Она чертовски красива, - проскальзывает в голове Кристофера, когда он видит Дэйну. Никто не понимает, как так вышло, но близнецы Куперы и братья Шистады были одеты в одной цветовой гамме. Дэйна улыбается всем и каждому с таким безучастным видом, который подмечает только Кристофер. А еще он подмечает, что она непозволительно много общается со Скарсгардом. Кристофер отпивает виски. Ведь, Макс Скарсгард и, правда, в её вкусе. Высокий, мускулинный, остро выраженные скулы - прямо таки нарисованный. От описания в своей голове Шистад усмехается. Его длинные пальцы поправляют брошь на пиджаке, - хотя в этом году Кристофер посвятил себя брату, а не дороге. - Кристофер, - обворожительно улыбается отец семейства. Честно говоря, Оддманд больше похож на третьего, самого старшего брата, а не на отца. Оддманд блестяще выглядит - самая отъявленная черта Шистадов. Стоит в компании Кэйетана Купера, спокойно отпивая шампанское из бокала. Кристофер медленно растекается в лестной улыбке, пожимая руку Кэйетану и хлопая по плечу отца. Оба мужчины отмечают его взгляд, направленный только на Дэйну. Которая, в свою очередь, соглашается подарить танец Скарсгарду. Его руки властно лежат на талию рыжей, он улыбается ей, что-то говорит, от чего девушка смеётся непозволительно долго. Но в этом смехе нет и намёка на теплоту, а взгляд всё так же безучастен. - Ты прекрасно двигаешься, Дэй. Я уже и забыл, какого это, - Скарсгард обжигает своим дыханием кожу Купер. Девушка чувствует настойчивый взгляд брата. Йену никогда не нравился Макс. - Забыл, какого это танцевать с девушкой? - с лёгкостью парирует Дэйл, в ответ Максимиллиан лишь легко ущипывает бок. - Я имел в виду тебя, глупая, - музыка слишком долгая, а Скарсгард не выпустит её раньше времени. - Но, сейчас же ты танцуешь со мной, - уклончиво говорит девушка. - Моё предложение в силе, как и тогда, -в глазах сверкает огонёк, он наклоняется ближе к её уху, - выходи за меня, - его взгляд серьёзен, он не шутит, никогда не шутил. - Моё возражение всё то же, мы даже не были вместе, - девушка снова уклоняется от темы. - Мой ответ такой же: у нас вся жизнь впереди, - взгляд Скарсгарда смягчается, а все мускулы напрягаются, как только он видит приближающуюся фигуру чертова Шистада. - - Не подаришь ли мне тоже танец? - он так обаятельно улыбается, что Дэйне не остаётся ничего как улыбнуться в ответ. До абсурда. Почему я всем так нравлюсь? А мне нравится он. - Конечно, - отступает Макс. - Моё предложение в силе будет до того момента, пока ты допускаешь его в свои мысли, - напоследок кидает он. Может быть, в этом его проблема -он позволяет решать ей, а не, как Шистад, собственнически присваивает. Скарсгард, объективно говоря, не болеет Купер. Он видит в ней выгодную партию, видит в ней идеального друга, умного человека, не любовь. Любовь мешает. Йен уходит к барной стойке, мысленно доверив сестру лучшему другу. - Я, признаться честно, уже устала тут кружить, - вымученно улыбается Дэйна, подмечая краем глаза, что вокруг них все расступились, наблюдая за плавным танцем. Кристофер Шистад - галантный, обходительный, властный, опасный. Его разгоряченный шоколадный цвет глаз скользит от тёмных глаз до ложбинки между грудями. - Но ты не, как ты выразилась, кружилась тут со мной, - ведёт он бровью. И это чёртова правда. Он прижимает её непозволительно близко к себе, его дыхание обожгло правое ухо и шею. Раньше она терпела все его провокации, но не сейчас. Где-то на уровне желудка приятно посасывает, а из глаз лучится поразительная теплота. Выключите это, где кнопка? Кристофер, как завороженный смотрит в эти глаза, он никогда не видел такой реакции. От этого становится страшно, но руки всё так же властно лежат на талии и ведут её в невероятно нежном, но в таком страстном, танце. - Разрешишь сегодня ухаживать за тобой? - он чувствует каждую её мурашку. Так непривычно. На глаза, будто накладывают железный занавес, за которым остаётся только она и больше никого. Мозг отбивает: х о ч у. - Только сегодня, - сдаётся девушка. Сегодня она его. Полностью. Всецело. Как только музыка перетекает в другую, зал взрывается аплодисментами, так же, как и взрывается Йен рядом с Максом. - Она не для тебя, Скарсгард, - Йен невозмутимо допивает содержимое бокала. - Я знаю. Но ты думаешь, что она будет счастлива с ним? - зелёный взгляд неприятно вспыхивает. Йен молчит в ответ. Никто не знает, что ждёт этих двоих. - А со мной она будет спокойна, -подытоживает Макс. - Я не лезу к ней, - он ставит стакан на стойку. - Я вижу в ней достойную партию. И, когда она согласится, я буду невероятно рад. - Она не согласится. - Как знать, Йен, как знать. Купер одаривает Скарсгарда тяжёлым взглядом, сжимая губы в тонкую, белеющую от напряжения, полосу.
Воскресенье. Мистер Брэдли сидит, по своему неизменяемому обычаю, закинув ногу на ногу. Напротив него, около часа назад, сидел Человек в Чёрном. Выжигал с своего кресла психолога, расспрашивая о состоянии дочери. Мистер Купер выбрал именно этого человека по одной простой причине - однокурсники. Эти два парня учились вместе в колледже, а заодно и заручились поддержкой друг друга. Сейчас - сидит его дочь. Её положение один в один копирует отцовское. Высоко-вздёрнутый подбородок, ровная осанка, нога на ногу, голова слегка наклонена в правую сторону - слушает внимательно, изредка моргая. В глазах поблёскивает болезненный огонёк, а пальцы рук сцеплены до побеления косточек. Томасу кажется, что он сквозь кожу, видит трещины в костях. Психолог подкусывает губу. Скользя взглядом по оголённой шее, помнящей остервенелые шистадовские поцелуи и покусывания. Несколько ярких засосов. Она не скрывает чужое присутствие на своём теле. - Так, вы, оказывается, однокурсник моего отца? - Томасу кажется, что она ухмыляется с некой горечью. - И что? - сегодня он намерен задавать вопросы. - Вы, верно, полагаете, что я буду вам что-то рассказывать? - рыжая не меняет своего положения. - Я не раскрываю наши беседы твоему отцу, - Томас опасно подаётся вперёд, облизывая пересохшие губы. Отметины на её шее - перебор для него. Она выглядит так по-блядски сексуально. - Возможно, я даже поверю, - резко подаётся она вперед, в то время, как их носы застывают друг от друга в миллиметре. Дэйна усмехается в губы психолога и со скучающим видом откидывается на спинку кресла. Тоже делает и Томас, проводя большим пальцем, по нижней губе. - У тебя появился молодой человек? - спрашивает он, слегка раскачивая левую стопу в стороны. Её ключицы дёргаются, а скомканное "Нет" доносится до его ушей. Томас делает маленькую пометку на белоснежном листе: "Ключицы". Вспомнив, что это он уже писал, мужчина быстро переворачивает листы на планшетке, просматривая скользящим взглядом содержимое. "Лучший друг брата - болезненное передёргивание ключицами". Мужчина поднимает серьёзный взгляд на девушку. - Вы, ведь, и без моего объяснения всё поняли, - спокойные слова даются ей крайне тяжело, только потому что костяшки пальцев сейчас прорежут кожу. Вот-вот потечёт красная вязкая жидкость. - Ты должна открыться мне, только тогда я смогу тебе помочь, - мужчина со вздохом откладывает планшетку, продвигаясь к девушке и аккуратно расцепляя плотный замок из пальцев. Ему жалко ее кожу, черт побери. - А если мне не нужна помощь? - при слове "помощь" Дэйл морщится так, будто обожгла пальцы о раскалённую сковороду. - Тогда я говорю твоему отцу, что ты здорова, мы прекращаем наши встречи, и он сворачивает мне голову, когда в один прекрасный момент ты решишь сорваться или закрыться в себе. Ты хочешь взорваться, как атомная бомба? - Мне очень трудно чувствовать, - говорит девушка с трудом. - Мне на многое безразлично. И это, - она дотрагивается до засосов на шее, - на это т..тоже. - Прекрати врать самой себе, - мужчина отпускает руки пациентки. - Расскажи, что произошло. - То, что должно было произойти между нами, - Дэйна поддаётся. Дэйна раскрывается. - Вы не имейте в виду, что вы такой плохой психолог, но я хочу завершить наши занятия. - Но... - Послушайте. Я хочу перевести их в другой уровень. Уровень незнания отца. Вы говорите ему, что я полностью здорова. И я вас нанимаю. - Ты уверена, что хочешь сделать именно так? - удивлённо вздергивает брови, ослабляя галстук. - Да, - говорит девушка. - И, знайте, во мне нет какой-либо удивительной истории о том, почему я стала такой. Меня любят родители, брат; я не нуждаюсь ни в чём. Нет друзей? Так их ни у кого, по сути своей, нет. Это редкость. В моём роду никто ничем не страдал. Я это я. Абсолютно нормальная, психологически здоровая, - она снова передёргивает ключицами и правой рукой поправляет волосы. - Я верю тебе, - кристально голубые глаза с трудом отрываются от засосов. - Ты абсолютно здорова по сравнению с остальными моими клиентами, но давай только разберёмся с твоим "ничего не чувствую", хорошо? - Хорошо, - на секунду Брэдли кажется, что она максимально искренне улыбается ему. - Но, уже 16.00. До свидания, - он не успевает и моргнуть, как Дэйна Купер исчезает. Чёртова девчонка! Девушка так и остаётся стоять у двери в кабинет психолога, прислонившись затылком к ней. Рука взмывается к шее. Затем резкий выдох и цоканье невысокого каблука вниз по лестнице. -Мечтаешь, когда всё это уже закончится? - бархатистый голос Кристофера растекается в ней. Купер сидит, скучающе царапая ногтем бокал с шампанским. Кажется, этот приём длится вечность, а Кристофер Шистад так настойчиво и запредельно близко к ней. Он одет с иголочки, как и всегда. Его карий взгляд сегодня ещё более ласков и нежен, будто его в один щелчок пальцев подменили и сделали нормальным. От него разит алкоголем и дорогим парфюмом. Пальцы с лёгкостью и бесцеремонностью подцепляют клубнику и отправляют в рот. - Ты забыл нормы этикета? - вспыхивает взгляд Дэйны. Кристофер расплывается в мальчишеской улыбке. - Педантка, - с набитым ртом говорит он, продолжая издеваться над рыжей. - Сбежим отсюда? - предлагает Дэйл. - Всё, чего пожелает моя королева, - Шистад обворожительно улыбается, поднимаясь и протягивая ей руку. - Есть у меня одно место, - в глазах вспыхивает хитрый огонь. Дом Шистадов на фьордах. Кристофер, по праву, считает этот маленький уютный домик своим. Теодору нравится больше в фамильном доме, а Оддманд давно перестал здесь появляться, отдав ключи и право на этот дом Кристоферу. Местность, как считал Кристофер, тут уникальная. Всегда прохладно от воды, повсюду горы, с которых во фьорд стекает тонкое журчащее серебро. Зелёные насаждения. Его душа живёт здесь. Это место знает только одну девушку - Дэйну Купер. Если Крис что-то и знает, так это то, что свою душу он готов делить только с Купер. Здесь всё жило ими, стены дома хранили тысячи их тайн: первый совершенно случайный прошлогодний поцелуй под омелой, её звонкий смех, его добродушные шутки. Здесь не было проблем. Не было того образа вечного Пенетратора. Зато был тот самый, по-настоящему живой, Крис Шистад. - Тут ничего не изменилось, - на выдохе говорит Дэйна, проводя ладонью по камину. Взгляд цепляется за фотографии: на первой - Оддманд, Теодор и Крис, на второй - Йен и Крис сидят на своих первых машинах, а на третьей - они с Дэй. Рыжая дразня показывает язык, а Кристофер весело смеётся. Так тепло и семейно, что сердце рыжей начинает биться в три раза быстрее. - И так же никого не бывает, - тихо добавляет Кристофер. Дэйне не надо объяснять, что именно он имеет в виду. Чёрный взгляд устремляется на огромное панорамное окно, вдалеке виднеется ночной город, а внизу на месте чёрной впадины - на самом деле вода. Крис подходит к девушке со спины. - Невероятно красиво, - шепчет она. - Красивее только ты, - его дыхание вновь обжигает кожу. - Крис, не нужно, - голос слегка срывается. - Я не прикоснусь к тебе, пока ты этого не захочешь, - он проводит носом по шее девушки. - Я не твои куклы, Шистад, - презрительно фыркает Дэй. - Нет, ты единственная, кому я доверяю больше, чем себе, - руки Кристофера собственнически окольцовывают талию. - Ты полагаешь, что я поведусь на это? - девушка резко разворачивается к нему лицом. Их глаза встречаются, пламя вспыхивает, нефть поглощает его разум, затекая попутно в органы, добираясь и утягивая сердце в темноту. - Ты дьявольски прав. - Я дьявольски ваш, моя королева, - шепчет он. Она понимает, что в нем живёт алкоголь. Её губы накрывают его, а пальцы оказываются в волосах. Пальцы жжёт, будто она сжимает огонь в ладонях. Кристофер прикусывает нижнюю губу, улыбаясь сквозь поцелуй. Сегодня она его. Как и обещала. Атласное платье соскальзывает с девушки, оставляя её лишь в белых кружевных трусиках и таком же топе. Крис ногой отшвыривает платье в сторону, прижимая девушку к холодному панорамному стеклу. Приятный холод на разгоряченное тело пронизывает всё: от ягодиц до лопаток. Девушка освобождает Шистада от пиджака, далее аккуратно скользя пальцами по пуговицам жилетки. Молодой человек с резкостью разворачивает хрупкое тело, одаривая ягодицы остервенелым ударом. Рваный поцелуй выбивает землю из-под ног, заставляя подняться на носочки и впиться в его губы с двойной силой, обняв своими ладошками лицо парня. Он отрывается от неё, смотря её любимой улыбкой - той самой, при которой ямочки врезаются в щёки, а десна сверкают звёздной россыпью. Тянет наверх, за собой, она поддаётся; со стороны может казаться, что они поднимаются наверх, но сердце, своим глухим отзвоном, скандирует совершенно обратное: в н и з, в н и з, в н и з. <center>Он грубо кидает её на кровать, расстёгивая ремень брюк. Вот она: рядом, живая, такая его и не его одновременно. Только руку протяни - и он протягивает, покрывая заодно тело россыпью кротких поцелуев. От грубой нежности девушка готова выть и строить пропасть между поясницей и кроватью гребанную вечность. Он внутри неё заставляет органы сжиматься, пожирая её тело укус за укусом, разрывая такую идеальную плоть ожесточёнными движениями и нежными поцелуями. В его глазах сейчас целая вселенная, такая далёкая и такая прекрасная. В данный момент не важно ничего, кроме них. День, ночь - всё это время уходит на дальний план. Всё окружающее их за этим домиком на фьорде - неважное, не имеющее малейшего смысла, ничтожное. Всё, что было "до", словно быстрорастворимый кофе - так же отвратно и безвкусно. Есть только искра его шоколадных глаз, которая попав в чёрные озёра нефти разгорается всепоглощающим огнём.
Кристофер открывает глаза. Вокруг него темнота, шторы задёрнуты. За ними - уже вечер. На прикроватной тумбочке бережно стоит стакан с водой и лежат таблетки. Теодор. Кристофер добродушно улыбается, но улыбка быстро сходит с лица, как только он вспоминает события прошедшего дня, а затем и последствия в виде ночи. - Грёбанный мудак, - срывается с его губ в глубь комнаты. Он даже не помнит, как очутился дома, но в отчетливых красках - каждую миллисекунду в домике. На всякий случай проверяет телефон. Сообщения от Йена, из чата Пенетраторов, от нескольких левых девушек. Её присутствие только в его голове и лёгких. Всё замнётся, - думает Кристофер Шистад, мысленно меняя букву "м" на букву "г". Ему кажется эта игра букв весьма ироничной. Да, и вообще, жизнь - одна сплошная ирония.мне огонь ee пальцы жег, я еe на руках носил обещал ей звезду у ног, а любить — не хватило сил.