When The Book Opens

      Дастин солгал бы, если бы сказал, что стал более терпимым после Хоумкоминга. Он не знал, произошло ли что-нибудь между его друзьями, и, если честно, не хотел знать. Одна только мысль о том, что они могут быть вместе, заставляла его чувствовать себя неловко, словно он наблюдал за одним из одноклассников, который тупил на протяжении всей своей пятнадцатиминутной презентацией, хотя для нее выделялось пять минут. Ему было не комфортно, хотелось поскорее уйти, поэтому в течение последних нескольких недель Дастин всегда находил предлог отойти, когда оставался наедине с Майком и Уиллом. В один из таких дней Лукас незаметно для него отлучился в ванную, и когда он наконец понял, что произошло, все как будто встало на свои места. Это не Майк и Уилл заставляли его чувствовать себя странно, а он сам. Со временем Дастин нашел в себе силы смириться с этим. Он не любил такие вещи и сомневался, что когда-нибудь полюбит, но… На самом деле, неважно, было ли что-то между Майком и Уиллом, главное, что они оба были счастливы, впервые за этот непростой месяц. И Дастин был бы полным мудаком, если бы считал, что это плохо просто потому, что они были одного пола.       Когда осень сменилась зимой, обстановка в доме Мэйфилд и Харгроув снова накалилась до предела. Макс, как бы ужасно это ни звучало, уже привыкла к этому. Но в первый раз за все эти годы она почувствовала, что наконец нашла выход. Если ссора была слишком громкой или не ограничивалась словами, Макс убегала через окно в своей комнате в дом Байерсов. Иногда Уилл звал Лукаса по рации, чтобы он и Макс могли побыть вместе вне школы, не спрашивая об этом родителей Макс, которые в основном выступали против этого. Но чаще всего они оставались вдвоем, не беспокоя Лукаса. Макс обнаружила, что Уилл не только прекрасный слушатель, но и потрясающий рассказчик. Если Макс чувствовала себя подавленно, она ложилась Уиллу на колени, а он мягко перебирал ее волосы, одновременно с этим повествуя о волшебстве, королевской семье или звездах. Она бы чувствовала вину перед Лукасом, если бы вела себя так с другим парнем, но… Уилл был для нее как брат, которого она всегда хотела. Настоящий брат, не такой, как Билли. Когда миссис Байерс вручила ей запасной ключ от их дома с тихим и понимающим Ты всегда можешь прийти к нам, даже если нас тут не будет, Макс пыталась сдержать слезы изо всех сил. Естественно, ей это не удалось.       С приближением середины семестра занятия Эл по средам в подвале Уилеров стали более сложными, но и более продуктивными. Она меньше отвлекалась на разговоры и шутки и больше времени уделяла самим занятиям, однако это не помешало ей заметить некоторые изменения. Несмотря на то, что они перестали дурачиться, Майк все равно был веселым и часто улыбался. Однажды она спросила, не занимается ли он в это время чем-то другим, но он ответил, что у него просто был хороший месяц. Эл только пожала плечами, она была рада, что хоть у кого-то он выдался хорошим. В одну особенно напряженную неделю Эл столкнулась с невозможным уравнением и поделилась с Майком тем, как глупо и ничтожно она себя чувствовала из-за того, что не могла понять некоторые вещи и получала плохие оценки. Это напомнило ей о том, когда она была маленькой и у нее не получалось делать то, что требовал Папа. В следующую же среду на занятиях, помимо Майка, ее еще ждал Уилл. Пока Эл занималась с одним мальчиком, второй проверял ее работу по другому предмету и исправлял ошибки или подчеркивал то, что нужно пересмотреть вместе с ней. Такая система была намного эффективнее, оставляя время на перерыв и глупые разговоры ни о чем. Эл не представляла, чем она это заслужила.       Было бы большим преуменьшением сказать, что события Хоумкоминга стали для Уилла неожиданностью. За все те годы, когда он выяснял, кто он такой, а затем пытался справиться с этим, он никогда даже не задумывался о том, что, возможно, он не один такой. Сначала они с Майком просто ходили вокруг этой темы, не поднимая ее и уж тем более не углубляясь. А затем, почти через месяц после танцев, Уилл в очередной раз приехал в дом Уилеров и застал Майка плачущим в своей комнате. Тот рассказал, что просто гулял и неожиданно увидел, как какие-то парни пихают мальчика и громко оскорбляют его. Майк со слезами на глазах поделился тем, что, когда они кричали убегающей жертве пидор вслед, его самого как будто били в живот. Это был ужасный день. Но именно это подтолкнуло парней наконец выложить все то, что терзало их на протяжении многих лет, поделиться глубоко потаенным секретами. Может быть, другим людям это было неважно, но для Уилла сказать то, что он держал в себе так долго… он даже не знал, как описать это чувство. Как будто с него сняли огромный груз, как будто он первый раз смог увидеть мир. Впервые в жизни он почувствовал, что он, возможно, не урод.       Лукас не был уверен почему, но осенью первого старшего года дела наконец пошли на лад. Все в партии казались счастливыми. Может быть, дело было в том, что они наконец вырвались из адской дыры под названием Средняя школа Хоукинса, или, может быть, это была вина подростковых гормонов, но, если честно, это не имело большого значения. Он стал чаще видеться с Макс, ей реже приходилось общаться со своей семьей, и все в партии стали намного ближе друг к другу. Некоторое время он следовал за Майком, чтобы узнать, признается ли он когда-нибудь Эл в своих чувствах, но тот ответил твердым нет. Лукас был немного разочарован, но Майк больше не смотрел на нее тем взглядом, так что, возможно, его чувства все-таки не вернулись. Лукас никогда не лез в чужие дела без приглашения, и поскольку все его друзья были счастливы, впервые за последние два года он не чувствовал необходимость влезать во что-либо. До этого момента он никогда не осознавал, как хорошо, оказывается, немного отступить и сделать глубокий вздох.       Майк еще никогда не чувствовал страха и предвкушающего волнения одновременно. В тот день в парке, наблюдая за тем, как избивают незнакомца по вполне определенным причинам, которых он боялся, его мысли превратились в настоящий беспорядок, он не знал, что нужно делать, что он должен сделать, и несколько раз думал о том, чтобы сказать Уиллу, что тот инцидент был просто глупой ошибкой. Но потом пришел Уилл, улыбнулся ему своей яркой, милой улыбкой, и все мигом перестало иметь значение. Когда они были с кем-то, Майк осторожничал, чтобы ненароком не выдать своих истинных чувств, но наедине он позволял им захлестнуть себя – и даже Уилла – с головой. Это пугало его больше всего на свете, и то, что это вызывало такие сильные чувства, уже говорило о чем-то. Он все еще не мог набраться смелости поцеловать Уилла в губы, хотя был готов к этому. Конечно, он уже целовался с Эл, но… то, как он просто держал Уилла за руку, ощущалось более интимно, чем то, чем занимались его одноклассники в подсобке. Это требовало много усилий, но он старался. А рядом с Уиллом это пугало все меньше и меньше с каждым днем.