Неоновые кости

— Хуй она в подарочной упаковке! Я проснулась от этих слов, доносившихся с кухни. Я как будто и вовсе не спала, глаза открылись, и я не чувствовала сонливости. — Началось, — выдохнула я, думая, что такого ещё не было. Я никогда не просыпалась от его криков. Включила телефон, посмотрела на часы — шесть утра. Что же я вчера сделала? Накрошила хлеба на кухне? Не смыла за собой? Целый день смотрела сериалы? Я отчаянно пыталась вспомнить и не понимала, что я ему сделала. Видимо для конфликта на самом деле не нужно причин. — Пожалуйста, хватит, ты же знаешь, как я всё это воспринимаю. — Ей надо спортом заниматься, а не глупостями. — У неё есть скейтборд. — Скейтборд, что такое скейтборд? Ерунда, одни понты. Понты? Для меня это не характерно. Были бы у меня понты. Мне уже как-то не жалко себя, может быть — это жизнь испытывает меня. Да испытывает почти с самого детства, видимо, так оно устроено. Я читала руководство по буддизму, там было сказано, что жизнь - это страдание. Эта мысль меня успокаивает, и я надеюсь, что мне удастся найти душевное равновесие, что жизнь заплатит мне справедливостью, но смотря на маму, я сомневаюсь в этом. Ей сорок пять лет, где её спокойствие? Где её душевный покой? Слишком много испытаний для её несчастной души. Бедная мама и когда же ты будешь счастлива? — У неё же скейтборд, — повторила она в который раз. Она всегда меня защищала, даже если я не права. — Скейтборд твою мать! Она катается на нем как изгой! Сидит дома, как крот! Он начал срываться на крики, матерился через слово, шагал с такой силой, что казалось, будто бы он прыгает. Я представляла его лицо, когда он кричал и разводил руками — лицо урода, ущербное лицо, как у отца Молли, и его улыбка тоже при нём — мерзкая, искажение лица, не более. В такие моменты я ненавидела его всем сердцем. Когда я успокаивалась, он вызывал у меня отвращение. В нем не было ничего, что могло бы вызывать уважение. Все мужские качества он опошлил до ужаса. Мне кажется, что он считал себя непобедимым, хотя у него была масса недостатков — он курил по две пачки в день, пил, как последний ублюдок, причём всю жизнь, а не как мой отец последний год жизни. Он протащил с собой свои мерзкие привычки через всю жизнь — всегда говорил мне не курить и не пить, сам хотел бросить, но не мог выдержать и недели. Он был силен физический, настоящий бык, здоровый и крепкий мужик, но он был слаб и ничтожен внутри. Я поняла, что он ничтожен только через пару лет жизни с ним, поэтому я старалась успокоить себя этим. Надо сказать, получалось у меня это весьма паршиво. — Не спишь? Его голос, словно холод из преисподней — сама неожиданность. Я так надеялась, что он не зайдёт ко мне в комнату в семь часов утра, но, тем не менее, у него хватило наглости, ведь он не умел ждать. Ему нужна была моя кровь, моя жизнь. Иногда мне казалось, что он делает это специально, чтобы сделать мне плохо, ведь причины его криков зачастую были смехотворны. — Спишь? — повторил он ещё раз. Да ему этого очень хотелось. Такой глупый вопрос, ведь, как я могу спать, если ты топал у меня под ухом, как слон. Хотелось сказать: ублюдок мать твою, конечно, я не сплю! — Нет, нет, — ответила я, он все равно зашёл бы ко мне. — Так нам нужно с тобой поговорить, — сказал он, садясь в кресло. Я думала, что мне делать, нужно было что-то придумать. Бежать! Бежать! Хотя на часах всего семь, а до школы ещё целый час. — Твои скейтборд глупости, хватит заниматься ерундой, тебе нужен нормальный спорт - карате, понимаешь карате! — Твоя дочь занималась карате, и где она сейчас? — сказала я достаточно сдержано, но я задела его, ведь он не видел свою дочь уже лет десять из-за своего характера, разумеется. Я быстро встала. На мне была пижама, которую я не любила, но из-за того что он мог придти утром приходилось её надевать. Я не смотрела ему в глаза, но чувствовала его взгляд за спиной. Когда он злился, то его агрессия проявлялась наиболее четко в глазах, взгляд становился каким-то ущербным и глупым из-за этого гнева. Истинная агрессия первобытного человека, хотя даже они, наверно, не выглядели настолько глупо. Я его уже давно не боялась, ведь он обычно даже не прикасался ко мне. Другое дело если он выпьет, но не до беспамятства, то тут уже мог и ударить, тогда нужно было убегать, а так я лишь злилась, но не боялась. — Не хочешь слушать меня! — крикнул он, ожидая моей реакции, но я уже вышла из комнаты, взяв свои вещи. Я увидела маму, взгляд у неё был болезненный, все эти скандалы были не для неё, да, она могла покричать, но после ей становилось очень плохо. Слабые нервы. — Поешь Кэролин, — сказала она мне. Она постоянно заставляла меня есть утром. Я не могу себя заставить, а она всегда чуть ли не кладёт мне еду в рот по утрам. На этой почве у нас даже случались конфликты. Ну, что теперь мать и её достаточно надоедливая забота — никак не могу с этим смириться. Так-то со всем в этой жизни можно смириться, и если это сделать может быть станет легче жить. Но тогда собственно, зачем жизнь, если она проста до ужаса? — Ты не видишь, что творит твой кавалер? — Ты себе желудок загонишь. — Это же прекрасно, — съехидничала я. Я зашла в ванну. Надела ярко-синие джинсы и белую тунику, люблю, когда мою задницу что-то прикрывает. Посмотрела в зеркало, причесала рыжие волосы, раньше они были яркими, как у лисы, а теперь темнеют — да видимо мне не обхитрить своё взросление. Залезла в шкафчик — духи, нет, не люблю я их. Портфель с собой? Всё пора. — Я же говорю у неё скейтборд. — Скейтборд, блять, скейтборд! Лина о чём ты говоришь! — сказал он, когда я вышла, — Кэролин, почему ты не хочешь пойти на карате? — Мне не нравится карате. — А что, блять, тебе нравиться! Это ей не нравится, то ей не нравится, мне что подстраиваться под тебя?! Я могу понять людей, кричащих на меня за мои косяки. За те мои провинности, которые действительно имели место быть, но этого я терпеть не могла. Что за бред! — Тебе достаточно оставить меня в покое, — сказала я спокойно, — Зачем, зачем всё это? Чего тебе нужно от меня? Я не понимаю. — А, ты не понимаешь? Непонимающая! — Всё хватит! — крикнула мать, встав рядом с Николасом, — Успокойся, высосал скандал из пальца! — Разбирайся с ней сама! — сказал он, развернувшись и махнув рукой, — Сука! — Кэролин, поешь! — сказала мама, схватив меня за руку. — Нет, не хочу. — Ну, вот видишь! Ребенок убегает, ну, разве так можно! — услышала я, выходя из дома. Я прошла метров сто. Дом скрылся за поворотом. Погода в сентябре в городе замечательная — солнце светит, поют птички, деревья ещё зелёные. Я остановилась, закрыла глаза, глубоко вздохнула. — Сука, ублюдок, мать твою! — крикнула я, ударив по мусорному бочку, — Чёрт, чёрт! Я заметила женщину на лужайке у дома только когда ударила по бочку. Получилось неловко, но что уж теперь. Я обычно выпускала злобу после конфликта, только тогда во мне просыпался настоящий гнев — вот он и проснулся. Я думала, как мне идти или дождаться автобуса? Нет, лучше пешком, все эти дети действуют мне на нервы, а идти всего четыре километра — минут двадцать, может больше, ну, да ладно. Так-то это конечно не логично. Лучше ведь поехать, так проще. Но разве люди логичны? Были ли крики Николаса логичными? Были ли они нужны — думаю, что они нахуй не были нужны, но он кричал, только потому, что я не хочу ему подчиниться. Люди на самом деле не задумываются над этим, а ведь может оказаться, что вся жизнь нелогична, как например, у Николаса. Это было ещё одно доказательство того, что он ущербный — это ещё один повод не злиться на него, ведь он ничтожен. Четыре километра пролетели незаметно, по дороге я слушала Lil Peep, он мне как-то помогает, может быть даже нагнетает и делает из драмы трагедию, ведь я могу смеяться над тем, что меня задевало через неделю после этого, а он заставляет меня задуматься. Конечно, я не плакала, когда он умер, не репостила его альбомы на своей страничке и не писала о том, что тоже пойду умирать за ним, как это делают некоторые поклонницы его творчества, но он навсегда останется в моём плей листе, ведь его творчество уникально. По дороге, слушая его песни, я немного раскисла, но это ничего. Под его песни можно и расплакаться, но не сегодня. Я пришла за пять минут до того как начнутся уроки. Не люблю я это, ведь Аманда всегда приходит за десять минут раньше, а у меня нет настроения с ней разговаривать. В наушниках был маленький калибр в виде Lil Peep, а для встречи с ней в наушники надо заряжать Linkin Park никак не меньше. Я не знаю точно, почему Аманда приходит пораньше, может быть из-за Брэда, они часто стоят в уголках школы вдвоём и шепчутся друг с другом. Но сейчас его с ней нет, но две её подружки Кейт и Лори всегда с ней и все они мои одноклассницы. Боже, как мне везёт учиться с ними! — Привет Кэролин! — сказала она мне дружелюбно. На ней как всегда кружевные перчатки до локтей и чёрный чокер на шее. Ей тысячу раз говорили, чтобы она не одевалась так вульгарно, звали к директору, но бесполезно. Она делала, что хотела и в этом мы с ней похожи. На этом наши сходства заканчиваются. Я люблю белый цвет, она чёрный, она тирания зла, а я пастырь. Я маленький Фродо Бэггис из романа Колец с маленьким добром и спокойствием внутри, а она ужасный Саурон с огромной свитой в виде Кейт и Лори. Но я должна справиться — ведь в мире есть добро, мистер Фродо. И за него стоит бороться! Эх, был бы у меня Сэм Гэмджи и того нет. — Привет девочки, — ответила я ей. Её свита закивала, а она взяла мою руку и пощекотала ладонь указательным пальцем. Тогда я не знала, что это за жест. — Я не боюсь щекоток, — сказала я, после того, как она начала. Она намеренно смотрела мне в глаза, а я никогда не могла выдержать её взгляда. В этом я ей проигрывала, а если честно, то добро пока было не очень сильным. Оно было ничтожным. — Это вы со Скоттом, тебе его стоит бояться, — сказала она, ущипнув меня за щеку. Они засмеялись и ушли, я поняла, что тут говорится о чём-то пошлом. Это же Аманда, как иначе. Скотт - это мальчик, который бегал за мной, полный идиот. Первые два урока прошли с большим трудом, алгебра и геометрия, хорошо что меня не вызывали к доске, ведь после седьмого класса у меня с этими предметами откровенная вражда. На переменах я сидела одна и смотрела в окно. Дело в том, что моя лучшая подруга Дженнифер Стюарт переехала. У её отца случился инфаркт и он больше не может работать, поэтому квартиру им придётся продать, а жить они теперь будут на ферме. Я никогда раньше не думала, что Джени так важна для меня. Нет, конечно, у меня есть Мэрион Силвер моя одноклассница и подруга, но она заболела, да и мы с ней не были так близки, но вот Джени. Мы с ней были как одно целое, всегда вместе и никто нам не нужен. Было только шестое сентября, только неделя без неё в школе, а я была уже готова расплакаться. Я оглянулась, вокруг все мои одноклассники смеются, швыряются мелом друг в друга, просто общаются, а я сижу и молчу. Меня охватывает это угнетающее, кошмарное чувство одиночества в толпе, мой самый огромный страх. Я начинаю думать о том, что мне нет места здесь в этом мире, что лучше сидеть дома, лишь бы не ощущать этого ужаса. Я подумала о том, что это проблема нашего поколения, достаточно только оторвать глаза от экрана телефона, чтобы понять это. Третьим уроком шла Биология. Вот этот предмет мне нравился, конечно же из-за Молли. Если получиться стану врачом, исполню мечту её мечту за неё. Я была готова отвечать, как и всегда, но мне не очень хотелось. Я не любила поднимать руку, могла, то опускать, то поднимать. Всегда сомневалась, а стоит ли. Наша учительница Миссис Смит рассаживала нас в два ряда: тех, кто хочет стать врачом и тех, кто не хочет. Аманда сидела в тех, кто не хочет, а я, естественно, в тех, кто хочет, причём я ничего не говорила Миссис Смит, она сама так решила. Отвечал Джон, и ответить он толком ничего не мог и пошутить в своей собственной манере тоже, он побаивался Миссис Смит. Мы все в классе её немного побаивались. Она была человеком строгим, взгляд её при гневе в сотни раз хуже чем у Аманды, я никогда не выдерживала её взгляда. Ей было шестьдесят, но на вид можно было дать и семьдесят из-за её пронзающих зелёных глаз. Казалось, будто бы она говорила ими: "не смей спорить со мной, ты не знаешь, что я пережила, всё, что ты говоришь для меня глупости не более". Джон наговорил ей глупостей, и она показала ему два пальца, покрутив ими в разные стороны. — Это два, Джон, два, зачем ты ходишь на мои занятия? Он ничего не ответил. Но вот Аманда видимо хотела, она о чём- то шепталась с Кейт. — Диас, как самая талантливая в этом классе, — съехидничала Миссис Смит, — Расскажи нам про симбиоз грибов с растениями, желательно с обычными деревьями, но это на твоё усмотрение, ты ведь тут шушукаешься, значит, ты главная. Аманда встала. Она переводила взгляд с потолка на пол, вздыхала и вздыхала, но ничего не смогла ответить. — Ладно, садись Аманда, кстати, ты выглядишь прекрасно, вот бы мне так разрешали одеваться в школе, я бы была в центре внимания… — Это не ваше дело, — перебила её Аманда. Миссис Смит, часто выходила за рамки. Не знаю правильно ли это, но если у учителей стоит задача учить, то это был отличный пример, а не рассказывать о своём разводе с мужем, как это делала Миссис Джонсон на уроках литературы. — На уроках Биологии, мы изучаем Биологию, — сказала Миссис Смит, вставая со стула и подходя к Аманде. Она постучала огромным перстнем по столу, смотря на Аманду. Та выдержала лишь пару секунд, а после опустила взгляд. — А если у вас есть дела, решайте их за пределами этого кабинета. Это понятно? — Да, понятно. — Кларк, расскажи нам про симбиоз. Я встала. Все эти смотрели на меня, так словно я должна спасти их. Собственно я так и делала — спасала их задницы от грибов, деревьев и бактерий, если бы не я их бы всех давно сослали к директору. Нет, я не думаю о себе слишком много, просто Миссис Смит сама так говорила. Я рассказала всё что знала, а она как всегда не могла оставить меня в покое. Начала задавать вопросы. — Хорошо Кэролин, а для чего нужен симбиоз? — Так как, и гриб, и дерево выигрывают от этого сотрудничества, ведь они передают друг другу различные вещества — витамины в основном В и РР. — Хорошо ты это уже говорила, так для чего? — Ну, грибы вырабатывают вещества типа антибиотиков, которые защищают дерево от различных болезнетворных бактерий… — Хорошо для чего этому огромному дереву понадобились эти маленькие грибы? В голову ничего не приходило, такого точно не было написано в учебнике и в интернете. — Насколько я помню этого в учебнике, нет. — Тем же лучше, если ответишь, будешь молодцом. Я задумалась, посмотрела на Аманду и вспомнила Николаса. Зачем мы ему? Ведь он постоянно гонит нас из дома, пьет, курит, а мы его всё время останавливаем. Но ведь без нас он бы не выжил! Ему бы не из кого было сосать энергию, и он бы спился и умер, но тут у него есть мы — я и мама. Только тут другой случай, они помогают друг другу, не причиняя друг другу неудобств. — Дерево старое, а значит, корням требуется помощь. Миссис Смит тихонько хлопнула в ладоши и улыбнулась. — Да, они помогают дереву усваивать питательные вещества из почвы, выполняя функцию всасывающих волосков, да, совершенно верно! — воскликнула она. Секунд двадцать она разглядывала нас, а после обратилась к Аманде: — Учитесь Диас и ты Джон Каллин, посмотрите, Кларк сама додумалась до этого, кстати, как ты это сделала. — Это как в жизни, только немного по-другому, — ответила я. Мне стало немного неловко, ведь она могла капнуть дальше и это была бы уже не биология. — Молодец, молодец, — сказала Миссис Смит, показывая мне рукой, что можно сесть. Я встретилась взглядом с Амандой. Она смотрела на меня с презрением, таким которое она обычно не выражает. Обычно оно замаскировано под широкой улыбкой, но тогда эмоции взяли верх. Урок вскоре закончился. Миссис Смит не спешила уходить, а Аманда спешила ко мне. Она хотела подойти ко мне и оказать колкую любезность: случайно опрокинуть бутылку с водой, случайно разрисовать тетрадь, случайно выкинуть ручку в окно. Я решила спуститься во двор, Аманда подзывала меня, но я не обратила внимания. Пусть распишут тетрадь, большое дело, сколько раз я так делала ей. Я вышла во двор и села на бетонную плиту, в самый конец двора. Там не было людей, да и огромный клён закрывал солнце. А что ещё нужно для жизни. Мальчики играли футбол и хорошо, если бы здесь было бы лишь поле, но тут также находилась маленькая рампа для скейтбординга. Я не могла её терпеть! Я никогда не приносила скейтборд в школу. Зачем мне лишнее внимание верно? Да, это глупая отговорка, может быть я просто боюсь, что после того как я покажу мастер класс, такие как Аманда начнут шушукаться о чём-нибудь? Я не знаю, почему я этого не делаю — у меня просто есть какой-то страх. А вот от чего он, я понять не могу. Ещё одним моим разочарованием помимо рампы был Скотт Питтс. Кажется, я ему нравилась, нет, я ему точно нравилась. Его ребята постоянно кричали мне об этом, а он после этого дрался с ними. Сам же он только смотрел на меня и о чём-то говорил с друзьями, ну, и ещё мог пройти мимо и поздороваться. Я пыталась победить в нашей битве взглядов, но он смотрел на меня слишком настойчиво. В конечном итоге, я всегда проигрывала, и резко отворачивалась, тем самым выказывая свое глубочайшее недовольство. — Что, опять не можешь выиграть у этого сопливого щенка? Я ахнула. Это была Мэрион Силвер, теперь, пожалуй, моя единственная подруга в этой школе. Она полезла ко мне обниматься, она всегда меня обнимала, даже Джени так не делала. — Я сразу к тебе, так и думала, что ты сидишь здесь — одинокая и несчастная, — сказала Мэрион, улыбаясь. — А почему ко мне? У тебя ведь целая школа друзей, разве нет? Это была правда. У неё действительно было много друзей. Причём, она не стремилась быть в центре внимания, как это делала Аманда. Наверное, всё дело в её невероятном обаянии — она очаровывала всех вокруг, хоть и делала это неосознанно. — Эх, Кэролин разве это правда? — спросила Мэрион, артистично вздохнув. — А что не так? К тебе все хорошо относятся, даже Аманда, а это большой успех! — Да, нужно хорошо постараться, чтобы она не облила тебя грязью, — ответила Мэрион, — Но нет, ты знаешь, они мне не друзья, я вот лежала с ангиной: бедная, несчастная, одинокая, заболела и лёжа под кондиционером! Эх, этот проклятый кондиционер! Хотя я сама виновата, но всё-таки… — Так я, итак, это прекрасно знаю, — перебила её я, — Кстати, а что это ты решила придти к четвёртому уроку? — Не знаю, хотела увидеть тебя, — улыбнулась она. — Неужели? — Нет, просто дома сидеть скучно. Я рассмеялась. — Всё без шуток, знаешь, почему я хотела увидеть тебя? Потому что ты единственная, кто посетил меня во время болезни. — Что серьёзно? Я пришла к ней тот день, как узнала о её ангине. Она лежала в кровати с температурой тридцать девять градусов. В комнате было душно, ведь кондиционер не включить. — Ну, да ты пришла, а после я лежала ещё четыре дня в полном одиночестве, а ведь все эти мои друзья, знают, что я не могу жить без людей, мне нужно с кем-то поговорить, а они вот так, никто не пришёл, кроме тебя, поэтому, нет, они мне не друзья. Мы немного помолчали. В её словах чувствовалась какая-то обида, обычно она не унывала, но это был не тот случай. Для экстраверта в абсолюте — это должно быть очень неприятно. Я же типичный интроверт не обратила бы на это внимания. — Так что, Кэролин — это не друзья, а проходимцы, — подытожила она. Мы вновь немного помолчали. Обычно я чувствовала волнение, когда сидела с кем-либо молча, но только не с Мэрион. Наверное, этим и отличаются друзья от проходимцев — с ними можно помолчать. Я посмотрела на часы, до конца перемены ещё семь минут. — Ну, а у тебя есть что-то грустное? — Обычно грустить предлагаю я, ну, ладно сегодня у нас день печали, хотя погода говорит обратное. — Что он опять достаёт тебя? — Да, хочет, чтобы я пошла на карате, устроил скандал, мама опять плачет, собственно всё как всегда. Я вспомнила об утреннем разговоре, и меня перекосило от отвращения. — Я не понимаю, почему он так поступает с тобой — это просто несправедливо! — негодовала Мэрион. У неё было невероятное чувство справедливости. Она понимала всю нечестность, всю несправедливость моих историй с Николасом. Она не могла терпеть Николаса точно также как и я, ведь я рассказывала ей обо всём. — Да несправедливости очень много, а вот её полной противоположности - справедливости, не существует, — заявила я. — Да ладно, а как же мы? Полные противоположности существуем в дружбе друг с другом. — Мы исключение из правил, — выдавила я из себя, так и не найдя достойного ответа. Я посмотрела в сторону Скотта. Он всё ещё смотрел на меня. Господи, какой кошмар! — А этот парень здорово тебя смущает, что ты боишься его взгляда? — Нет, он просто мне надоел, сколько можно пялиться на меня, — возразила я, — Они, наверное, ещё и обсуждают мою задницу. — Точно обсуждают, я уверена, — подхватила Мэрион. — Спасибо за поддержку! — Ну, посуди, как это ужасно! Они обсуждают твою задницу, прям перед твоими глазами, — сказала она, хоть мы и не слышали, о чём они говорили, но я приняла её слова за аксиому, нет, они точно обсуждали мою задницу! — Ты только представь себе, какой это кошмар и ты не хочешь отомстить им за это? Покажи ему фак! — Почему ты меня настраиваешь против них? — Я ненавижу этих тупых парней. Мэрион успела раздать средних пальцев мальчикам. В нашем классе училось меньше людей, чем её показанных пальцах в душах бедных парней. И эти слова не будут звучать громко, если хоть раз увидеть Мэрион. Она была похожа на эльфийку из того же романа Колец: блондинка с голубыми глазами и тонкими чертами лица. Молодая Галадриэль! — Хорошо сделаю, хотя… — Через минуту перемена закончиться! — крикнула Мэрион. — Ну, хорошо, хорошо. — Только без твоих штучек, чтобы было видно и ещё покрути им, чтобы выглядело круто. Мне это совершенно не нравилось. У меня не было никакого желания делать эту пакость, также у меня не было никакой ненависти к парням. Мэрион же считала их побочным эффектом эволюции: мы же рожаем детей, а не они! — повторяла она мне часто. Я неуверенно подняла руку вверх, Скотт улыбнулся, ведь всё выглядело так, словно я хочу показать ему привет, но вместо этого он увидел средний палец. Скотт раскрыл рот, а его друзья рассмеялись. Мне было неловко, но приятно. — Да, есть! — крикнула Мэрион, вставая с плиты. — Господи, как же мне стыдно. — Это ничего, — уверила Мэрион, — Это хороший ход, ты дала мне надежду на то, что я смогу убедить тебя принести в школу скейтборд! — Твои надежды не мои проблемы Мэрион. Перемена закончилась. Следующие два урока прошли легко. На первой странице моей тетрадки по биологии было написано маленькими буквами: сука! Причём написано раз десять, я посмеялась и замазала — эх, эти глупые попытки оскорбить меня. Я вышла из школы и направилась домой. В этот раз я решила пройтись пешком, не очень-то мне хотелось возвращаться домой. Нужно было растянуть время. — Кэролин! — крикнул мне кто-то. — Да отвалите вы от меня со своим Скоттом! — сказала я, оборачиваясь. — Это я Райли… Я опять немного смутилась. Райли был так сказать парнем моей подружки Мелани Уотсон. Они тщательно скрывали свои отношения, даже с учётом излишней болтливости Мелани, из-за которой я и узнала об их отношениях. Райли тогда ужасно смутился, ведь если серьёзно, какая ему девушка? Сам пухлый и маленький, похож, скорее, на перекати-поле, чем на джентльмена какой-нибудь дамы. Да Мелани тоже была не красавицей, как Мэрион, но даже в этом случае Райли не походил на её парня. — Ой, Райли, прости. — Ничего страшного, — сказал он, сам смутившись. — Так ты же домой, да? — он кивнул, — Ну, тогда идём, и ты мне расскажешь. Мы пошли вместе. Прошла минута, а он молчал. Он был очень смущен, и видимо не начни я разговор, он бы свернул бы в сторону своего дома, а после целый день бы проклинал бы себя, повторяя: какой же я идиот! — Райли ты же хотел мне что-то сказать про Мелани, верно? — Да я хотел, — он остановился и развел руками, — Кэролин это так глупо, если быть честным! — Да ничего Райли, скажи, ты же знаешь, я никому не расскажу, — сказала я, и он полез в карман. Он протянул мне маленькое колечко. Не знаю было ли это золото, но оттенок был золотистый. Кольцо с маленькими зелёными гранатами по всей округлости. Вещь была очень красивой. — Ну, это не плохо. — Под цвет её глаз, — сказал он, смотря вниз. — Ну, это отличный подарок, подари ей, она будет без ума от счастья. — А может быть ты? — Что, мне подарить? — Ну, да, понимаешь, просто мои родители не хотят, чтобы я виделся с ней, они просматривают мои переписки. — Да брось, Райли, для вашей любви, — сказала я, и Райли чуть не провалился сквозь землю, — Нет, нет, Райли. То есть я не шучу, я как бы серьёзно, — мне с трудом давался разговор с ним, я боялась задеть его чувства, но тут я решила действовать напористей, — Так Райли, давай серьёзно: мне действительно нравится, что вы с Мелани хотите быть вместе, нет, тут ничего постыдного. И мне, кажется, что ты крутой и твой подарок тоже крутой. Получилось не очень красиво, потому что я сама была немного не уверена в себе, но он улыбнулся после моих слов и стал немного раскованней. — Дело в том, что моя мама разговаривала с её бабушкой, они наговорили друг другу гадостей, и после мама запретила мне общаться с Мелани, говоря, что они бедные, а Мелани не тот человек, с которым стоит связывать жизнь, поэтому я сейчас не могу к ней пойти, ведь мне нужно домой. — Домой только потому что так хочет мать? — Ну, да. — Ладно, можешь не волноваться! — сказала я, улыбаясь, — Отдам кольцо Мелани сегодня же. — Спасибо, а вот и мой поворот, пока Кэролин. — Пока. Я удивлялась, и такой как Райли мог заинтересовать Мелани? По её рассказам он первый проявил инициативу! Даже не представляю, каких усилий ему это стоило. Бывают же чудеса! Придя домой, я застала пьяного Николаса. Он еле-еле мог говорить, и понять его было почти невозможно. Единственное, что я поняла так это то, что я ему не нравлюсь. А больше всего ему не нравились мои руки, они, дескать, слишком худые. Он даже хлопнул меня по правой руке, когда я разговаривала с матерью. — Ай, больно же, — сказала я прямо в трубку. — Что там такое, — спросила мама. — Да он начинает буянить. — Ну… Что это… — сказал он, морщась и держа меня за руку, — Эх… не-не, неправильно. — Тебе лучше уходить, если не хочешь это слушать, пойди к Мелани. — Хорошо. — И завтра приходи ко мне на работу. — Обязательно. Я решила не идти сразу к Мелани. Я закрылась в ванной и просидела там целых два часа.