Change my mind

Денвер был последним городом перед Канадской частью тура. Pepsi Center рванул аплодисментами напоследок, вспышками камер, улыбками и отпустил. Гарри видит, как Митч валится на диван, мокрый, как облитый, а Клер в соседнем кресле закидывает ноги на спинку, чтобы слегка отпустило после целого концерта, проведённого на ногах. Лэйни уже что-то просматривает на экране фотоаппарата и, судя по всему, остаётся довольной. Бодрее всех, понятное дело, не принимавшая участия в деле Триша со своим огромным хвостом розовых волос, широкой улыбкой, разве что не скачущая от возбуждения. Гарри улыбается ей в ответ, проходя мимо. — Понравилось? — Великолепно! — Триша истово кивает, краснеет и всё-таки подскакивает на месте. Ну или привстаёт на носочки. Гарри, впрочем, видел, как она буквально скакала на бекстейдже и подпевала. — Ты же шикарен! Гарри улыбается только шире, подмигивает и уходит в гримёрку — отлеплять от себя мокрую рубашку. Оно, конечно, он успел посветить голой грудью перед Лэйни и словил удивлённый, но ни разу не недовольный взгляд, но вообще-то это, наверное, не особо вежливо. Хотя ему понравилось, он бы ещё посветил, но потом. Гарри так устал, что вежливости выполняет исключительно на автопилоте, и одновременно залит адреналином и эмоциями фанатов по самые брови. В итоге часть ночи Гарри провалялся лицом в подушку, пытаясь заснуть. Не вышло. Переписывался с Джеммой, обсудил её планы и свой тур. Услышал мысль о том, что ему пора заводить свой благотворительный фонд, но не услышал, чем же конкретно он должен заняться в первую очередь. Сам подумал о людях с ментальными расстройствами, которым поддержка, возможно, нужнее всех. Утром после завтрака Джефф что-то там изучает у себя в телефоне. Возможно, всё сразу: расписание, лайки в инстаграме, письма от анонимных почитательниц, напоминалки о том, что нужно не забыть побриться? Джефф довольно улыбается, демонстрирует Гарри какую-то статистику. — Это просмотры блога Лэйни, — любезно поясняет он. — Идёшь на рекорд просмотров сайта их издания в принципе. Сайт почти рухнул, но устоял. — Хей, значит, я всё классно делаю, — Гарри в победном жесте вскидывает руки. — А нет статистики, сколько раз скачали мои фотки и сколько прочитали? Может, теперь мои слова хоть немного читают или так же разглядывают меня? — Ну или это Триша обновляла сайт раз за разом, чтобы ты не грустил, — хмыкает Эйзофф. Гарри пихает его в бок, забирает смартфон, разглядывая графики, как китайскую грамоту. Ну, короче, число посещений выросло, число просмотров блога стартовало, как Falcon Heavy. И, возможно, редактор Лэйни смотрел на это с тем же умилением, что и Илон Маск на свою ракету. — Джефф, относись ко мне с добротой. Или скачай себе пару фоток Беллы Хадид и подобрей другим способом. — Что ты ко мне пристал с Беллой? — ворчит Джефф, и Гарри даже верит, что он очень старается сделать недовольный вид. — Потому что у неё ноги длиннее, чем лестница в небо, тебе понравится. Или, прости, я не угадал твои вкусы? — Гарри издевательски улыбается. — Как тебе Эли Катлер? Вообще-то, я пойму тебя, даже если тебе не нравятся женщины, но тогда нам придётся отказаться от мысли о поиске в рядах моделей Victoria’s Secret, а это, как известно, моя личная служба знакомств, неудобно выйдет. — Иди, пожалуйста, в зад, — Джефф выдирает у него телефон и в добавок ещё шлёпает им Гарри по лбу. Увернуться Стайлс не успевает, только моргнуть. — За твою вежливость я всё прощаю, — бормочет он и на всякий случай отодвигается от Джеффа. — Но всё равно не пойду никуда. В Ванкувер они прилетают утром, а концерт только следующим вечером, значит есть время отдохнуть, прогуляться и поговорить. На улице ветрено и пасмурно, так что Гарри и Лэйни устраиваются в его номере. Гарри, как порядочный хозяин, усаживает Лэйни на диван, сам садится напротив. Отношения у них не то чтобы стали дружескими, но после разговора о границах, кажется, стали чуть поровнее. Ну, Гарри в это верит и старается держаться дружелюбнее. Так что программное интервью для блога Лэйни, возможно, не особенно пугает. — Большое важное интервью, да? — он кивает на тетрадь у неё в руках, там явно список вопросов, может, какие-то мысли. У Гарри самого есть тетрадь для записи всякого важного, вроде мыслей, чувств, кусков текста, так что к чужим тетрадям он относится со всем уважением. Старательно не думает о том, что Лэйни милая девушка, которая шарахается от него и отмораживается всеми силами, как обычно милые девушки не делают. — Посмотрим, как пойдёт. Лэйни включает диктофон, заправляет за уши пушистые волосы. Гарри интересно, мягкие они или жёсткие, но это вопрос, ответ на который он вряд ли получит. Гарри трёт бровь, складывает руки перед собой в ожидании. Где-то у него есть фотография, единственная её фотография, на которой она не успела спрятаться и выглядит, наверное, так, как и должна. Выглядит немного задумчивой, немного мечтательной, хрупкой. Привлекательной, чего уж, хотя Гарри в фотографии пытался рассмотреть, что Лэйни от него прячет. Выяснил только, что она очень симпатичная и, кажется, до обидного равнодушная к его мужским чарам, хотя он иногда даже старается. Впрочем, он старается не стараться, потому что привык: работа превыше всего. Не всегда получается, потому что Лэйни - привлекательна, а он - не монах, и никогда им не был. — Тур, кажется, начался хорошо, — ладно, поехали дежурные вопросы. Явно по сценарию авторства редакции. — Твои поклонники уходят довольными, а ты сам? — Вполне. Я выкладываюсь на все сто, чтобы получалось, как планировалось. Кажется, присутствующие это ценят. — Ты часто получаешь от своих поклонников подарки? — Лэйни чуть наклоняет голову, не то намекает на ответ, не то пытается разглядеть в нём признаки нарциссизма. — Бывает, и это всегда очень приятно. Но недавно я получил кое-что особенное. Одна девушка, Элисон, сделала коллаж из моих фотографий с цитатами из её любимых песен. — Гарри легко улыбается, вспоминая, как девушка в Денвере задарила ему коллаж едва не с неё саму размером. Вообще, выглядит он довольно очаровательно. И интересно, как-то яснее видно, что важно для той девушки — не только его физиономия, но и какие-никакие мысли в текстах песен. Гарри уверен, где-то у Лэйни есть фотографии акта дарения. — Всегда здорово знать, что моё творчество вроде как вдохновляет других, значит я всё делаю верно. Теперь нужно прикинуть, где у меня найдётся для него место. — Повесишь рядом с Хейденом Кейсом? — улыбается Лэйни. — Возможно, — кивает он, но видит сомнение на лице собеседницы. — Серьёзно. Стыдно признаться, но я покупаю картины для себя любимого, а не ради коллекции и прочего. И я правда ценю, что та девушка, Элисон, потратила время и силы, чтобы сделать что-то для меня. Этот коллаж вызывает у меня положительные эмоции, так что, — Гарри пожимает плечами. — Ну, может рядом с Кейсом не повесится, но я найду другое место. Но нет, не запихнёт куда-нибудь, не думайте. Где-то должно найтись место для того, во что кто-то вложил свои эмоции. Это как минимум справедливо. — Думаю, ей будет приятно узнать, что ты оценил. — Это меньшее, что я могу. Мои поклонники ценят меня, я ценю их. Лэйни тихонько хмыкает и качает головой. Ну да, может, звучит не очень, зато правда. — Насколько я видела, Элисон использовала строчки из твоих песен и что-то из немногочисленных интервью, да? Может, там есть что-то особенное лично для тебя? Мысли, которым ты гордишься? Гарри смеётся. В смысле, он понимает, о чём Лэйни спрашивает, но смех вываливается сам. Гарри поднимает ладонь, прося прощения, и давит улыбку. — Если честно, мысли дело такое… Но, наверное, есть кое-какие вещи, которыми я доволен, в основном это касается формулировок. Я в основном стараюсь выразить себя в песнях, и моя лирика действительно много для меня значит. И мне приятно, если её пытаются осознавать, как-то примерять на свою жизненную ситуацию. Даже если некоторые интерпретации расходятся с тем, что я сам хотел выразить, это по-своему хорошо, значит это в принципе что-то в людях задевает и призывает подумать, — Гарри откидывается на спинку кресел, задумчиво постукивает по губам пальцам, подбирая слова. — Я не горжусь тем, что у меня есть мысли, но я горжусь тем, что иногда эти мысли помогают другим. Лэйни так же задумчиво его рассматривает. Интересно, а она что думает о его песнях? Или она предпочитает задавать вопросы и получать прямые по возможности ответы, а не гадать? Такой подход имеет место быть, но нужно учитывать, что и у Гарри есть вопросы. — Каково это, быть примером? Тем, кого цитируют и на кого ориентируются? — Сложно, — честно отвечает Гарри. — Потому что, если честно, мне важнее быть вдохновением, показать, что всё возможно, поддержать. Быть примером это большая ответственность, хотя бы потому, что я не уверен, что думаю, что нужно стараться быть, как я. Я не хочу получать признание за то, что я феминист или что-то делаю для окружающей среды, я хочу просто делать. Я не игнорирую то важное, что происходит вокруг, и стараюсь привлекать к этому внимание, чтобы люди вокруг тоже могли что-то сделать, если решат, что хотят поучаствовать. Чего я точно хочу, это быть примером в том, что мы все можем быть сами собой. Мы имеем на это право и должны к этому стремиться, — Гарри молчит, оценивает всё сказанное. Очень много, но честно. Лэйни напротив, кажется, тоже обдумывает, явно не совсем соглашается, но не перебивает. Ещё бы как-то это суммировать. — Поэтому в моей лирике ты скорее найдёшь это самое вдохновение, чем попытки быть примером. Говоря о песнях, я действительно стараюсь вложить в каждую из них частичку себя, своих ощущений. В общем-то, если присматриваться ко мне, то там я виднее всего. — Какая твоя любимая песня? — и по тому, как Лэйни этот вопрос задаёт, понятно, что на ответ не рассчитывает, а вопрос точно из редакции. Гарри снова смеётся, пожимает плечами. — Нет, не честно задавать такие вопросы. Но мне кажется, на последнем концерте отлично зашла Medicine. Тебе нравится? — Да, вполне. — В зависимости от настроения её можно интерпретировать, как угодно. Это могут быть какие-то зависимые, не совсем здоровые отношения, а можно увидеть отношения, в которых люди, вроде как, друг другу помогают, к чему-то подталкивают, — Гарри разводит руками. — Если в принципе думать, что это об отношениях. — А это об отношениях? — Это о людях, — Гарри пакостно улыбается. — А как тебе Lights up? Лэйни удивлённо моргает, словно не ожидала вопроса. А может не ожидала. Её почему-то всегда искренне удивляет, что у Гарри тоже есть к ней вопросы. И, конечно, она почти никогда не даёт ответов. — Звучит приятно, — Гарри вскидывает бровь, чувствует, как насмешливо изгибаются губы. Лэйни вздыхает, понимая, что ей придётся распространить ответ. — Не могу сказать, что я большая фанатка этой песни, потому что не вполне понятно, какие твои эмоции стоят за ней. — Я не единственный её автор, — напоминает Гарри. Ну или просто говорит, потому что вряд ли Лэйни в курсе. — Но мне нравятся вопросы в этой песни. Собственно, почему бы не попробовать рассматривать эту песню как вопрос к тебе, к слушателю, а не мой ответ? Возможно, она об изменениях, и не столько о том, какие конкретно изменения произошли, сколько о том, что вещи не остаются такими, какие они были. — «Возможно»? — переспрашивает Лэйни. — Ты говоришь «возможно» о песне, которую включил в альбом? — Я говорю «возможно» об интерпретациях. Я думаю, иногда важнее не то, что нам говорят, а то, что мы в этом понимаем. И понимаем ли мы, кто мы такие. Знаешь ли ты, кто ты? Гарри молчит, разглядывает хмурящуюся Лэйни, думает, что она, разумеется, не ответит на последний вопрос и предпочтёт сделать вид, что воспринимает это как цитату из песни. Он сам знает, кто он. Он знает, кем он был и кем стал, кем станет завтра. Потому что он знает, как, когда и что с ним происходило, что привело его туда, где он сейчас. Потому что он об этом думает в принципе. — В реальной жизни люди могут знать, кто они, но не всегда могут быть собой, — Лэйни, кажется, вопрос всё же ловит. Но не отвечает, сама что-то о нём думает, и вот результат её мыслей. — Иногда приходится носить маску, чтобы выжить в мире людей. — Люди хотят быть увиденными настоящими, даже когда носят маски. Особенно, когда носят маски. Даже если делают вид, что маски нет, и избегают ответов, прячась за вопросами к другим. Если Лэйни и заметила шпильку в свой адрес, ничего не сказала, только прикусила нижнюю губу. Нет, ну серьёзно, кто-кто, а она точно кое-что знает о масках. — Иногда общественное мнение и стандарты сдерживают даже хуже законов, и выбраться из-под этого не так-то просто. Гарри медленно кивает. Думает, что понимает, о чём она. Думает, что понимает, где-то ей это общественное мнение ей повредило. Собственно, а кто не попал под раздачу? Гарри тоже здорово прилетало со всех самых неочевидных сторон по любому поводу. Он справился, и теперь кое-что об этом всё знает. Не в теории, а вполне на практике. — Не просто, — соглашается Гарри. Медлит, подбирая верные слова. Мысли у него есть, а вот возможность их донести — одна на миллиард. Если это не пойдёт на сайт, так он хоть выскажет. — Но возможно. И для этого совсем не нужно быть богатым и влиятельным, нужно просто иметь немного силы и храбрости, чтобы не ориентироваться на чужое мнение. У этого будут последствия. Хотя бы то, что это непривычно, и мир без ориентиров это хаос, страшно остаться без привычного одобрения, без понимания, что хорошо, а что плохо. Нам всем страшно принять за ориентир и судью для себя самого себя. Но это возможно, если сделать выбор и взять на себя ответственность за этот выбор. Вот и всё. Лэйни долго молчит. Она явно не согласна по многим пунктам, но не спешит спорить. А может, Гарри всё же звучал относительно убедительно? Это мнение, к которому он пришёл своими путями, и если оно не совпадает с чужим, это значит только, что путь у него был другой. — Внешний мир от этого никуда не денется, — качает головой Лэйни, и Гарри кажется уголки её губ опускаются. Что за вьетнамские флешбеки у неё там? — А должен? Снаружи всегда кто-то будет, и нам всегда нужно с людьми жить. Никто не гарантирует, что тебя будут любить, если ты будешь слушаться, так что… Быть собой непросто, по сотне разных причин, но мне кажется, оно того стоит. Я не говорю, что у меня всё получается, но я пытаюсь. Гарри почти видит, как в голове у Лэйни крутятся мысли о том, что ему-то это всё просто, он может себе позволить. Гарри не уверен, что сможет убедить её в том, что нет, ему не просто и он не может позволить себе забить на всё потому только, что он известный, богатый, ещё какой. Он тоже человек, и вообще не железный, хотя весь такой миллионер-филантроп. Насчёт гения не точно. Джонс опускает глаза и поджимает губы. Однозначно не собирается делиться причинами своих вьетнамских флешбеков по поводу общественного мнения и стандартов. — Значит, в твоих песнях можно найти вдохновение, — она как-то едва уловимо грустно и тихонько вздыхает, явно пытается сделать вид, что ничего такого не было. — Может, к этому вдохновению ты дашь какой-то совет, с чего начать тем, кто хочет быть собой? Гарри облизывает губы, задумавшись. А что тут скажешь? Не все могут прийти на его концерт, чтобы он, как у Грейс, закончился каминг-аутом при поддержке всей толпы и вот этого «Tina she’s gay». Но, может, начинать нужно с чего-то другого. С начала, например. — Чтобы быть собой, нужно знать, кто ты, — Гарри коротко пожимает плечами. — Знать, чего ты хочешь и почему. Знаешь это, можешь думать о том, куда и как идти. На это нужна некоторая храбрость, да? Быть честным даже с самим собой, — он трёт бровь, задумавшись. — Вообще, начинать нужно с себя, тогда всё остальное идёт немного проще. Если мы сами знаем, кто мы, нам проще объяснять это другим. — А следующий шаг? — Наверное, быть честным с окружающими. Отвечать на их вопросы. Отвечать за свои действия. В принципе двигаться в сторону того, что нам нужно. Да, не всегда получится быстро, но если не начать, не получится вообще ничего. Лэйни кивает. Как она ухитряется выглядеть согласной, но не очень? Гарри и сам знает, что всегда будут всякие обстоятельства, ну так и он общие шаги излагает, а не универсальный план. — А если окружающие не готовы тебя принять? Гарри подвисает, выискивая нужные слова. Следит за лицом Лэйни, сосредоточенным, как будто от его ответа что-то может зависеть. Но чудесного ответа у Гарри нет, потому что способ, возможно, только один. И не очень героический, без всякой борьбы за всё лучшее. — Искать других окружающих, — говорит он наконец. — Мы не всегда можем изменить людей вокруг. Точнее, в большинстве случаев как раз не можем и, наверное, не должны, можем только донести свою точку зрения. Мы можем изменить себя и своё положение в пространстве. — Стайлс коротко улыбается, смягчая эти слова. — В конечном итоге давайте всё и во всём начинать с себя, относиться к окружающим и к самим себе с добротой. Возможно, тогда мир станет лучше, и это произойдет быстрее и естественнее всего. Если Лэйни и впечатлена, ему она об этом не говорит. Раскрывает свою тетрадь в поисках вдохновения и сворачивает разговор в сторону более нейтральных и общих вопросов. Гарри думает, что с вопросами справляется, и, когда Лэйни уходит к себе, пару минут смотрит в сереющее окно. Это что, дождь? Ещё Гарри думает, что вполне логично ожидает от Лэйни ответной честности. Не то чтобы выворачивания всего и сразу (или всего и постепенно), но просто чуть больше чего-нибудь. Пока он точно знает, что у неё есть мнение, но понятия не имеет, какое. И они будто спорят, да только Гарри не знает, о чём и с какой мыслью он спорит. У него есть вопросы к Лэйни. Что для неё важно? Почему ей захотелось спросить его о стандартах и взглядах Victoria’s Secret? Почему ей кажется, что он должен активнее заняться социальными проблемами, и что, по её мнению, он может сделать? Чего именно она ищет в его ответах и о чём именно она спрашивает, что лежит под вопросами? Что она сама делает для решения или освещения социальных проблем? Что думают её друзья и родные? Есть ли они хотя бы, а? Лэйни как чистый лист, хотя Гарри видит его очертания. Это Гарри Стайлса считают скрытным и обтекаемым в ответах, но Лэйни Джонс даст ему фору. Она пытается понять его, и Гарри предполагает, что это нормальное желание одного человека понимать что-то в другом, особенно если с чем-то согласен или не согласен. Он только не знает, почему ему в таком же желании отказывают.