Жажда

Всегда полагал, что это некоторая глупость. Несомненно, мне очень нравились мечты о подобном. Кому, вообще, не присущи мечты? Глубоко потаённые или явные, афишируемые или оберегаемые. Оберегаемые — забавное слово, правда? Мечтания и мысли, в коих признаться даже себе страшно — вдруг не сбудется! — не то, что другим. Даже близким. Между тем, — ныне происходящее, — не моя потаённая мечта. О ней, я, пожалуй, умолчу. Снова отвлёкся. «Я — опал!», кхм, «Я — Попал!» — кажется с такого начинаются сюрреалистичные картины сотен «гераклов» множества картин. Обычно они восторженны. Ещё бы, уже в начале понятно — в конце всё хорошо. И, «Я — попал!». Грешно нарушать традиции. В, действительности, «попал» я непонятно куда. О, тело! тело, да, гуманоид, — человек, ага, радость, — ногти замызганы, руки тонкие, — да-да, «каждую жилку» видно, наверное, — какой-то мелкий шрам на выше запястья, на пальцах, кстати, тоже какие-то рубцы. Что ещё? Рубашка, — грубовата, как по мне, — несколько бесформенные — штаны? , — до щиколодок достают едва-едва. Вроде как-то назывались, не помню. Ну, ноги, как ноги, вроде. Пальцев пять на каждой, грязные, конечно, но я всё равно ничего не вижу. только ощущаю грязь под ногтями, и, её же, на теле и рубахе со штанами. Почему я об этом так подробно размышляю? Ну, так, скучно. А обращать внимание, на общую затхлость, и, спёртость, воздуха. запахи — кхм, — плесени и собственного тела — увольте. К, тому же, слабость неимоверная. Себя едва прочувствовал. Так, что, кроме размышлений и, вялых, обследование, себя хорошего, ощущения одежды сбрасывать не стоит, пожалуй, беспокоит только пересохшее горло и пергаментное ощущение языка. Кажется, я, попал. Хе-хе-хе, кхе-кхым. Вот бы попить.