***
Салли шла под дождем. Ей было все равно на окружающих, которые пялились на девочку с синими волосами, идущую в огромной мокрой насквозь одежде. Ей было все равно, что на улице холодно, мокро и грязно. Это состояние было и на душе и сливалось в одно цельное и полное говно. «Да, это самый страшный день в моей жизни. Никогда бы ни подумала, что стану героиней тупой подростковой драмы», — анализировала ситуацию Салли. Она думала обо всем в своей жизни и, о хорошем и о плохом. Настроения вообще не было, но даже в мозгах она смогла себя развеселить и самой посмеяться над своими шутками. И вот уже виднеются апартаменты, которые за столько короткое время уже стали домом для девочки. Кровавым, но любимым домом. Девочка уже привыкла к его мрачным стенам и соседям, которые никогда не выходят. Все уже было родным, пусть и ненавистным. Грустные мысли навевали слишком напряженную атмосферу, в которой девочка не привыкла существовать. Она быстро забежала на первый этаж этого здания и как ошпаренная стала ждать лифта. Он ехал слишком медленно, для автоматической машины. Это бесило, но Фишер все же была спокойна и даже подавлена, поэтому заметила только слабое движение. «Даже лифт отказывается со мной работать. До такой степени я жалкая», — вертелось в голове у девочки. Но тем не менее она дождалась эту черепаху и поехала на пятый этаж. В груди очень неприятно резало, словно Салли полоснули ножом. Тем ножом, который приставили к животу. Внутри не осталось бабочек, только черви, пожирающие девочку изнутри. Она забралась на крышу, со своими мыслями, стараясь как можно меньше использовать к себе формулировку «плохая». Получалось не очень, так как каждое новое предложение в ее голове начиналось именно с этой фразы. Салли села на край крыши, доставая из рюкзака сигареты с зажигалкой. К ее счастью, дождь прошел, оставляя за собой огромные лужи, и поэтому ничего не мешало девочке последний раз закурить. Дым, выдыхаемый из легких, устремлялся ввысь, зовя за собой девочку, но она курила как можно дольше, чтобы еще последний миг насладтся жизнью. Фишер никогда не хотела заканчивать свою жизнь суицидом, и считала этот способ самым ужасным, но, тем не менее, сейчас она видела только такой выход. У нее не осталось ничего. Душа в клочья и нож в сердце, больно кололи, напоминая, зачем же все-таки Салли пришла сюда. «Какой красивый город, жаль я его больше не увижу», — выдохнула голубоволосая. — Первый шаг, за маму, она покинула меня слишком рано, и я могла бы предотвратить это. Не знаю как, но могла, — Салли сделала первый шаг и встала на приступок, за которым заканчивается крыша. — Второй шаг, за отца. Как он мог так нагло врать все эти годы. Он не любил меня и терпел только ради Дианы, — Фишер подступила к краю, из глаз предательски хлынули слезы. Теперь она не видела абсолютно ничего вокруг себя, только расплывчатое голубое небо. — И последний шаг. Моя первая и посмертная любовь. Ты подарил мне все. Я благодарна тебе за это. Ларри, за этот короткий срок ты стал для меня всем. Ты мое солнце. Я не хочу чтобы ты умирал, поэтому умру сама. Она шагнула.***
— К сожалению, юноша, она мертва, мы уже ничего не сможем сделать, — горестно сказал врач, кладя хрупкое и поломанное тело Салли на каталку. — Прости, принцесса, я не сдержал свое слово, — шепотом выговорил сквозь слезы Ларри, последний раз беря свою девушку за холодную руку.