заводной апельсин 2.0

Дождавшись, пока в коридорах стихнут шаги снующих туда-сюда медсестер и санитаров, Томлинсон тихо выскользнул из своего кабинета. Было уже около полуночи, коридоры тускло освещались редкими лампочками, и сейчас это играло доктору на руку. То, что произошло днём во время сеанса так называемой «терапии привлечения», буквально шмякнуло Луи лицом в один отрицаемый им уже около недели факт. Ему нравится этот чёртов Гарри Стайлс. Ему нравится его внешность, его характер, уже успевший проявиться во время их с доктором периодических перепалок, нравятся эти искрящиеся изумрудные глаза, пухлые губы, непослушные кудри, нравится голос, который срывался на будоражащие кровь стоны несколько часов назад. Было ли это просто желание обладать мальчишкой? Мимолётное влечение? Слепая похоть на фоне долгого отсутствия половых партнёров? Влюбленность? Томлинсон не мог дать чёткого ответа, но всё равно пробирался в палату к парню, чтобы осуществить задуманное. Он понимал, что идёт на поводу у своего эгоизма, но он должен был сделать это, пока не стало слишком поздно. Закрыв за собой дверь на ключ, Луи простоял на месте около минуты, чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку. Палата освещалась лишь крошечным зарешеченным окном под самым потолком, но и этого хватало, чтобы доктор смог разглядеть Гарри, подойдя к нему вплотную и присев напротив. Мальчишка спал, свернувшись в клубок и укрывшись тонким больничным одеяльцем по самый нос, словно пытаясь на некоторое время спрятаться от всех ужасов внешнего мира и того, что ему приходится переживать. Луи завис на некоторое время, всматриваясь в крошечные родинки и неосознанно поправляя шелковистые после вечернего душа волосы. Почувствовав прикосновение, Стайлс вздрогнул и разлепил затуманенные дремой глаза, чуть отдергивая одеяло. — Луи? — Тише, ладно? — доктор мягко провёл большим пальцем по губам парня, отмечая для себя, что они безумно мягкие — такие, какими и кажутся на вид. — Я здесь, потому что… А, к чёрту. — Он резко убрал руку, наклоняясь и целуя Гарри. Мальчишка ошарашенно выпучил глаза, не совсем осознавая происходящее. Он все ещё спит? Но все чувствуется таким реальным… Но разве доктор стал бы целовать его по-настоящему? Кое-как придя в себя, Гарри оттолкнул Томлинсона, растерянно глядя на него. — Что ты делаешь? — То, чего мы оба хотим. — Луи уставился прямо в глаза пациента, не моргая. — Думаешь, я не видел, как ты смотрел на меня? Твои чувства слишком очевидны. — Но ведь… Я не понимаю. — Стайлсу хотелось плакать, настолько потерянно он себя ощущал. — Ты же всегда был против, ты меня лечишь, ты… — Я и сам ничего не понимаю, Гарри. — Томлинсон поднялся с корточек и пересел на край койки парня, мягко укладывая ладони на его щеки. — Но, пожалуйста, не отталкивай меня сейчас. — он вновь наклонился, чтобы прижаться своими губами к губам кудрявого, и на этот раз не встретил сопротивления. Гарри целовался всего пару раз в своей жизни — однажды в средней школе с какой-то девчонкой на День Святого Валентина, просто потому что так было нужно, и второй раз — со Стивом в тот злосчастный вечер, когда всё пошло наперекосяк. Но оба раза не могут сравниться с тем, что сейчас делал Луи. Если первое касание их губ минуту назад можно было назвать невинным и даже каким-то детским, то сейчас оба словно сорвались с цепи. Луи сминал и покусывал губы Гарри, который, осмелев, положил свои руки на плечи мужчины и слегка подался вперёд, чувствуя себя как-то странно. Внизу живота затягивался узел возбуждения, в лёгких не хватало воздуха, а голова начинала кружиться. Мягко отстранившись, доктор перешёл поцелуями на щёки, скулы и шею парня, едва царапая нежную кожу Гарри щетиной. Он чувствовал, как внутри него загорается пожар, его безумно влекло к этому юноше, который наконец тихо простонал, стоило Томлинсону мягко прикусить его плечо. — Стой… Пожалуйста… — послышался шёпот сверху. Приподнявшись на локтях, доктор увидел, что взгляд Гарри расфокусирован. Тот судорожно вцепился в халат Луи, пытаясь унять дрожь во всём теле и усмирить красно-желтые пятна, возникшие перед глазами. Он едва мог дышать. — Я не могу… Луи, что ты сделал?.. Кое-как успев оттолкнуть доктора, парень свесился с кровати, буквально выворачиваясь наизнанку. Рвотные позывы Гарри не прекращались около минуты, и все, что мог делать Томлинсон — неловко поглаживать его по спине, пока до него доходило осознание произошедшего. Наконец, когда Гарри, вытирая губы рукавом больничной рубашки, устало откинулся обратно на подушки, доктор встал и, молча подав ему стакан воды с тумбочки, поднялся и подошёл к двери. — Я позову кого-нибудь убраться. Я… — не закончив фразу, Луи отрешённо вышел за дверь, молнией проносясь по коридору в свой кабинет, где он, бессильно осев на пол, просто смотрел в одну точку, чувствуя, как на глаза напрашиваются слезы, а в носу начинает покалывать. Было уже слишком поздно.