Сгнившая плеяда

      Сарада сделала несколько шагов навстречу неподвижно стоявшему Кураме и резко остановилась. Чакра Девятихвостого лиса, до этого так умело сокрытая им самим, теперь витала в воздухе и сливалась с ним, заполняла собой все в округе и перекрывала доступ к кислороду. Необъятный поток энергии — тяжелой и угнетающей, — подавлял всякое сопротивление. Снаружи Сарада едва ли изменилась в лице, но из-за оковавшего ее внутри невесть откуда взявшегося страха она не смогла заставить себя сделать и шага в сторону.       Курама усмехнулся: черные глаза сменила темно-оранжевая радужка с тонким вертикальным зрачком. Он раздраженно откинул влажную челку со лба и повел левым плечом, полностью убедившись в том, что рана зажила. Эта великолепная новость воодушевила его, взволновала и позволила снова запустить поставленный на паузу организм. Горячая кровь потекла по остывшим жилам и ударила в голову, легкие наполнились кислородом. От неописуемого удовольствия по телу пробежали мурашки.У Курамы больше не было необходимости сдерживаться — это крепкое тело выдержит все, что он попытается с ним сделать.       — Я думал, ты явилась убить нас, — с наигранным удивлением изрек Курама, кивком головы указав на стоявшую позади него Мизуки. — Может, рискнешь здоровьем? Спорим, я убью тебя быстрее, чем мой пацан явится сюда?       Очередной сильный порыв холодного ветра едва не сбил Мизуки с ног. Окруженная густым лесом прогалина наполнилась громким шелестом листьев.       — Не будь таким самоуверенным, — Сарада активировала вечный мангекьё шаринган и посмотрела Кураме в глаза. — Кого бы ты из себя не строил, твоя звериная сущность никогда не позволит тебе использовать свою силу с максимальной эффективностью.       Сарада всегда смотрела на всех с высока, Курама хорошо об этом знал — у него было достаточно времени, чтобы изучить ее с высоты роста маленького Индры, который, в отличие от своей слабой сестры, никогда не прятал глаза от своей строгой матери, как бы сильно он ее не боялся.       — Не пытайся применить на мне гендзюцу — эти фокусы со мной не сработают.       На то, чтобы нарушить поток чакры Индры и развеять иллюзию, Кураме потребовались минимальные затраты энергии и пара лишних секунд.Сарада не показала своего замешательства, но бесполезность гендзюцу в подобной ситуации заставила ее кардинально поменять уже предпринятую тактику боя.       — Не хочешь начать со зверушки попроще? — Курама схватил за руку Мизуки, прятавшуюся за его спиной, и швырнул ее вперед, как легкую тряпичную куклу. Она едва не упала, потеряв равновесие на нетвердой плавающей поверхности. — Ну, и чего ты стоишь? Я и так подаю тебе этого кролика на блюдечке!       Мизуки подняла голову и встретилась взглядом с глазами своей матери. Дрожь пробрала ее озябшее на ветру тело, а едва ли забытые воспоминания отчетливой яркой вспышкой всплыли в голове. Мизуки всегда боялась своей матери, но никогда не думала, что смерть тоже может входить в перечень возможных наказаний за провинность. Курама не обещал предоставить ей свою помощь и защиту, а Девятая Хокаге не забывала о своем намерении убить всех несогласных с ней предателей.       Сарада протянула к дочери руку; Мизуки впервые в жизни не захотелось поддаться влиянию собственной матери. Она не могла позволить ее жесткому нраву сцепиться со вспыльчивостью несдержанного Курамы в неравной схватке и позволить Индре принять в ней участие. Нельзя было все время плыть по течению и даже не пытаться противиться ему.       Мизуки активировала мангекьё шаринган и сделала резкий шаг в сторону в попытке уйти от удара, но Сарада успела схватит ее за грудки и с силой откинуть в сторону. Курама наблюдал за происходящим с хищной ухмылкой.       — Откуда у тебя эти глаза? — Сарада окинула Мизуки недоверчивым взглядом. Она ненавидела быть в неведенье и терять контроль над ситуацией, напрямую касающейся ее семьи. Судя по изорванной кровавой рубашке Индры и вылезшему из своей норы Кураме, ее детям пришлось столкнуться с одной из тех огромных тварей, рыщущих по лесу в поисках своих жертв.       — Кроликов убивают и едят, а не разговаривают с ними, глупая Сарада, — Курама выудил из набедренной сумки три оставшихся куная и метнул их в стоявшую в нескольких метрах от него Хокаге. Ей ничего не стоило увернуться от слабой атаки, но с ее помощью лис выудил для себя несколько секунд, чтобы подобраться к ней непозволительно близко.       У Сарада было совсем мало времени, чтобы отразить атаку Курамы и нанести ответный удар. Она не могла использовать свои глаза в полной мере, как и снарядиться холодным оружием, не желая причинить вред телу своего сына. Крепкий удар ногой по бедру мог вывести Кураму из равновесия и откинуть его в сторону, вновь увеличив расстояние между ними. Дополнительное время и больше пространства для маневра никогда не были лишними.       Лис был хитер, и Сарада не забывала об этом ни на секунду. Она не сводила с него взгляда и замечала малейшие движения благодаря возможностям шарингана. Она ждала подходящий момент для атаки, и лишь выискав его, замахнулась для удара. Курама, мгновенно среагировавший на изменившуюся атаку, оттолкнулся ногами от воды, как от земли, и подпрыгнул на достаточно высокую высоту, чтобы увернуться от нее. Сарада тут же отставила ногу назад и заняла устойчивую позицию, поставив блок руками и закрыв лицо от удара. Она надеялась, что это сработает. Курама ударил в блок ногой, но едва ли приложил для этого силу.       Сарада не сразу поняла, что произошло. Сильный удар по рукам, защищавшим голову, впечатал их в лицо до громкого хруста — из носа потекла теплая кровь. Весь воздух разом покинул легкие, закружилась голова. Сарада упустила один важный факт из виду, решив, что рассчитала все правильно, но неожиданно сильный удар сбил ее с ног.       Сарада отлетела назад и остановилась, ударившись спиной об ствол дерева. Резкая боль пронзила позвоночник и быстро разрослась по всему телу. Сарада с трудом удержалась на ногах. Она попыталась собраться и сделать шаг вперед, но перед глазами все плыло и двоилось. Вспышка новой острой боли внезапно обожгла левое плечо — клинок Кусанаги прошел насквозь и остановился, вонзившись острием в кору дерева.       — Не хочешь бить в полную силу? — оказавшись прямо перед Сарадой, Курама крепко сжал рукоять клинка в руке, засмотревшись на испачканное в крови лезвие. Сарада не была готова ко встрече с Курамой, но прекрасно понимала, что при возникновении подобного обстоятельства теплого приема можно было не ожидать. –За кроликом, несъеденным удавом, может прийти хищник покрупнее.       — Сколько… Сколько ты весишь? — Сарада скривилась от боли — ей было трудно не отвлекаться на нее и пытаться восстановить дыхание одновременно, особенно с учетом сломанного носа. У нее закружилась голова. Пропитавшаяся кровью одежда прилипла к плечу.       — Чуть-чуть больше трех тон. Совсем чуть-чуть, — Курама довольно усмехнулся и немного провернул клинок. Сарада зашипела от боли в свежей ране и схватила лезвие здоровой рукой — из распоротой ладони потекла кровь. — Я не смог так просто захватить это тело и полностью избавиться от свой настоящей массы. Это всего лишь маленькие неудобства, ты так не считаешь?       Курама начинал нервничать. Шаринган, который он, к его превеликому сожалению, не мог активировать, был необходим ему, как никогда. Заглянуть в воспоминания Сарады и узнать хотя бы часть ее хитроумного плана он желал больше всего, и злился от того, что не понимал, о чем думала чертова девка и каких неприятных сюрпризов ему стоило от нее ждать. Почему она ничего не сделала? Почему по-прежнему не вырвалась? Почему не попыталась убить его? Почему не расправилась с Мизуки, убить которую для нее не составило бы никакого труда?       — Так ты просто позволишь мне себя убить? — Курама наигранно расстроился и задумчиво склонил голову на бок. — И все?       — Отдай это тело моему сыну, — потребовала Сарада. Не смотря на свое бедственное положение, она держала себя в руках, не теряла самообладание и ни на секунду не забывала о том, для чего сюда явилась. Трястись от страха перед ликом Девятихвостого зверя было не в ее стиле, в противном случае, титул Хокаге и статус сильнейшего шиноби своего времени были бы получены нею незаслуженно.       — Ты так просто называешь себя его матерью, что даже я начинаю завидовать твоей упертой прямолинейности, — Курама наклонился ближе к Сараде, продолжая крепко сжимать рукоять клинка. — Почему ты не нападаешь?.. А, погоди, погоди! Я понял!       — Я по-прежнему являюсь его матерью. Твое мнение меня совершенно не волнует, — озлобленно прошипела Сарада. Будь ее воля, она бы стерла эту самодовольную улыбку с морды зазнавшегося демона, но не могла, и злилась от этого еще сильнее. Старая привычка держать свой гнев под контролем в любой ситуации дала сбой в самый неподходящий для этого момент. Сарада всегда пыталась быть хладнокровной, если это не касалось…       — А вот твой сын так не считает. Какая досада, — Курама тянул время, и больше ни для кого это не было секретом. Он хотел выйти из леса — подальше от страны Огня и вражеских шиноби, двигавшихся по направлению к Конохе, — но его пацан, так или иначе, не позволит ему увести это тело так далеко от родного дома и продолжить контролировать его в одиночку. Жаль, конечно, но жить в убогой человеческой оболочке могущественному Кураме не очень-то и хотелось.       — Что такое чудовище, как ты, может знать о человеческих отношениях? — Сарада вцепилась рукой в лезвие клинка и со всей силы дернула его от себя в попытке вытащить из плеча, но чертов Курама держал его слишком крепко. Она стиснула зубы, но не издала ни звука, не смотря на усилившуюся боль.       — Жаль, что этот пацан тоже мало что об этом не знает, — Курама хитро оскалился, чем разозлил Сараду еще сильнее. — Может, я и чудовище, но за пару тысяч лет своей жизни увидел и узнал гораздо больше, чем ты смогла бы вместить в своей тупой башке за все свое убогое существование. Стоит признать, что за ваши жалкие семьдесят, или сколько там лет жизни успеть о чем-то узнать и применить эти знания на практике достаточно трудно. Понимаешь, о чем я говорю?       — И только сейчас впервые за столько лет тебе удалось взять убогого человека под контроль? — Сарада потянулась рукой к подсумку на бедре, не сводя с Курамы внимательного взгляда.       — Жить в этом убогом теле — то еще унижение. Однако, по-другому я не могу повлиять на внешний мир так, как того хочется мне, — Курама сжал шею Сарады пальцами и сдавил ее: сильно, чтобы испугать, но не настолько, чтобы задушить. Сарада вцепилась рукой в его за запястье, тщетно надеясь, что это поможет ей ослабить хватку. — Например, убить тебя и твоего братца. Твою дочурку я могу задушить голыми руками, а вот с вами придется поднапрячься.       — Хватит! Зачем все это делать?! — Мизуки, внезапно оказавшись рядом, схватила Кураму за плечо и попыталась его оттолкнуть, но сдвинуть с места такую тяжелую тушу не смог бы даже взрослый мужчина, будь он хоть в несколько раз больше и сильнее молодой хрупкой девушки. Девятихвостый опешил. Отвлекшись на чертову Хокаге, он совершенно забыл про еще одну надоедливую муху и даже упустил ее из виду.       Мизуки хватала Кураму за руку и пыталась убрать ее от шеи своей матери. Она смотрела то него, то на нее, металась из стороны в сторону и пыталась что-то предпринять, но выглядела ничуть не страшнее маленького львенка, пытавшегося разнять двух крупных львов, грызущих друг другу глотки при случайном столкновении на нейтральной территории. Курама и Сарада сами допустили с ней зрительный контакт.       Сарада скривилась от сильнейшей головной боли и поспешила отвернуться.       Курама почувствовал, как у него перехватило дыхание и задрожали руки, а рассудок — пусть и всего на мгновение, — помутнел. Он отпустил рукоять клинка и шею Сарады, отступил назад, зажмурился и закрыл лицо руками. Курама согнулся пополам и зарычал, как дикий раненый зверь. Необъятная злость, которую он до этого пытался держать под контролем, едва ли не вырвалась наружу, и тогда всем, кому довелось оказаться рядом, пришлось бы крайне несладко. Хуже чудовища, чем взбешенный Курама, было невозможно и представить.       Мизуки почувствовала его горящую чакру и испуганно сделала шаг назад. Курама угрожающе глянул на нее, в два шага оказался рядом и схватил за грудки, встряхивая со всей несдержанной злостью.       — Еще раз так сделаешь!.. Еще раз!.. И я убью тебя! — Курама старался не смотреть Мизуки в глаза. Он откинул ее назад, к берегу озера, и та едва не свалилась в воду.       Курама чуть не потерял рассудок от злости. Он выбил из рук напавшей из-за спины Сарады клинок Кусанаги, перехватил его рукоять, замахнувшись для нового удара, и провел через оружие заряд чидори. Курама смог бы успешно им воспользоваться, если бы внезапно появившаяся третья сила не перехватила его руку. Он сделал ставку на массу своего тела, которая определенно давала ему немаленькое преимущество в бою, но не учел того, что имел дело вовсе не с генином, только что научившимся крепко держать оружие в руках.       Сильная рука, в которой сконцентрировался весь поток чакры, схватила Кураму за шею и с громким грохотом уронила его на землю.В воздух поднялись клубы пыли. Курама довольно хмыкнул, отметив про себя, что события набирали обороты, и выронил из руки клинок Кусанаги, тем самым признавав свое поражение.       — Ладно, ладно! Не собирался я убивать твою дочурку, с нее все равно нечего взять, — Курама мило улыбнулся, хотя хватка на горле все еще мешала ему свободно дышать. Он не лгал: раненное плечо и голову стоявшей неподалеку Сарады окутал оранжевый лисий покров, который быстро сумел залечить ее сломанный нос и разорванные ткани.       — Саске, я за тобой не успеваю! — пожаловался Наруто, спрыгнув с дерева и приземлившись около Учихи. — А что здесь происходит?       — Эй, пацан, забери от меня этого ублюдка! — прохрипел Курама, попытавшись оторвать от своего горла руку Саске. — Мне уже нечем дышать!       — Заткнись, — Саске активировал мангекьё шаринган и заставил Кураму посмотреть в его глаза. — Вякнешь еще хоть слово — и я обновлю печать.       Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы заглянуть в воспоминания этого тела и увидеть все, что ему было необходимо узнать. Тем самым он избавил себя от лишнего раздражения и сохранил время, которое не пришлось тратить на длительные расспросы.       Курама недовольно зажмурился, почувствовав, как чужое сознание проникло в его голову и собрало все нужные сведенья прежде, чем он начал сопротивляться. За эти фокусы Девятихвостый и ненавидел Учих: начиная от ублюдка Мадары, использовавшего его в своих низменных целях, и заканчивая Индрой — малолетним сопляком, не думавшем ни о чем, кроме как о своей бесполезной сестре и еще более бесполезном стремлении, которое Курама, в некотором роде, находил для себя глупым, но занимательным. Он видел, чем сопляк отличался от главного ублюдка Учихи, и не мог этому не радоваться, пусть даже молча и совсем немного. В конце концов, им придется существовать вместе до тех пор, пока это тело себя не изживет, и менять его на чье-то другое раньше положенного срока Курама не собирался.       — Курама, ты чем занимаешься? — Наруто нахмурился и склонился над лисом, заметив под ним продавленную его телом землю. Саске, разузнав все, что хотел, отпустил его горло и поднялся на ноги.       — Пытаюсь выжить. А этот ублюдок… — Курама недовольно зашипел, подскочил с земли и обвел Саске испепеляющим взглядом. Он поспешил отвернуться, стоило ему вновь увидеть его проклятый шаринган. — Неважно.       Курама задумчиво покосился на испуганную Мизуки, которая о чем-то напряженно перешептывалась с взволнованным Акио. Будь его воля, он бы доходчиво рассказал ей о том, что он думал о ее шарингане и где она могла бы лучше всего его использовать, но решил воздержаться до следующего раза. Тем более, что Акио угрожающе на него засматривался и явно замышлял что-то недоброе. Курама находил в этом нечто забавное, но озвучивать свои мысли не решался.       Саске перевел все свое внимание на Мизуки, встретился взглядом с ее глазами и двинулся к ней. Она видела его выражение лица и не ждала от него ничего хорошего. Его разозленный вид был как никогда устрашающий, особенно в совокупности с безжизненными черными глазами и потрескавшейся искусственной кожей на лице. Мизуки сделала несколько опасливых шагов назад и едва не свалилась в воду. Саске приблизился к ней вплотную и схватил ее за грудки. Акио попытался встрять, но появившийся рядом Мицуки остановил его раньше, чем тот успел попасть под горячую руку Учихи.       — Я думал, что тебе хватит мозгов не идти на поводу у этого подонка, — Саске наклонился ближе к лицу запаниковавшей Мизуки и заставил ее посмотреть ему в глаза. Он едва не рычал от злости и из последних сил старался себя сдерживать. — Знаешь, чем обычно заканчиваются попытки извлечь Хвостатого зверя из джинчурики? Знаешь, насколько сильно тебе повезло остаться в живых?       — Да, но…       — Ему ничего не стоило избавиться от тебя, и я до сих пор не понимаю, почему он по-прежнему этого не сделал. Если ты не перестанешь верить всем подряд, то смерть настигнет тебя очень скоро, и избежать ее твои глаза тебе никак не помогут.       — Он пообещал мне спасти Индру, и он это сделал! — прокричала Мизуки в лицо Саске, чем удивила не только окружающих, но и его самого. — Остальное меня не волновало, и мне было все равно, что могло случится со мной! Или мне нужно было оставить Индру умирать?! Индра защищал меня!       — Вы оба могли умереть, если бы что-то пошло не по плану! — прорычал Саске, сильнее сжав футболку Мизуки в кулаках и едва не оторвав девушку от земли. — Почему!.. Почему ты такая дура?!       Саске заметил шею Мизуки, испачканную в запекшейся крови, и поднял глаза на ее разорванное ухо, больше похожее на несуразный кусок мяса. Если это единственное, чем она отделалась в той смертельно опасной ситуации, то везенья у этой глупой девчонки хоть отбавляй.       — Так, давайте успокоимся и не будем нервничать, — пролепетал Наруто ласковым голоском и буквально выдрал из рук разозленного Учихи Мизуки, которая от выброшенного в кровь адреналина была готова едва ли не кинуться с ним в драку. Он передал ее Сараде и встал у Саске перед носом, чтобы тот смотрел только на него. — У нас еще будет время выяснить отношения! Давай ты возьмешь себя в руки и мы примемся решать более срочные проблемы?!       — Давай ты не будешь указывать мне, что делать? — Саске отпихнул Наруто в сторону и угрожающе глянул на Кураму, активно делавшего вид, что он здесь ни при чем. — Верни Индре его тело, и я обещаю не трогать тебя до следующего раза.       — Да ладно тебе! Ничего не случится с твоим Индрой, — Курама легкомысленно махнул рукой и отошел к краю озера, намереваясь ступить на водную гладь.       — Не зли меня.       Курама глянул на Наруто, недовольного сложившейся ситуацией, на Акио, глазевшего на него своими проклятыми красными глазами, на ублюдка Учиху, готового в любой момент восстановить обветшалую печать, и решил в этот раз воздержаться от споров. Эти убогие людишки все равно бы его не поняли.       Курама закашлялся и закрыл рот рукой, внезапно ощутив на языке гадкий металлический привкус. По ладони и пальцам потекла теплая кровь. Лис, задержав дыхание и дождавшись, пока та не остановится, вытер подбородок рукавом и брезгливо отряхнул липкую руку, гневно выругавшись себе под нос. Заметив направленные в его сторону настороженные взгляды, он довольно усмехнулся и облизал пересохшие губы.       — Легкие очищаются. Жалкое все-таки тело.       Курама закрыл глаза, а Индра их распахнул. Он едва удержался на ногах и не сразу понял, что случилось, но, почувствовав громадный по размеру и силе сгусток энергии за своей спиной, резко развернулся. Курама в своем истинном обличии и в натуральную величину сидел на вершине скалы, примыкающей к краю озеру, и лишь тонкий и едва заметный поток чакры, связывавший его и тело Индры говорил о том, что не такой уж он и свободный зверь. Девятихвостый с трудом держал равновесие на узком местечке на самом верху, на котором не мог уместить все четыре лапы, но, судя по выражению его продолговатой морды, лис был крайне собой доволен.       — Он меня раздражает, — фыркнул Саске, воздержавшись от дальнейших комментариев.       — Курама, слезь оттуда! — злостно потребовал Наруто, не ожидав от старого друга такого ребяческого поведения. — Курама!       — Меня попросили вернуть тело, и я это сделал! Об остальном мы не договаривались! –Курама злорадно захохотал, испугав всех птиц в округе. Он неуклюже попытался умоститься на скале, не сильно превышавшей его по размеру.       — Несносное животное, — пробурчал Акио. — Интересно, сколько он весит?       Раздался громкий хруст. Скала, твердо стоявшая на своем месте, покрылась трещинами. Камни — большие и маленькие, — стремительно посыпались в воду и пошли ко дну. Курама не сильно удивился таком раскладу, но все равно испытал некоторое беспокойство, особенно, когда верхушка, на которой он сидел, откололась и полетела вниз.       — Твою мать, — единственное, что сумел выговорить Наруто при виде падающего многотонного Хвостатого зверя.       С такой высоты и при таком весе Курама упал на воду, как на бетонную плиту. Все вокруг затряслось, и Саске, не успевшего ринуться к Индре, при таком сильном ударе подбросило над землей. Вода — вокруг того места, куда приземлилась тяжелая душа Девятихвостого, — на мгновенье поднялась ввысь в виде трехметровой волны и вышла за пределы озерной чаши, растекшись по всей широкой прогалине.       Все произошло слишком быстро и стремительно. Мизуки не удержалась на ногах — силе ее молодого, но не натренированного тела мощь воды была не по зубам. Волна накрыла ее с головой и оторвала от земли. Она вовремя зажмурилась и задержала дыхание, но сильный поток воды попал в нос и уши, забрался под одежду и больно ударил по обнаженным участкам кожи, но ничего более серьезного ей испытать не довелось. Мизуки испугалась лишь запутавшейся в ее волосах маленькой рыбки.Курамы, к счастью, нигде не было видно.       — Тупорылое животное, — прошипел Саске в адрес несносного лиса, внезапно оказавшись у Мизуки за спиной.Он поднял ее на ноги, крепко взяв подмышками, и пробурчал что-то не членораздельное, попытавшись отодрать от своего тела прилипшую к нему рубашку. Мизуки оглядела свою насквозь промокшую одежду и опасливо подняла глаза на Учиху, пытавшегося что-то сделать с намокшими волосами.       — Озеро оказалось не таким глубоким, как я думал, — промокший до нитки Наруто, нервно хихикая и почесывая голову, осторожно подошел к раздраженному Саске и не менее осторожно отобрал у него его черный плащ, в два раза потяжелевший от воды. — Только ты это, ну…       — Тупорылое животное твой Курама! — еще более недовольно прошипел Саске, толкнул Наруто в плечо и двинулся в сторону сидевшего на земле Индры, что с трудом пытался откашляться от попавшей в рот воды.       «Теперь я доволен», — Индра услышал, как Курама в его голове злорадно засмеялся. Внезапно лис затих, и это оказалось лучшей новостью за весь тяжелый день.       — Ого, — удивленно выдохнул Акио, оглядев на две трети опустевшую озерную чашу. Они с Мицуки, сухие и чистые, спрыгнули на землю с ветки высокого дерева. Промокшая Сарада недовольно глянула в их сторону, отжала волосы и пригладила их рукой, чтобы они хотя бы не лезли в глаза. –Интересно, кто-то еще в этом лесу не знает о том, что мы здесь?       — Нам пора уходить отсюда, — Сарада оглядела прогалину, залитую водой и заваленную обитателями озера, разнообразие которых оставляло желать лучшего: ни о каком Лох-несском чудовище не мог быть и речи.       Стычка с Курамой заняла у нее слишком много времени, которого и так было ничтожно мало. Она злилась на себя, на свой проваленный план и на непредвиденные обстоятельства, на которые никак не рассчитывала. Акио мог позаботиться о себе и сам: он уже давно не нуждался в няньке и тщательном надзоре, в противном случае никто бы не одобрил его вступление в ряды отряда АНБУ. Но с непоседливыми и непослушными близнецами ситуация обстояла совершенно по-другому. Они всегда были главной головной болью вечно занятой Хокаге. Сарада следила за своими детьми даже когда те думали, что были целиком и полностью предоставлены сами себе. Она не всегда делала это самостоятельно, обычно через посторонних и доверенных людей, но ни один их шаг не оставался для нее незамеченным. Без ее присмотра они бы еще в детстве утонули в реке, в которую полезли спасать котенка, похоронили бы себя под обломками ветхого здания, в которое забрались без разрешения, и погибли бы на своей первой миссии, как генины, которые неправильно выполнили указания своего сэнсэя в опасной ситуации. Индре и Мизуки не было положено знать что-либо о своей строгой матери, но она всегда должна быть осведомлена обо всем, что с ними происходило.       — Зачем ты пришла? — серьезно спросил Мицуки, спрятав руки в широких рукавах. Взаимоотношения между ним и его старой подругой заметно испортились за последние несколько лет напряженных споров, связанных с тем беспределом, она позволяла себе творить на правах самого важного человека в деревне.       — Забрать своих детей.       — Да неужели? — Мицуки заинтересованно вздернул бровь и предпочел не высказывать все, что было у него на уме. — В любом случае, ты уже опоздала.       Индра, с тихим шипением оторвав от своих рук несколько черных склизких пиявок, поднял подозрительный взгляд на подошедшего к нему Саске. Он активировал мангекьё шаринган, почувствовав прилив сил и запас энергии для использования своих глаз без вреда для здоровья. Все-таки от Курамы тоже был какой-то толк. Глупо было угрожать подобным образом кому-то, вроде Саске — одному из известнейших Учих и сильнейшему шиноби своего времени, — но Индра не привык отступать при виде более сильного и опасного, чем он сам, противника. Он не собирался ни с кем сотрудничать; союзники ему были не нужны.       — Не смотри на меня так, — спокойно попросил Саске, не желая ссориться с непослушным мальчишкой. –Лучше используй свои глаза на тех, кто этого заслуживает.       — Моя мать этого заслуживает? — хмыкнул Индра и поднялся на ноги, чтобы не смотреть на Саске снизу-вверх.       — Прикуси язык, пока он у тебя еще есть.       — Не тебе рассказывать, что мне делать.       — Я пришел сюда специально для того, чтобы вправить тебе мозги, а ты оказался еще более строптивым, чем я думал.       — Какой есть. Тем более, что я тебя ни о чем не просил.       — Ты можешь хоть иногда слушать того, кто старше и умнее?       — А ты всегда лезешь не в свое дело?       — Ладно вам, хватит ссориться, — Наруто встал между Саске и Индрой, переводя взгляд то на одного, то на второго. — Учиха с другим Учихой нормально разговаривать не может, в вас это заложено на генетическом уровне. Но я снова призываю вас начать решать проблемы, которые требуют немедленного решения. И я очень надеюсь, что вы…       — Успокойся, — Саске положил руку Наруто на плечо и снова обратился к Индре: — Ты пробудил свои глаза из-за тех страшных событий, что произошли в твоем прошлом. Это уже случилось, и это подарило тебе силу, поэтому грамотно воспользуйся ей для того, чтобы предотвратить смерть тех, кто пока еще жив.       — Ты так говоришь, как будто эти глаза сделали меня счастливыми, — фыркнул Индра и пригладил волосы, с которых по-прежнему крупными каплями стекала вода. — Лучше не получать их вовсе, чем испытать то, что чувствуешь во время их пробуждения.       — Я рад, что ты это понимаешь.       Индра недоверчиво скривился. Он увидел Мизуки, выжимавшую свою промокшую одежду, и Саске не мог не заметить, как его хитрый, злой и серьезный взгляд сменился на более мягкий и теплый, будто бы он смотрел на то, что ему нравилось. Индра двинулся к ней, не видя больше ничего на своем пути, и Саске задумчиво проследил за ним взглядом. Лишь слабый толчок в бедро вывел его из неглубоких размышлений.       — Не пугай детей, — Наруто недовольно упер руки в бока и грозно посмотрел на Учиху.       — Детей? Я в этом возрасте всерьез хотел тебя убить.       — Вот только не начинай!       Саске следил за неспешно идущим Индрой. Тот, явно вымотавшись после столько насыщенного событиями дня, медленно перебирал ногами, пытался повести непослушным недавно зажившим плечом, но ни на секунду не сводил взгляд с Мизуки, которая о чем-то оживленно беседовала с Акио и больше никого в округе не замечала. Но Индра продолжал идти и не останавливаться.       Саске почувствовал едва заметное изменение во внешней среде. Он оглянулся, обвел взглядом шелестящие на ветру кроны деревьев, стекающую обратно в озеро воду, оставшуюся после небольшого цунами, выброшенную на сушу рыбу и затянутые густыми тучами небо. Ему казалось, что окутавшая все вокруг чакра Курамы сбивала его внутренние сенсоры и мешала прислушиваться к внутренним ощущениям, поэтому не обратил внимание на их нестабильность.       Наруто среагировал первым. Он за долю секунды оказался рядом с ничего не почувствовавшими Мизуки и Акио и оттолкнул их в сторону, решив принять весь удар на свое бессмертное тело. Но его не последовало. Образовавшая в пространстве небольшая брешь превратилась в воздушную воронку, на большой скорости засасывающую в себя все, что попадалось на пути в ограниченном поле действия. Наруто пропал в одно мгновение вместе с тонким слоем земли, на котором он стоял. На его месте появился невысокий человек в звериной маске и опознавательным знаком Деревни Скрытого Облака.       «Пацан, пора сваливать! Мы для них самый лакомый кусочек!»       Индра не успел воспротивиться Кураме, снова взявшем его под контроль. Лис, оказавшись самым хитрым и быстрым, сорвался с места и нырнул под воду частично иссохшего озера. Может, Индра плавать и не умел, но Девятихвостый был полностью уверен в том, что все Хвостатые звери — прирожденные ныряльщики! А даже если и нет, то проплыть по скрытому для глаз проходу под скалой сможет и маленький ребенок.       Мицуки взвалил Мизуки на свое плечо и отскочил к Саске, находившемуся дальше всех от вражеского шиноби. Неизвестный неподвижно стоял на месте.       — Табунщик, — напряженно выдохнул Мицуки, глянув на Саске и недовольно ударив возмутившуюся Мизуки по ноге. — Нет, один из табунщиков.       — Забирай Мизуки и уходи, мы сами со всем разберемся. Индру не ищите — Курама позаботится о нем сам, — Саске выудил из рукава припасенный кунай.       — Ты все знаешь, да? — Мицуки нервно прикусил щеку с внутренней стороны и отвел взгляд в сторону.       — Знаю, — кивнул Саске. Вновь появившись в мире живых, он не мог что-либо предпринять, предварительно заглянув в воспоминания Мицуки и не убедившись в чистоте его намерений. Так ему было спокойнее. — И сейчас самый подходящий момент вскрыть карты. Уходите. Надеюсь, мы встретимся в Конохе.       Мицуки коротко кивнул и тут же скрылся в чаще леса.       Саске сконцентрировал взгляд на звероподобной маске стоявшего перед ним противника, попытавшись сжечь его пламенем Аматерасу, но стоило сгустку огня коснуться намеченной цели, как возникшая из ниоткуда воронка поглотила и его.

***

      — Нам нельзя было уходить! Почему мы оставили их там?! Мы могли помочь!       Мизуки ругалась всю дорогу до убежища и не стеснялась громко возмущаться даже в уже знакомых ей пустых коридорах, издавая слишком много шума. Мицуки молчал и сдерживал себя до последнего, думая совершенно о других вещах. Они вдвоем преодолели длинный пусть, чтобы вернуться в начало своего нелегкого приключения и ввести в назревшую игру новое и не менее важное, чем все остальные, звено.       — Прекрати кричать.       — Я не прекращу! — вскрикнула Мизуки, громко топнула ногой и замолкла. В стоявшей вокруг тишине она могла услышать собственное бешенное сердцебиение. — Я… Я просто…       — Наша помощь была бы бесполезной, — Мицуки быстро шел по длинному, освещенному факелами коридору и не сжимал в руке небольшой старый ключ, которым совершенно не хотел открывать тот замок, для которого он был предназначен. — Включи голову, наконец.       — Но… Но нам нельзя было разделяться! Ты же сам видел, что!..       — Успокойся, — Мицуки резко остановился и схватил Мизуки за руку. Учиха почувствовала его внутреннее напряжение, внезапно возросшее в пустом помещении. — Успокойся. Мы не могли ничем им помочь. Но нам нужно… — Мицуки замолчал, и Мизуки стало не по себе. — Прости меня за то, что ты сейчас увидишь.       Мицуки потянул Учиху дальше по коридору, пока они не остановились около толстой металлической двери, за которой не было ничего слышно.       Мизуки, не желая больше ждать, сделала то, что считала для себя невозможным. Появившаяся около нее костяная рука Сусаноо, покрытая бледно-желтой чакрой, схватила за край двери и одним точным движением сорвала ее с петель. Мицуки ничего не сказал, лишь молча вгляделся в темноту неосвещенной комнаты.       — Мицуки! — рев, раздавшийся из густой, непроглядной темноты, заставил Мизуки вздрогнуть. — Предатель! Нет тебе прощения!       Мизуки испуганно вздрогнула и отступила к стене, чтобы опереться о нее рукой и не упасть. Легкие в одно мгновение опустели, а в голове не осталось ни одной мысли.       — Друг еще, называется! — Боруто, вылетевший из комнаты грозной фурией, схватил Мицуки за грудки. Заметная разница в росте не позволяла ему высказать накопленные претензии другу в лицо. Мизуки не могла отвести взгляд от его открытого левого глаза — такого же черного, как и у воскрешенных Наруто и Саске, — и потрескавшейся кожи. Боруто… выглядел точно таким же, как на фотографии.       — Ну извини, такие, как ты, опасны для общества, — хмыкнул Мицуки, едва заметно улыбнувшись.       — Я устал сидеть здесь и ничего не делать! Может, сам попробуешь столько времени просидеть в темноте? — Боруто замолчал, заметив прижавшуюся к стене испуганную Мизуки. Он подозрительно прищурился и почесал голову. — А это еще кто? С каких пор ты повсюду с собой детей таскаешь?