***
Джин плотнее сжал руки на руле, бросая короткий взгляд в зеркало на усевшегося сзади Намджуна. Невыносимая тишина раздражала, но куда сильнее выводило из себя спокойное расслабленное лицо доктора. Вечно дотошный, занудный и въедливый, он миролюбиво помалкивал, ни единым движением не выдавая волнения. Сокджин мог поклясться, что водитель стоящей рядом на светофоре машины мог слышать сквозь поднятые стёкла как скрипят зубы старшего Кима, а вот Намджун, казалось, плевать хотел. Загорелся зелёный, и Джин надавил на газ. Ещё дома во время сборов ситуация начала заходить на первые витки безумия. После холодного утреннего приветствия Джин находился в панике и ступоре ещё несколько мгновений, но грех гнева пришёл по его душу очень стремительно. — Какого чёрта, Намджун? — разворачивая доктора за плечо, на высоких частотах заголосил хозяин квартиры, рискуя разбудить всю округу. — Не Намджун, а Доктор Ким, я попрошу… — Рот закрой! — Джин толкнул его в грудь и тут же притянул обратно за ворот так, что послышался треск натянувшихся ниток. — Я тебе покажу «Доктор Ким»! Розыгрыши свои оставь для пациентов, таких же отшибленных на голову. В каком смысле «ничего не значило»? — Я не обязан отчитываться перед Вами, господин Ким Сокджин, — глядя поверх головы Джина, проговорил Намджун. — Но всё же повторю, прошу Вас забыть всё и сойтись на том, что никаких вольностей никто из нас себе не позволил. — Так вот как теперь это называется? «Вольности»? Кажется, вчера произошло достаточно, чтобы мне тоже были известны причины твоих выкрутасов, — Сокджин, продолжающий распинаться, натянул вчерашний изрядно помятый костюм и, не прерывая потока пламенной речи, снова вышел в коридор, одаривая не шевельнувшегося Нама полным негодования взглядом. — Я был недостаточно хорош? Тебе что-то не понравилось? Говори прямо — не молчи. Или же причина не во мне? Намджун распрямил плечи и, подкинув Сокджину ключи от машины, сухо, но отчётливо произнёс: — Я всё ещё не обязан отчитываться о своём состоянии перед чужим мне человеком. Кожаное сиденье порше жалобно скрипнуло под Джином в тон его оскорблённому самолюбию. Накал атмосферы в салоне стал до того невыносимым, что пришлось приоткрыть окно. Текучий беспокойный Сеул проносился мимо, шины почти неслышно шуршали по асфальту, а безумие мыслей в голове водителя устрашало. Сокджин ещё раз устремил непрямой взгляд на увлеченно копающегося в телефоне Намджуна и гневно уставился на дорогу. — «Подумаешь, мало у меня было перепихонов на одну ночь?», — он не заметил, как усмехнулся вслух. Нам поднял глаза, сквозь стёкла очков сверля широкие плечи, и вернулся обратно к усердному изображению увлечённости в рассматривании давно погасшего экрана телефона. — «А я-то, дебил, хотел предложить ему встречаться. Мозг у тебя есть, скажи мне, Сокджин?» — продолжал внутренний монолог Джин. — «Мне осталось неделю продержаться в этой психушке, и всё — свобода. Нет, я решил, что будет здорово обречь себя на постоянное брюзжание над ухом этого чокнутого малолетнего умника. Это ж он появлялся бы у меня перед глазами постоянно, маячил и мешал своими поучительными речами. И хорошо, что всё так сложилось! И правильно! Не надо меня жизни учить! Ты кто такой вообще? Да никто! Возомнил, что можешь меня опрокидывать и так легко вертеть моими чувствами? Хер тебе!», — Сокджин долбанул по центру руля, подгоняя автомобиль перед ним, хоть в этом и не было нужды. Они встали в пробку. Только тогда молодой человек заметил, что тишина в салоне нарушена. Выражение лица Намджуна было не столько обеспокоенным, сколько обескураженным. Его ледяной голос дрожал, а сам он заметно дал слабину, дёргая себя за ткань брюк, собравшуюся на коленке. Из телефона отдалённо доносились крики, а Нам лишь кивал в пустоту и неустанно повторял: «Понял, да, понял». Пока они в очередной раз застыли, зажатые в средней полосе, Джин не смог пересилить любопытство несмотря на обиду, и всё же обернулся назад, вопросительно глядя на сидящего с открытым ртом и беспорядочно глотающего воздух Намджуна. На устойчивого к стрессам психотерапевта это и близко не смахивало. — Что-то серьёзное? — максимально отстранённым тоном спросил Джин. Намджун нарочито медленно поднял опущенную голову, сверкая застеленными пеленой паники глазами и облизывая пересохшие губы. — Один из моих пациентов сбежал сегодня ночью. Сокджин, не произнеся ни слова, повернулся и дал по газам, нарушая не меньше десятка правил и немыслимым образом перестраиваясь, чтобы заехать на тротуар и вывернуть в полупустой переулок, лишь бы объехать пробку. Ему и так всё было понятно, но для протокола Джин решил переспросить. — Кто? — Ким Тэхён.***
По нелепому криво припарковав порше, Сокджин выскочил из машины, устремляясь ко входу в лечебницу едва ли не быстрее доктора, пришибленного холодным потом страха и похмелья. Мимо охранного поста Джин пролетел, не утруждая себя приветствиями и не реагируя на оклики, но вовремя брошенное Намджуном на стол разрешение всё прояснило недалёкому, но крайне взволнованному блюстителю порядка. С первого взгляда было заметно, что больница стоит на ушах. Прежде безмятежно бродящие медсёстры и хладнокровные врачи в белоснежных халатах суетливо осматривались по сторонам, словно Тэхён мог спрятаться в коридоре под лавкой или за цветочным горшком. Однако, они искали, не оставляя надежды, что он всё ещё в стенах здания. Джин, стремительно шагая вдоль раздражающих кремовых стен, знал наверняка, что Тэ уже давно за пределами. Он, собственно, и не Тэхёна искал, так как знал куда больше — где искать виновного. Отрывисто дышащий остатками алкогольных паров Нам едва поспевал за Сокджином и успел ухватить его за рукав только возле служебного помещения «Для младшего персонала». — Куда ты…то есть Вы несётесь? — запнулся Намджун, с трудом вынося грозный взгляд напротив. — Ключ от твоего кабинета где? Как ни странно доктора не смутил этот напор — он покорно выудил из кармана захваченный на вахте ключ и провернул его на пальце. — Чудесно! — сощурился Сокджин, бесцеремонно толкнув дверь комнаты, куда вход ему был воспрещён, но вид у него был до того уверенный, что даже Нам не посмел остановить молодого человека. — Чонгук? — Сокджин-хён? — послышалось из глубины. Через мгновение их взорам предстал младший Чон в драных голубых джинсах и тёмно-синем свитере. На голове у парня творился беспорядок, а уголки глаз покраснели и припухли. В целом вид у Чонгука был разбитый и подавленный, не внушающий ничего, кроме жалости. Но Джин и не думал его жалеть, строго глядя пареньку прямо в глаза, взглядом давая понять: «Я знаю, что это ты виноват». — Середина рабочего дня, — в молчаливую бойню взглядов вклинился Намджун. — Ты почему без формы? Чонгук внезапно резко побледнел, и в то же мгновение щёки его налились краской. Юноша закрыл лицо руками и весь напрягся, поднимая и опуская плечи. Он не плакал, скорее бессильно вздыхал. — В твой кабинет его, где никто нас не услышит! Ровным счётом полбольницы могло наблюдать, как вслед за уважаемым психотерапевтом Ким Нимджуном знаменитый бизнесмен-алкоголик Ким Сокджин тащил за шкирку по коридору ничуть не сопротивляющегося санитара в штатском и первый никак на это не реагировал. Наму ничего не стоило сообразить, что в деле замешаны любовные мотивы, давно проглядывающие в поведении сбежавшего Тэхёна, но собственная драма так сильно запудрила доктору голову, что доходил он долго, а когда с пинка Джина всё понял, виновник уже был у них в руках. Осталось только разузнать, что конкретно произошло, и тут Намджуна смущал факт, что Сокджин знает явно больше, чем он сам, вечно пытающийся сблизиться с Тэ, но так и не добившийся результатов за столько месяцев работы. Джин грубо втолкнул Чонгука в кабинет и, дождавшись, когда Нам провернёт ключ в замке, кинулся к парню. — Что ты ему ответил? Что? — выходил из себя Сокджин. — Остановитесь, господин Ким… — начал Намджун, но его лишь грубо оттолкнули, попутно послав на три весёлых буквы. Такого Нам терпеть не стал. — Он напуган и без твоих нападок, Джин-хён! Успокойся уже! — он вырвал мальчишку из цепких рук и усадил на диванчик, присаживаясь рядом и кивая старшему, чтобы тот уселся за стол, но Джин лишь опёрся на него бедром, воинственно скрещивая руки на груди. — Расскажи с самого начала, что произошло. Гук робко вздохнул, проводя пальцем по слипшимся ресницам. — Я не хотел, — начал он тихо. — Вчера у меня была ночная смена, я пришёл поздно вечером и был очень удивлён, когда коллеги рассказали мне, что вас обоих отпустили. Помню, что только все об этом и говорили, мол: «Доктор Ким и Ким Сокджин были у главного. Интересно, что случилось?» — Не про нас речь! — заорал Сокджин, отчего двое сидящих на диване, содрогнулись. — Ближе к делу! Что смотрите на меня, доктор Ким? — Джин язвительно ухмыльнулся. — Хотите оспорить важность нашей поездки или снова заткнуть мне рот? — Продолжай, пожалуйста, — вкрадчиво обратился к Гуку Намджун. — Возле личных помещений, знаете, где наши шкафчики и всякое такое, меня поймал Тэхён, — из груди парня снова вырвался глухой выдох. — Вы же знаете его нетерпеливость. Он сказал, что я нужен ему прямо сейчас. Я бросил вещи и, поскольку у меня была пара лишних минут, пошёл за ним. Как оказалось, в «наше» место, — юноша заметил заинтересованные напряжённые взгляды старших. — Не подумайте ничего такого, мы просто часто сидели там и болтали. Я говорю об арке в ответвлении левого крыла на первом этаже. Она очень глубокая, тёмная и туда редко кто заходит. В общем, он отвёл меня туда и…сказал, что влюблён в меня. Он держал меня за руки, мял их, у него были потные ладони, — Чонгук опустил голову и тихонько ухмыльнулся. — Тэхён много говорил и с таким напором, что я растерялся. Его планы, я даже не запомнил всего, были такие сумбурные, но настолько далеко идущие, что я не выдержал. Правда, я испугался. Я не знал, что ответить, мне трудно выражать свои чувства. К тому же, я сомневался, что так сильно нужен ему, воздушные замки, которые он нарисовал, показались мне такими чрезмерными, что даже искусственными, будто меня пытались завлечь, не давая выбора. А потом он приблизился так сильно и… — Спрашиваю ещё раз, что ты ответил? — ещё немного, и у Сокджина из ноздрей готов был повалить пар. Ему было глубоко плевать на слёзы Чонгука, они не стоили ничего в этой ситуации. — Он…он спросил, что я чувствую к нему, и я сказал, что должен подумать. Да, я облажался! — О, нет, дорогой мой! — Джин твёрдым шагом приблизился к Гуку и, как этим утром Намджуна, схватил того за ворот свитера. — Ты не облажался — ты струсил. Ты мог ответить глупость, невпопад, запутаться в словах, но дать понять человеку, что он небезразличен тебе, но ты проявил самое ужасное, что может быть — равнодушие. «Мне надо подумать». Ничего не выражающие слова. Да, все мы здесь не идиоты, хотя можно поспорить, — Намджун только взгляд отвёл, — и знаем, что некогда избалованные славой и вниманием люди как Тэхён по сути своей как мины… — Целые минные поля, я бы сказал, — скривился Нам. — Не тот провод режешь! — огрызнулся Сокджин, даже не обернувшись. — Хреновый из тебя сапёр! Ты просто малодушный безмозглый ребёнок, ранивший сердце, в котором был хрупкий и слабый росточек искренних чувств. Растоптал своим оскорбительным поступком. Давал надежду всё это время, довёл до пика и оттолкнул. Что за идиот? Ясно было, что слова эти предназначались не только Чонгуку. Желваки на скулах Намджуна ходили ходуном, он нервно сдавливал челюсти, боясь проронить неосторожное слово. «У меня были причины!» кричал весь его вид, но когда их с Джином взгляды столкнулись, но тот лишь с презрением покачал головой. Рядом фоном всхлипывал Гук. Долгий пронизывающий взор тёмных глаз выворачивал Нама наизнанку, ему хотелось взвыть на месте. Он тоже струсил, но поступил куда грубее юного парня. Это была не просто детская обида, это было настоящее взрослое предательство. Кому, как ни Намджуну была известна тонкая душевная организация Джина за плотной маской надменности и высокомерия: отношения с отцом, ложные дружеские связи, измена любимого человека. Сокджин, изрядно побитый и израненный, едва выкарабкавшийся и справившийся со своей проблемой, искренне улыбался Наму и смеялся в его кабинете буквально на днях, подпуская ближе, пытаясь вновь доверять и смотреть на мир иначе. И вот так Намджун отплатил ему. Удар пришёлся с той стороны, с которой Джин его не ждал — человек, открывший ему глаза и вытащивший из незрелых фантазий, захлопнул дверь прямо перед носом, показывая, что никому Сокджин толком не нужен и лучше ему не пытаться сближаться ни с кем, его всегда ждёт один конец. У Намджуна на глазах вокруг стройной фигуры хёна вырастал хитиновый покров, его защитная раковина закрывалась. И как бы Наму не хотелось заорать в лицо старшему, что всё не так просто, что его душа тоже болит и ему тяжело выносить груз прошлого, тащащийся за ним по пятам в будущее, он осознавал всю неоправданность и нелогичность своих поступков. — Полный идиот, — завершил доктор, поджимая губы. — Одного не могу понять, — почесал подбородок Сокджин, без сожаления глядя на несчастных, — как он сумел ускользнуть? Вот же засранец, мог бы и планом поделиться. Здесь же как в тюрьме, наблюдение из всех щелей и прослушка из всех дыр. — Я не договорил, — Гук сглотнул ком в горле. — Он убежал после моих слов. Я попытался последовать за ним, но не успел, потерял из виду среди людей в коридорах. Сначала я подумал, что он у себя, но когда я к нему поднялся, в комнате было пусто. Я ещё немного побродил, а когда вернулся вниз… — Вот почему ты не в форме, — хлопнул себя по лбу Намджун. — Да, — кивнул парнишка, — он обошёл по другой лестнице и забрал из служебки мой рюкзак. Я поздно сообразил, а когда доложил — его уже не было. — А с ним форму и пропуск. Надеть маску, опустить чёлку и вас вполне можно спутать, — легко разгадал эту загадку доктор. — Так он и сбежал. Кто будет проверять санитара-студента, который и так не особо под надзором? Тем более в ночную смену. Мало ли, свежим воздухом подышать захотелось или проверить сад, нет ли поздно гуляющих пациентов? — Вот хитрец. А он хорош, согласитесь? — прищёлкнул языком Джин, ловя два извиняющихся и одновременно недовольных взгляда. Чонгук поднялся с дивана не в силах сидеть без дела и начал расхаживать взад-вперёд по кабинету, нервно похрустывая пальцами. Однако, его действия ситуации не помогали, а лишь раздражали и без того злого как чёрт Джина. — Не мельтеши! — рявкнул тот в конце концов, заставляя Гука замереть. — Что теперь будет? — Раньше надо было думать! Вообще, думать надо! — снова для обоих проговорил старший, доставая из кармана телефон и быстро набирая номер. — Алло, Юнги, как твои дела? Разлепил глаза или с закрытыми едешь? Уже приехал? А, ну конечно, тебя Хосок привёз. Кто бы сомневался. Папку отдал? Молодец, не расслабляйся. Топай к начальнику охраны. Поднимайте всех — разыскиваем Ким Тэхёна. Да, того самого «актёришку», — Джин пожал плечами, мол, не мои слова, видя как насупился Гук. — Сбежал сегодня ночью из дурки, в которую ты меня запихал. Беды с башкой у парня. Пускай пробьют возможные адреса, куда он мог пойти: дом, другая недвижимость, где последний раз всплывала карточка, паспортные данные, хоть что-нибудь. Да, по всей стране искать! Да, важно! Ты не распоясался так быковать на меня? Делай, что велено, и быстро. Очень быстро, Юнги! Сбросив вызов, Сокджин присел на край стола, закидывая одну ногу на другую, и задумчиво нахмурился. Ему было чертовски обидно за Тэхёна. Не то, чтобы он сильно привязался к напыщенному странноватому парню, но вся ситуация в целом выводила Джина из равновесия. Он явственно ощущал пересечения со своей историей, и от этого становилось обидно вдвойне. Этот индюк Намджун восседает сейчас на диванчике как король, бессовестно смеет глядеть на него, даже не подозревая, сколько всего накипело в сердце Сокджина. По-хорошему, отправить бы Гука за какой-нибудь дрянью или просто выгнать к чертям из кабинета, но Джин прекрасно понимал, что сам не готов ни к серьёзной беседе, ни хотя бы остаться наедине. Все его пикировки проходили только из-за присутствия третьего человека, гарантировавшего безопасность, а высказаться в лицо без страха поплыть от чувств, он не мог. — Спасибо, Джин-хён, — осторожно, стараясь не навязываться рассерженному страшему, сказал Чонгук и, ища поддержки, посмотрел на Намджуна. Тот сидел, уставившись невидящим взглядом на полки с дипломами, и молчал. — Рано, — только и ответил Сокджин. Следующие два часа ожидания прошли в болезненных метаниях. Чонгук паниковал, принимался вскрикивать о чём-то, собирался бежать в неясном направлении и искать Тэхёна едва ли не по запаху. Старшие большую часть времени молчали, перекидываясь редкими фразами, полными холодного спокойствия и реагируя лишь на выпады Чона, успокаивая его, кто методично, а кто крепким словом. Периодически Сокджин обращал взгляд на экран телефона, словно гипнотизируя его, чтобы тот начал звонить и, в конце концов, он зазвонил. Все трое подскочили со своих мест, бросаясь к выходу, и едва не сбивая друг друга с ног. Жестом Сокджин остановил их в проёме, дослушивая речь Юнги. — Ага, понял. Мы выезжаем! Сейчас же. Перехватывайте его, но очень осторожно, чтобы никакой шумихи не навести. Остановите незаметно, не дайте его узнать! — Джин уже отвёл телефон от уха, но приложил обратно и крикнул, что было сил. — Юнги, захвати Хосока! Дело в его младшем брате! Сокджин отключился. Две пары глаз смотрели на него горящими немигающими взглядами. — Он в аэропорту, — сказал старший. — Остальное по дороге.