Дьявольски ваш.

Чёрный бархат радужки наблюдает за мужчиной, развалившемся на кресле. Ей кажется, что этому психологу самому нужен специалист. Он прожигает её своим серым взглядом, рассматривая девушку. Волосы, языками пламени, рассыпаны по плечам. Ядовито чёрные стрелки делают бархатный взгляд кошачьим. Руки не трясутся, им нет необходимости мять край рубашки/заламывать пальцы. Ногти со свежим френч маникюром, совсем не обгрызены, как у половины его пациенток. Одета с иголочки, осанка и приподнятый подбородок - выправка гимнастки. Купер с легкостью идёт на контакт, не противится, не играет в плаксивую девчонку. И всё-таки, он не может понять где подвох. - Как насчёт друзей? - дёргает бровью мужчина, а Купер, в который раз отмечает, что хочет его. - Что именно вы хотите знать? - Ты. Мы договорились на ты, - Томас Бредли отпивает кофе. - Так и? - возвращает его к своему вопросу. - Твои друзья в Германии, - Томас медленно произносит это, наблюдая как ровная прямая ключиц слегка надламывается и снова приобретает свою прямую линию. - И здесь, разумеется. - В Германии у меня были друзья. Когда-то, - она снова чертово спокойствие. - Но не с моей профессией заводить друзей, мне достаточно моего брата. А здесь, ну, у меня есть брат и его друзья. - Расскажи о них. - Они безбашенные. Зовут себя Пенетраторы, что-то вроде охранников своей части города от других таких же безбашенных. И, в каком-то роде, мои охранники. Мой брат и его лучший друг точно не дадут меня в обиду, - слегка нервическая улыбка и излом ключиц при упоминании друга брата. - А девушки? Общаешься с кем-то? - За полторы недели в школе, ну девочек пять. Это компания, они тесно дружат. Признаться, это странно, когда девушки не пытаются перегрызть друг другу глотки. Вот оно. Бредли скромно улыбается, продолжая наблюдать за девушкой. Он слышал, как она говорила темноволосому парню, что сидит сейчас в мерседесе под окнами его кабинета, о том, что она совсем не сумасшедшая и более того, «не нуждается в мозгоправе». Но она сидит у него и идёт на контакт. Но, по правде, Брэдли совсем не тупой, чтобы отличить здорового и больного человека, ведь, говорит она ему только то, что хочет слышать он. Томас прекрасно знает эту тактику. Как только часовая стрелка оказывается на 16:00, девушка с невероятной грациозностью воспаряет над сине-бархатным креслом. Немка до мозга костей. - Большое спасибо за приём, - учтиво протягивает руку врачу для рукопожатия, но тот, проверяя её, переворачивает ладонь тыльной стороной и дарит легкий поцелуй. Она и бровью не ведёт. - Увидимся в следующее воскресенье, - оголяет ровные зубы в улыбке. Рыжеволосая ещё раз кивает ему и двигается в сторону выхода как раз в тот момент, когда Брэдли «случайно» опрокидывает стопку книг рядом со своим креслом. Те с грохотом стучат по полу, а тело Купер не пробивает дрожь, она не оборачивается и не трясущимися пальцами до касается до дверной ручки. - И, да, - обращает он её внимание на себя, получая в ответ приоткрытую дверь и легкий поворот головы, свойственный больше особям мужского пола, чем женского. - Не думай, что сможешь так ловко дурить меня, Дэйна, - самодовольно поджимает губы терапевт. Он видит, как в отражении чёрного дверного стекла сверкает её, до этого момента, спокойный взгляд. Брэдли играл в её игру на протяжении полутора часа. Она дурила его и чувствовала себя победителем, но выходит из его кабинета проигравшей. - А вы прямо такой хороший терапевт, что поняли то, чего не было? - её губы принимают защитную ухмылку. - Я прекрасно понимаю твоё недоверие и... - Оставьте клишированные текстовки для других, мистер Брэдли, - её голос такой же ровный и добродушный, слегка приглушённый, потому что стоит спиной к нему, всё ещё сжимая пальцами дверную ручку. - До следующего воскресенья. Он ухмыляется, пока её волосы, языками пламени, скрываются за дверью. Её семья не хочет, чтобы девушка, держа всё в себе, сорвалась. А ей всё равно, до ненормальности безразлично. И Томас это видит. Томас знает, что такое «ведущая гимнастка», «мастер спорта» и что такое «дочь богатеньких родителей», Томас отдаёт себе отчёт, что это за фрукт и с чем его едят. Он чувствует недоверие девчонки и полностью его поддерживает. Но то ли в силу того, что он до чертиков любит свою работу, то ли потому, что богатенькие гимнастки - это кладезь для докторской работы, то ли из-за огромных денег, которые ему платят за эту девчонку - он сделает всё, чтобы не дать психике рыжей скатиться куда-то в адские дебри. - Ты теперь официально сумасшедшая? - усмехается Кристофер, смотря на дорогу, в то время как девушка нарочито громко хлопает дверью его машины. - Шистад, - закатывает она глаза. В машине тишина. Его рука тянется к телефону, чтобы включить музыку. Крис не смотрит на неё, Дэн не смотрит на Криса. В её голову ни разу не закралась мысль, почему именно он сейчас с ней, а не братец. Крис Шистад рядом - это что-то само собой разумеющиеся. Он всегда был с ней, как только она приезжала на каникулы. Они сидели в парке, под огромным дубом, и делились мыслями, желаниями, душами. Он никогда не смел рассказать ей об очередной пассии и даже слышать не хотел об её похождениях. Дэйна Купер - святое для него. Нетронутая Кристофером Шистадом. И ему нравится постоянно проверять этого рыжего беса на прочность Но сейчас всё изменилось. Купер не уедет завтра, не уедет послезавтра и через неделю тоже никуда не денется. Она также будет ходить в колледж и к психологу. Она будет смотреть своим бархатным, безучастным взглядом на очередную потасовку в школьном дворе (как недавно, когда Эва Мун оттаскала за волосы Кайлу Бёрн за то, что бедняжка имела неосторожность совершенно случайно упасть на член Шистада). Шистад будет постоянно смотреть, как Йен с сестрой въезжают во двор, как их (в частности её) волосы блестят на солнце, как она будет трепать его младшего брата по макушке, а он будет закидывать её к себе на плечо под заливистый смех, и как она скучающе будет слушать первокурсниц, которые докапываются до неё с автобусом. - Я не сумасшедшая, - нарушает тишину она. Кристофер вопросительно приподнимает брови. Надо же, как малышку Дэни это задевает. - Я честно не знаю, почему родители настояли на этом. Я нормальная. - Купер и нормальность, - усмехается Кристофер. - Если ты нормальная, то я тогда девственник, - он заставляет её губы дрогнуть в улыбке. - Мороженное? - спрашивает Крис. Он совмещает в себе скотство и дружелюбность. А ей нравится это. Всё-таки, он её лучший учитель. - Ананасовое, - улыбается Дэйл, начиная проверять соцсети. - С кусочками? - С кусочками. Она идёт рядом с ним, как ребёнок. Счастливое дитё с ананасовым мороженым. - Почему ты не сказала, что приедешь? - спрашивает Кристофер, когда они садятся на лавочку напротив пруда с утками. - Потому что я не хотела сюда приезжать, это элементарно, - пожимает плечами она. Крису так не хватало её, рядом. С ней, как с самым лучшим другом, он не притворяется. Он никогда не был таким с Вильямом, может потому что и друзьями то их сделало всего лишь общение в школе. Они редко «зависали» вдвоём в приставку, тогда как с Йеном - постоянно. Вот ведь ирония: Кристоферу было хорошо с близнецами Куперами. - Но ты здесь, - протягивает Кристофер, смотря как вдалеке мелькают слишком уж знакомые волосы: платиновые и рыжие. И появляется лиловый хиджаб. - Как всегда слишком противоречива, - пошло усмехается Шистад, переводя свой янтарный взгляд не сестру Йена. - Ох, и скучала же я по тебе, Шистад, - звонко смеется Дэйл, а затем максимально пошло проводит кончиком языка по мороженому - это её реакция на усмешку. И он знает это. - С каких пор тебе нравятся блондинки? - замечая его взгляд, заинтересованно спрашивает Купер. - Мне нравятся исключительно рыженькие, - он провокационно целует её в нос. - Возможно, но смотришь то ты на платину, - вытирает ладошкой свой нос, чтобы избавиться от остатков невесомого поцелуя. - Это Нура Амалие Сатре, - нараспев протягивает Шистад, откидываясь на спинку лавочки. - Бывшая Вильяма Магнуссона, помнишь такого? - Ну, патлатый. Они расстались? - темные бровки слегка приподнимаются. - Ага, - лениво отзывается Кристофер. - Он её в Лондон забрал, а она от него сбежала сюда, видите ли, ей внимания не хватало. А я говорил же ему, - хмыкает Шистад. И замечая вопросительный взгляд рыжей, продолжает. - Ну, что она не та, за кого себя выдаёт. А теперь я сам хочу в этом убедиться. - Ты хочешь начать встречаться с бывшей девушкой бывшего лучшего друга? - он не видит её бархатного взгляда, но чувствует эту насмешку над ним. В её острых плечах он читает: «Шистад подсел на б/у». И следом в переплетении пальцев, бегущей строкой: «Сравни её со мной, ну же. Я жду». -А, может, мы все вместе замутим тройничок? - Кристофер приближается к её уху. На коже не появляется мурашек, дыхание не перехватывает, она просто смеётся, закидывая голову назад. - А давай, - сквозь её заливистый смех разбирает он. Дэйне Купер не всё равно на Кристофера Шистада. Он знает это. - Йентани и Дэйна Куперы! Какого черта?!?! - женщина с ярко-рыжими волосами и тёмными глазами стоит прямо посреди бедлама в гостиной близнецов. От кого эти двое переняли внешность спрашивать не приходится. - Чёрт! - близнецы подскакивают одновременно, смотря друг на друга злыми взглядами. Они терпеть не могут свои полные имена, им всегда казалось, что это шутка отца. - Мама... - Мам... Наперебой начинают они. Что-что, а эти двое точно не были готовы к приезду матери. Женщина ещё две минуты стоит в полной эмоции ярости, а затем радостно смеется и обнимает своих детей. - Боже, мам, ты как всегда, - выдыхает Йен, целуя женщину в щеку. - Но этот бедлам убрать и срочно! - командует Софи Купер, проходя на кухню. - Дэй, как психотерапевт? - Мам, не надо. Я до сих пор не понимаю до конца, зачем ты это сделала, - исподлобья смотрит на мать под строгий взгляд брата. В этой семье как в армии: приказы не обсуждались. - Ма, а че ты тут делаешь? - Йени, этот твой сленг с ума меня сведёт. «Че», «ма», - передразнивает женщина сына. - Я по работе, вечером уезжаю. Нужно встретиться с заказчиком и посмотреть проект. - Раньше этим занимался папа, - непонимающе смотрит на мать Дэйна. - Он сейчас в Штатах. В этом месяце работы больше, чем обычно, - скромно улыбается женщина. - Йен, Дэйл, солнышки мои, будьте аккуратны, хорошо? - тихо спрашивает Софи. - Мамуль, ты чего? Что-то случилось? - тут же подскакивает к ней сын. - Просто будьте аккуратны. Сейчас тяжелые времена, на многих моих знакомых действуют через их детей и... - Мам, - прерывает Йен, - мы с Дэйл прошли уже и огонь, и воду и медные трубы... -И под трубами, и через трубы, и напролом и ползком, - продолжает сестра. Их неизменная фишка - договаривать друг за другом. - Мы знаем, как себя вести и что делать, - завершает Йен. - Солнышки мои, - обнимает их Софи. - Так повзрослели... Бегом в школу! - резко переходит на строгий тон женщина, от чего дети заливисто смеются. Эва Мун презрительным взглядом смотрит на Купер, которая сидит вместе с Кристофером на высоком бордюре. Он, после очередной пошлой шутки, подмигивает ей, а она заливисто смеется. Мун ещё не видела такого Кристофера. Его альфасамцовость выведена с этой девушкой на новый уровень, но она, в свою очередь, держит чёткую грань. Завидует ли Мун? Да. Эва бьется в закрытые двери, веря, что поцелуй на вечеринке имел намного большее, сакральное значение, чем просто «засос по пьяни». Но Шистад никогда не сидит с ней на расстоянии меньше метра, дерзко нарушая личное пространство. Никогда не кладёт голову на плечо, не целует горячо в висок, не разрешает брать с его головы солнцезащитные очки и трепать по волосам. Всё, что нельзя и недопустимо для всех - делает Купер. Она наблюдает, как к Кристоферу и Дэн подходят Пенетраторы. Они все обнимают Купер, а Йен садится рядом, поправляя её волосы. Если бы не их сумасшедшая схожесть - Эва бы с лёгкостью подумала, что это парень с девушкой, а не брат с сестрой. - Дорогие, у меня прекрасная новость! - влетает в актовый зал директор. - Все мы помним об участии нашей школы в межвузовском танцевальном конкурсе. И, недавно, общим голосованием была выбрана пара, которая будет готовиться отстоять честь школы. Бархатный взгляд обвёл зал. Девушки заёрзали на местах. Её попросили быть своего рода амбассадором этого мероприятия. Хотя рыжая и не улавливает до конца, почему она и почему люди не понимают, что художественная гимнастика и танцы – это разные дефиниции. Ей предстоит не только поставить танец на выбранных на голосовании людей, но и быть представителем вместе с ними на конкурсе. - По результатам предпросмотра и голосования, конкурсантом от девушек является Нура Амалие Сатре! - объявляет директор. - Среди молодых людей - Кристофер Шистад! Поприветствуем аплодисментами! Взгляд Сатре испуганно летит в сторону Кристофера, который, в своей манере подмигивает блондинке. У неё, почему то, ноги подкашиваются от скрытого желания почувствовать ладони Шистада на талии. Закусывает губу от такого тупого желания. Что с ней? Почему он так влияет на девушек? - И представим вам хореографа и лицо нашей школы на конкурсе - Дэйна Купер! - объявляет директор. - Дэйна, я очень рад, что ты согласилась. - И я, - кивает ему девушка, становясь между Шистадом и Сатре. «Дэйна... Какое красивое имя» - думает Сатре, смотря каким взглядом гордости Кристофер смотрит на Купер. Купер же смотрит в никуда. Шистад. Сатре. Просто классно. Всю жизнь об этом мечтала, да, Дэй?