О боже мой

Мы так торопились домой, домой, домой, что едва не забыли рюкзак в такси. Но щенки уже встречали у подъезда, пахнущие счастьем, родным, теплым, и Артем запрыгнул на нас, невнятно вопя, душительно обнял. Налетевшие Денис и Макс едва не свалили с ног, прижались лицами к груди, и мы стиснули их, сколько было сил, пытаясь одним носом потереться о шесть висков и не получить в этот самый единственный нос лбом младшего. О боже мой, как мы скучали... — Наконец-то папа дома! — проскулил малой, щекотно сопя нам в ухо. — Да, мы дома, — несмотря на болящие щеки, перестать улыбаться я даже не пытался, хотя волк хотел вылизать стаю хорошенько, — наконец-то мы дома. Старшие кое-как взяли себя в руки и озаботились тем, чтобы всё-таки забрать рюкзак и отвести нас в душный, пропахший пылью и хлоркой, немного отдающий мусором подъезд. Чистый и новый, но после просторной ароматной тайги что угодно покажется свалкой. Хотя в квартире пахнет стаей, это хорошо. Конечно, нами тут даже близко не пахнет. За месяц, вернее, чуть меньше, все выветрилось подчистую. Артем явно не хотел слезать с нас, но все же послушался с первого же раза, потому что вымыться после такого долгого похода хотелось до зуда во всем теле. Набрав целую ванну горячей воды, мы улеглись отмокать. Конечно, был душ в гостинице перед самолётом, но быстрый и неудовлетворительный. Через стенку было слышно, как щенки возбуждённо шепчутся на кухне, но негромкие голоса и позвякивание посуды сливались в неясный шум, и мы прикрыли глаза, не желая утруждаться и прислушиваться. Сейчас поваляемся, хорошенько ототремся, поедим, поедем куда-нибудь с щенками погуляем. Купим вкусности, посмотрим вместе кино перед сном, поболтаем. Если полнолуние будет не слишком поздно, разрешим всем троим обратиться, пусть их волки разомнут лапы немного. Напитаемся их запахами, узнаем, как тут дела без меня, все-все выспросим, лишь бы слушать голоса и быть рядом. Обязательно почитаем на ночь книжку с мелким, расскажем ему о зверях, пощекочем, потискаем. Артем самый маленький, а потому мучительнее остальных скучает и ждёт. Поморщившись, я одернул волка, когда он вздохнул с тоской по полумраку густого леса и тихому шепоту крон. Нужно больше быть дома, а дом там, где стая. Малой в первый класс вот пошел, а мы весь сентябрь хрен знает где ошивались, хорошо хоть, что на линейку успели его проводить перед поездом. Старшему уже можно будет поступать в универ, надо все обсудить, нанять репетиторов, может, отправить его учиться ещё и на права. Мы тут вожак и отец, мы не можем вечно быть далеко от таких маленьких щенков. Отмывшись от въевшейся в кожу грязи и утратив большую часть хвойного запаха, я с удовольствием почесал многочисленные укусы комаров и прочей летающей мрази. Волк требовал оставить и зализать, но я всё равно чесал, аж глаза от удовольствия закатывались. А то там все боялся заразу занести, здоровье уже давно не то. Выбросив замученные за месяц линзы, мы с удовольствием потерли глаза, умылись, надели новые, гладко побрились. И из ванной вышли вообще другим человеком, только подстричься бы ещё для полного счастья. — Ну что, рассказывайте, — усевшись за стол, мы позволили мелкому забраться к нам на колени и взяли вилку. — Я сегодня две пятерки получил! — мгновенно выпалил Артем, будто только и ждал разрешения. — И вообще за все уроки только один раз четверку получил! — Мы думали, вам не будут пока ставить оценки, — разломив на половинки голубец, одну я сразу отправил в рот. — Ну это наклейки, но они разные, я заметил, — с видом оскорбленной гордости мелкий надул щеки, — а ещё меня на физкультуре всегда хвалят! — ну ещё бы, оборотня-то среди людских детей не похвалили бы, — а ещё все поделки делают с родителями, а я сам, даже без Макса, и у меня не так красиво, но я же сам! — рот был занят, так что мы согласно замычали, кивая. — А ещё у Дениса уже девушка есть и... — Ну это он нам сам расскажет, — все же выдавили мы, пытаясь не заржать. Вот же маленькая находка для шпиона, как ещё только не выболтал про свое происхождение всему свету по секрету. — Чего палишь, блин, — недовольно буркнул старший, демонстративно прицеливаясь ложкой, — это конфиденциальная информация, мелкий. — А если конфицендальная, зачем ты с ней при всех целуешься, — воинственно выдвинув подбородок, Артем скрестил руки на груди. Посмеиваясь, мы переглянулись со старательно подавляющим ржач Максимом и положили себе в тарелку ещё пару ложек салата. Мелкий ужасно охоч до споров, но быстро переключается, если тему игнорировать. А тут все вообще молча ели, так что ему пришлось сложить языковое оружие и послушно разевать рот, когда мы предложили ему рис с подливкой. — Ну что, по старшинству? — предложили мы между двумя порциями. Макс вздохнул, почесал затылок, отодвинул тарелку. — Ну, что сказать, четвёрок у меня побольше будет, — мы уловили натянутость, но не стали акцентировать на этом внимание, — но не так уж прям много. И тебя в школу вызывают, да. Мы от неожиданности чуть не поперхнулись и прокашлялись. Вообще-то, это очень странно. Максим весьма флегматичный и спокойный парень, ко всему очень нейтрально относится, а тут вдруг родителей в школу. И, судя по интонации, не для личной благодарности за такого прекрасного сына. — О боже мой... Нам будет за тебя стыдно? — вздохнув, мы решили разбираться с проблемами по мере их поступления и положили себе ещё голубцов. — Ну такое... — замявшись, Макс нервно переплел пальцы. — Не должно, в принципе. Даже представить не могу, что он такого мог в первый же месяц натворить, да так, чтобы нас вызвали в школу, но нам не было при этом за него стыдно. — И моя ещё учительница просила, чтобы ты к ней пришел, когда приедешь, — поддакнул Артем, уплетая из моей тарелки рис с салатом. — Ну, раз уж там будем, зайдём, — потерев переносицу, мы глянули на Дениса, — а твоя не вызывала? — У меня все спокойно, — доложил старший, — пятерки-четверки, только классная просила, чтобы больше никто вместо тебя не расписывался в дневнике, но это опционально. Отрада моя. Сломал нам всю жизнь своими щенячьими глазами, полными слез, а теперь вырос таким степенным и рассудительным парнем, что без колебаний оставляю на него двух младших на месяц и не переживаю. Волк, конечно, очень недоволен, потому что воспринимает его неокрепшим щенком, но я же вижу, что он взрослый не по годам. Впрочем, неудивительно. — Я... — далось непросто, но я кашлянул и продолжил, мысленно шикнув на волка: — Я так подумал, наверное, месяца два-три дома побуду, с вами. Не хочу больше скучать. Они ведь растут и взрослеют, а мы все это упускаем, видим только никчёмные отрывки. А ведь детство малого утекает, как вода сквозь пальцы, казалось бы, вот только год назад подрывались на его младенческий плач по ночам, а уже вот ему десять, пошел в первый класс. Цепляется за нас, потому что соскучился до смерти, и уже не первый раз. Надо побыть дома, а дом там, где стая. Мелкий молча обнял нас, старшие подставились под поглаживания по головам, довольно жмурясь и улыбаясь. Конечно, им слабо верится в сказанное. Волк потянет меня в лес, на свободу, как только начнет убывать луна, но я буду сопротивляться, сколько смогу. Да, в городе душно, воняет и толпы гадких людишек. Но ещё тут моя семья. Семья, которая чует эту потребность в природе и безропотно ждёт нас от полнолуния до полнолуния, скучает и ждёт, но никогда не показывает недовольства. Я очень многое им должен дать, и из леса этого сделать не получится. Мы собрались и поехали гулять. Пройдемся по торговому центру, может, доберёмся до каких-нибудь аттракционов, если малой захочет. Но мне уже в кайф было сесть за руль. Волк этого не любит, тесное пространство ему не по нутру, а я просто обожаю. Купил себе классную тачку и наслаждаюсь, когда есть возможность. Оказалось приятно вернуться жить в Москву хотя бы потому, что почти никто не оглядывался и не тыкал пальцами, только дети восхищённо запрокидывали головы. Малой аж весь надувался от гордости в такие моменты, типа, да, смотрите все, это мой папенька вымахал ровно два метра. Пацанов природа не обидела средним ростом и внушительным размахом плеч, как и всех оборотней, и Артем таким вырастет, а мы вот, раз уж альфа, так ещё и дикий, тонкокостные, жилистые и высокие. Зато на Хэллоуин всегда очень правдоподобно наряжаемся Слендерменом, дети в восторге. Перед полнолунием есть хотелось неимоверно, так что мы все постоянно что-нибудь жевали. То сладкую вату, то мороженое, то шаурму. Купили по мелочи вещей, малой выбрал себе новые кроссовки, затарились хорошенько едой и все же поехали домой. Луна уже звала, волк недовольно встряхивался внутри, желая лично встретиться с щенками и вылизать их, как следует, от чужих и индустриальных запахов. Таким стал чутким нежным папочкой с появлением Дениса, а до этого детей терпеть не мог, пушистый лицемер. — Если кто-то хочет обратиться, мы не против, — высказались мы, паркуясь на стоянке недалеко от дома. — Да, да, я хочу! — Артем аж подпрыгнул на сиденье. — И чтобы ты тоже. Будем ли мы? Достаточно за месяц обращались, но ведь рядом не было щенков. В общем, почему бы и нет. — Скорее всего, и мы, малыш, — услышав такой ответ, парни тоже оживились, — можно что-нибудь посмотреть, пока луна не в пике. Они без нас составляют список, что хотели бы посмотреть, кое-что смотрят сами, кое-что потом пересматриваем все вместе. Любят нас и так ждут, ну разве я могу теперь нарушить обещание и уехать после полнолуния? А волк пусть бухтит, избаловался, дрянь такая. Пока готовили и разогревали, пока качали фильм — уже и полнолуние приблизилось. Включать ничего не стали, мы разрешили щенкам обратиться. Старшие ушли по своим комнатам, а за Артёмом мы присматривали, проверяя, насколько правильно он это делает и быстро ли реагирует его волк. Пока маленький, нечего даже думать обращаться без нас, мало ли, что. — Вот и умница, — мягко похвалили мы, почесывая щенка за крупными ушами, — гораздо проще, чем в прошлый раз, молодец. Он с тихим скулежом забрался к нам на колени, и волк внутри ответил почти таким же звуком, попытался вырваться, но я удержал. Вот пусть знает, как сильно мне хочется домой, к семье, и как крепко он держит меня в лесу, пусть знает, что это почти физически больно. Пока луна нарастает, пусть сидит и ждёт, потом уже выпущу. Денис с Максом тоже пришли, неловко переваливаясь на непривычных лапах и цокая когтями по ламинату. Забрались на диван и улеглись по разные стороны, подставляясь под руки и довольно ворча и фыркая. Мы с наслаждением начесывали им шеи, зарываясь в густой мех и ощущая всем сознанием, как им нравится, как им тепло и спокойно рядом с нами. Я уже совсем было собрался выпустить волка, дать ему побыть наседкой и поиграть с молодняком, когда Денис вдруг вскочил и куда-то целеустремлённо рванул. — Эй! Ты куда? — не получив реакции, я занервничал. — А ну стой! — спихнув с колен Артема, я строго наставил на них палец: — Никуда не рыпайтесь! Макс даже положил на мелкого лапу, обещая присмотреть, и прижатые в повиновении уши обоих вполне нас обнадежили. Денис умудрился выбраться в подъезд и очень даже уверенно семенил вниз. Шепотом приказывая вернуться, мы со всей возможной скоростью бежали за ним, но он, что очень странно, не слушался, даже ухом не вел, хотя мы не просто альфа, мы ещё и его вожак! Уж с ним никогда не было проблем в волчьей форме, куда он, черт возьми, собрался! Мы уж надеялись, что зажмем его на первом этаже, хорошенько нарычим и за шкирку оттащим домой, но, как назло, кто-то из соседей посреди ночи решил зайти. Разумеется, этот ушастый засранец скользнул в открытую дверь подъезда мимо ног человека и был таков! — Почему такая здоровая псина у вас без намордника? — возмутилась женщина, но мы очень невежливо проигнорировали ее и совсем уж не по-джентльменски пихнули плечом, вываливаясь на улицу. Денис не стал далеко убегать и кружил, приседая от восторга на задние лапы, вокруг белой от испуга девушки, счастливо поскуливая и пытаясь потереться головой о ее руки. А девушка вкусно пахла эмиссаром, видимо, в этом причина его интереса. Надеемся, правда, он не к ней бежал с восьмого этажа. — А ну иди сюда! — рыкнули мы, быстрым шагом направляясь к нему. — Не бойтесь, не укусит, просто медленно... Волк рванул меня вперёд, схватил ее и вцепился изменившимися зубами в плечо прямо через лёгкую куртку. Я в ужасе попытался отстраниться, сделать хоть что-то, но эта белая мразота буквально выдавила меня из тела, захватывая контроль и вжимая клыки ещё сильнее. Впервые, блять, в жизни со мной такое! Но девочка же эмиссар! А если она ослепнет или оглохнет из-за меня? Или вообще умрет сейчас у меня в руках? Нет, из-за него и у него в руках! Но это не может быть оправданием. Рывком получив свое тело назад, я отвесил такого ментального пинка волку, что он даже не огрызнулся, просто обиженно взвизгнул. Конечно, не понимает он, за что! За то, что нельзя кусать каждого встречного и поперечного эмиссара, даже если он нам самой судьбой предназначен! Пощупав пульс и послушав дыхание девушки, я немного успокоился. Жива, кровью не истекает, просто без сознания. Я пока что ее не чувствую, да и вряд ли почувствую, потому что она меня даже не знает, а потому и в стаю мою хотеть не может. О боже мой, как хорошо, что уже очень поздно, на улицах никого... Лишь бы только в окна никто не смотрел. Закинув ее на плечо, я больно и унизительно ухватил за шкирку крутящегося у ног Дениса и поволок домой, не утруждаясь наклониться и дать ему коснуться передними лапами земли. Обиженный и полный боли скулеж меня не трогал, как и требования волка прекратить делать больно ни в чем не повинному щенку. Ни в чем, ага. Всего лишь не послушался черт знает сколько раз подряд и убежал от меня в полнолуние. От своего альфы! Вот сейчас он вернётся в человеческую форму, и у нас состоится предельно серьезный разговор. Но сначала надо промыть рану девочке и попытаться понять, какие ещё она получила повреждения из-за этого необдуманного укуса.