Дьявольски ваш.

Дравитовый взгляд слегка сощуривается. Она, видимо, шутит. Конечно, шутит, для того, чтобы снова сбежать. Челюсть Кристофера плотно сжимается, когда рыжая оседает на стул, закусывая губу с такой силой, что кожная ткань слегка надрывается и между зубами сверкает едва заметная струйка крови. Ни тени улыбки. - А... - Кристофер и рад бы что-нибудь сказать, да только что не знает. А она сидит, не поднимая своего взгляда, избегая турмалина, прячась в чёрных бархатных ресницах. Стоила ли игра свеч? Тот ли он, кому можно сказать? Кажется, вены на руках вздуваются с заметной скоростью; он совершенно ничего не понимает, медленно разворачиваясь на пятках к кухне. Из мини-бара появляется виски, до уха рыжеволосой отдалённо долетает глуховатый звон хрусталя и характерный звук открытия бутылки. Он не знает как реагировать на это, слова застревают где-то в гортани, а последняя клетка мозга всё ещё верит в то, что это шутка. - Я понимаю, что это сложно переварить, -с трудом подбирая слова, а вместе с тем и ноги на стуле, говорит она. - Пока я ничего не могу переварить, - сдержанно произносит Кристофер. В его голове с безбашенной скоростью летят догадки. Он только подталкивает к ней стакан. Рыжая отпивает, сильно щурясь. Шистад почему-то усмехается, а она, глядя на него хочет удариться в православную веру и перекреститься раз пять. Он сам сейчас выглядит не хуже убийцы. - Я не знаю с чего мне начать, - судорожно выдыхает она. - Предлагаю начать сначала. Как тебе идейка? - он наклоняет голову на бок. Кто бы помог подумать вообще, что это сейчас происходит в его домике на фьордах. Несколько минут назад ему было спокойно, когда руки изучали тело; несколько часов назад он радовался своему фееричному "крещению", за что получил похвалы от отца и мистера Купера. А сейчас, в данный момент, всё опять рушится. - Всё началось с этого, - рыжая слегка отворачивается, собирая пышные рыжие волосы наверх. Около линии роста волос, на шею спускается маленькая полосочка китайских букв, всегда незаметная из-за волос. フォックス - что это значит - Кристофер догадывается тут же. Отец рассказывал, что все члены группировки набивают себе свои позывные. - Мне казалось это жутко остроумным, - Кристофер чувствует, как она улыбается. Не удержавшись он проводит указательным пальцем по надписи вниз. - Лисёнок, - тихо прибавляет Дэйна. - Так всегда называл меня Обье. С первого дня нашего знакомства с ним. Это его "Привет, Лисёнок", кривоватая улыбка и взгляд переливающийся шипами от роз - навсегда останется под кожей рыжей. Кристофер видит, как тепло она отзывается о Харрингтоне того времени, периода Берлина. А Купер, как на исповеди выдаёт всё: от начала Якудз до начала отношений, с человеком, который внушал изначальео только добро и трепет. - Я думала, что он-лучшее, что я встречала в своей жизни. Мне было пятнадцать, а он был чем-то вроде Бога для меня. Ему и Йену давали слишком много власти. И ни один из них этого испытания не прошёл, - она снова нервически передёргивает ключицами, осмеливаясь взглянуть в турмалиновые глаза. Она снова нервически отпивает, набираясь смелости из стакана. - Мы встречались с ним около полугода. Первый месяц - был тотальным счастьем, а затем, - Кристофер напрягается. Он то считал, что он единственный и неповторимый, не вдаваясь в подробности жизни рыжей так, как надо было. - Затем они превратились в токсичные отношения. - Это как? - единственное, что спрашивает Шистад, весь поглащенный то ли уколом ревности, то ли вины. - Тебе ли не знать, как это? - чёрные глаза сверкают непонятным для Кристофера огнём. - Это, - успокоившись продолжает Дэйна, - это, когда один вроде как любит, а другой любит других. Это, когда тебя берут без твоего согласия. Когда начинают болеть тобой настолько сильно, что причиняют этим боль. Когда Обье уехал в Осло по делам отца - я словно начала заново дышать. - Когда ты стала так бояться меня? - его волосы ещё пахнут краской безумия, в котором она больше не сомневается ни на секунду. - С чего ты взял, что я тебя боюсь? - кажется, рыжая собирает последние силы отваги и храбрости. Внутри всё буквально скандирует: будь как твой отец. - Твои глаза, они светлее и осторожнее, чем обычно, - синие волосы Обье мелькают в отражении эскалатора аэропорта. Он еще не привык к таким ярким волосам, слегка поджимая губы, когда видит их. - Я не буду скучать по тебе, если ты об этом, - стервозно усмехается Дэйна. Сейчас она в безопасности. Здесь Максимилиан, при котором Обье не посмеет даже кончиком ногтя прикоснуться к ней. И повезло же выбрать не того брата. Глаза Харрингтона вспыхивают и он зачесывает руками свежестью окрашенные голубые волосы на затылок. - Мы ведь ещё увидимся, - он проводит носом по её скуле томно дыша. - Я буду ждать в Осло, лисёнок, - оставляет рваный поцелуй на покусанных губах. - Кажется, объявили твой рейс, - слегка хрипловато говорит девушка. Обье Харрингтон - ее ночной кошмар. До жути привлекательный, сексуальный ночной кошмар. - Останься такой же колючей, любимая, - он крепко прижимает её к себе. - Запомни, ты теперь навсегда моя, даже если выйдешь за моего братца. Я. Твой. Ночной. Кошмар, - голос устрашающе пуст, но не весомый поцелуй в висок ясно даёт понять, что синеволосый слаб как никогда, что дрожь в его грудной клетке уже не скроют яркие волосы. - Я надеюсь, это ваша последняя встреча? - слышит рыжая над своим ухом голос Макса. - Да, - кожа ещё чувствует гооячее дыхание его брата. - Я больше не поддаюсь его влиянию. - Иронично, - поджимает губы Скарсгард. - Что именно? - дёргает бровью Дэй. - Стерва влюбилась и даёт себе клятву не поддаваться Обье. А, ведь, он тот - из-за кого твою спину чуть ли не по кусочкам собирали. - Я терпеть не могу твоего брата. Если мы встретимся вновь, он столкнётся с новой нормой поведения. Как и ты. - Норма поведения твоего отца? - хмыкает Скарсгард. - Да, - Дэйна закутывается в удлиненную вязанную кофту. - Никто из вас не посмеет меня и пальцем тронуть, уяснил? - глаза лисицы сверкают чёрным пламенем. - Милая, я не собирался тебя трогать. Я пытался тебя защитить, - Макс насмешливо смотрит на неё. Ведь, рыжая и сама прекрасно это знает. - Твоя защита сработала как-то во вред Фр... - девушка тут же осекается, видя его потемневший взгляд. - Выбирать, знаешь ли, не приходилось, - фыркает Макс, разворачиваясь на пятках. Он снова даёт ей время всё осмыслить. - Макс, - тихо говорит Дэйл, в надежде, что он услышит ее и снова повернётся. А он слышит и делает шаг в своём направлении. Иначе не сдержится и прижмёт к себе её прямо здесь, при этой горе компании: его родителях, её отце и Йене, который так пристально разбирает взглядом каждую секунду. С той ночи - это первый раз как они заговорили друг с другом. Обье и Макс приходили в больницу к Дэйл, но лишь многозначительно молчали, смотря на её отвёрнутый затылок от них. Йентани всё это время просидел в кресле палаты, не сотрясая своими голосовыми вибрациями воздуха. Будь их воля, они даже и не появились бы провожать Обье, но их воля уходит в отставку, каждый раз, когда приходят отцы. Кристофер многозначительно молчит, выслушав всю историю от начала до конца. В чём заключалась многозначительность его молчания он не понимал и сам. Ситуация патовая, как сказал бы его отец. А Дэйна всё так же сидит напротив со стаканом, в котором алкоголь граничит наполовину с солью. Сейчас его карий взгляд складывает ситуацию, как пазлы. Частичка за частичкой выстраивает в его голове полную картину. Неконтролируемая злость накатывает быстрее алкогольного опьянения. За что? За то, что она ничего ему не сказала? А чем тогда он с этими приступами лучше Обье? Только хуже. - Ты никого не убивала, - Крис протягивает свою руку к её, поглаживания большим пальцем тыльную сторону ладони. - Крис, я была там. Была, - почти не слышно говорит девушка. - Я сдуру решила рассказать всё отцу, думала, он поможет. Но, знаешь, что он сделал? Он отослал от меня Йена сюда! Он заставил бросить гимнастику "ради бизнеса", приезжать сюда на каникулы! Каждый раз, когда мы оставались один на один, он спрашивал: "Как поживает Франклин?". Он засунул меня к психотерапевту, узнать пройду ли я проверку или расскажу обо всём Брэдли! Когда я объявила о том, что больше не буду с Обье - он решил сделать меня трофеем! А когда узнал, что я влюбилась в того, кто меня выиграл, то воссоздал ситуацию один в один, как была с Франклином! - Дэйна так резко вырывает руку, что опракидывает стакан. Хрусталь разбивается на частички так же быстро, как Кристофер пытается осознать неожиданно быстрый поток речи. - Он просто хочет, чтобы ты была сильной, - Шистад не знает, что нужно сказать кроме этого. Он с ужасом осознаёт, что одобряет все действия Купера. И сделал бы точно так же, попав в такую ситуацию. Резко Шистад выпрямляется, будто маленькая ладошка даёт ему пощёчину. - Подожди, что ты сказала? Чёрт, нет, только не это. - Что? - Дэйл наконец поднимает на него глаза, осознавая весь свой маленький монолог. Чёрт, вот дура. - Я не считаю тебя трофеем, - серьёзно смотрит Шистад. Признаться честно, Купер думала, что он больше зацепился за слова о её любви к нему. Только Кристофер, как отличник у учителя мистер Купера, делает ход конём. - Нужно называть вещи своими именами, - хмыкает Дэйна. - И я называю, - Кристофер встаёт с барного стула, обходя стойку, идя прямо за спину рыжей. - Ты не трофей, слышишь? Длинные мужские пальцы Шистада пропускают сквозь огненные волосы. Аккуратно перекладывают их на левую сторону, проводя по шее подушечками пальцев. - Твой отец - делает все, чтобы быть уверенным в тебе, - Кристофер говорит осторожно, но понимает, что рыжая во многом солидарна с суждением парня, - может, он и не самый хороший человек, но тебя любит. Короткое "я знаю" и резкий выдох. Кажется, виноватый дух её больной души наконец-то освободился. - Итак? - приподнимает свои тёмные брови Йен, сидя за столом в столовой колледжа. В окна настойчиво пробиваются яркие солнечные лучи - предвестники марта. - Ита-а-ак? - ловит на себе взгляд Йена Крис. Толстовка Пенетратора спустя пол месяца начала неприятно жечь в области серебристых букв. И как Купер с этим справляется? - Так что у вас с моей сестрой? - рыжий интуитивно кидает взгляд на пустой стол. И вообще, если бы они не прогуляли пару, в столовой было бы намного больше людей. - Йен, мы проходили это, - устало закатывает глаза Кристофер. - Ну, если учесть новые обстоятельства, приправить их обязанностью перед отцами и... - И оставь своё красноречие при себе, - сверкает глазами брюнет. - Она опять очень часто зависает у тебя и сдаётся мне вы там не чаи гоняете, -хмыкает Купер. Тяжёлый взгляд Шистада испепеляет друга сидящего напротив. - Почему вы просто не можете быть вместе? Вам уже всё для этого сделали, - закатывает глаза Йен, не выдержав. Он говорил с сестрой. И причиной их недоотношений, к его удивлению, оказалась не она с бывшей зависимостью к Обье. Сам Кристофер рубил все концы с плеча, не давая даже малейшей надежды. - Правда тебя разочарует, бро, - хмыкает брюнет. - Не уж то? -дергает бровью рыжий. - Я не контролирую себя, окей? Шлюха, которая меня родила - шизанутая сука, с неконтролируемыми приступами агрессии. Я такой же. А знаешь что еще? Мне это нравится. Ровно, как любое решение, принятое вашим отцом! Я боюсь, что когда-нибудь, я сорвусь или подниму руку на нее. Или на будущих детей! И меня никто не переубедит, что это не правильно, если я буду считать это правильным! Так лучше? - Крис с шумом отодвигается от стола, смотря перед собой в одну точку, будто жалея о сказанном. Желваки несколько раз заходят за скулы. - А ещё она всё рассказала мне, - тихо добавляет Кристофер. Йен непонимающе поднимает голову. - И под термином всё, я имею в виду всё об её жизни. - Чего?! - Йен, включись уже, а! Рыжий с секунду внимательно смотрит на друга, но ответить ничего не успевает- в столовую буквально врываются Пенетраторы, окутанные в яркий смех. Шистад видит только то, как его друг сжимает вилку до побеления костяшек. - У вас романтик? - падает на стул Энди. Окинув двух парней беглымы взглядами, ребята начинают смеяться. - А вот и шутник Энди, -Кристофер откидывается на спинку стула, замечая как в столовой появляются яркие волосы Купер. Неосознанно он проводит ее от массивной деревянной двери до столика напротив стола Пенетраторов. Заметив такой заинтересованный взгляд Кристофера, девушка уверенно машет ладошкой всем ребятам, мило улыбаясь только Кристоферу. Уголок его губы так не вовремя ползёт вверх, что брюнет быстро хватает бутылку с водой, обнимая губами горлышко. - Вау! - только и выдаёт восхищенно Андреас. Йентани знаками показывает ему непременно замолчать, но Моена уже не остановить. - Сам Кристофер Шистад по уши и бесповоротно влюбился, - щебечет голубоглазый под улыбки парней. - До взрыва: три... - тихо шепчет Тор Йену, чьи губы тут же пытаются сдержать смех. - Смотри, вот это стрела Купидона, я собственноручно запускаю ее от тебя к Купер, - продолжает Моен заливаться, пока глаза Кристофера темнеют. - Два... - перехватывает счет Тора Йентани. - Что такое Крис? Как порозовели твои щёчки! - Один, - Тор и Йен говорят это неосознанно вместе под гулкий скрип отодвигающегося стула. - Моен, беги! - резкий выпад на стол, опираясь двумя руками. Глаза Шистада горят задорный огнём. - Да ладно тебе, ты не будешь меня догонять. Узы любви мешают тебе двигаться, не посмотрев на неё, - Энди прозорливо улыбается. - Проверим? - Кристофер дёргает левой бровью, смотря как Андреас медленно поднимается со стула. - Ты только представь, что она о тебе подумает! - строит страшные глаза Моен. - Тебе конец, - усмехается Шистад, срываясь вслед за Моеном. - Вот придурки! - хохочет Йентани, инстинктивно ища глаза сестры. Та едва сдерживает улыбку, это заставляет Йена рассмеяться ещё сильнее. Кэйетан словно статуя из мрамора сидит на уютном диване в доме детей. Около окна стоит его жена, угрюмо вглядываясь в плотность стекла. - Всё идёт не по плану, - тихо говорит женщина себе под нос. - Не переживай, Софи. Всё закончится не успев начаться, - только мужчине и самому в это не особо верится. В последнее время роль неприступного эгоиста-дьявола даётся ему слишком тяжело; взгляды детей иной раз заставляют душе говорить, что она ещё есть. Большую часть жизни он делал так, чтобы Йентани и Дэйне ничего не угрожало в мире огромных зубастых акул, и, по большей мере, это получалось. О способах получения мы конечно умалчиваем. - Кэй, ты не можешь под конец года взять их за шкирку и отправить в Берлин! - голос женщины наконец крепнет, но мужчина видит дрожь под коленками. - Могу, - довольно улыбается мужчина. - Прекрати быть таким бесчувственным сухарём! - миссис Купер, словно ураган, сокращает расстояние между ней и мужем. Возможно, она даже бросилась бы расцарапывать его лицо. - Немедленно успокойся, - шипит мистер Купер. - Ты! Ты обещал, что у них не будет проблем из-за этого Франклина! А в итоге суд пересматривает это дело?! - Софи, понизь голос ровно на два тона, - Кэйетан слегка хмурится, в голосе сталь. Терпеть не может так разговаривать с ней, но сейчас семье нужна стальная, хоть и бесчувственная, опора. Никаких истерик и эмоций в целом. - Пап? Мам? - в коридоре появляется парень, держа в руках тёплую толстовку и ключи от машины. Какого черта они здесь? Пролетает в его рыжей голове. Он замечает крайне встревоженное лицо матери, и стальной взгляд чёрных глаз отца. Мужчина напряжён настолько, что лицо выглядит чересчур расслабленным. - Вы что-то зачастили, - добродушно улыбается Йен, но реакцию от родителей не получает. Они смотрят на него, словно на призрака. - У нас кто-то умер? - да, твоя попытка вывести их на улыбки. Йен пожимает плечами, проходя в гостиную. Ещё раз оглянув родителей, которые, казалось, даже и с места не сдвинулись, он закатывает глаза, направляясь к лестнице. - Тебя никто не отпускал наверх, - властный голос отца упирается прямо в лопатки сына. - Не знал, что передвигаюсь по своему дому только тогда, когда ты скажешь, - усмехается рыжий. - Он будет твоим, когда ты заработаешь на него, - довольно поджимает губы Кэйетан. Йентани вымученно улыбается, разворачиваясь на пятках и размеренно подходит к креслу напротив отца. - Йен, ты дома? - слышится из коридора голос девушки. - Кхм, да! - якобы сначала "прочищая" горло, а только потом подтверждает своё присутствие. Родители в доме. - Мамочка! - девушка радостно целует сначала мать. -Папочка! - затем отца. Йен едва заметно усмехается, сводя густые брови к переносице. Как интересно Крис влияет на неё, подумать только. - Чем обязаны? - спокойно улыбается Дэйна, присаживаясь на подлокотник кресла брата. Шистад и правда заставил смотреть на отца другими глазами. Йентани слегка щипает сестру за бок. - На следующей неделе вы летите в Берлин, -твёрдо заявляет глава семьи, поправляя идеально черный пиджак. -Чего?! -в один голос притягивают близнецы. - Быть точнее, летит так же Обье. Максимилиан встретит вас там. - Позвольте спросить, зачем? - глаза Йена темнеют со скоростью нажатия на курок. - В суд. Дело по поводу Франклина снова возобновили. И вы должны дать те же показания, что и в прошлый раз. Вас там не было, машины не ваши, так как вам не принадлежат. Ты, Обье и Макс ехали забирать Дэйну с тренировки. На которой она сделала неудачный элемент, в следствии чего упала и повредила спину, - сложив руки на колени, говорит женщина. - С чего бы дело по Франклину снова возобновлять? - стервозно поджимает губы Дэй под восхищённый взгляд отца и более ошалелый - брата. Это когда это она успела научиться так спокойно обо всём говорить, да ещё и имя произносить? - Скажите спасибо этому дотошному адвокатишке их семьи. Нужно было его еще тогда убить, а не действовать тактикой запугивания, да, Софи? - вздергивает бровь мужчина. - Нет. Мы сможем отбить нападки мирным путём, - властно смотрит на него Софи. - Мы поедем, - гордо вскидывает подбородок Йен. -Что? Для чего? Мусолить тысячу раз одну и ту же тему? Если бы нас посчитали виновными - мы бы уже рисовали палочки на стенах тюрьмы! Кэйетан с любопытством наблюдает за дочерью. Пока она изнутри слегка прикусывает щёки, и изо всех сил старается не передёрнуть ключицами. - Вы поедете в любом случае, - мужчина проводит большим пальцем по нижней губе. - Ладно он! Почему ты не можешь встать на мою сторону? - зло оборачивается на брата рыжая, рассекая воздух длинными волосами. Терпение парня, находящееся и без того на пределе, лопается как градусник с ртутью. - Я всегда на твоей стороне, когда ты не ведёшь себя как сука, - совершенно спокойно (снаружи) переводит тяжёлый взгляд на сестру. Кэйетана явно забавит эта ситуация. Как удивительно они двое похожи на него. - Что?! - одновременно вырывается у Софи и Дэйны. - Никаких сук в этом доме, ты меня понял, молодой человек? - угрожающе выставляет указательный палец на сына. - А ты уже уезжаешь? - левая бровь парня стремительно взлетает вверх. Бархатистый смех мистера Купера и несколько хлопков в ладоши, заставляют всех посмотреть в его сторону. - Раз этот вопрос закрыт, то предлагаю поесть пиццы в Мангиамо. Я жутко голоден, - задорно протягивает мужчина, будто несколько секунд назад он не сидел на этом диване с видом серийного убийцы, будто никто не пререкался словами и убийственными взглядами. - Хочу сырную, - игриво дёргает бровью Софи, которой такая обстановка, так же как и главе семейства, импонирует. - Нет уж, пепперони, - сначала поднимает с подоконника сестру, а затем встаёт сам Йен, держа Дэйну за руку. Куперы. Далеко не образцово- показательная семья. Со стороны никогда не поймёшь любят ли они друг друга, или хранят пистолеты под подушками, чтобы в любой момент запустить пулю в лоб. По их венам течёт безумие вместо крови. То, что так нравится им.