«Поезд. Пожиратели. Папа.»
Мысли в её голове скакали из стороны в сторону, не желая остановить этот бешеный поток. Пенелопа сжала лохматые волосы на голове и как можно сильнее зажмурила глаза. — Этого не может быть…не может быть… — девушка бормотала эти слова себе под нос как мантру, в надежде, что всё это лишь наваждение или самый кошмарный сон в её жизни, но ничего не получалось. Открыв глаза, она увидела перед собой бегающие точки и всё ту же ужасную комнату. Замотав головой, она увидела окно, находящееся в паре метрах от кровати. Подбежав в окну и посмотрев в него, рыжеволосая поняла, что совершенно точно находится в больнице Святого Мунго. Пенни подошла к двери и резко открыла её, оглядываясь по сторонам. По коридору прогуливались больные, а также медсёстры и врачи шли по своим делам. Пенелопа почти бегом понеслась по длинному коридору. Здесь, к её величайшему ужасу, всё тоже было белого цвета. Даже сорочка, одетая сейчас на девушке, была белой. Если бы вы увидели Пенелопу в тот самый момент, то совершенно точно подумали бы, что она сумасшедшая, сбежавшая из своей камеры. То же самое подумал и колдомедик, подбежавший к ней: — Девушка, стойте! Женщина лет сорока пяти перегородила Пенни дорогу, схватив ту за край сорочки. — Где мой отец?! — Пенелопа схватила женщину за плечи и начала трясти, повторяя и повторяя свой вопрос, словно была безумной. Проходящие мимо волшебники заинтересованно смотрели на свихнувшуюся девушку, а многие пациенты вышли из своих палат. — Успокойтесь! — медсестра недовольно прикрикнула на Пенни, а та уже во всю тряслась. Губы её дрожали, так же как руки и голос. Она спрашивала и спрашивала, с каждым разом всё тише и тише, а слёзы тем временем уже текли ручьём. Воздух в лёгких заканчивался, а вдохнуть девушка не могла из-за собственных слёз. Медсестра схватила Пенелопу под руку и повела в сторону палаты, недовольно бурча себе под нос что-то о психах и сумасшедших. Как только волшебницы вошли в комнату, женщина сказала: — Сиди тут, я сейчас вернусь. И даже не думай сбегать! — пригрозив, медсестра вышла. Пенелопа просто сидела на кровати и захлёбывалась в слезах. Она смотрела тупо перед собой, на самом деле ничего не видя. Ей не хотелось в это верить. Она надеялась на то, что всё это лишь слишком плохая шутка близнецов, и что сейчас, совсем скоро, её любимый папа войдёт в комнату и крепко обнимет дочь, шепча: «всё хорошо, Пенни, всё хорошо». — Папа… — сначала из горла девушки вырвался лишь непонятный хрип, но вскоре она смогла выговорить слово. — Папочка… Она начала рыдать во весь голос. Ей было плевать на то, что кто-то услышит. Казалось, что её отчаянный крик слышит весь мир. Она царапала своё лицо, хваталась за рыжие волосы, чтобы хоть как-то вымесить свою злость. Ярость и горечь наполняли Пенни. Она была зла на Беллатрису, да и на весь мир вообще. Ей хотелось тут же пойти и разыскать эту чёртову ведьму, чтобы убить её. Убить голыми руками. Пенелопа была всего лишь девочкой. Ей было лишь четырнадцать, но она уже успела стать сиротой. Да, это нельзя сравнить с Гарри, ведь тот был сиротой с самого рождения и не знал родителей вообще. Но Пенни же общалась с отцом и он был для неё другом. Северус всегда мог дать ей совет и поддержать в трудные минуты, он был единственным её родным человеком. Он был для неё всем, но в один момент всё рухнуло. В следующую секунду дверь в палату распахнулась, и перед Пенелопой появились медсестра с Дамблдором и Макгонагалл. Последние двое смотрели на рыдающую девушку с сожалением в глазах, а та продолжала плакать. Медсестра вышла из палаты, недовольно вздохнув. — Мисс Флорес?.. — Альбуса остановила Минерва, покачав головой. Старик кивнул в ответ и взглянул на рыжеволосую девочку из-под очков. Заместитель директора бесшумно подняла всё ещё валяющийся стул и села на него. Сложив руки, она со слезами на глазах смотрела на Пенни. — Бедная девочка… — прошептала она, вытирая платком так не кстати появившиеся слёзы. — Что…что с моим папой? — спросила рыжеволосая сквозь слёзы. Директор поджал губы, после чего тихо произнёс: — Теперь он в спокойном месте, Пенелопа. — Почему вы просто не можете сказать, что он умер?! — крикнула на старика Пенни, вскочив со своего места, — Вам всегда плевать на всё! — она была зла. Альбус всегда был, как казалось Пенелопе, несерьёзным, а то, как он сообщил о смерти её отца вывело девушку из себя. — Это не так, Пенни, — мягко ответил Дамблдор, а Флорес гневно смотрела на него, — Я ценил и уважал Северуса точно так же, как и ты. Просто сейчас ты слишком устала и растеряна для того, чтобы понять это. Я предлагаю тебе отдохнуть, а после этого поговорить, — девушка начала остывать, но слёзы течь не прекращали. — Я сожалею, Пенни. — Я прошу вас уйти, — тихо, но твёрдо проговорила Пенелопа, — вас обоих. — уточнила она. Профессора переглянулись, после чего Минерва тихо сказала: — Мисс Флорес, может быть, вы позволите остаться мне? Я должна сказать вам важные вещи. — волшебница смотрела на свою подопечную с жалостью в глазах. — Хорошо… — неуверенно ответила Пенни, после нескольких секунд раздумий. Дамблдор кивнул обоим волшебницам, и удалился. Макгонагалл неровно вздохнула и начала теребить в руках платок. Пенелопа в это время вытирала слёзы, отвернувшись к окну. Наверное, у неё уже не осталось нервных клеток. Набравшись смелости, декан львиного факультета начала: — Ваш отец погиб, защищая вас от Авады Кедавры, посланной Беллатрисой Лестрейндж. — Значит, во всём виновата я, — Пенелопа прошептала эти слова, уже не обращая внимания влагу на своём лице. — Да, точно. Это всё моя вина. Если бы не я, папу бы не убили. — Это не правда, мисс Флорес! — воскликнула профессор Макгонагалл, — Любой отец поступил бы так же, как и Северус, — Пенни даже не обратила внимания на то, что Альбус с Минервой знают, чья она дочь. — Он погиб, защищая своего ребёнка, а это, поверьте мне, заслуживает гордости и похвалы. Покачав головой, Флорес легла на кровать, свернувшись калачиком. — Вы пробыли в магической коме восемь дней, — прочистив горло, сообщила Минерва, — Часть Авады попала в вас, и вы чудом смогли выжить. — женщина вздохнула, убрав платок. — Было бы лучше, если бы я всё-таки умерла. — Без каких-либо эмоций ответила девушка. — Пенни, не говори таких вещей! — Макгонагалл вскинула брови, с укором посмотрев на неё, — Я хотела сообщить ещё кое-что… — ещё больше неуверенности слышалось в голосе женщине, — Понимаешь… Северус был твоим отцом, — при упоминании имени покойного волшебника сердце Пенелопы больно сжалось, — а теперь его…нет. — Минерве очень трудно давались слова, и это было видно. Она замолкла, думая, что же сказать дальше. — Вы хотите сказать, что мне нужен опекун? — спросила Пенни, а в её голосе не было ни единой эмоции. Минерва взволнованно посмотрела на неё и ответила: — Да, именно так…если мы не найдём для тебя опекуна, то тебе придётся жить в… — женщина отвела глаза, — …детском доме или интернате. Подумай об этом. Я могу идти? — Минерва вновь посмотрела на Пенелопу. Та равнодушно пожала плечами: — Да, конечно. — Я желаю тебе удачи, Пенни. — проговорила женщина, после чего дверь за ней закрылась. Флорес легла на спину, смотря в потолок. — Лучше бы я вообще не жила. — шепнула девушка. Она не плакала. На это просто не было сил.***
Усталость и сонливость смогли побороть Пенни, поэтому она уснула. Девушка была благодарна зелью сна без сновидений за то, что во сне ничего не видела. Волшебница была уверена, что тогда ей снились бы одни кошмары. Проснувшись, Пенелопа обнаружила, что день клонится к вечеру. Лучи вечернего солнца пробирались в комнату, создавая солнечные зайчики не стенах. Они смешно бегали по комнате, будто играли в догонялки, но Пенни, казалось, даже не замечала их. Она не замечала ничего вокруг. Состояние было непонятным. Она вроде бы плакала, но в то же время ничего не чувствовала. Есть не хотелось вообще, так же, как и жить. Да, жизнь продолжается, но без близкого человека она уже не та. Потеря близкого человека — одна из самых страшных вещей, которая может произойти в нашей жизни. Мы будто теряем частичку себя, частичку своей души. Пенелопа очень сильно любила своего папу. Да, иногда он бывал грубоватым, недовольным или придирчивым, но он был таким родным. Северус любил свою дочь сильнее всего на свете. Она была смыслом его жизни, тем, ради чего он жил. После смерти Лили он точно так же хотел умереть, но нашёлся человек, с помощью которого волшебник смог побороть это желание. Пенелопе нужно было найти такого же спасителя. Пенни медленно встала с кровати и подошла к зеркалу, которое до этого осталось незамеченным. Она взглянула на своё отражение и беззвучно ужаснулась: выглядела она, мягко говоря, не очень. Девушка заметно похудела. Она не была похожа на скелет, но довольно много сбросила. Щёки стали впалыми, а под глазами залегли тени. Когда-то красивые рыжие волосы сейчас стали тусклыми и лохматыми, а в глазах лопнула пара капилляров. Казалось, что даже ярко-зелёные глаза и веснушки девушки поблекли. — Пенни? Флорес посмотрела в отражение сзади себя и увидела Сириуса. Это было неожиданно, ведь она ожидала увидеть Драко или, в крайнем случае, близнецов. Но, честно говоря, видеть не хотелось никого вообще. Блэк стоял в дверном проёме и оглядывал девушку с ног до головы. Не отрывая от неё взгляда, он тихо закрыл за собой дверь. Натянуто улыбнувшись, он начал: — Выглядишь…э-э-э… -…дерьмово, знаю. — усмехнулась Пенни. — Как ты? — Бродяга протянул ей цветы и сел на стул. — Никак, — пожала плечами Пенелопа. — Разве не видно? Вздохнув, Блэк хмуро оглядел девушку. — Я не буду говорить, что мне жаль, — сказал он, — потому что я уверен, что тебе уже сказали об этом тысячу раз. Я понимаю, каково это — потерять близких, — Пенни положила лилии на тумбу и села на кровать, напротив Блэка, — И вспоминаю, каково было мне, когда все напоминали об этом. Так что предлагаю не затрагивать эту тему. — мужчина грустно улыбнулся и с пониманием посмотрел на Пенелопу. Пенни кивнула, смотря на Блэка. Грустно улыбнувшись ему в ответ, она тихо сказала: — Спасибо. — Всегда к твоим услугам, Цветочек, — так же тихо ответил он. — Я хотел поговорить на серьёзную тему. — Да ну? — по-настоящему усмехнулась Пенелопа, — Ты и серьёзность? Мне всегда казалось, что это две несовместимые вещи. — она смотрела на мужчину перед собой с улыбкой на губах, но в её глазах всё ещё была грусть. Сириус улыбнулся: — По сути, так и есть, но эта ситуация требует этого от меня, — глаза его были необычайно серьёзными, — Я предлагаю тебе встать под мою опеку. Пенни ошарашено смотрела на Блэка и не могла поверить своим ушам. Она выпучила глаза, удивлённо смотря на черноволосого. Тот выжидательно смотрел на неё, покусывая губу от волнения. Пенелопа была удивлена — и как она раньше не подумала о Сириусе? — Я бы… — неуверенно начала она, опустив глаза, -…я бы с радостью, но… — Флорес на секунду подняла взгляд, увидев на лице Бродяги непонимание, -…я бы не хотела доставлять тебе неудобства. — твёрдо закончила девушка. — Перестань! Что ты такое говоришь? — Блэк был искренне возмущён и удивлён. — Почему ты решила, что будешь доставлять неудобства? Пожав плечами, Пенни ответила: — Ты собираешься взять к себе ещё и Гарри, но это понятно, ведь он твой крестник, — Флорес опустила голову, — Ну, а я…я, по сути, никто для тебя. — Зеленоглазая грустно вздохнула. — Пенни, что за бред? — Сириус явно был недоволен словами девушки. — Ты… — Сириус! — Пенни прервала его, — Перестань. Я знаю, что ты делаешь это из-за обещания, данного моей матери, — брови Блэка удивлённо поползли наверх, — Тебе не стоит так волноваться, правда. Я…либо найду себе другого опекуна, либо буду жить в интернате… — Пенелопа завернулась в кокон из одеяла, отвернувшись от мужчины. Повисло молчание. Блэк, видимо, обдумывал слова девушки, а глаза той снова стали красными. — Цветочек, я хочу стать твоим опекуном не потому, что так хотела бы Лили. — тихо начал Сириус, — Я люблю тебя. И Гарри тоже. Я бы не хотел, чтобы вы оба остались сиротками, — Пенни повернулась к мужчине, шмыгнув носом. — Да, я понимаю, что не смогу дать тебе ту же заботу, что и Северус, но я буду стараться. Пенелопа потянулась к Сириусу и обняла его. Сначала тот опешил, но всё же обнял её в ответ. Флорес молча плакала, едва заметно улыбаясь. — Ты назвал его Северусом, — сказала она Блэку, а тот усмехнулся. — Горжусь тобой, Бродяга. — Это была всего лишь случайность, Цветочек, — закатил глаза Сириус. — Да-да, конечно, — улыбнулась Пенелопа, посмотрев него. Блэк поднял ей настроение, заставив на время забыть обо всём плохом. За это она была ему благодарна. В следующий момент в дверь палаты постучали. — Войдите! — Пенни заинтересованно взглянула на дверь, гадая, кто же находится за ней. Как только светлая макушка показалась в дверном проёме, рыжеволосая уже начала радоваться. Драко улыбнулся девушке и посмотрел на Сириуса, выгнув бровь. — Я, пожалуй, пойду, — взрослый маг встал со своего места и вышел из комнаты, подмигнув Пенни. Малфой смотрел на свою девушку с радостью в глазах, но в то же время в них присутствовала непонятная грусть или печаль. — Смотрю, я не первый твой посетитель? — спросил Драко с издёвкой и положил свой букет рядом с лилиями. — Как видишь, — пожала плечами волшебница, натянуто улыбнувшись. — Привет, — произнёс Малфой, присаживаясь на краешек кровати. — Как ты? — Уже лучше, — вяло улыбнулась Пенни. Драко взял её руку в свою и сказал: — Я волновался, — парень смотрел на Пенни с неподдельной нежностью и любовью в глазах. — Восемь дней не было никаких вестей, я очень боялся за тебя, Пенни. — Со мной всё хорошо, — ответила ему Флорес, придвинувшись ближе. — Ну да, я вижу. — блондин осмотрел её с ног до головы, грустно усмехнувшись. Несмотря на то, что сейчас Пенелопа и Драко были наедине, парень всё ещё оставался Малфоем. Малфоевская натура так и проедала его: самодовольная ухмылка, острый язык и издевательский взгляд всегда были при нём. Но при Пенни он редко позволял себе такое, так как она была для него близким человеком. Если бы кто-нибудь из учеников школы увидел его нежным, добрым и мягким, то точно не поверил бы своим глазам. И всё же, чаще всего Малфой был сдержанным и холодным, что было свойственно для него. Наступила тишина. Был слышен лишь гул в коридоре, а Драко с Пенни молчали. Малфой молчал потому, что не знал что сказать, а Флорес была слишком усталой для разговоров. — С Пожирателями разобралось министерство, — голос парня пронзил тишину. Поймав вопросительный взгляд Пенни, он пояснил: — Как только с лица твоего отца слетела маска, началась суматоха. Долгопупс под шумок смог послать патронуса, — при произношении фамилии гриффиндорца Драко скривился, — а как только прибыли авроры пожиратели смылись. Потом тебя доставили в больницу. На этом всё. — закончил слизеринец. — Понятно, — кивнула Пенелопа. — А что с моим…с моим отцом? Девушке было больно говорить об этом, но она должна была узнать. Отведя глаза в сторону, Драко неуверенно ответил: — Его…его уже похоронили. Если хочешь, можем сходить вместе на кладбище… — Всё, не надо больше об этом, — резко прервала его Пенни, убрав волосы за ухо. — Да, конечно, прости, — отрывисто произнёс парень, устало зарывшись лицом в ладони. — Просто мне действительно очень жаль… — Я же сказала тебе перестать, Драко! Противный ком слёз подкатил к горлу. Пенни думала, что уже выплакала все слёзы, но оказалось, что это не так. Ей всё надоело. Особенно собственное нытьё. Она хотела перестать плакать, но не могла сделать этого. Слёзы сами лились ручьём, и от этого девушка чувствовала себя самой настоящей плаксой. — Прости, я не хотел, правда… — Малфой притянул Пенелопу к себе и обнял, — Просто я совсем не знаю, как вести себя в подобных ситуациях… — неуверенно проговорил он. — Главное — это любить меня, кормить и обнимать, — грустно улыбнулась Пенелопа, вытирая слёзы. — Ну, а ещё, можно целовать… Драко ответил на хитрый взгляд гриффиндорки ухмылкой, и потянулся ближе. Пенни приготовилась к поцелую, как вдруг… — Веснушка! Фред стоял в дверном проёме, радостно смотря на рыжеволосую. Тут же его брат-близнец появился рядом и восторженно воскликнул: — Пенни! Рыжеволосые быстро подошли к кровати и сели по обе стороны от девушки, получив недовольный возглас блондина: — Эй! — Малфоя, казалось, никто не замечал: — Мы так волновались… — Особенно Фредди… — Прошло целых восемь дней… — Он по тебе сильно соскучился… — А ты всё была в коме… — Ну и я тоже, конечно… Близнецы на перебой говорили, не давая Пенелопе или Драко вставить хоть слово. — Выглядишь, конечно, не очень… — Но Фредди ты нравишься любой… — Заткнись, Джордж! — старший близнец стукнул младшего по голове и вновь повернулся к подруге: — Ну, как ты? Несколько секунд девушка молчала, смотря перед собой. Когда близнецы говорили, она поочерёдно смотрела на одного и второго, а сейчас она понятия не имела, к кому обращаться. — Всё было прекрасно, пока не появились вы оба, — в раздражении ответила девушка, сложив руки на груди и вставая со своего места. — Вообще-то, я… — возмущённо начал Фред, но тут же осёкся: — В смысле, мы волновались за тебя. Пенни вздохнула и прикрыла глаза. Конечно, она была безумно рада видеть близнецов, но появились они в самый неподходящий момент. — Драко, тебе стоит уйти, — тихо начала она, подойдя к парню. — Что?! — возмутился тот, — Вообще-то, я пришёл первым, а эти, — он указал на рыжеволосых, которые сидели и с интересом наблюдали за парой. — всё испортили. И после этого ты меня выгоняешь?! — Малфой, ты бесишь. — Грубо сказал Фред, встав со своего места и засунув руки в карманы. — Заткнись, Уизли, — блондин встал напротив и с вызовом посмотрел на него. — В твоём свинарнике совсем не учат манерам? Пенни учуяла запах драки ещё давно, поэтому быстро протараторила: — Всё, хватит, ребята, не ссоримся, — она взяла Драко за плечи со спины и повела в сторону двери, — Я пришлю тебе сову. — Шепнула она ему, когда они были на выходе из комнаты. Быстро чмокнув парня в щёку, она закрыла за ним дверь и облокотилась на неё. — Ну, как дела? — близнецы с нетерпением смотрели на девушку. Пенни вздохнула, прикрыв глаза. Будет тяжело.***
После болтовни близнецов Пенелопа была ещё более уставшей, а дело шло к ночи. Злая медсестра несколько раз заходила в палату, но вскоре, плюнув на всё, махнула рукой и больше не приходила. Фред с Джорджем немного, но отвлекли Пенни от плохих мыслей. — Ну, мы, наверное, пойдём, — сказал Джордж, вставая с кровати, а Пенни, наконец, смогла вдохнуть — когда на узкой кровати тебя между собой зажали два парня, то дышать становится как-то затруднительно. — Ага, идите, — зевнула девушка, растягиваясь в постели. — Ты иди, а я тебя догоню, — попросил Фред, посмотрев на брата. Тот послал ему ехидный взгляд и сказал: — Оставлю вас наедине. Пенни недовольно вздохнула. «Ну что ему ещё от меня надо?» — Извини, — сказал Уизли, виновато улыбнувшись. — За что именно? — уточнила Флорес, даже не посмотрев на парня. — За всё это, — пожал плечами тот, — я имею ввиду стычку с Малфоем, да и вообще нашу надоедливость. — рыжеволосый говорил серьёзно. Пенни, наконец, взглянула на него: — Всё в порядке, Фред. Просто сейчас я переживаю не самые лучшие времена, понимаешь? — Да, конечно… — неуверенно кивнул Уизли в ответ. — Я хотел спросить…это правда? Пенни вопросительно посмотрела на него. Тот начал заметно волноваться. — Я имею ввиду…правда, что Снейп был твоим отцом? Флорес без эмоций смотрела на Фреда. Она понимала, что рано или поздно правда всплывёт на поверхность, а сейчас скрывать её не было смысла. Вздохнув и потупив взгляд, она тихо сказала: — Да, он был моим отцом. По выражению лица Уизли было понятно, что он немало удивлён. Он вскинул брови, в удивлении смотря на подругу: — Это неожиданно. Знаешь, я никогда не терял отца, поэтому не могу понять твоих чувств, но… Пенелопа поджала губы и отвернулась, а парень сразу же сказал: — Прости, тебе не хочется говорить об этом, я понимаю… Пенни что-то невнятно буркнула, завернувшись в одеяло. Фред улыбнулся, погладив её по выглядывающей рыжей макушке. — Я пойду? — сказал он, улыбнувшись уголками губ. — Конечно, Рыжик. Парень обернулся, выгнув бровь: — Серьёзно? Рыжик? — разочарованно спросил он. — Могла бы придумать что-нибудь более оригинальное! Нижняя губа Уизли надулась в поддельной обиде, а Пенни в это время улыбнулась. — Кстати говоря, у тебя недавно был день рождения! — воскликнул Фред, перед тем как выйти из палаты. — Точно… — вяло удивилась Флорес, вспомнив о пятнадцатилетии. — Жди подарка! — хитро сказал парень, закрывая за собой дверь. Пенни закатила глаза и улыбнулась. И всё-таки она обожала этого балбеса.***
Казалось, что последний день в больнице будет длиться бесконечно. Пенелопа надеялась уйти из этого ужасного для неё места на следующий день после того, как очнулась, но врачи нагло сорвали все её планы: ей нужно было лежать в больнице ещё неделю. За это время произошло много нового: например, Отряд Дамблдора был рассекречен. Пенни была в шоке, а близнецы и Драко по-отдельности рассказали ей свою версию событий. Теперь Сириус стал официальным опекуном Пенни. Он приходил ещё один раз, чтобы сообщить девушке об этом. Она была безумно рада, к тому же, скоро и Гарри переедет на Гриммо. Самочувствие Флорес постепенно приходило в норму. Она поправлялась, но чаще всего молчала. Травме, полученной от смерти отца лишь предстояло залечиться. Оставаясь наедине с самой собой, Пенелопа очень часто плакала. Она пыталась не думать о Северусе, но все мысли так или иначе возвращались к нему. Лишь друзья помогали девушке на время забыть обо всём плохом. Даже Золотое Трио вместе с Джинни и Луной пару раз навещали Флорес. Мало кто знал, что Северус был отцом Пенелопы, эти ребята тоже не были осведомлены. Из друзей Пенни в курсе дела был лишь Фред, но, возможно, он всё рассказал Джорджу. Главной целью врачей было откормить Флорес. Пенелопа утверждала, что есть совсем не хочет, но та самая медсестра отвечала: — Надо, милая моя, надо! — Может быть, у вас есть какая-нибудь волшебная конфетка, чтобы сразу наесться? — со стоном спрашивала Пенни, умоляюще смотрев на медсестру. Та усмехалась, давая девушке поднос с едой: — Мы не в сказке живём, милочка! — И Пенелопе приходилось в прямом смысле заталкивать в себя еду. И вот, одетая и готовая, Пенелопа Флорес сидела на кровати с рюкзаком, ожидая, когда же её отпустят. Вздохнув, и она посмотрела на маггловские часы на своей руке. Было пять часов дня, а медсестра обещала зайти за ней именно в это время. Пенни снова вздохнула, отметив про себя то, что время движется неумолимо быстро. Она пролежала в этой чёртовой больнице две недели, подумать только! Было очень досадно пропустить свой собственный день рождения, день рождения близнецов, да и вообще столько всего интересного. Пенелопа была уверена на двести, нет, на триста процентов, что сильно отстанет по урокам. Плюс ко всему, её отстранили от занятий на неделю, дав «оклематься». Конечно, Флорес была благодарна за такую заботу, но как раз-таки сидеть дома — вот, чего она хотела меньше всего. Девушка была уверена, что в таком случае, плохие мысли просто напросто съедят её. — Мисс Флорес! — голос медсестры резко ворвался в мысли Пенелопы, заставив её поднять голову, — Живее! — скомандовала женщина, недовольно цокнув. Пенни повторять два раза не надо было: она быстро вскочила с кровати и пошла к двери. Волшебницы вышли и двинулись на первый этаж. В лифте играла ненавязчивая музыка, а Пенелопа была зажата между уймой людей. Как только девушка вышла из лифта, она огляделась. Медсестры не было видно, что несомненно радовало. Облегчённо выдохнув, Флорес взялась за лямки рюкзака и направилась к выходу, выискивая глазами Сириуса. — Пенни! Обернувшись, Пенелопа увидела Блэка, облокотившегося о стену и, по видимому, ждавшего её. Мужчина помахал ей рукой, улыбнувшись. Рыжеволосая улыбнулась в ответ, и пошла к нему. — Как дела, Цветочек? — весело спросил Бродяга, обнимая девушку. — Отлично. — Это хорошо, — кивнул Блэк, — Ты не забыла, что нам нужно зайти кое-куда ещё? — мужчина внимательно посмотрел на Пенни. Та помотала головой, давая там самым отрицательный ответ. — Пойдёшь одна, или мне зайти с тобой? — мягко уточнил Сириус, когда они подходили к камину. — Одна, — тихо ответила Пенелопа. — Да, хорошо, я понял, — взволнованно произнёс Бродяга. — Там осталась только твоя одежда и некоторые личные вещи. Пенни пробурчала невнятное «угу», заходя в камин. — Мейда Вейл, дом 13! — воскликнула девушка, и на её месте остался лишь порох. Небольшой двухэтажный дом встретил Пенелопу тишиной и молчанием. «Зайти в свою комнату и забрать вещи, зайти в свою комнату и забрать вещи…» Пенни быстро двинулась на второй этаж, минуя кухню и гостиную комнату. Открыв дверь в спальню, она ураганом влетела в помещение. Небольшая комната была выполнена в жёлтых оттенках. Жёлтый был любимым цветом Пенелопы. В углу стояла кровать, над ней висел светильник. Вся стена была обклеена плакатами и колдографиями разных музыкальных групп, команд по квиддичу, знаменитых людей и волшебников. Пенни быстро открыла стоящий рядом с кроватью шкаф и стала судорожно складывать лежащие в нём вещи в заранее приготовленную сумку. Собрав всё, она двинулась к выходу. В один момент её взгляд зацепился за колдографию, лежащую на краю стола. Пенни на ватных ногах подошла к столу и взяла колдографию в руки. На ней Пенелопа снимала и себя, и Северуса одновременно. Мужчина сидел и проверял работы учеников, а девушке в это время было нечем заняться. Она подошла к отцу, озорливо улыбаясь. Тот недовольно посмотрел на дочь, а затем на его губах можно было отчётливо прочитать имя рыжеволосой. После, она начала смеяться, а затем действие начало повторяться снова. Слезинка капнула на колдографию, но Пенни тут же стёрла её, шмыгнув носом. Она пересматривала и пересматривала этот момент. Колдография была сделана за несколько дней до трагедии. Именно сейчас Пенелопа очень жалела о том, что так мало общалась с отцом в последние дни его жизни. Ей хотелось крепко обнять его, уткнувшись носом ему в грудь и сказать: «я люблю тебя». Она часто говорила ему эти слова, но не успела сказать их в самый нужный момент. Утерев слёзы, Пенни положила кодографию в сумку и вышла из комнаты. Девушка встала в камин и оглядела так полюбившуюся гостиную. Северус всегда любил порядок, но, в последний день его посещения сюда он был не слишком аккуратен: на столе стояла чашка с недопитым кофе, а рядом «Ежедневный пророк» двухнедельной давности. На спинке кресла валялась мантия, про которую Северус, видимо, забыл. Казалось, что зельевар лишь вышел на пару минут и вот-вот вернётся. Пенни взяла горсть летучего пороха и шепнула: — Гриммо, 12.Пора начинать новую жизнь.