hitman

      С чертовски привлекательных губ срывается очередной стон, тело в руках Чонгука дрожит и извивается, одним своим обнажённым видом напрашивается на грех. Придерживая бёдра омеги для его удобства, Гук изредка толкается навстречу, чувствуя, как младший содрогается от особенно глубокого проникновения и давится криком. Изящная шея усеяна алеющими пятнышками, хрупкие плечи расправляются, стоит только перебраться горячими поцелуями на их тонкую кожу.       В воздухе витает терпкий запах секса, и помимо этого яркий аромат древесины смешивается со сладким ароматом лесных цветов. Каких именно, Гук всё ещё не осознал, да и некогда было. Как только омега втянул аромат альфы полной грудью, его тут же повело, да с такой силой, что пришлось прийти на помощь. Именно поэтому Чонгук сейчас наслаждается их совместным ароматом, полностью заполнившим комнату, осматривает двигающегося на нём парня и невольно оставляет на молодом теле как можно больше отметок.       Хорошо, приятно, просто невероятно, особенно когда омега делает бёдрами волнообразные толчки и периодически сжимает пальцами крепкие плечи от окатившего его спектра ощущений. Это не просто секс, не просто слияние двух нуждающихся друг в друге тел. Это — воссоединение душ, создание прочной связи, которая бывает только у истинных. Чимин смотрит пьяно, замедляя темп своих движений в попытке перевести дух, и тянется к Чону за поцелуем. Его ведёт похлеще альфы, который ещё в состоянии держать свои желания в узде. Пак же окунается в страсть с головой, берёт от их новой встречи всё, желая впитать в себя прикосновения Чонгука. — Не кончай в меня, — единственное, что говорит за эти полчаса Пак. Он упирается в грудь альфы для опоры и принимается двигаться и выгибаться, как в предсмертной агонии.       Каждое их движение пропитано прощанием, словно сегодня — тот самый последний день, о котором они оба думали всего несколько недель назад. — Почему? — пытаясь оттянуть момент кульминации, Чон обхватывает истекающий смазкой член омеги, сжимая его плотным кольцом пальцев, и зажимает у основания.       В ответ слышится разочарованный стон, который тут же сменяется скулежом, но альфа не ведётся, дразняще поглаживая потемневшую от прилившей крови головку большим пальцем. — После нашего первого секса я больше не пил противозачаточные, — жалобно произносит Чимин, заглядывая в глаза Чонгука.       Он смотрит так, словно открывает перед альфой душу, и сильнее сжимает ладонями его предплечья. Хочется кончить, очень хочется кончить, но Пак понимает, что в любом случае управляет ситуацией Чон, который даже из-за запаха своего омеги не позволяет себе расслабиться и дать волю инстинктам. Чимин же, наоборот, упивается его будоражащим всё нутро ароматом, вдыхает жадно, глубоко, словно через несколько минут ему запретят дышать, и плывёт. Плывёт так, что голова кругом, а перед глазами — пелена. — Гормоны в норме? — самодовольно усмехается Чонгук и резким движением запрещает Паку двигаться, фиксируя его таз.       Тот лишь всхлипывает от неудовлетворённости, плотно сжимаясь вокруг твёрдого члена альфы, и царапается короткими ногтями в отместку. Тело напряжено до предела, сейчас оно напоминает оголённый нерв, такого сумасшедшего желания Чим не испытывал даже во время течки. Чонгук не двигается и не позволяет просто поёрзать, прижимает вплотную и проводит кончиком влажного языка вдоль взмокшей шеи парня в своих руках. — Джей, — не в силах ответить сейчас на вопрос, Чимин может лишь жалобно стонать и прогибаться в пояснице сильнее. — Прошу, пожалуйста, прошу… — Чонгук, — едва слышно сообщает альфа, ловя испуганный взгляд Пака. — Я — Чонгук.       Будь у омеги возможность отстраниться и сбежать, он бы так и сделал. Однако что-то заставляет его обмереть на месте и начать искать ответ в глазах альфы. Теперь многое встаёт на свои места. — Просто дай мне кончить, — сипло выдыхает Пак, не скрывая собственное смирение.       Нисколько не усомнившись именно в таком решении омеги, Чон сильнее сжимает бедро Пака ладонью и понимает. Понимает, что Чимин принял для себя решение, что он не кричит и не вырывается только потому, что готов. Готов к тому, ради чего Чонгук в принципе сегодня вернулся к нему.       Он избегал омегу месяц. Брал новые задания, сколачивал своё и без того огромное состояние и пытался убедить себя, что Чимин — плод его воображения, что такого омеги даже не существует. Однако очередной заказ, обещающий Гуку едва ли не половину того, что он уже имеет, выбивает его из привычного ритма жизни. В один прекрасный (как тогда казалось) день перед альфой появилось фото до боли знакомого человека, но с совершенно другим именем. До последнего не хотелось верить в то, что Пак — его следующая цель.       Оба знают, чем именно закончится их очередная «случайная» встреча, но никто не говорит об этом вслух. — Кончай, — позволяет ему Чон, убирая руки, и принимается просто наслаждаться.       Хватает всего нескольких толчков, чтобы довести омегу до оглушающего оргазма. Он пачкает не только себя, но и альфу, весь содрогается и едва находит в себе силы соскользнуть со всё ещё пульсирующего ствола. Пальцы касаются чувствительной части тела альфы неуверенно, с аккуратностью, на что Гук выдыхает сквозь плотно сжатые губы и опускает собственную ладонь поверх чиминовской. — Резче, — приказывает он, направляя руку омеги, и кончает в небольшую ладошку спустя несколько секунд.       Задумчиво разглядывая собственные перепачканные пальцы, Чимин прижимается лбом к плечу альфы и едва сдерживает смущённую улыбку. Это его первый сознательный секс, он сейчас не подчиняется своим инстинктам и ведёт себя именно так, как хочет сам, а не его продажное тело. Чонгук рядом восстанавливает сбившееся дыхание, успокаивающе поглаживая по спине чисто по инерции, и пахнет до невозможности приятно. Он пахнет удовлетворённым альфой. — Я сказал тебе своё настоящее имя. Теперь хочу знать, почему ты изменил своё, — запустив более чистую ладонь во взмокшие волосы Чимина, Гук прислушивается к его телу и коротко кивает сам себе. Омега всё ещё приходит в себя, собирая крупицы сил. — Боялся, что меня найдут, — слабо жмёт плечами Пак, выдыхая. — Твой муж, — тихо прочистив пересохшее горло, Чонгук невольно сжимает пальцами пряди волос на затылке парня. — Он не просто так держал тебя рядом. — Что? — Его нанял твой старший брат, — почувствовав, как тело в руках напрягается каждой клеточкой, Чон приподнимает уголки губ и ослабляет хватку пальцев на волосах омеги. — Кажется, ему не нравится, что ты можешь претендовать на наследство. — Особенно сейчас, — кивает смиренный Чим, отстраняясь от Гука для того, чтобы заглянуть в его глаза. Словно в попытке найти в них ответы на все свои вопросы. — Я знаю, что он заказал смерть отца. Мне рассказал тот альфа, к которому ты приревновал, он был подослан отцом. Отец думал, что я могу пострадать, поэтому следил за мной всё это время. Он был практически единственным, кто знал всю правду и обо мне, и о моём сыне. Но… Откуда всё это знаешь ты?       Прямолинейно промолчав, альфа даже не пытается оправдать себя или свои поступки. Это его работа, он таким способом пытается просто выжить после того, как собственное государство отвернулось от него и перекрыло все пути к отступлению. Сейчас Гук не может никуда устроиться, оказавшись в ловушке, поэтому поступает так, как поступил бы любой другой специально обученный боец на его месте. — Пожалуй, я не хочу знать, — встряхнув головой, Чим на мгновение поджимает губы. Он старается скрыть боль и разочарование, но Чонгук чувствует его. Не как оставшегося без отца ребёнка. А как альфа омегу. Все эмоции Пака теперь как на ладони. — Главное, что всё позади. Рано или поздно это должно было произойти. — Позволь и мне задать вопрос, — Чонгук наблюдает за тем, как омега поднимается, стыдливо прикрываясь, и подбирает разбросанные по полу вещи. Младший не отвечает, и Гук принимает его молчание за согласие. — Где Тэхён? — В безопасности, — коротко отвечает Пак, мягко, но с грустью, улыбаясь альфе. — Мой брат не найдёт его. — Ты в душ? — резко переводит тему Чонгук, понимая, что разговор о родственниках Чимина закончен.       Как ни крути, а Пак всё понимает. И причину смерти отца, и присутствие Чонгука в своей квартире. И наличие аромата альфы, который преподнесён ему в виде последнего подарка. Будет глупо поверить в то, что Чон забыл про вакцину, такие люди, как он, регулярно за этим следят и не позволяют себе ошибок. Чонгук не просчитался в днях, он просто отсрочил день вакцинирования. Специально. Спланированно. — Да, хочу смыть с себя это, — указав на подсыхающие полосы спермы на животе, Чим тихо смеётся и спешит скрыться в ванной комнате.       Чонгук несколько долгих минут сверлит проём двери, в которую недавно вышел омега, тяжёлым взглядом и едва заставляет себя подняться. Необходимо избавиться от улик, стереть несколько отпечатков пальцев и замести следы. Пак, прекрасно зная, что Чону нужно для этого время, целенаправленно задержится в душе. Альфа это знает, чувствует нутром.       Одевшись и приведя себя в порядок, альфа раскладывает некоторые вещи по своим местам и достаёт из кармана брюк чёрную флешку. Рано или поздно дедушка омеги вернётся сюда и обнаружит эту вещь, на которой хранится завещание отца Пака. Открыв один из ящиков комода, Чонгук засовывает флешку под стопку вещей и случайно цепляет пальцами какие-то листы. В его руках оказывается завещание самого Чимина, который переписал всё на своего единственного сына. Даже не дрогнув, альфа засовывает листы обратно и кривит губы в улыбке. Не было сомнений в осведомлённости омеги, но он не ожидал, что Пак успел подготовиться. Скорее всего, Тэхён не просто в безопасности, он уже давно далеко отсюда. Возможно, именно с тем альфой, который присматривал за омегой столько лет.       Случайно заметив ещё несколько листов, сложенных в четыре раза, альфа проверяет и их. Всматриваясь в странный снимок ультразвукового исследования, Чонгук вертит его в руках и тихо хмыкает. Видимо, Пак хранит воспоминания о Тэхёне с первых его дней. Следом Чонгук разворачивает согласие, подписанное твёрдой рукой омеги. Пробежавшись взглядом по тексту, альфа замечает что-то про аборт и возможные последствия. Кто бы мог подумать, что Чимин станет хранить и такие вещи. От этого даже становится смешно, но ровно до того момента, как Гук замечает дату. Согласие подписано буквально пару дней назад, но уже изрядно помято и потрепанно. Будто Чимин до сих пор не может решиться добровольно пойти на это. — Противозачаточные, значит, — сам себе усмехается Гук и прячет документы во внутреннем кармане куртки. Должен же он оставить от Пака хоть что-нибудь для себя. Да и другие не должны узнать о том, что сам Чон обнаружил по чистой случайности.       В голове постепенно складывается паззл. Становится понятно, почему Чим так легко впустил его, хотя они обещали друг другу больше никогда не встречаться. И то спокойствие, с которым Пак принял новость о брате, как данное, тоже оправдано. Чимин всё знал заранее. От отца. От его помощника, к которому Гук отнёсся с подозрением. И Чимин ждал. Ждал, чтобы закончить то, что началось несколько лет назад.       Поэтому Чонгук переводит дыхание и направляется к омеге в ванную. Нельзя заставлять парня изнывать от ожидания и оттягивать этот неизбежный момент. Давно пора разобраться со своими обязанностями.       Чон покидает квартиру Чимина лишь через пару часов, когда все дела улажены, а квартира приведена в тот лёгкий беспорядок, который был в ней до прихода альфы. Он нащупывает пальцами сквозь куртку смятые бумаги и впервые свободно выдыхает. Ему следовало отпустить Пака ещё в первый день знакомства, тогда бы всё было безболезненно для обоих. Но теперь на альфе висит вина, всё нутро раздирает от дикой боли. Сложно смириться со своей хладнокровностью в такие моменты. Стоило хотя бы расстроиться, но нет, Гук практически ничего не испытывает. Лишь небольшое сожаление. О том, что этот случайный роман так и не удалось продлить.