаты. Видимо детективу хватило тактичности не пропустить её просьбу мимо ушей, так как вскоре после его ухода пришёл Ватари. К удивлению пожилого мужчины, волшебница сидела за столом и, судя по подрагивающим плечам и редким всхлипам, плакала, спрятав лицо в ладони. — Ну, ну, мисс. Простите Рьюзаки за это. Он иногда забывается и не ведает, что творит. В конце концов, он тоже человек. Я знаю, что в это трудно поверить, но я знаком с ним, с тех пор, как ему исполнилось пять лет, – пожилой мужчина поставил рядом с ней кружку с какао и шоколадное печенье, – Никто ничего не заметил. Все считают, что мистеру Мацуде очень повезло, он зацепился за балкон, но из-за шока не помнит этого. Также нам удалось успешно подстроить его смерть и теперь ему ничего не грозит. Я лично монтировал поддельные видео с камеры наблюдения, хотя на самом деле они все магическим образом выключились. Из Министерства Магии за вами не приходили, полагаю, они даже не знают об этом маленьком инциденте. — Откуда вы знаете о Министерстве Магии? – всхлипывая и вытирая глаза краями рукавов, спросила девушка. — Какое-то время я регулярно обменивался письмами с профессором Дамблдором, поэтому я знаю некоторые... моменты. Старики любят посудачить на тему власти, – улыбнулся Ватари, глядя на то, как потянулась за печеньем рука собеседницы. — И много ли вы моментов знаете, сэр? – спросила Гвен. Её губы слегка дрогнули в ответ на улыбку пожилого мужчины. — Достаточно, чтобы узнать ваш шрам, – произнеся эту фразу мужчина сделал выжидательную паузу, пытаясь определить по реакции волшебниц, стоит ли ему продолжать или нет, – Когда я ещё только услышал о вас осенью, когда вы посещали университет вместе с Рьюзаки и мистером Ягами, я был очень удивлен, что первым волшебником, которого я увижу за столько лет окажитесь вы.       Ватари вновь замолчал, не зная, что ещё сказать. Казалось, он хотел что-то спросить у Гвен, но не решался. — Война кончилась. Мы победили, – ответила девушка отодвигая печенье и недопитый какао в сторону. — А вы ушли сюда, чтобы забыть, – понимающе кивнул мужчина, – И делом Киры занялись, чтобы отвлечься. Чтобы забыть одну опасность, вы нашли себе другую. Вы не можете без неё. — Думаете, у меня синдром доктора Ватсона? Я... не думала об этом в таком свете. Всё равно мне это не помогает. Хогвартс был моим домом, а друзья единственной семьёй. Хоть память стирай, – горько усмехнулась волшебница, разглядывая идеально гладкую поверхность стола. Так они вдвоём просидели молча несколько минут, пока давящую на обоих собеседников тишину не прорезал звук мобильника. Детектив отправил Ватари очередное поручение. — Спасибо за беседу, Ватари. Не думала, что мне будет так приятно поговорить с человеком, который в курсе моих проблем. Обычно я такое наоборот избегаю, – неловко, слегка запинаясь, поблагодарила старика девушка, – Последний вопрос: вы не видели здесь недавно чёрного ворона? — Ваш знакомый? – снова улыбнулся мужчина. — Скорее всего, но знакомых у меня много и все разные. Одни умрут за меня, другие умрут за то, чтобы я умерла, третьи просто любопытные. Иногда всё сразу. Из-за этого часто возникают недопонимание и конфликты. Итак? — Нет, ничего схожего с вороном я не видел. Всё будет в порядке. До скорейшей встречи, – мужчина шутливо поклонился и скрылся за дверью, как и его воспитанник за час до этого, только с идеально ровной спиной.       Спустя несколько часов после ухода Ватари в дверь её комнаты постучали. — Тебе не кажется, что в моей жизни тебя становится чересчур много? – отчаянно стараясь не ругаться, волшебница отворила Рьюзаки дверь. Первым, что бросилось в глаза Гвен, была её волшебная палочка, смотревшаяся в его руках очень неестественно. Казалось юноша сам понимал это, а может просто боялся держать её так близко к себе на протяжении слишком долгого времени, поэтому быстрым движением вручил её хозяйке. Помимо волшебной палочки детектив принёс с собой Книгу Мёртвых и отнёс её к столу. — И зачем, скажи на милость, ты принёс всё это? – поинтересовась девушка. — Пока ты болеешь, – своим обычным равнодушным голосом начал объяснять юноша, – у меня есть уважительная для команды причина ходить сюда и оставаться с тобой наедине. — Как романтично, – холодно съязвила Гвен. — Твой сарказм здесь не уместен. Лайта я оставил на Ватари. Я отправлял на экспертизу твою находку, – юноша достал из кармана своих безразмерных джинсов маленький целлофановый пакетик. В нём лежал загадочный обрывок бумаги, который Гвен нашла в автобусе, – Ничьих отпечатков пальцев кроме твоих и того наркомана. Чернила самые обычные, хоть и высокого качества. Бумагу с таким составом нигде по миру не выпускают. — Я не уверена, что хочу и мне можно этим заниматься после пяти тысяч Вольт, но хорошо, давай приступим, – девушка и юноша сели в кресла за противоположными краями стола каждый в своей любимой позе – детектив в своей оригинальной, Гвен, человек без фантазии, по-турецки. — Я тоже был не уверен, что по состоянию здоровья ты сможешь изучить тетрадь и хотел заняться этим сам, но решил, что без тебя это может плохо кончится. — Вау. После третьей воспитательной беседы ты начал думать. Не зря горят, что Бог любит троицу, – не глядя на детектива, девушка подняла со стола книгу и повертела её в руках, внимательно разглядывая со всех сторон. Из под обложки книги торчал кусочек пергамента. Гвен подцепила его и потянула, вытаскивая весь лист целиком. Этот процесс затянулся, так как оказалось, что в длину лист был добрых двадцать дюймов. — Старая добрая Гермиона, – почти с нежностью произнесла Гвен, улыбаясь. — Что это? – всем телом подаваясь вперёд, спросил Рьюзаки. — Отчёт об исследованиях, – при слове «исследованиях» девушка поморщилась. Она считала, что беглый осмотр в безопасных лабораторных условиях едва ли может называться исследованием. – Ещё, огромный перечень защитных чар, большинство из которых я даже не выговорю с первого раза. Посмотри, если не веришь. — Здесь некоторые подчёркнуты. — Повторно наложили для безопасной транспортировки. Все, что я смогу снять, – изучив книгу и не обнаружив больше никаких подвохов, девушка решила, что можно начать колдовать, – Список, будь добр, пожалуйста.       Закончив со снятием защитных чар разной степени сложности и распространения, Гвен снова внимательно изучила обложку, а затем медленно пролистала. Страницы была старыми и пожелтевшими от времени. Ни на одной из них не было ни надписи. — Эта бумага даже внешне выглядит по-другому. Страницы не разлинованы, а на том обрывке, что ты нашла линовка присутствует. Это обычная книга, хоть и очень древняя. Ты в пустую потратила время, – спокойно констатировал детектив, которому, видимо, было всё равно. — Во-первых, может быть тетрадь смерти Киры современной модели. Во-вторых, для человека, который целый месяц терпеливо следил за тюремной камерой, где кроме нытья ничего интересного не происходило, ты слишком торопишь события. Верь в чудо. В-третьих, эта обложка съёмная и под ней могут быть какие-то надписи, – волшебница с гордым видом продемонстрировала юноше сперва первый разворот книги, а затем последний.       Приглядевшись, детектив действительно заметил крошечные крючки, которые были пришиты к коже и загнутым концом цеплялись за твёрдую основу. Ему стало досадно, что с расстояния двух метров, поэтому он придвинул кресло поближе. — Правильное решение. Если эта штука внезапно взорвётся, то снесёт три этажа, а значит бояться нечего. Но не слишком близко, я ценю своё личное пространство.       На эти слова Рьюзаки ответил лишь мрачным взглядом.       С прежней аккуратностью девушка принялась за обложку. Без неё книга действительно больше походила на самую обычную чёрную тетрадь с кое-как нацарапанной надписью на латыни. Приблизив тетрадь к глазам волшебница заметила, что в свои лучшие годы надпись была выполнена из золота, но потом, чтобы добро зря не пропадало, его грубо отковыряли. Гвен пришлось порядком напрячь зрение, чтобы понять, что она означает «Тетрадь Смерти». — Это она. Revelio! – волшебница коснулась палочкой пространства под надписью и оно озарилось мягким золотистым свечением. После того, как оно прекратилось, на поверхности тетради появился текст, – Так я и знала! — Что там? – снова спросил Рьюзаки. Гвен развернула тетрадь текстом к детективу. — Надпись на староанглийском: "Стерегись соблазна. Чтобы переговорить с Богом Смерти произнесите эти слова", а дальше нецензурщина на латыни. Вспоминаю свои школьные годы. Приготовься, сейчас будет экзорцизм. — Если бы в своё время я не прочёл множество книг по психологии и не знал, что юмор и сарказм являются распространённой защитной реакцией психики на страх и тревогу, я бы подумал, что тебе весело, – начал юноша, но его остановил, поднятый Гвен вверх указательный палец в знак молчания, – Но тебе ведь совсем не весело. — Слово «приготовься» включает в себя «молчи и не мешай», – девушка прокашлялась и начала отрывистым шёпотом читать на латыни. В правой руке она держала наготове волшебную палочку и имела вид человека готового ко всему. Наверное, она бы не удивилась даже Титанику падающему на Лондон. Но текст был прочитан и ничего странного не произошло. — Абонент временно не доступен, – Гвен оглянулся по сторонам и вздохнув, снова принялась листать Книгу Мёртвых в надежде, что в ней хотя бы появилось руководство по её использованию. – Смотри, на первом развороте появилось руководство по использованию Тетради Смерти!       Девушка подняла взгляд на детектива и вздрогнула. За креслом, на котором он сидел появилось нечто. Заметив необычную реакцию волшебницы, юноша обернулся, но ничего не увидел. — Там ничего нет. — Дотронься, – не отводя взгляда от странной фигуры, она передала ему артефакт. Нехотя тот его принял и, держа тетрадь в руках, вновь обернулся. Глухой вскрик и полёт тетради в самый дальний угол говорили в пользу того, что детектив тоже это заметил. Но это не помогло и жуткое видение никуда не делось. — Простить меня, я не хотеть вас напугать, – произнесло нечто со странным акцентом и отступило на несколько шагов от кресла с детективом. Так как существо было под три метра, то их стало разделять внушительное расстояние. Рьюзаки пришёл в себя и несмотря на слова Гвен о личном пространстве пододвинуть кресло ещё ближе к ней, ища защиты, – Я выглядеть по-другому, странно для человек, человек бояться меня. Я есть добро.       Нечто, как решила называть про себя существо Гвен, выглядело, как скелет огромного человека с длинными руками и большими, янтарными, как у кошки глазами. Лицо, покрытое тонкой голубоватой кожей, украшали искусные узоры. Остальные части тела скрывал длинный тёмно-синий, практически чёрный плащ с теми же, что и на лице серебряными узорами. Этот плащ показался Гвен странно знакомым. Через плечо существо носило коричневую кожаную сумку, обвешанную различными амулетами, напоминавшие ловец снов. — Кто ты? — Я есть Кью, Бог Смерти. Вы освободить меня, я хотеть поблагодарить, – существо странно посмотрела над головой волшебницы. — Ты знаешь наши имена? Мы не должны знать имён друг друга, поэтому, пожалуйста, не называй их. Я Гарриет, он – Рьюзаки, – быстро предупредила существо волшебница. — Я понять вас. Вы бояться и не верить другому. Написать твой имя в тетрадь – ты умереть, – пролепетало нечто, – Вы ещё не читать правило. Откуда вы знать? — Мы догадались. По всему миру стали умирать преступники, чьи имена и фотографии, то есть изображения их лиц, попадали в прессу. Это значит, что их все знали, – стараясь как можно понятнее объяснить всё Богу Смерти, произнёс детектив. — Я не знать, что есть преступник, а остальной я понять. — Преступник это плохой человек. А потом Гарриет нашла вот это, – Рьюзаки указал на обрывок бумаги из автобуса. Кью опустила взгляд кошачьих глаз на обрывок и издала звук похожий на всхлип. — Эй, ты чего? — Этот лист из другой тетрадь. Человек убивать преступник. Убивать есть плохо. Я не хочу, чтобы человек быть плохо и убивать. Я потерять свой тетрадь, плохой человек нашёл и убить мой друг. Я виноват. Я не хотеть плохо снова.       «Надо будет попробовать получить Кью английскому языку», – пытаясь понять быструю, но неправильную речь существа, подумала девушка. — Мы тоже не хотим, чтобы было плохо, поэтому мы нашли эту тетрадь и случайно освободили тебя. Мы не будем использовать твою тетрадь для убийств, но нам может пригодиться твоя помощь. А твой друг, я думаю, простил тебя и был бы очень рад, зная, что ты помогаешь нам в хорошем деле. Расскажи о нём, как вы познакомились? – ласково попросила она, разговаривая с Богом Смерти, словно с маленьким ребёнком. — Мне стать скучно и я отправиться гулять на Земля. Я много следить за человек и увидеть одного необычный. Обычный не передвигать вещь взмахом палка, этот двигать. — Волшебник, – кивнула Гвен. — Да, волшебник. Он помогать обычный человек, но обычный человек бояться его. Один раз много обычный человек пришли с огонь, а я помочь волшебник. Я напугать обычный человек и они ушли. Волшебник не стать убивать тетрадь, а изучать. Он хотеть открыть бессмертие и создать волшебный палка, камень и одежда. Палка мог делать много добро, камень воскрешать человек, а одежда прятать от чужой Бог Смерти. Но друг не закончить одежда, его убить, – нечто всхлипнуло, – Он велеть закончить одежду и отдать хороший человек. Я сделать, как мне велеть. Отдать вещь три брат. Мою тетрадь забрать плохой человек, а потом меня запереть и прятать. — Это же история Даров Смерти, – поражённо произнесла Гвен, когда Кью закончил свою историю, – У волшебников есть сказка о трёх братьях, который встретили саму Смерть и получили от неё дары – бузинную палочку, воскрешающий камень и мантию-невидимку. Один брат пошёл хвастаться палочкой и ему перерезали горло, другой воскресил любимую, но она страдала и он покончил с собой, а младший дожил до самой старости и передал мантию-невидимку своим потомкам, – пояснила девушка, встретившись с вопросительным взглядом детектива, – Легенда гласит, что, если собрать все дары вместе, можно победить смерть.       Теперь Гвен вспомнила, что плащ Кью выглядел точно также, как её мантия-невидимка. Она не знала смеяться ей или плакать. На то и на другое у неё были разумные причины. На протяжении веков детям-волшебникам на ночь рассказывали сказку о трёх братьях и хитрой искусительнице Смерти, а теперь она сможет честно сказать своим, что видела её и держала в руках её дары. И возможно отправит с детьми в Хогвартс ту самую мантию в подарок своим старым профессорам. С другой стороны, она в полной мере понимала свой идиотизм, так как два года назад выбросила единственную защиту от смертоносного действия тетради.       Пока Гвен сидела с пустым взглядом и внутренне удивилась своему везению и тупости, Рьюзаки изучил все правила использования тетради смерти и задавал Кью вопросы. Взгляд Бога Смерти всё ещё был обращён на пространство над головой волшебницы, но она так глубоко ушла в себя, что не заметила этого. — Чтобы увидеть Бога Смерти нужно коснуться целой тетради смерти или достаточно страницы? — Можно страницы. — Значит, либо Лайт не Кира, либо пока он учился, его Бог Смерти находился в другом месте. Ты касалась страницы, ходила в университет, но ничего подобного рядом с ним не видела. — На этот страница волшебство. Пока на страница волшебство, ты не видеть Бог Смерти. — Точно. Я заколдовала эту бумажку, когда пришла домой, чтобы он на меня никак не воздействовал. — Хорошо. Может ли человек сознательно забыть об исполнении тетради? — Человек может отказаться от тетрадь и всё забыть. — Ну, а, скажем, какие-либо вип-услуги прилагаются? Человек может договориться с Богом Смерти и узнавать имена людей, которых хочет убить? — Ты говорить о Глазах Бога Смерти? Бог Смерти видеть человек и видеть его имя. Человек продать Бог Смерти половина жизни и видеть имя. — Значит, Второй Кира продал половину своей жизни, – «Что же ты наделала, Миса?» – с сожалением подумала девушка. — Это всё объясняет, – задумчиво изрёк Рьюзаки. — Не всё. Кью, почему ты смотришь у меня над головой? Нимба там нет, искать бесполезно, – спросила Гвен, обратив внимание на странность поведения Бога Смерти. —Бог Смерть видеть время смерти. Над твоей голова я видеть три время смерть. Так не должно быть, время приходить, ты умирать. Ты умирать два раз. — И ты мне, конечно, не скажешь, когда это было? — Правила запрещать. — А если я тебя спрошу, ты мне скажешь, угадала я или нет? — Да. — Тридцать первого октября тысяча девятьсот восьмидесятого года и второго мая тысяча девятьсот девяносто восьмого? — Да, – кивнул Бог Смерти.       Рьюзаки перевёл на девушку вопросительный взгляд, требуя разъяснений. — Уходи. Забирай тетрадь, Кью, и уходи немедленно. Мне нужно подумать, – голос Гвен казался таким усталым, что юноша не стал спорить. Он и Бог Смерти ушли.       Гвен осталась одна.