***
Утро встретило девушку отвратительной погодой. В небе непрерывно вспыхивали неяркие, длинные, словно разветвленные молнии. Они подергивались и трепетали над сжавшимся Куинсом, но грома так и не приходилось услышать. А если точнее, то совсем далеко. Тёмно-серое небо стекало по макушкам высоток, а смольные тучи ползли вверх, к спрятавшемуся солнцу, что редкими лучиками проглядывалось где-то далеко. Гонзалес так и не уснула, всю ночь наблюдая за трепещущей отрывистой грозой, которая так и не началась. Сдержанные блистания в небе отвечали тому немому тайному порыву, царившему глубоко в груди девушки. Завтракать она не стала. Как можно быстрее вылетела из квартиры, оправдавшись тем, что опаздывает. Спускаясь по каменным, облезающим штукатуркой, ступенькам, девушка думала. Она, казалось, совсем ничего не замечала на своём пути. Да и ей, собственно, это не было нужно. Оделась она просто, дабы привлечь минимальное внимание со стороны одноклассников. Кэтлин понимала, что, скорее всего, это не поможет, но привлекать к себе излишние высказывание яркой одеждой желания не было. Черные джинсы и серая кофта с длинным свободным рукавом ей казались абсолютно спокойными и обычными. Как и она сама. Поверх она накинула теплую джинсовую куртку цвета спелой вишни. Шагая по мокрому тротуару, Гонзалес жадно вдыхала свежий, слегка морозный, воздух. Горло начинало пощипывать. Иней немного запорошил воробьиные плечи, изредка попадая на шею и открытые ключицы. Небрежно стряхивая его, девушка еле слышно ругала погоду. — Привет, — Паркер остановил её за руку, заставляя поравняться с ним на пару шагов. Она даже не посмотрела на него, а лишь тихонько сжалась и замедлила темп. — Как ты? — Привет… — скованно ответила девушка, выпуская ладонь из руки парня. Они уже подходили к школе, поэтому Кэтлин решила лишний раз перестраховаться. Отвечать на банально вопрос она не стала, и Паркер неловко поджал губы, мельком глянув на выражение лица соседки. Он почти сразу отвернулся, не желая видеть её сдавленные челюсти и глаза, смотрящие ровно на каменное здание перед носом. — Погода ужасная, правда? Всю ночь шел дождь. — Нет, дождя не было. — пожала плечами рыжая, чуть отдаляясь от плеча парня. Питер заметил и это, неловко убирая руки в карманы бежевой куртки. — Если только совсем недолго. — дополнила она и замолчала. — Я люблю такую погоду, мне кажется, именно в дождь спокойнее всего. — Не знаю… — прошептал Питер и осёкся. — Наверное, да, ты права… Кэтлин лишь хмыкнула, устремляя глаза на стоящую у ворот девушку. Эбигель уже улыбалась, злостно наблюдая за поведением парочки. Кэтлин сжала зубы, останавливаясь в паре метрах от неё. Питер этого не заметил, а потому прошёл мимо потревожившей, оборачиваясь лишь через пару секунд. — Что тебе нужно? — спросила рыжая и осунулась. — Мне? От тебя? — Эбигель хохотнула, прикладывая длинные пальцы к сильно выступающей груди. - Я слышала конечно о твоих партнерах, но... Паркер? Ты серьёзно? — А что ты о них слышала, интересно? — вопрошающе посмотрела на красавицу девушка, слегка наклоняя голову набок. Её взгляд холоден и равнодушен, как и она сама. Казалось, её ничего не заденет. — Ох, хороший вопрос… — улыбнулась одноклассница, уводя голову в сторону. — Я думала тебе Итан нравится, разве нет? — театрально взмахнула рукой Гонзалес. — Причем тут Итан? — засмеялась Эбигель, оголяя белые, и те фальшивые, зубы. Губы опасно натянулись, отчего появилось легкое ощущение, что сейчас лопнут. — Он не рассказал? — притворно сладко спрашивала Кэтлин. — Буквально недавно он так хотел меня, но… Что-то пошло не по его плану… — увлеченная игрой, девушка чувственно покачала головой. — Что ты несешь, он бы до тебя не дотронулся… — прошипела сквозь зубы Эбигель. Гонзалес «взволнованно» посмотрела на Питера. — Правда? Ох, а мне показалось это он ворвался в мою квартиру, дабы попытаться изнасиловать… Жаль только, человек-паук помог. Так бы у него все вышло. — поджимая губы, остановилась Гонзалес. Она выпустила ладонь защитника, опасно сокращая расстояние. — Что он в первый раз сказал? Бомжи, пьяницы? Может его друзья и он сам? — горько улыбнулась девушка. Она знала о симпатии Эбигель к Диксону. Все знали. — Спасаешь свою потасканную шкуру? Молодец. — злобно усмехнулась девушка. — Если бы то было вранье, я бы сейчас здесь не распиналась. — Эбигель толкнула Кэтлин в грудь, освобождая себе тем самым дорогу. Грызущее чувство ненависти. Разливающееся холодной сталью ощущение, заставляет нервно сжимать глаза. Учащенно моргать при порыве злости и глубоко, успокаивая себя, дышать.***
Сидя на уроке биологии, класс тихо шептался. Учительница была глуховата и старовата, поэтому не оставалось никаких сомнений в том, что она ничего не слышит. Сейчас она дала задание писать конспект, оттого все достаточно шумно игрались и баловались. Девушка гуляла взглядом по одноклассникам, пока её взгляд не встретился с дурманящими карими глазами. В уголках век появились задорные морщинки от искренней, доброй улыбки. Гонзалес улыбнулась в ответ, вовсе не скрывая изгиба немного пухлой линии губ. Глаза прикрылись в сладостном ожидании звонка, так как желание коснуться теплой мягкой кожи захлестнуло любые принципы. — Ты написал? — после урока подходя к Паркеру, спросила девушка. — Ага, а ты? — Кэтлин кивнула. Парень сдал учителю две последние тетради и вышел из кабинета, а за ним и Гонзалес. Пара держалась опасно близко друг к другу, привлекая внимание своры подростков. — Питер, Питер, Питер! — восторженный голос появился за спиной, преследуя и останавливая. — Не поверишь. — улыбнулся Нед. — Паркер в ожидании усмехнулся, удерживая Кэтлин рядом с собой. — Мне. Разрешили. Провести. Вечеринку во всем доме! — восхищенно промямлил парень, в ожидании хлопнув ладонями. — Нед, мы неудачники, всё равно никто не придет. — печально, и даже тоскливо, улыбнулся паук. — Я приду. — улыбнулась Гонзалес. — Я тоже. — подхватила рыжую девочка со странными остриженными синими волосами. — У Неда вечеринка? Я тоже не против. — Кто-то устраивает пати? Я всегда за. — О, я тоже приду. — Конечно, это крутая идея. Шепот разлился по коридору бушующей волной, а глаза смуглого парня заблестели в предвкушении и сладком восхищении. — Поверить не могу… — еле слышно пробубнил он, резко обняв «виновницу» шумихи. Лидс носился по небольшой комнате, расставляя декор и различные напитки. Парень был в горчичных бриджах и красной вельветовой рубашке. На лице написан страх и напряжение. Руки судорожно перебирали скатерти, то и дело поправляя стаканы на них. — Нед, успокойся. Всё хорошо пройдет. — успокаивающе улыбнулась девушка, сидящая недалеко от друга. Она развалилась в потертом кресле, закинув ногу на ногу. Сегодня Гонзалес выглядела как никогда раскрепощенной, даже Питер был в легком недоумении. Волосы, колечками кудрей падали, на слегка вспотевшую от духоты, шею. Черная рубашка, расстегнутая на несколько пуговиц и оголяющая белую кожу. Черные, порванные на коленях джинсы и босые ноги. Весь образ дополнял слегка хрипловатый голос, но то было не намеренно. Постоянные слезы и укоры наедине с собой не сказывались на девушке положительно. — Да как тут успокоиться… Знает пол школы… — нервно забубнил парень, утыкаясь в собственные ладони. — Ну вообще-то больше… Такие новости разлетаются удивительно быстро. — вдумчиво произнесла Гонзалес, не замечая напуганного лица Неда. — Слушай, зачем все это? — Питер держал в руках гирлянду, пытаясь распустить её. — Это только рассмешит народ. — нахмурил брови парень. — Вечеринка взойдет на ура, только если на ней будет алкоголь. — подала голос девушка, неуверенно усмехнувшись. — А он будет. — улыбнулся Нед, заставляя брови Кэтлин вздернуться вверх. Недоумение распласталось на лице героини, заставляя ту заметно напрячься. — Будет? — ледяным голос спросила девушка. Шея дернулась из-за слюны, колом застрявшую в горле. — Конечно, как без него. Все меня тогда с потрохами сожрут. — повысив голос, объяснил парень, удаляясь в другую комнату.***
Музыка неприятно гудела в ушах, заставляя ушные перепонки вздрагивать. Толпа пьяных подростков двигалась, прыгая в такт странному шуму, называемому песней. Кто-то орал и обливался водой, кто-то пошло двигал бедрами перед старшеклассниками. Многие стояли в стороне, выискивая в толпе что-то, будто замышляя. Кэтлин и Питер сидели на диванчике, молча разглядывая этот балаган. Уйти было невозможно, таким образом они оставят Неда одного, поэтому пара просто оставила эту идею. Девушка была непривычно холодной, от чего Паркеру становилось не по себе. Её ледяные глаза вбивались в пол, прорывая там дыру, бездну, в которую мог рухнуть каждый. В полумраке её волосы казались огненно-рыжими, хотя при свете так не скажешь. Белая кожа контрастировала с прядями, сводя с ума. Она сводила его с ума. Тонкие пальцы нервно перебирали край рубашки. Выступающие костяшки и фаланги потешно подрагивали. Челюсти периодически сжимались, заставляя виски напрягаться. — Всё хорошо? — успел спросить Питер, перед тем как девушка встала с места. Глаза взметнулись к лицу парня. Нежные черты лица и добрые мягкие глаза ударили в сознание. Гонзалес закусила губу, так сильно, что показалось, сейчас хлынет кровь. — Сейчас приду. — небрежно бросила она осипшим голосом, делая шаг назад, отходя в толпу. Прямая, словно игла, спина, скрылась за беспорядочными движениями, оставляя Паркера одного. Парень поджал губы, продолжая неподвижно сидеть, ожидая чего-то. В глазах выражение лица девушки. растерянное и тоскливое. Раздумывая о ней, он вернулся к недавнему вечеру, когда они так тесно друг к другу жались. Понимание, что ему мало каждого миллиметра молочной кожи добивало, разнося мозг в щепки. Возобновляя в голове касания к теплой кожи, на бедрах, плечах, талии, Паркер уносил свое самообладание, топил его, жестоко добивая. Живот приятно стягивало, а голова загудела от таких мыслей. Питер себя внутренне проклинал за это, но с инстинктами не поборешься. Вывело его из размышлений небрежное прикосновение к плечам. Рядом сел Диксон, обнимая парня за плечи. Паркер с непониманием, долей отвращения, посмотрел на Итана. Одно лишь чувство вызывало его лицо — ненависть. — До меня дошли слухи, что ты и Гонзалес… — начал парень, ехидно улыбнувшись. Он покрутил пальцами, в намек на… — Круто, Паркер, молодец. Даже меня она отшила. — продолжал Диксон, чья речь была не совсем понятна из-за неразборчивого языка. Парень был уже в стельку пьяный, короткие волосы были мокрые, капельками стекая по вискам к челюсти. — Скажи честно, она такая же деревянная, как и выглядит? — почти шепотом спросил Диксон, заставляя посмотреть на себя с отвращением и презрением. «О нет, Диксон, она прекрасна…» — мелькнуло в голове подростка. Питер соскочил с места, проходя вдоль бушующей толпы. Он бы не остановился, если бы не какая-то незнакомая блондинка не схватила его руки. Она повела его к середине, где музыка орала ещё сильнее, а людей было ещё больше. Парень попытался сопротивляться, но его то и дело толкали чужие колени и локти. Сердце колотилось в такт неприятной мелодии, а руки дрожали из-за касаний незнакомки. Когда девушка остановилась, она обернулась к Паркеру, лучисто улыбаясь. Белые идеальные зубы украсили её пухлые красные губы. Тяжелый слой туши лежал на недлинных ресницах, отчего взгляд был спокойным и равнодушным. — Меня Дебора зовут. — громко крикнула она, дабы парень её услышал. — Питер… — тихо пробубнил паук, заставляя блондинку повернуть голову набок и улыбнуться. Она выглядела вполне мило, но как-то вульгарно. Розовые от алкоголя щеки и нос, карие глаза. Выкрашенные светлые волосы по поясницу. Черная кожаная юбка, оголяющая ляжки, и короткая синяя майка. — Сколько тебе лет? — вновь крикнула «подруга», заставляя парня танцевать. Она руками двигала предплечья паука, а тот неохотно двигался, дабы не выглядеть как полный придурок. — Мне шестнадцать. — теперь громко ответил Питер, выискивая в толпе Кэтлин, постоянно озираясь. Он ничего не мог заметить, лишь мечущиеся вспотевшие тела. — Семнадцать. — только и сказала девушка, тут же уводя его в сторону. Она ядовито улыбнулась, и совсем не по доброму. — Я же тебе понравилась? — спросила она там, где уже было более тихо, перед этим удерживая подозрительную паузу. Людей было меньше, потому стало легче дышать. — Что?.. — недоуменно переспросил парень, всматриваясь в выражение лица девушки. — Да, то есть… Не понял, но… — всполошился Паркер, нервно убирая ладони с её рук. Девушка засмеялась. — Да всё нормально, — улыбнулась она. — Это взаимно. — слегка наклонившись в сторону лица Паркера, девушка легко поцеловала того в губы. Питер отстранился, словно его ошпарили чем-то безумно горячим. Тело сковывало прикосновением к нему, разливаясь приятным огоньком. Но он совсем не был похож на тот, что был с Кэтлин. Здесь не так приятно, и отсутствует… Отсутствует колющее тяжелое чувство в груди, вырывающееся наружу, срывая всю выдержку. — У меня есть… — начал Паркер, но его заткнула ладонь, что положили ему на губы, останавливая будущие исходящие слова. — Сейчас это не важно… — вспоминая имя нового знакомого, девушка остановилась. — Это вечеринка, тут нет обязательств. — она потянула того за руку. Его смелости хватало лишь на удивленные хлопки длинными ресницами. Кожа зудела, а сердце закололо от чувство стыда перед Гонзалес. Он непонятливо глядел на поведение Деборы. Оказавшись в кладовке Неда, музыка глухо жужжала, рывками отдавая в уши. — Послушай, я так не хочу, — начал Питер, упираясь в плечи блондинки. Кожа была слегка смугловатая и шершавая. — Заткнись и не ломай кайф. — угрожающим голосом сказала девушка, теперь облепляя шею парня легкими касаниями губ. Тот съежился и попытался протянуть руку к ручке двери, но попытка была остановлена. — Никуда ты не уйдешь. — скользя руками по пуговицам парня, промолвила девушка. В груди засвистело чувство непередаваемого страха и отвращения. Но чувство совести заглатывало сильнее, затягивая цепкими лапами в болото страданий. С губ неожиданно сорвался нежеланный стон, когда Дебора губами коснулась груди. — Так, нет. — сбившимся дыханием произнес Паркер. Он аккуратно увел плечи девушки в сторону. — Я не хочу… — забыв об одежде, парень судорожно дернул дверь, выходя в зал. Музыка все ещё орала, не давая успокоиться нервам. Сердце подпрыгивало отрывисто и скоро. Рубашка была расстегнута примерно на пять пуговичек, что в темноте немного поблескивали. — Я искала тебя, где ты… Был… Ты чего? — голос девушки застал парня врасплох, когда тот застегивал предмет одежды. Он обернулся, уставившись в серые глаза. — Я… — запнулся парень. — Как бы… — он молча открывал рот, пытаясь подобрать нужные слова, как дверь кладовки открылась, а из нее вышла Дебора, стрельнув глазами в сторону Паркера. — Тогда в следующий раз. — шепнула она ему на ухо, скользнув по острой ключице теплой ладонью. Гонзалес неуверенно улыбнулась. — Что в следующий раз? — спросила она, всматриваясь в глаза Питера. Тот растерянно оглянулся в след блондинки. Теряя над собой контроль, Гонзалес поняла, что глаза наливаются слезами. Нос неприятно закололо, а губы мгновенно пересохли. Сердце билось размеренно и медленно, но то не свидетельствовало спокойствию. — Ничего. — вымолвил Паркер, заметив блеснувшие бусинки слез. — Ничего не было. — замотал головой. Неуверенно кивнув, девушка отстранилась и обошла паука, после чего тот невольно вдохнул воздуха, так, будто сейчас задохнется, захлебнется в собственном идиотизме. Он окунулся лицом в ладони, тяжело выдохнув. В голове немой укор и чувство глубокого стыда.***
Деревья шептали что-то невнятно-важное. Прислушиваясь к шелесту сухих листьев, и правда можно было услышать это «что-то». Но это скорее отголоски, закрытого для всех, гниющего сердца, что таилось под белой прозрачной кожей. Глубоко выдохнув, заставляя горячий пар разорвать здешнюю оболочку воздуха, девушка остановится. Её глухие шаги эхом отзывались в сознании, будоража самые тайные, скрытые для всех и для нее самой, мысли. Вспыхнувшие секундными огоньками, теории, разбивались о некрепкие стенки сознания. Она брали верх над всякой разумностью, оставляя после себя лишь одно чувство. Ненависть. Ненависть к той блондинке, к Итану, к Эбигель, к себе и… К Питеру. Она разливалась в легких горячей раскаленной сталью, перекрывая пути к дыханию. Она выгрызала себе дорожки, тайные ходы, устраивалась как можно удобнее, дабы задержаться максимально дольше в голове, когда-то чистого, ребенка. Желание отомстить, унизить, сломать, разъедало внутренности, падая тяжелыми хлыстами на плечи и спину. Оставляя непроходимые рубцы, сочащиеся кровью. Кэтлин словно слышала скрипучий лязг, тянущейся за ней стальной цепи, что удерживала поведение девушки. Эта толстая массивная цепочка контролировала Гонзалес, по крайней та так считала. «Никто не должен был видеть лишнего. А излишними считались твои дурацкие проявления девчачьих чувств и эмоций. Ты же не хочешь быть отвергнутой, униженной… Люди жестоки и не пропустят возможности сделать таковой и тебя.» Такая далекая от Гонзалес жестокость. Людское изуверство навсегда останется в их головах. Они навсегда останутся такими, будут тонуть в собственной желчи, захлебываясь и отплевываясь собственным, выходящим наружу, гноем. Они будут продолжать сжирать друг друга, жадно отрывая зубами ошметки гнилого мяса. Сглотнув тугую слюну, Кэтлин стояла на тротуаре, ожидая чего-то. Прислушиваясь к резким толчкам своего сердца, что выбивалось из груди так крупно и больно. Кровь холодела в жилах, пульсируя на шее. Воздух струился, выливаясь в легкие, оседая там толстым густым слоем. Осадком чего-то неисправимого, чего-то отвратительного и сложного. Подняв голову, можно было увидеть к ряду высаженные кустарники и аккуратные домишки. В нос врезался резкий запах сирени, ловко пробиваясь во все дыхательные пути, заставляя внутренности приятно стягиваться.