Замороженный Цветок

Тони всего лишь пять лет, об этом явно дают знать пять небольших фиолетовых цветков календулы, что причудливо раскинулись по его правой руке, так что даже, если он — юный вундеркинд — внезапно стал бы неспособен запоминать столь элементарные числа, то не ответить на этот вопрос было бы как минимум сложно. Но он не ответил. Всем его вниманием завладела чужая железная рука, что невольно вызвала два ярких чувства — восхищение и сочувствие, потому что не восхищаться этим изобретением попросту было невозможно, но, наверное, это больно, потерять свою руку и носить такую тяжесть вместо родной. Старк бы ещё порассуждал, да только его встряхнули, на удивление, достаточно аккуратно и снова повторили вопрос: — Сколько тебе лет? — голос звучит почти равнодушно, лишь слегка проскакивают раздражённые нотки. Тони, когда слышит такой голос от отца, обычно старается убраться подальше, но взгляд у мужчины не злой, скорее самую малость заметно тщательно подавляемое беспокойство. Тони не удивляется вслух такой настойчивости, хотя и считает странным, что мужчина не догадался посчитать цветы на его руке, всё-таки это было бы достовернее не то, что слов, но даже айди-карты, будь она у мальчика с собой. — Пять, — послушно отвечает малыш. — Мне пять лет. Взгляд у мужчины чуть рассеивается, словно он пытается решить сложную задачку. — Пять лет, — повторяет он для чего-то, кивает резко, но напряжённые ранее плечи заметно расслабляются. «Мы не убиваем детей». Мальчик шагает чуть ближе, всего на шаг. Это настораживает мужчину, но Тони поднимает руки, показывая, что безопасен. — Рука, — негромко говорит мальчик. — Твоя рука. Хочу посмотреть. Можно? Пожалуйста? Последнее звучит почти жалко. Тони в волнении закусывает губу. Он не должен. Он критически не должен говорить со странным мужчиной, не то, что просить потрогать чужую механизированную конечность. Отец был весьма однозначен в своих требованиях на случай его похищения: мальчик должен молчать, если не спросят, и в зависимости от того, что именно спросят — иногда игнорировать или увиливать, тянуть время, по возможности не злить похитителей, оставаться на месте. Сам по себе он ничего не представлял, но как наследник Говарда Старка был полезен, а значит убивать его на самом деле никто не стал бы, по крайней мере, так говорит отец. Но Тони было страшно, и, технически, это мужчина с потрясающе технологичной рукой вообще не относится к его похитителям, он наоборот перебил плохих парней и, получается, спас его. То, что мужчина был удивлён наличию ребёнка, дело десятое, по мнению маленького Старка. Тони делает ещё несколько шагов и, не встречая сопротивления, касается чужой руки. Металл приятно холодит кожу, и мальчик с видом опытного механика осматривает ту. «Мы не убиваем детей?» «Он не опасен» — Меня зовут Тони, а тебя? — начинает болтать Тони, чтобы отвлечь мужчину и тот не отобрал у него руку подольше. Тот выглядит задумчивым. «Имя?» — Зимний Солдат. — Это не имя, — фыркает мальчик. — Зимний Солдат, — отрезает мужчина. Тони торопливо кивает, а затем хмурится. — У тебя повреждены две пластины, — негромко говорит он, указывая на место у локтя. Зимний Солдат мысленно соглашается, рука действительно несколько сопротивляется при сгибании, но это не мешает выполнению миссий и не влияет на продуктивность и работоспособность, лишь причиняет некий дискомфорт, так что во вмешательстве техников и в извещении куратора нет необходимости. — Жаль, у меня нет с собой моих инструментов, я бы мог попробовать помочь, — бормочет мальчик скорее для себя самого. — Ты техник? — удивление напополам с недоверием, довольно яркое проявление эмоций по сравнению с предыдущим почти равнодушием. Тони не знает, плохо это или хорошо, но он гордо кивает. — Механик, — говорит он. — Мне нравится копаться в приборах, чинить их, улучшать. Когда-нибудь я стану изобретателем и отец будет мной гордиться, — мальчик проводит своей рукой по металлическому протезу, словно проявляя сочувствие. — Красивая. — Я должен идти, — говорит внезапно Зимний, почти мягко отодвигая чужие руки от того, что привык считать оружием. Обычно люди боятся, когда её видят, или проявляют отвращение, никто никогда не называл руку — красивой, потому что это наверняка было не так. Время уходило, ему нужно вернуться на базу, задание выполнено, необходимые документы добыты, объекты обезврежены и уничтожены. Мальчик. Что делать с ребёнком? — Тебя найдут? — Вряд ли мои похитители теперь могут позвонить отцу, но мы наверное не так далеко от людей, так что я могу найти полицейский участок или телефонную будку и… — Объекты имели средства связи, — прерывает его Солдат, действительно, в одной из комнат был телефон. — Ты меня не видел. Мальчик со всей серьёзностью кивает, и мужчина очень быстро скрывается из поля его зрения. Тони звонит отцу по домашнему телефону, и его забирают где-то часа через три. Говард почти не ругается, но и не проявляет какого-либо беспокойства, Мария плачет и обнимает его всю дорогу домой. О Зимнем Солдате он никому не говорит, на все вопросы отвечает, что спрятался и ничего не видел. Это его тайна и он не намерен ею делиться.