***
Спустить обратно океан и убрать магические купола решили спустя еще месяц. Тогда Главы и Императоры долго совещались, взвешивали все за и против. Прошло уже столько времени с тех пор, как Коалиция Гарида почтила всех своим присутствием и досконально «прозондировала почву». И либо технологии Коалиции устарели, либо маги действительно хорошо сработали — элинаты ничего не нашли и похоже убрались из Системы Центэбры. Последняя вылазка Лода и Ката это доказала. Когда купола убрали, все пространство вокруг вновь наполнилось светом и ветром. Сирьман подставил ему лицо, ощутив, как воздушные потоки тотчас запутались в волосах и принялись играть с ними. Парню этого не хватало. Всем этого не хватало. На мгновение Уррона замерла. Разумные дышали свежим воздухом, наслаждались солнечным светом. А там, где царила ночь, разумные все равно проснулись, чтобы полюбоваться звездным небом и вдохнуть ночной воздух полной грудью. Стоило только Урроне очнуться от водного плена, как все вздохнули с облегчением. Конечно, расслабляться было рано. Но хотя бы сняли ограничения, и теперь не казалось, словно разумные пребывали все вместе с каком-то замкнутом пространстве. Еще через месяц было принято снять запрет на использование магии. Это обрадовало всех еще больше. Разумные истосковались по своей магии. Ее потоки тут же заструились повсюду, деревья и пространство вокруг начали вновь напитываться ими. Пожелтевшие листья деревьев быстро вернули себе свежесть и яркий цвет. Этому миру не хватало магии. И теперь наконец-то все было хорошо. Несмотря на всеобщее облегчение, никто не забывал о том, что Коалиция конечно никак больше не дала о себе знать, но все же была вероятность неожиданного посещения. Маги и немаги продолжили свои тренировки. Лод и Кат руководили сборщиками и обучением по управлению кораблями. Они конструировали оружие, следили за продвижением работы, собирали броню за броней. С того времени, как они вылетели на последнюю разведку в Комистос, были собраны еще порядка сорока биокораблей, порядка шестидесяти комплектов брони для драконов. Этого было мало, но продвижение не могло не радовать. Все прекрасно понимали — разумные трудились сверхурочно. Иногда Лод мог сутками не спать, и только приходивший к нему Лэд давал элинату подзатыльник и гнал в постель. Или же телепортировался вместе с ним куда-либо, где никого не было, и элинат засыпал прямо на коленях у дракона. Главы и Императоры (а их было теперь двое, однако Альвиен предпочитал общаться только с Конррвитаэном, как с равным себе) не списывали Коалицию Гарида со счетов, поэтому продолжали подготовку к возможному вторжению. Как говорится, доверяй, но проверяй. Или же как в сложившейся ситуации — все стихло, но банки мы в погреб все же спрячем. На каждом из континентов были оборудованы бункеры, чтобы мирное население могло в них скрыться. Бункеры построили еще когда завершилась Последняя Магическая Война. Наученные горьким опытом разумные трудились на протяжении нескольких столетий, чтобы вырыть и укрепить пространство под землей. Ведь тогда, когда о себе заявил Лергрротакс, разумные не были готовы, бункеры не существовали, и мирному населению негде было укрыться. Только дворец Императора явился им временным убежищем. И то для драконов. Остальные же рисковали буквально каждое мгновение. Ладно тогда еще сообразили усилить защиту вокруг Бротескарда. Хотя бы там присутствовала мнимая безопасность. Построив и укрепив бункеры, теперь разумные сносили туда еду и все необходимое: одеяла, предметы обихода. Ничего старого не выкидывалось в переработку. Битые тарелки, потемневшие от времени чаны, постаревшие стулья и столы — все это несли в бункеры, чтобы разумные, если они будут там находиться, смогли обеспечить себя комфортом продолжительное время. Не позабыли и о Лесах Жизни. Ранее о них уже шел разговор. Советники предлагали и экранировать данные леса, и оградить их магическим куполом. Но что если такое не сработает? Тогда Леса Жизни вновь будут уничтожены, как во времена Последней Магической Войны. Тогда было уничтожено порядка ста таких лесов. И больше разумные не хотели жертвовать собственными детьми. Вокруг Лесов Жизни построили купола, но они были отнюдь не магическими, а из металла. Причем слой этого металла был таким, что обшивка могла уцелеть даже от удара сверхбомбы. Лод лично это тестировал и демонстрировал Императору. И как только тот, посовещавшись с Главами, дал добро, Леса Жизни мгновенно оградили от внешнего мира. Теперь вход туда был только с двух сторон. Но пока миру ничего не угрожало, купол был раскрыт сверху, чтобы деревья и землю питали дожди и солнце.***
— Зачем Леса Жизни потребовалось закрывать такими железными штуками? — Рэн задал вполне безобидный вопрос. Он колупался в песке в окружении своих младших братьев. Старшие находились здесь же. Авияр сидел в компании Сирьмана на скамейке, Айра с Дэйрой находились в соседней песочнице и что-то там мастерили. Анограсс обособился от друзей, но суть разговора понимал и иногда вступал в диалоги. Родители оставили ребят с детьми и сами отправились во дворец Императора. Соскучившиеся по службе Инта и Виаш покинули дом так быстро, что Авияр даже не успел узнать у них, когда те вернутся. Сейчас дома пустовали, только Бримэль с дочерью на руках изредка появлялся в окне второго этажа. Малышка совсем вымотала его. Ребята были уверены, когда она вырастет, шею себе свернут все, кто посмотрит ей вслед. — Они словно упавшие на землю мыльные пузыри, — решил ответить Айра на вопрос ребенка. Он высунул от усердия язык, что-то мастеря из мокрого песка. Дэйра ему в этом помогал. — Они большие и темные. Но настолько прочные, что, если ты пнешь конструкцию, она не развалится. Сравнение примитивное, но Рэн был маленьким. И парни говорили, исходя из базы знаний маленьких детей. Для них в этом возрасте все измерялось тем, что, если пнул и не упало, значит прочное. Авияр усмехнулся от такого сравнения и прижал Сирьмана поближе к себе. — В Лесах Жизни растут совсем маленькие дети. Им нужна защита, поэтому их накрывают такими пузырями, — продолжил за брата Дэйра. — От кого защита? — Рэн воззрился на близнецов дарков своими большими глазами. — От пришельцев, — Айра хохотнул. — От каких пришельцев? — не унимался юный дракон. — Зеленых таких, с усиками, — Айра выпрямился в песочнице и хрустнул шеей. Он отряхнул руки от песка, и только сейчас Авияр, повернув голову, смог лицезреть то, что так усердно лепили эти двое. — Парни, гребаные вы извращенцы. Это детская песочница. Все вмиг уставились на близнецов, а в частности на то, что эти двое только что сотворили. По выражению их лиц было понятно — они ни капли не раскаиваются в содеянном и глубоко класть хотели на то, что это детская песочница, и подобной скульптуре тут не место. Подошедший к песочнице Бихтигар сначала широко распахнул глаза, а затем беззвучно рассмеялся и адресовал братьям несколько слов на языке жестов. — У этого органа есть более научное название, братишка, — Айра поднялся и взял Бихтигара кончиками пальцев за ушной хрящ. — А за такие слова тебе впору всыпать. — Ссебе вссыпь, разбойник, — вступился за юного дарка Анограсс. Секундного промедления Айры хватило, чтобы Бихтигар слегка пнул его по бедру, а как только тот выпустил его ухо, тут же стремглав убежал. — Ну я тебе… Айра не успел договорить. Он оборвался на полуслове, так как заметил, что из дома вышел Бримэль с дочерью на руках, а рядом с ним вприпрыжку бежал Ирарр. Айра с Дэйрой тут же поднялись и растоптали то, что так усердно лепили непродолжительное время. Авияр хохотнул, парни явно не хотели спалиться. Этакие примерные мальчики. Но друзья-то знали их секрет. — Ребят, родители не говорили, когда вернутся? — Бримэль остановился у скамеек, покачивая ребенка. Ирарр тут же присоединился к своим друзьям в игре с песком. Айра и Дэйра стояли в соседней песочнице как ни в чем не бывало. Будто не они несколькими секундами ранее растоптали в ней правдоподобную скульптуру фаллоса. — Мы даже поздороваться с ними не успели, настолько быстро они ретировались из дома, — Авияр раскинул руки на скамейке и свесил голову вниз, смотря на Бримэля. Уселись на скамейку и близнецы, такие примерные. Будто никто не знал, какие черти у них плясали в голове. — Истосковались по службе, — Бримэль понимающе покачал головой. Сам он выглядел мужественно, но маленький Ирарр, а теперь и Норра не дадут ему вернуться к работе еще лет сорок точно. От этого эльф иногда тяжело вздыхал. И был мыслями солидарен с Интой и Виашем. Братья Ррон и Диса точно нарочно настрогали детей, чтобы посадить мужей с ними дома. Чтобы те не подвергали себя опасности. И если Инта и Виаш еще могли поспорить с Рроном насчет этого, то Бримэль спорить с мужем не хотел. Он и так вызверился на него не так давно, когда Диса скрыл от Бримэля атаку биокорабля. Вспоминая об этом временами, Бримэль ловил себя на мысли, что не хотел бы больше показывать себя мужу с такой стороны. Хотя Диса знал его как облупленного. Очевидно, Бримэль думал о подобном, размягчившись после рождения дочери. Девочка в семье все же как-то иначе настраивала семейный быт.***
Магическую Академию было принято вновь открыть. И как только начался учебный год, разве что с пропуском в пару месяцев, студенты вновь отбыли на обучение. Улетели и Авияр с Сирьманом. Все думали, что заточение под магическими куполами развернется на долгие томительные месяцы, но все оказалось куда проще. Хотя бдительности никто не терял. Когда студенты прибыли на территорию Академии, то обнаружили, что боевых магов прибавилось. Они патрулировали улицы, были выставлены на постах то тут, то там. Складывалось впечатление, словно, если случится вторжение, оно непременно придется на Магическую Академию. На самом деле маги сейчас были повсюду. Из-за военного положения их было много, как магов, так и немагов. Последние были талантливыми мечниками. Все же месяцы подготовки не прошли даром. Сирьман, не видевший Лироба несколько месяцев, чуть не сбил его с ног, когда они заключили друг друга в объятья. Единение на территории Академии дали Лиробу привести мысли в порядок. Он находился здесь в одиночестве, не считая общества Мэтьмора, который всячески поддерживал парня. Если посмотреть, то Лироб еще не бывал один с самого момента его прибытия на Уррону. Сначала его похитил отступник Фир. Он издевался над ним и сломил его дух. Потом лазарет и общество лекарей. Новые друзья, разумные вокруг. Нервные потрясения не оставляли парня. Потом началась учеба в Академии. Масса студентов, преподаватели, новые знания. Последнее как раз нравилось Лиробу, но не было ощущения расслабленности и отдыха. И отдыха не от сложившейся ситуации, а от разумных вокруг. После того, что с ним сделал Фир, Лироб предпочитал уединение или же общество Сирьмана и Мэтьмора, друзей Сирьмана. Это был его потолок. Как только Академия опустела, Лироб вздохнул немного свободней. Он днями бродил по пустынным коридорам учебного заведения, мог часами проводить в библиотеке. Гулял по опустевшему общежитию, переходил из одного корпуса в другой. Мэтьмор даже в такое время не оставлял свою работу и появлялся дома вечером. Конечно, у него теперь было больше времени, но все же. Сейчас, вновь увидев Сирьмана и ребят, Лироб чувствовал себя если не отдохнувшим, то успокоившимся. Он смог привести мысли в порядок, разложил все по полкам и теперь не держался обособленно от ребят. Впереди была вечность. С Мэтьмором, с лучшим другом, в новом мире и с новыми возможностями. Следовало отпустить Фира и то, что он сделал с Лиробом. Если раньше скирп не думал об этом, то теперь, побыв в одиночестве несколько месяцев, согласился с самим собой. От начала учебы прошел буквально месяц, а Авияр с Сирьманом поразили друзей еще одной новостью. Они решили не терять времени и пожениться. — Родители поженились сразу же после Последней Магической Войны, — аргументировал Авияр, рассматривая лица ошалевших ребят. — Мы же с Сирьманом хотим сделать это сейчас. Кто знает, что нас ждет впереди… — Пс, Сирьман, — Айра говорил шепотом, словно его никто не слышал. Но на него тут же все обратили внимание. — Если этот прохвост заставил тебя, маякни. Мы мигом тюкнем его по голове и освободим тебя от брачных оков. Арияр на подобное заявление слегка вскинул бровь и скрестил руки на груди. Сирьман же засмеялся и замахал руками. — Нет-нет, что вы. Это наш совместный выбор. Конечно мы понимаем, что прошло мало времени. Но раз у нас впереди вечность, чего откладывать все в дальний ящик? — А это идея, — Айра поиграл бровями и тут же воззрился на своего близнеца. — Пойдешь со мной под венец, а, сладкий? — Ой, я даже и не знаю, — театрально ответил брату Дэйра, закатив глаза и откинувшись спиной на выставленную близнецом руку. — Ты же понимаешь, что как только я скажу «да», секс будет только после свадьбы? Я должен оставаться девственником до самого брачного ложа. — Нихрена, — Дэйра вскинул бровь, а затем оскалился. — Я тебя распечатал, когда ты еще пузыри из носа надувал. — Это недавно что ли совсем? — издевательски произнес Авияр. Не все же только этим двоим язвить на каждое слово. От подобных слов взорвалась вся кучка друзей. От абсурдности ситуации смех был таким заразительным, что под конец даже проступили слезы. — А если реально, парни. То идея крутая. Знать наверняка, что останешься с ним навеки. Родители уже в курсе? — Дэйра уже просмеялся и теперь прижимал к себе близнеца, который по обыкновению своему сидел у него на коленях. Айра размеренно выдыхал, пытаясь привести дыхание в порядок. Авияр поднял указательный палец вверх, словно собирался что-то сказать, а затем передумал. — Ну, им еще только предстоит об этом узнать. Однако не думаю, что они будут против. Лироб сидел молча. На его лице играла легкая улыбка. Он помнил Сирьмана, когда тот был зажат и неразговорчив. Сидел себе дома в Скирпияре и даже в ухо не дул. Лироб тогда был заядлым сердцеедом, пользовался популярностью у сверстников. Сирьман же был уверен, что со своей внешностью никогда никому не будет нужен, кроме лучшего друга. А сейчас Сирьман собирался соединить себя с Авияром узами брака. Что уж тут, Лироб был просто несказанно рад, что у друга складывалась такая судьба. Сам же он задумался кое над чем. Что если Мэтьмор однажды задаст ему такой важный и волнительный вопрос? Что если предложит пожениться? Этот мир был устроен так, что истинные по обыкновению своему вступали в законный брак, так как никто другой им более не был нужен, и они ни на кого не посмотрят, даже желания не возникнет. А вот Лироб… Да, Мэтьмор был его истинным. Да, они целовали друг друга временами, и Мэтьмор был просто фантастически сдержан в отношении Лироба. Он ждал, когда парень созреет, когда он будет готов, чтобы сделать следующий шаг. Но вот если Мэтьмор предложит пожениться, ответит ли Лироб ему согласием? Зерно сомнения поселилось в глубине души и теперь не давало покоя. Его психическое состояние настолько перелопатило себя, что сейчас парень ни в чем не был уверен. Будет ли ему всю жизнь комфортно в браке или лучше остаться одному, но с Мэтьмором под боком.***
Нэр сплюнул кровь на землю, сидя на грязной бочке. Во рту еще остался неприятный металлический привкус, но он не обратил на это внимание. Язык припух и сейчас болезненно пульсировал. Молодой дракон взял бутылку с алкоголем и пригубил ее. — Не советую, — наг, что восседал перед ним на собственном хвосте, приподнялся и с укоризной посмотрел на разумного. — Должно зажить. Алкоголь нежелателен. — Да пофиг, — усмехнулся Нэр и таки сделал глоток. Рот и в особенности язык тут же обожгло болью, дракон стиснул зубы, стерпев, а затем сделав еще глоток. — Это даже забавно. — Покажи, — находившийся рядом Блут склонился к другу и пристально посмотрел на него. Нэр собрал во рту скопившуюся слюну и проглотил ее. А затем высунул язык. На нем была набита татуировка, изображавшая кулак, что разбивал цепь. Татуировка была совсем свежая и еще кровоточила. А из-за того, что Нэр шлифанул ее алкоголем, она закровила сильней. — Больно? — Блут прикусил губу. — Неа, — Нэр залихватски рассмеялся и спрыгнул с бочки. — Твоя очередь. Блут сел на его место, и наг перед ним вновь устроился на свой хвост, приготовив краску и иглу. Подобные татуировки уже были сделаны у нескольких разумных, и теперь Нэр входил в их число. Они придумали сначала эскиз татуировки, а затем решили набить ее на языке в знак протеста. Но протестовали они не против власти, а против сложившейся ситуации. Коалиции Гарида необходимо было дать отпор, и Нэр был уверен — только так и никак иначе. Правительство же, по его мнению, только тянуло время. А нужно было драться. Взгляды Нэра разделяли не только его друзья. Если раньше в узком проулке их было одиннадцать, то сейчас компания выросла до тридцати разумных. В основном это был молодняк, как и сам Нэр. Юные протестанты, они готовы были идти против системы, но ни в коем случае не отсиживаться в бункере. Нэр верил, что трусостью ничего не решить. А вот железной волей и жаждой к бою — несомненно.