***
Когда решение принято и цель определена, действовать становится на удивление легко. Так случается и с Шином — он постоянно сравнивает год пустых метаний и последний, весьма продуктивный, месяц. Земля и небо. Ад и почти рай. Сейчас, стоя на холоде промозглом в очереди, он волнуется больше, чем при краже архивных данных, которые были совершенно необходимы для осуществления задуманного. Очередь длинная, но двигается весьма неплохо, а потому брюнет уже видит входную дверь, что весело поблёскивает золотой табличкой на тёмном дереве полотна: «Pharmaceutics». — Не подскажете — как пройти в библиотеку? — совершенно идиотский вопрос, без предварительного приветствия, произнесён знакомым и до боли насмешливым голосом. — Ты что тут делаешь? — рявкает злобно Вонхо, с головой выдавая и своё волнение, и нервозность, совершенно ему несвойственные. — К тебе тот же вопрос, — парень подходит вплотную и обнимает альфу за шею, чтобы вызывать меньше внимания у окружающих. Чужие отношения с намёком на нежность только заставляют отвести глаза, в то время как потасовка любопытных собирает быстрее, чем самые большие скидки в стоках. Рыжеволосый прижимается совершенно нагло к Шину и выдыхает на ухо: — У меня есть подозрение, что цели общие, дорогой. — Прекращай на меня вешаться, — шипит сквозь зубы, искоса глядя на лицо прилипалы, с трудом сдерживая порыв оттолкнуть. Сам понимает, что лучше так поговорить, но Хосок не будет Хосоком, если не поогрызается. — Ведь можно и… — Давай без угроз, — серьёзно теперь уже говорит бета, не прекращая, впрочем, показушно ластиться. — Ты ведь из-за последнего задания, да? Тоже себе места не можешь найти и вернуться за ним думаешь? Вонхо лишь болезненно морщится, поскольку открывать душу и свои переживания озвучивать совершенно не готов, но и отнекиваться сил не остаётся к этому моменту, тем более что собеседник очевидностями разбрасывается, попутно этим «тоже» выдавая себя, абсолютно намеренно, с потрохами. — Значит, нам стоит объединить усилия. Они живут в одном времени, проще вдвоём взяться за пере… — Не здесь, — качает головой Шин, кончиками пальцев почти нежно надавливая на мягкие губы бывшего напарника, в глубине глаз которого загорается совсем нехороший огонёк.***
После покупки необходимых медикаментов бывшие агенты приходят домой к Чжухону, у которого и почище, и места побольше. Вонхо в принципе всегда нравился этот светлый уголок, где они проводили бессчётные часы, сейчас ещё и надежду символизирующий. Стоит им устроиться в гостиной, как младший говорит, растягивая гласные и неосознанно качая головой: — Переезжай ко мне, — и, прежде чем могли бы прозвучать возражения, добавляет. — Нам с тобой нечего стесняться, не раз уже даже парочкой притворялись. Плюс сэкономим деньги, которые столь необходимы. Не находишь, что стоит моё предложение обдумать, а не тут же обрубать на корню? Хосок что-то бурчит недовольно о чужой бестактности и абсолютном отсутствии присущей бетам деликатности, а затем более разборчиво произносит, хмуря тёмные брови: — Ты уже продумал свои действия, не так ли? — Конечно, я ведь не безмозглый альфа, который позволяет себе терять драгоценное время и ходить из угла в угол, хотя всё — очевиднее некуда, — медово улыбается, подтверждая своё давнее прозвище — Хани. — Мне не хватает лишь финансов и хоть какой-то стабильности для осуществления задуманного. Поскольку с прежней работой покончил почти сразу после тебя, у меня сейчас весьма проблемно с обоими пунктами… Даже несмотря на то, что квартиру брат помогает оплачивать, — бета задумчиво отбивает одному ему известный ритм по столешнице, невидящим взглядом вперившись в ворс разноцветного ковра на полу. — Что касается лекарств и одежды — их уже достаточное количество, документы будут готовы на следующей неделе. В архивы его тоже занесли, а значит остаётся лишь найти работу для нас обоих. А сейчас скопить достаточно на первое время плюс запас… — Это всё, конечно, солнечно и радужно, вот только единороги давно сдохли, а сказки остались лишь в электронном хранилище Архиваторов. Поэтому скажи мне, Хани, с чего ты взял, что он захочет всего этого? И уверен ли, что он кинет брата, которого только нашёл? — Вонхо отлично подбирает доводы «против», научился за прошедший год, в течение которого подгнивал изнутри слишком качественно, теряя что-то важное, надломляясь. Мрачное лицо Чжухона оповещает лучше слов — именно эти моменты мешают ему притащить любимого в настоящее время, а отнюдь не нехватка озвученных финансов и стабильности. Хосок рад бы был оказаться не прав, поэтому тянет медленно, выуживая каждое слово откуда-то из глубины, из той части, в которой ещё живёт надежда: — Но есть ведь вариант, что он по тебе тоскует не меньше, чем ты — по нему. Смотрел уже Историю? — Нет. Достал её недавно, но так и не хватило храбрости открыть, — Ли переводит на Шина взгляд, в котором явно отражается встречный зеркальный вопрос. — Пробежался по строчкам, ага, — с усмешкой кивает, а выражение лица нечитаемое. В горле застревает ком, словно — произнеси он всё вслух и ситуация, намерения — всё станет более реальным, почти воплощённым. — Говори уже, — нетерпеливо подгоняет Чжухон, даже вставая и проходясь рядом из-за желания услышать скорее вердикт, не замечая, что мнёт в руках ни в чём неповинную пачку сигарет, которые и не курит-то сам. — У меня есть все основания полагать, что стоит его забрать, — выдыхает одним махом, давая прорваться глупой улыбке. Глупой и неоправданной, но идиотски счастливой, немного раздражающей для друга, который сам продвинулся во всём, кроме выяснения самого важного. — Так что у меня вопрос лишь в документах и деньгах… Поможешь с оформлением? — вопрос лишний, ведь Ли сам предложил съехаться, но всё-таки альфе нужно финальное подтверждение. Бета лишь кивает и снова валится в мягкое кресло, жалостливо при этом глядя на друга, который не выносит такого состояния младшего, а потому сразу предлагает помощь: — Давай, — коротко и без обиняков, с чётким пониманием значения с обеих сторон. Десять минут тихого шуршания страницами, а затем — вердикт от Шина, который для верности несколько раз просмотрел одно и тоже: — Ну… Есть белые пятна неизвестности, но думаю, что твоя ситуация, в конечном счёте, мало чем отличается от моей… — Поясни. — У него нет сильных сдерживающих факторов, якорей. Никаких родственников, кроме парнишки, спасённого нами. Учёба, скучная работа, без особых достижений, хотя он мог бы добиться большего, даже я это понимаю. Несколько предложений было из неплохих компаний, но они отклонялись им, словно что-то держало в родном городе, — спокойно произносит Вонхо, будто ставя диагноз. Даже политические новости живее дикторы декламируют. Но из-за услышанного на лице друга улыбка робкая расцветает, пока Шин заново просматривает одну из последних страниц. — Друзья-приятели имелись, но не такие уж близкие, если верить анализу соцсетей и прочего. Выходит, когда разберёшься в его связи и отношениях с братом — он твой с потрохами, — альфа разминает затёкшую шею и опускает взгляд на собственные сложенные на подлокотнике руки. — Когда документами сможем заняться? — спрашивает, но усиленно думает обо всех судьбах, что они, уже кажется точно, решились поменять. — Думаю, что заказ сделаем, забирая мои, — медленно проговаривает бета, с удовольствием потягиваясь и разминая перенапряжённое, за время ожидания «приговора», тело. — Ты сначала с квартирой распрощайся и вещи перевези.***
Спустя месяц от начала совместного проживания Вонхо готов уже волком выть от привычек и вечных понуканий друга, который оказался редкостным занудой и чистюлей, хотя ранее, при выполнении миссий, он за ним подобного не замечал. — Надеюсь, этот твой Чангюн вынесет такую жизнь, — в сердцах выплёвывает в ответ на очередные придирки, однако боль в светло-карих глазах заставляет мгновенно остыть, подскочить и обнять, утыкая носом себе в плечо. — Прости… Это я невыносим… — Скорее бы уже от тебя избавиться, — говорит с обидой Чжухон, несильно ударяя альфу по спине, а затем всё-таки обнимая в ответ. — Немного осталось уже… — Кстати, насчёт времени, — тихо произносит Шин, поглаживая чужие мягкие волосы, в которые непроизвольно пальцы впутываются всё сильнее и нежнее. — Ты определился, когда его забирать? — Думаю, что тогда же, когда и ты своего думаешь вытащить, — шепчет, не отстраняясь от парня, дающего очень много тепла и поддержки, коих пока больше не от кого ждать. — В тот год как раз его брат начнёт отдельную жизнь, встретит альфу и будет с ним счастлив. Плюс он закончит учёбу… Она хоть и бесполезна на процентов восемьдесят, однако пригодится всё, — он всё-таки чуть отводит голову и заглядывает в глаза другу. — Ты же ещё не переиграл планы в тысячный раз? — Нет, уже всё финально.***
Нервно выдыхая морозный воздух, Вонхо теребит ремешки рюкзака, в котором собрано всё необходимое для путешествия. — Эй, придурок, — Ли подходит со спины, а потому альфа не успевает отследить его приближение, как и не успевает уйти от чёткого попадания шприцом в шею. После укола противно мутит, голова кружится, а желудок подводит, словно он не ел неделю, но это всё — привычно, а потому удаётся прийти в себя относительно быстро и тут же ответить взаимностью, которая сопровождается едким комментарием: — Хани, а чего ты морщишься? Неужели не нравятся «витаминки»? — Отвали, — слово-то дерзкое, но тон и выражение лица вялые, а потому отклика не находит, лишь усмешку вызывает, которая, впрочем, сходит очень быстро, сменяясь серьёзностью. — Ничего не забыл? — оба встают лицом к окну и защёлкивают крепежи, призванные помочь переместить с собой всё необходимое. В одинаковой одежде, как в униформе — чёрные брюки и кожаные куртки, из-под которых виднеются края футболок того же цвета, тяжеловесности внешнего вида очень способствуют военные ботинки с высокой шнуровкой, а подозрительности — кепки и маски. — Нормально, — невпопад отвечает Чжухон, но тут же очухивается. — Проверил всё шесть раз, так что сойдёт, — он на секунду поворачивается к напарнику и говорит, являя миру свои непревзойдённые ямочки. — Удачи нам. — Ага, — хмыкает Хосок, которому почти удаётся подавить нервозность, что тугой спиралью закручивается где-то меж внутренних органов, и нажимает, наконец, кнопку на часах, запуская процесс перемещения.***
Несколько минут дезориентации — забытое ощущение, но всё вспоминается быстро, голова приходит в порядок, давая возможность осмотреться. Знакомый интерьер заставляет улыбнуться, подойти к одному из стендов и провести кончиками пальцев по фото, знакомому и дорогому. Из мыслей и воспоминаний вырывают звуки — щелчок замка и открывающейся двери шелест, поэтому приходится развернуться и замереть в ожидании. — Добрый день, — растерянный голос и выражение лица вызывают грусть, ведь они принадлежат не тому, кого ожидал увидеть альфа. — Как вы тут оказались? — Простите, я спешу, — роняет Вонхо, обходя миниатюрного омежку, который так и остаётся хлопать ресницами в дверном проёме. Спустя час Хосок уже добирается до дома своего бывшего партнёра по спаррингам. Всё это время он гадает — как так вышло, что не так рассчитал своё появление? Однако, посторонние мысли испаряются, стоит лишь увидеть парня, который сменил цвет волос на светлую медь, непривычную, но тоже приятную… Шин трясёт головой, будто это поможет выкинуть из неё странные мысли, совсем ненужные сейчас, да ещё и попахивающие чем-то совсем уж странным. Из-за отвлечения пропускает момент, когда подходит слишком близко, равно как и то, что из дверей выскакивает объект наблюдений. Когда же наконец Вонхо поднимает голову и видит Сона, ему в скулу прилетает нехилый удар, хотя на землю он оседает из-за неожиданности, а не от силы применённой. Непонимание чётко прописано на лице того, кто из-за шока не в состоянии даже руку поднять и приложить к пострадавшему месту, хотя этого требует какой-то внутренний механизм, инстинкт возможно, но ему только бросают: — Ещё раз увижу — убью нахрен. После Хёну захлопывает дверь, а Хосок чувствует себя, как рыба выброшенная на сушу — дышать тяжело, рот то открывает, то закрывает, пока вся остальная деятельность организма отодвинута в ничего незначащие дали.