Замороженный Цветок

Старк уснул, так и оставшись в нём, но Баки не особо возражал — раздавить его он не раздавит, а конечности с сывороткой суперсолдатов затекут явно не скоро. Спать не хотелось, но было уютно и тепло, а ещё спокойно и безопасно — так, как не чувствовал себя Барнс уже очень давно. Это были длинные два дня, во время которых случилось много, даже слишком много. Сержант хмыкнул и тут же обругал себя за это, потому что неосторожный звук может разбудить механика. Тот и так, похоже, не спал всё время от того, что Зимний Солдат уступил первый план Джеймсу. Мужчина чуть улыбнулся, поняв, что его опасения были беспочвенны. Тони Старк оказался ещё более интересным человеком, чем он думал, и был в действительности готов принять их обоих — и Солдата, и Барнса, несмотря на несомненно пугающие подробности их существования. Это более чем радовало, так как Баки, имевший доступ к сознательной памяти Зимнего, тоже ощущал привязанность и некую симпатию по отношению к неправильному технику. Нашёл — хотя технически это сделал Солдат — не выгнал, не испугался, не бросил. Руку сделал, Стиви вернул, защитить пытается. И как такого упустить? Барнс не дурак, ему тоже хочется всего этого, ему нужен Тони, и он не собирается оставлять того полностью, как и своё тело, для Солдата. Но оставлять Зимнего в роли… — как там сказал Старк? — спящей красавицы, как-то нечестно. А потому оставалось только делать обещанное гению — пытаться вытолкнуть Солдата из глубин подсознания куда-нибудь поближе. Желательно, без ущерба для себя. Или с ущербом, но с надеждой на то, что Зимний в ответ сделает точно так же. *** — Зимний Солдат? — в очередной раз зовёт свою вторую ипостась Баки. Но никто не откликается. Барнс двигается дальше. Вокруг темно, даже слишком. Мужчина думает, что всё же заснул, петляя в своих мыслях, пытаясь найти Зимнего. Но всё вокруг слишком странное, слишком пугающее, да и как часто вы думаете во сне, что это сон? Тишина, абсолютная, поглощающая, казалось, даже звук шагов мужчины напрягала, заставляя ожидать подставы, а эта пустая и густая тьма была явно не тем местом, где Барнс «отдыхал» всё это время. Он не особо воспринимал то место, где спал, пока бодрствовал Зимний, но это было явно не оно. И изнутри словно что-то смотрит, дикое и опасное. — Зимний! — снова кричит он, но мрачное нечто не является Солдатом. Оно рычит и скалится, и тянет свои щупальца к нему, издавая противный визг — единственный, похоже, звук, способный разорвать тишину — и Баки думает о том, что часть его подсознания, что относится к Зимнему, довольно пугающая, если это не сон, конечно. А ещё о том, что это чудище заморское выглядит так, как чёртов символ грёбанной Гидры. «Твою мать!» — мелькает мысль в его голове, и он бежит, срываясь с места за мгновение до того, как в него должно было с размаху прилететь щупальце. Фоном мелькают какие-то коридоры — откуда здесь коридоры? — но Баки не останавливается, он стремится прийти к чему-то, что ещё даже не оформилось в подходящую мысль. Чудовище всё ещё преследует его, издавая отвратительные звуки, оно намного быстрее его самого, и в итоге загоняет Барнса в тупик. То, конечно, не совсем тупик, просто дорогу загораживает… товарный вагон, с вполне открытой дверью и виднеющейся за ней дырой. В голове возникли очень нехорошие ассоциации, и Баки вообще не хотелось туда заходить, но чудовище подгоняло, и ему, увернувшись от удара щупальца, пришлось не только войти туда, но и — «Блять, за что мне это?!» — спрыгнуть. Несколько долгих секунд в невесомости пополам с неприятным чувством полёта, но вместо того, чтобы задыхаться от боли из-за удара после падения, как это было тогда, мужчина отчего-то очутился лежащим в полном цветов календулы поле. — Даже в безопасности находишь себе приключения? — голос звучал как его собственный, но всё же слегка отличающийся то ли тоном, то ли ещё чем-то другим, и Барнс обернулся на звук. Мужчина, его собственная копия, но с металлическим протезом — только сейчас Баки заметил, что здесь сам он выглядит таким, как раньше, до всей этой истории с Гидрой — сидел сбоку от него, методично плетя венок из фиолетовых цветов — цветов Тони. Его пальцы двигались быстро и уверенно, но выглядело это более, чем странно, но в какой-то мере даже мило. Барнс в детстве тоже делал несколько по просьбе сестер, но ему не хватало ни терпения, ни интереса. — Тебя искал, — честно признался он. — Старк скучает. — И долго? — хмыкнул мужчина. — С самого начала, полагаю, — сказал Баки, — двое суток уже прошло. — Я вообще-то про поиски, — заметил Солдат. — Не суть важно. Возвращайся. Барнс замер, уставившись на него. — А ты? — спросил он. — Зачем? Баки глупо моргнул. — Как это — зачем? — нахмурился он. — А Тони? — Он не один, — отрезает тот, — есть ты. — Ему нужны мы оба. Зимний смотрит на него пристальным, долгим взглядом. Что-то мелькает в его глазах, появляется и исчезает. — Вы переспали. — Будто бы вы — нет, — закатил глаза Барнс. — Я знаю, у меня была возможность вспомнить то, что было с тобой тогда, даже прочувствовать… Старк горячий — шикарный любовник. — Неправильный техник — хороший человек, — едва заметно морщится Зимний Солдат. — Больше, чем средство для удовлетворения сексуальных желаний. — О, — Баки слегка шокирован. — Я имел в виду не это. Я знаю, что он хороший. — Возвращайся, — повторяет чуть погодя Зимний. — Только с тобой, — упёрто говорит Барнс, и Солдат вздыхает, смотрит устало. — Мы не сможем быть одновременно ведущими в одном теле. — Я знаю, — слабо улыбается сержант, — но мы не обязаны жертвовать кем-то. Мы оба можем быть в сознании, и меняться у руля. Как тебе такое? Похоже на план, — он замолкает на момент. — Я привык к тебе, — признаётся он. — К тому же, так будет легче Старку. Только нам придётся довериться друг другу. И не быть эгоистами, по крайней мере, не слишком. Так что? Согласен на такой компромисс? Зимний Солдат чуть усмехается, надевая на голову своего визави один из сплетённых венков, после чего надевает на себя последний, самый годный вариант. — Так точно. *** Старк начинает просыпаться от резких движений по кровати, но сонливость мешает нормально мыслить, а приятная леность — двигаться, так что ещё минуту гений дремлет, пока его не поворачивают с такой лёгкостью, будто он был тряпичным. Окончательно Тони просыпается только тогда, когда чувствует, как чужие губы плотно обхватывают его член. — О-ох, — протяжно выдыхает механик, распахивая в изумлении глаза. — Не то, чтобы я… был против ещё… одного захода, но… — он говорил с явной одышкой от переполняющего его удовольствия, а пальцы сами собой тянутся к чужим волосам, путаясь пальцами в мягких прядях. — Погоди-ка, — снизу вверх на него смотрел знакомый взгляд, и отчего-то он знал, с кем имеет дело сейчас. Похоже, Барнс не соврал. Однако, оперативно у него вышло. — Зимний? Тот только лукаво смотрит, продолжая посасывать и двигать языком по достоинству Старка, пока тот не начинает содрогаться всем телом, как перед оргазмом, но перейти черту ему не дают — мужчина перехватывает его член у основания, мешая кончить. Изобретатель протестующе стонет. — Механик-Тони, — тон чужого голоса и обращение не оставляет повода для сомнения, и Тони улыбается, хотя немного инстинктивно разочарован из-за отложенного оргазма. — Рад тебя видеть. — Я тебя тоже, Зимний, — хрипло говорит Старк. — Интересное у тебя приветствие. — Так точно, — с лёгкой усмешкой соглашается Солдат. — Хочу тебя. — О, — Тони как током прошибает от тона, которым это было сказано. Это так отличалось от «возьми меня» со стороны Баки, что сразу становилось понятно, какие роли кому предполагались. Механик мысленно усмехнулся получившемуся у них подобию триумвирата, но кивнул — было видно, что его добровольное согласие важно для мужчины. Солдат никогда не причинит ему вреда. — Окей. Дерзай, Обнимательный Мишка. Я тебе доверяю. «Спасибо» — светилось в чужих глазах, но вслух слово высказано не было. Вместо этого Зимний приподнимается выше и благодарно целует гения, мягко сминая чужие губы. Солдат делает то же, что и сам Старк до этого с ним самим, с Баки. Он старательно вылизывает тело неправильного техника, заставляя Тони чуть ли не сорвать голос стонами и вскриками, мешает ему кончить ещё трижды, даже не начиная основное действие. — Зимний, — сбивчиво стонет Тони, с усилием вытягивая из себя слова, — хватит издеваться… Солдат окидывает его внимательным взглядом, в котором мелькает беспокойство, вовсе переставая хоть как-то действовать. Из рта гения вырывается совсем уж постыдный всхлип, и тот, чтобы возвратить утерянное, а заодно и успокоить мужчину, что-то не совсем внятно бормочет. — Господи, всё нормально, просто начни уже двигаться дальше, — повторяет Тони уже более чётко, и Зимний кивает — облегченно, обрадовано и довольно. Выдавливает смазку на пальцы живой руки, приставляет их к плотно сжатому колечку мышц. Тони старательно пытается расслабиться, чтобы было поменьше неприятных ощущений, но он безумно возбуждён, а Зимний действует медленно и осторожно, так что боли удаётся почти избежать, остаётся лишь дискомфорт и тянущее чувство от чужих пальцев, которое, несомненно, можно потерпеть, тем более, когда вторая — металлическая — рука мужчины, чуть прохладная, приласкала гордо стоящий член несколько раз, взвесила ладонью яички, прежде, чем переместиться выше, чуть пощекотав плоский живот, из-за чего Старк негромко хихикает, и начать терзать мигом затвердевшие соски. — Зиииимний, — протяжно простонал имя мужчины Тони, и пальцы неживой руки внезапно удаляются от его груди и оказываются около его губ, пока живая рука уже в четыре пальца растягивала его, то и дело нажимая на простату. Механик понятливо впускает пальцы и с жаром начинает вылизывать их, помятуя о потрясающей чувствительности протеза, из-за чего Солдат сильно вздрагивает, хотя неожиданным такое воздействие явно не было. Тони чуть посасывает их и как-то отстранено понимает, что заводится от этого ничуть не меньше, чем от предыдущих ласк. — Блять… Его терпения хватает примерно на минуту, прежде, чем он торопливо вытаскивает пальцы и, смазав себя, толкается членом в неправильного техника. И, окей, это более, чем неприятно поначалу, тормоза у Зимнего будто срывает, он задерживается на всего ничего, почти не давая времени привыкнуть, и это было бы чертовски больно, если бы тот так хорошо не растянул его, а затем кончик члена и вовсе проезжается по простате, долбит по ней при каждом толчке до звёздочек перед глазами, и дискомфорт уступает потрясающему чувству заполненности и чистейшему, будоражащему нервы, удовольствию. — Ты такой узкий, — доверительно, словно величайший секрет, шепчет ему на ухо Зимний, и, похоже, он лишился контроля не только в действиях, но и в словах, и в мыслях под воздействием возбуждения и удовольствия. Пошлости в исполнении Солдата кажутся такими странными, но такими правильными и горячими, что слова воспринимаются, как очередная ласка. И взгляд тёплый, но немного ревнивый, самую малость, но очень любящий, пьянит похлеще дорогого алкоголя. — Такой мягкий и податливый для меня. Мой, — он чуть прикусил кожу у его плеча, рядом с одним из цветков календулы, тут же зализывая место укуса. — Наш, — исправился он, задумавшись на секунду. — Но сейчас больше мой. — Твой, ваш — забирайте хоть всего, — с придыханием, на волне очередного стона торопливо и согласно проговорил Тони. — Только не отвлекайся! И Зимний, по звериному рыкнув, ускорился, мощно вдалбливаясь в распростертое под ним тело, живой рукой грубо сжимая соски, а металлической — лаская член. В какое-то мгновение, Тони, захлебнувшись стоном и затрясшись в предоргазменных судорогах, простонал что-то невнятное и кончил, пачкая простыни и свой живот собственной спермой. Спустя пару секунд и несколько особенно сильных толчков в узкую, судорожно сжимающуюся на его члене, глубину, Солдат последовал за ним. — Я люблю тебя, — тихо, прижавшись к Старку, сказал мужчина. Он уже не выглядел таким уверенным, как был, но зато был вполне довольным. Тони счастливо рассмеялся, чувствуя себя слегка заезженным — судя по косому взгляду на часы, с предыдущего секса прошло всего часов восемь, а перед этим он не спал фиг знает сколько — но приятно уставшим и удовлетворённым. — И я тебя, — улыбнулся он. — Тебя и Спящую Красавицу тоже. Зимний мысленно повторил его последнюю фразу и задумчиво кивнул. Это звучало… правильно? Может, действительно глупо ревновать к Барнсу? Тем более, что они делят одно тело. Тем более, что на периферии сознания Баки растёкся радостной лужицей, ощущая, похоже, многое, если не всё, хоть и не имел возможности хоть как-то повлиять на действия Солдата. Да и не пытался, на самом деле, сейчас не его очередь. «О-фи-геть» — приходит мысль от него. — О спящих красавицах, — серьёзно и даже сурово говорит мужчина, и Тони сосредотачивается на его словах, опасаясь, что что-то произошло. Но нет. — Ты обещал следить за своим режимом дня. — Ах, да, конечно, — фыркнул Тони. — Полагаю, этим мы сейчас и займёмся, да? Ты ведь не дашь мне сбежать в мастерскую заниматься делами, конечно же. Я и не сомневался, — закатил он глаза на подтверждающий кивок. — Это даже вопросом не было. Ладно, будем отбирать у нашего Баки лавры его прозвища, — гений зевнул. — Разбудишь меня поцелуем? — Если будешь хорошо себя вести.