Bad liar

Как и ожидалось, Мина уехала без него, посчитав, что им действительно нужно отдохнуть. Чжухону даже нравился такой расклад, ведь теперь у него появилось время, которое он хочет провести в полнейшем одиночестве. Хотелось просто погулять вдоль дорог ночного Сеула, принять некоторые изменения в себе и найти своего истинного, перед которым следует как можно скорее извиниться, ведь он единственный, кто заслуживает этого. Единственный, кто действительно терпел до самого конца, невзирая на то, что между ними все конечно. Ли слабо улыбается себе, все-таки прорисовывая в голове образ незнакомца, на лице которого играет светлая улыбка, отдающая Чжухону исключительно тепло. От подобного парень теряется, все-таки испытывая весь спектр эмоций, изредка хмурясь. На его плечи упали не только свои чувства, но и чужие, которые он с радостью готов принять к себе, добавить в свое сердце, как это сделал его соулмейт. Он не сразу замечает того, как оказывается на довольно-таки знакомой улицы, где он частенько зависал с Чангюном, будучи всего лишь старшеклассником, которому не хочется сидеть на шеи своего родителя. Парень оглядывается по сторонам, цепляется блуждающим взглядом за небольшой магазинчик, всем телом чувствуя, как волна ностальгии сковала его.  — Хен, ты должен поесть, — с укором отметил Чангюн, подлетевший к Чжухону с едой, неприкрыто наблюдавший за тем, как старший неодобрительно хмурился, но принимал пакет, наполненный всякими вкусностями.  — Ты ведь знаешь, я сам могу позаботиться о себе, я же старше, черт возьми, — недовольно ворчал темноволосый парень, одарив Има дружеским щелбаном в лоб. Тот тихо хмыкнул, а затем первым вышел на улицу, придержав дверь для старшего.  — В последнее время, ты очень много работаешь, я не могу смотреть на то, как мой хен устает, — честно признался мальчишка, смущенно спрятав взгляд. — это нечестно, хен слишком крут. Чжухон лишь неловко откашливался, прекрасно осознав, что младший действительно волновался о нем. Щеки старшеклассника мгновенно заалели, предвещая за собой чертово стеснение. Ему правда нравилось слышать то, как Чангюн переживал, отчего сердце билось в два раза быстрее, напрочь позабыв о естественном ритме.  — Спасибо, Гюн-а, — поблагодарил парень, прикоснувшись рукой к его щеке. — В следующий раз хен отблагодарит тебя. Подобное действительно напоминало Чжухону о том, что его годы старшеклассника прошли не зря. С ним всегда находились близкие, включая Чангюна, который частенько навещал его на подработках, носил ему еду и даже сам готовил ее, однако подобный расклад он узнал лишь в конце выпускного класса, когда его судьба была уже предрещена. Этот черноволосый сорванец всегда заботился о нем, черт возьми, а Ли начал думать об этом только сейчас, когда за его спиной образовалась дыра недопонимания, засасывающая все приятные мгновения в себя. Он идет дальше, все-таки задумываясь о том, как же хорошо было в старших классах. Парень был достаточно умным, поэтому всегда находился в списках лучших учеников школы, прекрасно зная, что за это дают небольшую стипендию. Такие деньги нужны были Чжухону, отчего он часто помогал Иму, ведь тот не мог сосредоточиться в классе, прекрасно зная, что шум затмит его рассудок.  — Ты чего такой грустный? — напрямую поинтересовался старший, проследив за опустошенным взглядом Чангюна.  — Хен, я правда старался, — слабо прошептал уставший Им, недовольно прикусив губу, добавляя, — но я завалил тест по химии, мои родители придут в бешенство, когда узнают это.  — Оценка уже стоит в журнале? Тот отмахивается:  — Еще нет.  — Тогда как насчет того, чтобы я подготовил тебя к пересдаче? — предложил старшеклассник, доверчиво улыбаясь своему тонсену. — Я покажу тебе секретный способ, который нам не показывал Ким сонсенним!  — Правда? — не веря, Чангюн остановился, получив в ответ лишь одобрительный кивок, из-за которого мальчишка мгновенно обхватил чужие плечи, обнимая. — Спасибо, хен! И ведь точно, младший частенько получал плохие оценки, а Чжухон вытаскивал его наверх, благодаря чему тот окончил школу с золотой медалью, как и сам Ли. Было приятно осознавать, что его помощь действительно давала плоды, и мальчишка вырос таким внимательным парнем, на лице которого всегда играли искренние эмоции. Чангюн… Он ведь всегда был рядом, да? Даже тогда, когда Чжухону исполнилось восемнадцать, а метка на его теле так и не появилась. Он так волновался за то, что черноволосый может разочароваться в нем, отчего и скрывал настоящие чувства, всем видом показав, что с ним все в порядке, что человек, предписанный судьбой, действительно ждет его.  — Хен, скажи, что ты теперь чувствуешь? — в какой-то момент спросил Чангюн, неловко потупив взгляд.  — Сложно объяснить, но с меткой мне стало легче, — на ходу придумал Ли, сдерживая порыв непростительной боли. — Я очень надеюсь, что мой истинный чувствует тоже самое.  — Понятно, — тихо выдал юноша, на что Чжухон хмыкнув, запрокинул руку через шею младшего, притянув того ближе к себе. Его губы оказались возле щеки тонсена, отчего тот удивленно распахнул глаза пошире, невольно замерев от такой непредвиденного жеста. Ему, честно говоря, нравилось то, что между ними частенько проскальзывают такие моменты, однако хотелось большего, но младший никогда не сможет получить подобное от хена, ведь тот ожидает уж точно не его.  — Просто дождись своего соулмейта, хорошо? Не разводи панику, мелкий. Губы изредка проходятся по покрасневшей щеке, но хен даже не представляет того, что происходит на душе младшего. Он буквально заигрывал с ним, но все гораздо иначе, это просто прикосновение, не более, ведь так?  — У-угу, — кивнул Им, прикоснувшись к своей ключице. — Обязательно дождусь. Воспоминания резко прерываются, ибо Ли резко подмечает, что Чангюна слишком много. Им буквально в каждом уголку его воспоминаний, на его лице всегда играет преданная (влюбленная) улыбка, а глаза излучают тепло, и Чжухону кажется, что это чересчур неправильно, ведь они не истинные, ведь так? Так какого черта он чувствует, как его сердце заходится в бешеном ритме, стоит лишь подумать о младшем, как о любимом человеке. Никакая Мина не могла сотворить с ним такое, но Им… Лишь одно присутствие или упоминания заставляли старшего покраснеть от переполненной любви. Он действительно влюблен в Чангюна, только из-за него юноша мог почувствовать необузданный прилив сил.  — К-какого черта? — потерянно шепчет Чжухон, всем телом чувствуя, как ключица буквально пылает, доставляя парню смешанные чувства паники и счастья. Он останавливается на своем пути, сдергивает ветровку и оттягивает ткань своей футболки, недоверчиво опустив взгляд. Быть может это действительно магия, неподвластная человеческому понимаю, но на теле парня происходит нечто непонятное, оставляющее за собой едва заметное сверкание и чужое имя, которое правда является любимым. Им Чангюн. Это то, что должно быть, никак иначе. На щеках появляется легкий румянец, Чжухон старается бежать как можно быстрее, чтобы поскорее оказаться в районе своего истинного. Ему хотелось признаться в своих чувствах не только ему, но и себе, от чего он спешил настолько, что даже не заметил, как перед ним остановилась машина, чуть ли не сбив его. Оно и понятно, парень действительно смотрит исключительно вперед, изредка моргает, но не теряет надежды на то, что Чангюн все еще готов выслушать его. Он бежит по лестнице, не дожидаясь чертово лифта, который отказывался входить в его ситуацию, посчитав, что человек сверху гораздо интереснее, чем сам Чжухон, которому пришлось преодолеть более ста ступеней. Однако боль в ногах не ощущается даже тогда, когда его запыхавшееся тело оказывается возле двери своего признанного соулмейта. Юноша старается отдышаться, натягивает светлую улыбку на лицо и стучится, считая, что в такое время Им может спать, не стоит пользоваться кодом на двери, который может не только разбудить его, но и напугать. Кулак проходится по двери, одарив опустошенный коридор непонятным стуком. Он проделывает подобный манер около трех раз, а затем слышит едва различимое копошение за дверью, предвкушая их дальнейший разговор. Дверь неожиданно для него открывается, на пороге вовсе не заспанный малыш, а Ю Кихен, на щеках которого блестят едва заметные слезы. За ним появляется Хосок, и Ли кажется, что атмосфера несколько ухудшилась, ведь Кихен шмыгнув, сделав неровный шаг к нему, чувствуя, как прилив ярости уходит в ладонь. Залепить пощечину хотелось неимоверно.  — Почему вы здесь? — с удивлением задается вопросом Чжухон, добавляя. — И где Чангюн?..  — Какое тебе дело? — Кихен язвительно улыбается ему, стараясь сдерживать очередной порыв слез. — Раньше тебя не интересовал подобный вопрос.  — Хен, ты сейчас забываешься, — хмурится младший. — Мне правда нужно поговорить с ним.  — О том, что вы истинные? — ухмылка мгновенно слетает с чужих губ, Ю остается совершенно потерянным. — Спешу тебя разочаровать, но я не позволю тебе увидеть его. Ли чувствовал злость. Чистую, незамутненную злость, однако перед ним его друг, отчего ему приходилось намертво замереть на месте и терпеть этот чертов взгляд, которым одаривал его зареванный от нервов Кихен. Позади парня Хосок мечется, тяжело вздыхая. Он обходит своего истинного, закрывает широкой спиной и советует тому заварить чай, а сам же остается рядом, вяло смаргивая. Он правда устал от всего, ему надоело наблюдать за тем, как страдает Им, а также и Кихен, у которого огромный пункт на жизнь младшего. Светловолосый переводит отстраненный взгляд на Чжухона, все-таки решаясь.  — Не думаю, что мы позволим тебе видеться с Чангюном.  — В смысле? И откуда вы знаете, что мы истинные?  — Ты, придурок, не поверил тому, что у него твое имя, — несдержанно выразился Вонхо, прикусив губу. — Не хочу признавать, но ты правда довел малыша, не думаю, что у вас будет еще возможность встретиться.  — Хен, не тебе это решать, мы обязаны быть вместе, — чуть ли не рычит младший, желая протиснуться между парнем и дверью, дабы увидеть своего соулмейта. Однако все идет иначе, Хосок довольно-таки сильный, из-за чего второй вновь возвращается на свое место, шатко замерев. Если бы не Кихен и положение в данный момент, сонбе бы точно устроил драку, только вот остальным это не очень-то понравится. Он упрямо прикрывает вход в квартиру, заявляя:  — Если не хочешь проблем, то уходи, Чжухон, Чангюна все равно здесь нет.  — Хосок, да как же ты не понимаешь…  — Это ты не понимаешь, — хрипит тот, заметив, как метка на чужом теле начала угасать. — Чангюн отказался от тебя, посчитав, что твое счастье важнее. И если ты еще готов бороться за него, то спешу тебя разочаровать, он начал реабилитацию.