У моря

      Стук в дверь в ночной тишине пустого дома кажется чем-то нереальным, фрагментом сна. Но вот Акаши разлепляет глаза, щурясь от света ночника и хрустя шеей — он уснул в кресле, читая книгу. И не мудрено, на часах уже почти час ночи.       Стук раздается снова, и уже более настойчиво, так что Сейджуро убеждает себя, что он проснулся и, сделав над собой усилие, спускается к входной двери.       Ниджимура. Сосед, что так любезно рассказал ему про окрестности и несколько раз поил чаем прежде. В принципе, Акаши и не мог ожидать кого-то еще, но Шузо, ломившийся к нему так настойчиво в поздний час, мог быть хотя бы встревоженным чем-нибудь. Но нет, его лицо было спокойным, только глаза, темно-серые, но теплые, заговорщески поблескивали. Или это привиделось после сна?       — Извини, ты уже спал? — ему совсем не жаль, и Акаши эта беспардонность немного злит.       — Да, и удивлен, что вы, Ниджимура-сан, — нет, — в подтверждение своих слов, Сейджуро сладко зевает, прикрывая рот ладонью. Несколько мгновений он с прищуром смотрит на соседа, нахохлившись от холода, обнимая себя за плечи.       — Что-то…       — У меня есть кое-что, что нельзя пропустить. Это не займет много времени, просто накинь что-то сверху, — Акаши злится еще больше от того, что его перебили да еще и указывают, что делать. Он уже собирается захлопнуть перед грубияном дверь и отправиться спать, но Ниджимура выглядит таким… Воодушевленным, что невольно становится интересно, что же заставило его пойти к соседу среди ночи и зачем-то позвать на улицу.       К черту, у него отпуск, еще выспится.       Акаши влезает в свои туфли и надевает сверху домашней футболки пальто, тут же запахнувшись.       Идут они молча: Акаши перебирает возможные варианты того, что «нельзя пропустить», а Ниджимура будто боится раскрыть сюрприз раньше времени. Однако Акаши чуть ли не вздыхает от разочарования, когда понимает, что они идут в сторону пляжа.       Но все мрачные мысли просто расстворяются, когда они наконец-таки выходят к морю.       Ветер разгоняет волны, расчесывая барашков еще в далеке, что осыпают берег кудрями пены. Конечно, это было и днем, но теперь вся толщ воды и гребни блестят, отражая красоту звезд. Далекие и холодные, они будто пытаются согреться в воде, зарываясь лучами в темные волны. Темные, как и их родной космос, но все же теплее него.       Завороженный этой красотой, Сейджуро подходит ближе (и плевать, что песок засыпается в туфли) и останавливается лишь когда брызги и край волны задевают носки. Ниждимура все так же молча стоит рядом, немного запрокинув голову, наверное, разглядывая созвездия. Акаши становится немного стыдно, что он так на него злился (хоть и только в мыслях), но старается не думать об этом и наслаждаться зрелищем.       Ноги провалились в песок, а под пальто немилосердно задувает ветер. От этого, конечно, становится холодно, аж до дрожи, но Сейджуро кажется, что тьма вокруг и морская пучина, слившиеся воедино, теперь утянули и его в свой водоворот. Он не дрожит, он колышится вместе с остальными волнами, ведомый ветром и своей собственной волей.       Внезапно сзади и по бокам становится гораздо теплее и немного тяжело — Ниджимура, расстегнувший собственную ветровку, обнимал его со спины.       — Если стоять так всю ночь, непременно подхватишь простуду, — Акаши отчего-то кажется, что Шузо когда-то так сделал.       Постепенно дрожь в теле успокаивается, и становится немного обидно просто смотреть, а не ощущать себя частью чего-то столь безграничного и прекрасного. Но ему тепло, и вдвойне теплее от того, что Шузо показал ему все это и теперь еще и грел, закрывая от прохладных порывов. Плевать, что разбудил, плевать, что переходит все границы приличия и личного пространства.       — Спасибо, Ниджимура-сан, здесь очень красиво, — Акаши, окончательно прощая его, откидывается назад, упираясь макушкой в чужое плечо. Ему не нужно отводить взгляд от пейзажа, чтобы понять, что Шузо улыбается.       — Всегда рад.       И лишь одна странная мысль остается в голове, словно ветер поднимая на дыбы догадки: даже если Шузо просто знает об этой красоте, хотел ли он сегодня показать ее именно ему, Сейджуро? И что может значить, если один человек разделяет прекрасное с кем-то другим?..       Новый ветер — горячее дыхание Шузо над самым ухом — лишь усиливал бурю в его голове и, возможно, сердце.