Замороженный Цветок

Зимний Солдат появляется в его жизни снова, когда ему восемь — на руке у маленького Старка теперь восемь цветков, а не пять. Влезает прямиком через окно в комнату, каким-то образом избегая попаданий на камеру, и несколько минут просто смотрит. Тони тоже смотрит в ответ, первую минуту на мужчину, будто проверяя, точно ли это его давний спаситель, а затем на несколько покоцанную металлическую руку с парой искривленных пластин. — Привет? — голос мальчика звучит немного нерешительно. — Я знаю тебя, — говорит мужчина. Хмурится. — Откуда я знаю тебя? Брови маленького Старка удивлённо ползут вверх. — Три года назад ты спас меня от тех, кто меня похитил. Хотя преследовал ты, наверное, другие цели. Был удивлён, что я там был. Зимний Солдат находит это странным. — Почему я помню тебя? — снова вопрос. Мальчик чувствует иррациональное чувство обиды и пытается перевести тему. — Без понятия, — пожимает плечами. — Твоя рука. Её нужно починить. Мужчина едва заметно вздрагивает. Починка руки необходима, но… — Информирование куратора и техника нежелательно. Мальчик прикусил губу, чтобы не начать задавать кучу ненужных вопросов, начиная от «кто такой куратор?» и заканчивая «почему?». Наверное, это всё-таки группа поддержки или что-то типа того? Тони не знает, как это принято в подобных организациях, потому что его знакомый явно… наёмник? спецагент? солдат? С его позывным это было бы как минимум логично. — Хорошо, — крайне осторожно говорит мальчик. — Если не хочешь вмешательства техников, то… Я мог бы попробовать помочь. У меня в этот раз инструменты недалеко. Я — механик, помнишь? — он под пристальным взглядом достал из шкафа качественные инструменты в коробке, подаренные ему на прошлое Рождество, и сделал несколько шагов в сторону Зимнего Солдата. Затем едва слышно пробормотал. — Как можно было так довести такую красавицу? Но Солдат его услышал. «Красивая» — вспомнил он. В голове в ответ возник более детальный образ. Механик Тони, маленький мальчик, встреченный им на одном из заданий, случайно спасённый и до крайности восхищающийся его железным протезом руки. Не убивать детей — одно из решений, сделанных Солдатом самостоятельно, хотя он — несмотря на постоянные обнуления — был уверен, что Гидра не заинтересована в смертях детёнышей и не назначает их объектами. Механик Тони — ребёнок, он заведомо безопасен, но подпускать его к руке, которая и в исправно работающем состоянии причиняет боль, а сейчас ещё хуже? Доступ к руке означает боль ещё большую, чем уже есть, но если он вернётся со сломанной рукой на базу, помимо неприятной починки его ждёт наказание, а этого следует избежать. Наказание означает боль, отчаяние, страх. Возможно, после наказания последует новое обнуление и принудительный сон в криокамере, а ведь его только-только разморозили. К тому же… «Красивая» … не похоже, чтобы малец хотел хоть как-то попытаться ему навредить. Не то, чтобы у того могло это выйти. Зимний Солдат протягивает руку, но, вопреки ожиданиям, маленький механик не начинает сразу процесс починки, он осторожно тянет мужчину к кровати, заставляя удобно сесть. Подтягивает стул в его сторону, придвигает прикроватный столик, чтобы Солдат мог расположить на нём руку, но тот слишком низок, так металлический протез приходится положить прямо на колени, чтобы вообще иметь возможность попробовать хоть что-то починить, и ребёнок чувствует, какая она на самом деле тяжёлая. Намного тяжелее, чем он даже предполагал. Тони берёт в руки необходимые инструменты из коробки, и задумчиво осматривает руку уже вблизи. По первичному мнению Тони, это не должно быть сложнее, чем построить двигатель, а он это уже умел делать в шесть, так что… Но это сложнее, рука куда более сложно устроена, настолько гениальная, насколько топорно сделана. Но в починке сложностей особых не возникает, хотя мальчик искренне надеется, что внутренности протеза не повреждены. Он осторожно поправляет пластины, выравнивая их до исходного состояния, стараясь ничего не испортить, не навредить. Юный механик слишком увлечён и сосредоточен, чтобы заметить, что его знакомый едва дышит, но не от боли, а от удивления, что той не последовало. Зимний Солдат не мог понять: а что, так можно было? Вопрос он не задаёт, затихает, не двигается, чтобы не мешать ребёнку чинить — совершенно безболезненно! — его руку. — Вот и всё, — через некоторое время говорит механик-Тони, и Солдат находит в себе силы только кивнуть, действительно, всё. — Ладно, я понял, мистер Молчун, можешь не благодарить. Только постарайся не допускать таких поломок, тебя могут ранить в конце концов. Забота. К нему не должны её проявлять, заботу проявляют к близким людям, к членам семьи и друзьям, а не к оружию, коим был мужчина. Зимний Солдат удивлён. Механик Тони по важности становится на ещё одну ступень выше — решает он, техник, не причиняющий боль, просто не может не быть в приоритете. — Мне нужно идти, — только и говорит он, потому что эмоции — это сложно. Он не должен их чувствовать, не должен проявлять. За эмоциями следует наказание и обнуление. — Хорошо, — кивает мальчик, — но ты же придёшь ещё? Я могу снова помочь с починкой. Хотя, знаешь, лучше не ломай эту красавицу, пока я не вырасту и не смогу придумать для тебя что-то получше — это просто вызов для меня-будущего! — мальчик коротко рассмеялся. — Ладно, прости-прости, я заболтался. Можешь приходить просто так. Но если что-то сломается, то тоже приходи.  — Ты меня не видел, — только и говорит на прощанье Зимний Солдат.