Служить, спасать и задолбаться!

      Чейз посмотрел на него пустыми глазами, в глубине которых, как показалось пожарному, блеснула обида. Было видно, что полицейский хотел что-то сказать. И судя по тому, как он сжал кулаки — это что-то явно неприятное. Но не произнёс ничего. Неприятное воспоминание выстрелило в голову Чейза, заставляя в последний момент прикусить язык и молча уйти из кухни. Все, кто в тот момент находились на кухне, в непонимании уставились на Хитвейва, который был в ничуть не меньшем замешательстве. Спустя несколько секунд молчания, Блейдс всё же озвучил немой вопрос:        — И что это сейчас было?        — Хитвейв, я думал, что при работе с детьми ты научился фильтровать выражения, — с мелким укором сказала Денни.        — Я ничего такого не сказал. Это даже не самая обидная, но обоснованная шутка, — попытался оправдаться пожарный, но понял, что сейчас в этом нет никакого смысла. Вздохнув, он почесал переносицу. — Я поговорю с ним. — Думаешь, стоит? — спросил шеф Бёрнс, поворачиваясь к плите. — Может, он хочет побыть один.        — С ним явно происходит что-то неладное. Вопрос давно наклёвывался. Пришло время подсекать, пока не стало поздно.              Чейз обнаружился в месте не столь отдалённом. Он стоял напротив раковины в ванной комнате и смотрел на своё побелевшее лицо, на выделявшиеся на нём черные круги недосыпа под глазами. Руки его вцепились в умывальник так, будто без него он бы грохнулся на пол. И даже так было видно, как их бьет еле заметная дрожь. Хитвейв осторожно подошёл сзади, но не спешил заходить в, и без того, маленькую комнату. Чейз посмотрел на него через зеркало, и сейчас к опустошенности на его лице добавилась ещё и усталость. Полицейский развернулся к Хитвейву, присел на край ванны и опустил голову.        — Что произошло? — прямым текстом спросил Хитвейв. Спрашивать, в порядке ли его товарищ, сейчас не было никакого смысла. Чейз соизволил поднять глаза на собеседника, но продолжал молчать. Он явно обдумывал ответ, но, тем не менее, продолжал молчать. Хитвейва это злило. — Язык проглотил? — Чейз отрицательно покачал головой. Пожарному лишь оставалось надеяться, что он не воспринял вопрос буквально. С другой стороны, на фоне произошедших изменений, он был не против даже такой наивной причуды его товарища.        — Тогда, что случилось? — уже более снисходительно спросил Хитвейв и подошёл ближе.        — Ничего, — наконец подал голос Чейз. Он говорил тихо, но, тем не менее, всё так же чётко. — Вы, наконец, вернулись на остров, вся команда снова в сборе, — он то и дело пожимал плечами. — Вероятно, теперь всё станет так, как раньше. Всё хорошо. Я так думаю, — его слова не выражали особой уверенности в этом. Чейз, как и всегда, старался смотреть на проблемы объективно. Если ничего ужасного не произошло — значит, всё в порядке — так он рассуждал. Но, что он, что Хитвейв знали, что за всем этим внешним благополучием таится что-то неприятное.        — Тогда почему ты ушёл из кухни? Я сомневаюсь, что ты внезапно испачкался, стоя без пяти минут у плиты. Я тебя обидел? — Хитвейву было довольно странно произносить этот вопрос. Обычно, если кто-то злился на него, он понимал об этом сразу. Но это же был Чейз. Полицейского редко когда можно было по-настоящему задеть. Как правило, тот либо не понимал чего-то, либо просто делал вид, что не понимал.        — …Да, — после длительной паузы, наконец, ответил Чейз и, посмотрев Хитвейву в лицо, снова отвернулся. — Но это же просто шутка, — недоумевал пожарный. — Все же знают, что ты готовишь так себе.        — Я злюсь не по этому, — в голосе Чейза появилось раздражение.        — А почему? — Чейз встал и, подойдя к двери, закрыл её на замок. Его руки вновь сжались в кулаки.        — Пять лет, Хитвейв, — почти прошипел полицейский. — Вас не было ПЯТЬ ЛЕТ, — он посмотрел на Хитвейва, и обида в его глазах заплескалась ярче, но голос, на удивление, продолжал оставаться ровным. — Для тебя вообще хоть что-то значит эта цифра?        — Ты знаешь, что никто не мог повлиять на это. Приказы Оптимуса неоспоримы.        — Я знаю. Но от чего-то всё это время ты, как и все остальные, соизволили поддерживать со мной связь только тогда, когда вам что-то было нужно от меня. Я был один, Хитвейв. У меня уже не было друзей, на которых я мог бы положиться. Я надеялся, что вы хотя бы найдёте время прийти на встречу, — голос Чейза становился всё более унылым. — Но, увы. Этого не случилось. Я смирился с тем положением вещей, которые дала мне судьба. И тут приходишь ты с таким видом, будто всей этой разлуки не было и в помине! Будто не было тех пять лет одиночества! Будто всё осталось на своих местах! Нет, Хитвейв, потому что шеф теперь на пенсии, потому что Коди по уши в учебе, а я вынужден чуть ли не плясать в угоду новому начальнику, что возомнил себя пупом грёбаного Земного шара! Я не обязан делать вид, что всё по-прежнему, чёрт вас всех подери! — Чейз бросил на него такой устрашающий взгляд, что Хитвейв внезапно почувствовал мурашки на спине. Тот смотрел так ещё целую минуту, а потом внезапно вздрогнул. Его взгляд прояснился, и, будто осознав всё, что он сказал, Чейз замер. В глазах застыл испуг и растерянность. — Хитвейв, я… Прости. Я… Я не знаю, что на меня нашло, — он схватился за голову и присел на край ванной. — Мне правда жаль, прости, — он стыдливо опустил голову, вжимая её в плечи.               Пожарный смотрит на Чейза, пребывая в оцепенении. В голове его сейчас целый рой мыслей, появляющихся буквально из ниоткуда, но таких важных. Неосознанно сжимая раковину левой рукой, тот, наконец, моргает.        — Мог хотя бы поговорить со мной.               Чейз поднимает голову, окидывая собеседника стеклянным взглядом. Он едва ли не плачет, но всё-таки продолжает смотреть своими голубыми глазами прямо в лицо Хитвейва. Прядь черных волос, не таких смолистых, как раньше, упала ему на лоб, тем самым разрушая те старания, когда полицейский старательно прятал её за ухо. Тишина уже давит на уши, но никто так и не попытался заговорить. Такое чувство, словно они снова по разных проводах телефона, и один из них вот-вот должен оповестить, что связь оборвалась. Но этот надоевший телефонный гудок был лишь у них в голове.        — Поговори со мной, — нарушил тишину голос пожарного. — Неужели это так сложно?               Чейз едва ли не подпрыгивает, когда встаёт с края ванны. Так же едва ли не падает, когда уставшие от ходьбы ноги внезапно начинают болеть. Уперевшись руками в стиральную машину, черноволосый поднял взгляд от пола и вздрогнул, когда Хитвейв теперь оказался уже совсем рядом, невесть когда успев сделать шаг вперёд и тоже опереться руками о бедную машинку, не носившую на себе ничего тяжелее, чем три килограмма одежды.        — Какой же ты эгоист, — Чейз кратко выдыхает, прежде чем его целуют. Он вздрагивает, поддаваясь таким несвойственным в последнее время эмоциям. Губы Хитвейва были холодными и влажными, но целовали так горячо, что ничего другого просто не хотелось, кроме как сдаться и ответить.

***

— Как тебе наш сюрприз? — с энтузиазмом спросил Блейдс, мотая ложкой с кусочком торта по воздуху, рискуя в кого-нибудь его же и запустить.        — Великолепно, — Чейз бросил улыбку в сторону Чарли, прежде чем посмотреть на пилота, — особенно та часть, где я разбиваю нос тому, кто так не вовремя решил меня напугать, — тут же слышны приглушённый вздох Вирл и какое-то бормотание со стороны Хитвейва, вслед за которым по квартире прошёл смех Кейда.