***
По дому раздался негромкий хлопок закрывшейся двери, что заставляло ускорить темп «прихорашивания». — Милая, ты дома? — мягкий голос дяди заставил пересохшие губы дрогнуть, а после растянуться в кривоватой и весьма фальшивой улыбке. — Да, Олби. — выходя из храма чистоты, произнесла девушка. — Дома, вот только, я очень устала. — в коридоре оставался полумрак, что было на руку племяннице. — Пойду просплюсь, наверное. Завтра в школу… — бубнила себе под нос Кэтлин, молясь о том, чтобы её не позвали ужинать. — Завтра воскресенье так-то, — неуверенно возразил мужчина, стоявший перед силуэтом племянницы. Глаза равнодушно бегали по её очертаниям. — Спокойной ночи. — добавил он сразу же, как девушка открыла рот, дабы изречь очередное оправдание. Помолчав секунду, другую, она скрепила руки в хлипкий замок и улыбнулась. — Спасибо, — полушепотом ответила, опуская голову ниже. — Тебе тоже. — добавила она, а после медленно зашагала к своей комнате. Она остановилась два раза, словно ожидая, что дядя её все-таки позовёт. Нет, она вовсе этого не хотела, но что-то ей не давало спокойно закрыть глаза и поспать. Усаживаясь на твердую поверхность кровати, Кэтлин осознала, что всё тело хорошо изувечено и нуждается в длительном отдыхе. Опустившись спиной к холодному одеялу, тело свело от легкой непродолжительной судороги. Руки затряслись ещё сильнее, а голову словно сдавливало. Виски разрывало от сильной боли. Шум проезжающих за окном машин, вбивался в ушные перепонки. Казалось, именно сейчас все звуки стали в несколько раз громче и четче. Створки были открыты, пропуская в комнату свежие порывы воздуха. Но они в кое-разе не мешали, а скорее наоборот, — ободряли и облегчали дыхание. Долго ли она лежала, тупо всматриваясь в темный потолок, она не знала. Кэтлин просыпалась очень часто. Сначала ей снились кошмары, но они не пугали. Она была так вымотана, что каждый раз засыпала всё крепче. И вот, казалось, девушка, наконец, получила возможность выспаться, как вдруг соскочила с постели в холодном поту. Слёзы потекли с глаз, а дыхание, сбившееся и глубокое, разразилось в тишине ночной квартиры. — Чёрт, — выдохнула она последний раз и вскинула ладони к глазам. Усмехнувшись, она прошла к зеркалу комнаты, убедившись в том, что всё же проснулась. — Чёрт. — повторила она и улыбнулась своему отражению. Надавив на глаза чуть сильнее, она откинула все надежды выспаться к завтрашнему дню. Кэтлин просто оглянулась, после чего прошла к столу. Безнадёжно взглянув в тонкое стекло окна, девушка вновь тихо выругалась. Тускло светящий высокий фонарь и одинокие холодные лавочки. Машины больше не гоняли, предоставляя местность гробовой тишине. Ничего не смело нарушать эту идиллию, хотя, изредка взлетающие птички могли слегка напугать. Гонзалес смотрела в окно до тех пор, пока не почувствовала нужду в воде. Горло пересохло, вконец пересохло. Неохотно поднявшись с места, она, как можно тише, вышла из комнаты в коридор. Несмелые шаги отдавались нечётким эхом, а кромешная темень, поглощающая абсолютно каждую частичку квартиры, заставляла покрыться очередными неприятными мурашками. На кухне горела свеча, и Кэтлин заметила это сразу, как вышла из своего убежища. Сперва она подумала, что дядя оставил её просто так, но чуть позже пришло осознание. — Олби? — тихо прошептала девушка, будто боясь спугнуть родственника. — Ты в норме? — мужчина поднял голову на подростка, отстранёно оглядывая лицо племянницы. Комнату окутывал красноватый полумрак, что воссоздавал сильно напряженную атмосферу. Давление не отпускало, и девушке пришлось нарочито отвернуться, чтобы не заплакать на месте. — Да, — стушевавшись, ответил дядя. — Я в порядке. — опуская голову, и, равнодушно улыбаясь, добавил мужчина. — В полном, причём. — усмехнулся он. Лениво поднявшись со стула, Олби прошёл буквально два шага в сторону стойки кухни. Взял с нее одинокую бутылку воды, но почему-то остановился. — Вопрос в том, — делая значительную паузу, дядя не поворачивался. Голос послышался словно издалека, словно и не в этой комнате вовсе. — В порядке ли ты? — наступила тишина, сдавливая горло своим мерзким напряжением. — Что? — Кэтлин сложила руки на животе, слегка сжавшись, словно от холода. На кухне и правда было не тепло. — Ты тревожишь меня, и ты понимаешь это. — спокойно продолжил мужчина, откручивая крышку бутылки. — Как ты объяснишь кровь в ванной? — Я не понимаю, Олби, — начала было оправдываться Гонзалес, но её вовремя перебили. — Нет, милая, ты понимаешь. — выдохнул он и немного согнулся. Бутылка опустилась на поверхность стойки. — Какая кровь? — стараясь выдавить из себя как можно больше недоумения, переспросила Кэтлин. — Я на днях только… У меня, то-есть… — Что ты на днях, дорогая? — теперь он повернулся на девушку лицом, и она сразу же пожалела о том, что решила выйти из комнаты. — Почему в ванной была кровь? — Олби, — еле слышно, совсем не проговаривая буквы, девушка остановилась. — Ты поверишь мне, если я скажу, — вновь молчание и глубокий выдох. — Если… Я скажу… Что со мной всё нормально?.. — голос задрожал на последнем слове и сорвался. Нет, она не выглядела, как нормальный ребёнок. — Нет. — простой спокойный ответ. Возникало ощущение, что его вовсе не интересовала эта тема. — Нет, я тебе не поверю. — уточнил он. — Я повторяю последний раз, почему в ванной была кровь? — Кэтлин помолчала одну секунду, вторую, третью и открыла рот, чтобы оправдаться, но снова заткнулась. — Возможно, — тихий выдох. — Это была не кровь. — Ладно, — Олби закивал, выпрямляя спину и плечи. Он опустил глаза в ноги девушки. — Тогда что? — вновь посмотрел на её лицо, и его усмешка, пронзительная и злая, на секунду показалась диким оскалом хищника. Он стоял в тени, а свет свечи контрастно расстилался по рельефной ткани одежды. Его лицо постарело, и Кэтлин удивилась, как она не заметила этого раньше? Девочка молчала, упрямо вглядываясь в черты лица мужчины. В голове мелькнула мысль, что посмотри она на него ещё минутку, она начнёт сходить с ума. — Акварель?.. — после длительной паузы, полной неуверенности, произнесла она еле слышно. — Чего? — горькая усмешка. — Акварель. — Правда? — снова кивок и улыбка. — Ты скажи лучше, ты мне врёшь? Скажи это сама, не заставляй меня тыкать тебя носом в это враньё. — пронзительный и злой взгляд, глаза словно состарились за несколько секунд. Да, скорее всего, дело в освещении, но это не могло не нагнетать. — Покажи мне свои руки. — Что? — Руки, Кэтлин. — мужчина кивком указал на сцепленные предплечья. Ладони крепко сжимали локти. — Давай, раз это была акварель. — молчание и бездействие. — Нет. — Нет? Но почему? — Олби театрально наклонил голову и положил ладонь на грудь. — Я не могу. — А я не могу терпеть твоё поведение! Ты посмотри на себя! — мужчина повысил тон, тыкая в сторону ребёнка пальцем. На глазах вновь появилась влага, но отвернувшись и резко заморгав, девушка сдержала слёзы. — Посмотри. На. Себя. — чуть ли не по слогам повторил Олби. — Ты выглядишь, словно какая-нибудь наркоманка! Что стало с тобой?! Что произошло?! Перестань вести себя как кукла, поговори со мной! — Ты не думал, что я не хочу разговаривать с тобой?! — воскликнула рыжая, наконец расцепляя руки и взмахивая ими в полном возмущении и раздражении. — Я не хочу делиться с тобой своими проблемами! И не надо смотреть на меня, как на идиотку! У детей тоже могут возникать трудности! — В ванной была кровь. — упрямо повторил мужчина, пытаясь сдерживать с себя от лишнего давления. — Нет. — неожиданно твердо сказала девушка. — Её не было. — Кэтлин поджала губы, опустила голову, и на секунду показалось, что вот сейчас она расколется. Расскажет и попросит совета. — Олби, я просто… — снова молчание и тишина. — Скучаю. — Скучаешь? — По дому… — она посмотрела на дядю снизу вверх, замечая некоторые изменения на его лице. Он стал более мягким, если можно так выразиться, стал спокойнее. — По папе… — не отрывая глаз от глаз мужчины, сказала Кэтлин. — Это простая тоска… Ответа не последовало. Они оба стояли на кухне, оба думали о своём, оба не решались нарушить тишину. В итоге, Олби просто напросто прошёл мимо подростка, выдохнув последний раз за её спиной. Кэтлин посчитала, что он хотел сказать ещё многое, может сказал бы, но он был слишком слаб для этого. Он ушёл в свою комнату, а после легкого скрипа двери, Гонзалес отпустила свои слёзы, давая свободу эмоциям. Девушка тихо всхлипнула, проходя к стойкам и облокачиваясь на них обеими руками. Дышала она тяжело, сердце билось крупно и быстро.***
Девушка снова сидела за столом, вырисовывая каких-то никому непонятных мифических героев. Сейчас она создавала персонажа, что был с щупальцами и большим количеством черных глаз. Каждый листок с нарисованной нечистью был пропитан мраком и болью. На каждом был «злодей» что убивал или просто побеждал так называемого «героя». Да, Кэтлин мало верила в счастливые финалы, предпочитая им страдания и муку для человечества. Собственно, зло рано или поздно победит, ведь инопланетных кровожадных тварей куда больше земных Мстителей. Да, несомненно, эти герои были сильны и отважны, как никто другой, но победы не могут идти друг за другом ровно и гладко, когда-то начнутся и поражения, что повлекут за собой неразрешимые последствия. Придумывая в голове ужасающие кровавые истории с трагичным финалом, Гонзалес продолжала рисовать битвы и войны, потягивая из трубочки гранатовый сок. Собственно, и он тоже ассоциировался у нее с жестокими распрями, то есть с кровью. Из раздумий вывел душераздирающий звонок, который каждый раз заставлял девушку испытывать мини-инфаркт. Вздрогнув, поднимая голову высоко над листком, Кэтлин вырвалась из зоны комфорта, недовольно выдыхая. Медленно поднявшись с места, она лениво потянулась. Шлепая босыми ногами по холодному полу, девушка посмотрела в глазок. У двери стоял Паркер, с ожиданием вглядываясь в стены рядом. Он мотал головой из стороны в сторону и явно нервничал. Сердце моментально забилось в неуверенном и рваном ритме, вызывая дрожь и привычную трясучку. Мгновенно сорвавшись на несколько шагов от двери, Кэтлин поправила не расчесанные волосы, взглянув на своё отражение в зеркале. Повернув тяжёлый замок, железная дверь со скрипом приоткрылась. — Привет. — Привет. — неуверенно отозвался парень, осматривая лицо подруги. Повисло неловкое молчание. — Хорошо выглядишь. — осторожно добавил он, на что девушка неуверенно закашлялась. — Спасибо, — неловко пожала плечами, освобождая проход в коридоре, дабы Питер вошел. — Ты тоже. — Олби дома? — спросил парень, сдерживая поджимающую губы улыбку. — Неа, нет… — помотала головой соседка, вдумчиво проследив за тем, куда смотрел Питер. Фотографии её семьи. — Ты что-то хотел? — Да, я, — парень разулся, отступая от соседки на пару шагов. Кэтлин облокотилась о стену, продолжая всматриваться в лицо Паркера. Доброе и отзывчивое. То самое лицо, которого ей так не хватало весь этот день. — Я хотел… — он покивал, опуская глаза себе на руки. Гонзалес отметила, что ладони трясутся не только у неё. — Чего хотел? — улыбнулась она, склоняя голову набок. Питер не отвечал, может быть, минуту. — Я хотел поговорить… Многое мы друг другу наговорили в последние дни… — начал он, на что девушка активно закивала. — Ну, это да. Только вот, время неподходящее. — саркастично заметила Гонзалес, заставляя парня напряженно выдохнуть. Он закрыл глаза, повернул голову в сторону. — Ты в порядке? — еле слышно спросил Паркер, на что Кэтлин лишь тяжело поджала губы. «Конечно, я в полном порядке» — пронеслось у неё в голове, и она почти рассмеялась из-за этой мысли. Глаза неосознанно закатились, и она прошла мимо парня, одарив того своим приторным сладким запахом. — Ты будешь чай? — Нет, не буду. — Питер инстинктивно пошёл за ней, пытаясь заглянуть в лицо соседки и разобрать там хоть что-то. Это было глупо. Ему ли не знать, что эту девушку понять практически нереально. — А я буду, — вздохнула она, не оборачиваясь на парнишку. — Я буду кофе. — Ты на вопрос не ответила, — ненавязчиво напомнил Паркер, слегка пожимая плечами. Кэтлин повернулась на него, слегка щурясь и улыбаясь, но ни один миллиметр её лица не выглядел спокойным. В одной руке чайная ложечка, в другой — банка из-под кофе. Парень отметил то, с какой силой трясет предметы в её ладонях. — Я в порядке. — кивнула она и снова отвернулась к стойкам. — Ты будешь кофе? Питер опустил голову, глазами упираясь в тонкие венки на руках. Кровь бродила по жилам, а сердце продолжительно неприятно стягивало. Ему хотелось бы высказать всё, но он не мог. — Ты не в порядке. — возразил он, но тут же осёкся. Сжимая губы, парень всё ещё рассматривал ладони, — поднимать глаза на девушку было чересчур тяжело, хотя он чувствовал на себе её пронзительно-тонкий взгляд. С каждой минутой терпеть это становилось сложнее. Он понимал, что утверждение было неоправданно (ещё как оправданно), но не мог смириться с этим у себя в голове. Ему было тяжело даже смотреть на Гонзалес. Она выглядела до жути мрачно. — Ты лучше меня знаешь? — наконец выдавила девушка, и по голосу её стало понятно, что именно эта тема самая больная для неё. — Нет, но… — Я в порядке. — Подожди, я просто… — И ты не можешь утверждать обратное! — Ты не в порядке… — спокойно произнес Паркер, изгибая бровь в сочувственном жесте. Кэтлин замолчала, перебирая в голове одну мысль за другой. Она стояла в метре от него, но её возмущение, которого она была переполнена, так и стягивало внутренности. — Я в порядке, — разборчиво ответила она, закрывая глаза. Ладони дрожали. — Я в порядке. — повторила вновь. — Хорошо, ладно, — парень поднял руки в спасательном жесте. — Скажи, что сама веришь в это. — девушка закрыла рот, устремляя глаза куда-то в угол комнаты. — Я верю в то, — начала она, остановившись на долю секунды. — Что я… В порядке… — Ладно, — кивнул парень и протянул руку к ладони девушки, сделав до этого один несмелый шаг. — Конечно, ты в порядке, я верю тебе. — он не верил. Питер чуть сжал холодную кисть, отчего губы Кэтлин неуверенно дрогнули в улыбке. — Должно быть, зря. — после секундной паузы, произнесла Гонзалес.