Cпирали

- А знаешь, что хуже всего? Он не понимает, что проблема не только в ситуации с Джеком. Считает, что если попросит прощения сотню раз, то в итоге я прощу. Знаешь что? Если бы была какая-нибудь ситуация попроще, то, может, я бы так и сделала. Почему это так чертовски тяжело? Блэр окончила свой монолог и положила в рот большой кусочек лосося, начала усиленно жевать. Нейт, сидевший напротив неё, отрезал маленький кусочек от своего бифштекса и пожелал оказаться в любом другом месте, а не за столиком с Блэр Уолдорф, устроившей истерику. - Почему бы тебе не сказать ему, что он делает не так? – спросил Арчибальд. – Это Чак, Блэр. Он не совсем хорошо разбирается в таких вещах. - Если я скажу ему, то это будет противоречить цели! – взорвалась девушка. – Он должен сам это понять! Нейт вздохнул и спросил себя, почему вызвался давать советы. Они просто обедали с Блэр, потому что оба отказались от приглашения Лили присоединиться к воскресному сбору семей Ван дер Вудсен, Хамфри и Басс. Хотелось дать им возможность побыть некоторые время друг с другом. Нейт к тому же так и не понял, как вести себя с поссорившимися лучшим другом и собственной девушкой. Блэр, конечно, присоединились к Арчибальду и после первого же глотка начала разглагольствования о Чаке. - Я не понимаю вас обоих, - заявил Нейт. – Не могу решить, что вы любите больше – друг друга или причинять друг другу боль? Он ожидал, что Блэр съязвит в ответ, расценивал разговор как игру, подталкивающую Уолдорф к дальнейшим шагам. Но вместо этого она просто вздохнула. - Всё сложно и запутанно, но это не имеет смысла, потому что мы действительно любим друг друга, Нейт. Даже тогда, когда, вероятней всего, мы не должны этого делать. Чак сказал, что мы похожи на магниты. Видя, как я работаю над прощением непростительного, я бы даже сказала, что мы неизбежны. - Ты знаешь, что на самом деле Чака очень мучает совесть. - Серена говорила, что ты был в пентхаусе после очередной пьяной вечеринки там, но не видел никаких следов, - вдруг вспомнила Блэр. Нейт кивнул в знак согласия. – Она также сказала, что Чак запретил пускать гостей и пил в восемь утра. - Всё именно так и было, - подтвердил Нейт. – Пентхаус был чистым. Единственным неуместным предметом была бутылка виски рядом со стулом у окна. Хотя в баре было много открытых бутылок. Он пытался не пустить и меня, хотя технически я там живу. Не знаю, что происходило с ним. - Что-то не складывается, - Блэр постукивала вилкой по тарелке. – Его никогда нет на фотографиях Сплетницы, в последнее время даже фотографии проституток не появляются. Думаю, что он остепенился из-за болезни Лили, в последнее время от него даже не пахнет скотчем. - Могу тебя заверить, что скотч по-прежнему его товарищ, - Нейт вспомнил об их последней встрече. - Да-да, Серена упоминала что-то о «Johnnie Walker». Что там у вас было? Нейт колебался. Он был с Сереной в тот вечер, она уже начала засыпать, как позвонил Чак. Будучи лучшим другом Басса всю жизнь, Арчибальд знал, что если тот просит о помощи, то всё действительно плохо. Когда он приехал, сразу понял, что Чак готовится к гигантской пьянке на двоих. Нейт спросил, всё ли в порядке. Чак ответил, что нет. Нейт спросил, хочет ли он поговорить об этом. Басс лишь помотал головой и придвинул к другу бокал. Арчибальд был готов выпить сколько угодно, лишь бы поддержать друга и не оставить переживать похмелье одному. Утром они встретились на кухне, где Нейт пытался найти аспирин. Басс открыл одну из полок, достал коробочку и, разломав одну таблетку на две части, отдал половинку другу. Сам к оставшейся добавил ещё две целых и запил стаканом холодной воды. - Ничего не было на самом деле, - солгал Нейт. Если Чак попросил приехать его, а не поговорил с Блэр, то Арчибальд ничего не расскажет Уолдорф. Это их секрет, и он будет его хранить. – Думаю, что это был шаг к примирению. Знаешь, мы не в самых лучших отношениях в последнее время, - про себя Нейт заметил, что всякий раз, когда они ссорятся с лучшим другом, причиной конфликта становится Блэр. - Чак нуждается в тебе, - абсолютно серьёзно сказала Уолдорф. – Я не знаю, хватит ли ему сил пережить потерю Лили. И я знаю, что ты будешь утешать Серену, когда это случится, но, пожалуйста, не забывай про Чака. Нейт изучал Блэр. Нынешняя Уолдорф не имела ничего общего с той, что была его девушкой. Это не та Блэр, что заботилась о своём продвижении по социальной лестнице, не королева, которая причиняла всем боль, не задумываясь об этом. Нынешняя Блэр отказалась от своих игр и интриг. Она выросла и стала хорошим человеком. Это не означает, что интриги навсегда в прошлом – если ситуация того требует, то они становятся центральным вопросом на повестке дня. Но теперь у неё были более важные задачи, например, забота о своих друзьях. - Я не буду забывать о нём, - пообещал Нейт. – Но мы оба знаем, что больше всего ему нужен другой человек - ты. - Я знаю… - только и сказала Блэр. И она правда это знала. Девушка уже представляла себе тот неизбежный день, когда Лили скончается, и пыталась придумать план действий по утешению того, кого она действительно любила. Пока она была уверена только в том, что попросит Дороту готовить для всей семьи Лили, включая Чака, чтобы они не пользовались обслуживанием номеров, по крайней мере, две недели. Без предупреждения живот Блэр резко кольнуло. Нейт заметил, как резко она побледнела. - Ты в порядке? – спросил он. Блэр дышала через нос, отрицательно покачала головой, потом утвердительно кивнула, стараясь не открывать рот, из которого вот-вот могла начать обратно вылезать еда. – Можешь попросить принести счёт? – Она вскочила со своего места и грациозно, как только могла, зашагала в сторону туалета. Она была уверена, что больше никогда с её телом такого не повторится. И была уверена, что никогда больше не будет есть лосось. Блэр слышала, как двери открываются и закрываются, но не спешила открывать глаза. Это позволяло ей представить, что она спит и ничего такого не происходит. Доктора окружили её и спрашивали о самочувствии. Тёплые влажные губы, целующие лоб, через какое-то неопределённое время разбудили её. Прямо ей в глаза смотрел Чак, мягко и спокойно, с такой заботой, что больше сложно было представить. - Врач сказал, чтобы ты отдыхала, - тихо сказал он и протянул руку, чтобы откинуть прядь с её лба. - Я не смогу, даже если захочу, - пожаловалась она. – Они все просят сохранять спокойствие и спрашивают, в порядке ли я. А я просто хочу спать! Она знала, что не стоит ныть, но чувствовала потребность в нытье, ей хотелось, чтобы о ней позаботились. Чак изучал её целых две секунды, потом взял за руку и нежно поцеловал. - Я вернусь, - пообещал он и исчез. Блэр снова закрыла глаза и начала склеивать события, которые в очередной раз привели её в отделение скорой помощи. Ей стало сильно плохо в ресторане, потом Нейт укладывал её на диван в гостиной Элеонор. Блэр помнила судорогу и яростную боль, Арчибальд звонил Дороте. Та приехала из Квинса, взглянула на девушку, прокляла временную горничную за то, что та не может даже вызвать врачей. Потом были какие-то разговоры о пищевых отравлениях, обезвоживании, сильная тошнота. Затем она уснула и проснулась в личной палате, видя Чака, не отрывающего от неё взгляда. Девушка услышала, как дверь открылась и закрылась, и поняла, что Басс вернулся. - Медсестра будет заходить примерно раз в час, чтобы проверять твоё самочувствие. Доктора придут позже, а пока ты можешь спокойно отдыхать, - сказал он. – Они уже дали указание максимально снизить уровень твоих нагрузок. - Спасибо, - Блэр открыла глаза и улыбнулась. Несмотря на то, что этот жест был лишён всей энергии, он стал лучшей благодарностью для Чака. Он сидел в кресле, приставленном очень близко к её кровати, и держал за руку. - Не за что, - Басс отмахнулся. – Как ты себя чувствуешь? - Слабой, - не кривя душой ответила Блэр, - усталой. - Ты была очень обезвожена. Дорота очень долго возмущалась по поводу отсутствия каких-то лекарств на кухне Уолдорфов. Блэр попыталась улыбнуться, Дорота знала о булимии и в самые опасные дни заставляла подопечную пить специальные таблетки, чтобы держать в организме много воды, когда её там не хватало. - Сколько сейчас времени? - Почти час ночи. - И я всё ещё здесь? Это было простое пищевое отравление! Я могу отоспаться и дома, в собственной постели, а не в ужасной больничной койке. - Не надо протестовать. Врачи хотят понаблюдать за тобой всю эту ночь. Если всё будет хорошо, то уже утром тебя выпишут. - Я никогда больше не буду есть лосось. - Лосось? Что он тебе сделал? - Я ела именно лосось, когда мне стало плохо, - объяснила Блэр. – Я никогда больше не притронусь к нему. И ко всем блюдам, в составе которых есть эта рыба. И даже к суши. - Это был не лосось, поверь. Видимо, яйца, которыми вы с Сереной завтракали утром. Врачи сказали, что в них была сальмонелла. Тебя спасло только то, что ты кушаешь, как птичка. - Хорошо, - застонала Блэр, - я больше никогда не буду есть яйца. Чак улыбался, её спектакль смешил его. – Я чувствую себя ужасно, - протянула Уолдорф. - Ты и выглядишь ужасно. - Спасибо, Басс, - злостно ответила она. - Новый лист… Помнишь, я же честен с тобой, - с лёгким смешком прокомментировал он. - Если бы я чувствовала себя лучше, я бы показала тебе, куда надо засунуть этот новый лист с твоей честностью на пару, - обиженно пробубнила Уолдорф. Она заворочалась на больничной койке, пытаясь устроиться поудобнее. – Почему ты до сих пор не в постели? Тебе нужны силы, когда в твоих руках сосредоточена власть над многомиллиардной компанией. - Как я могу спать, если ты в больнице? – он не хотел даже говорить о том, что в любом случае не заснул бы без таблеток. - Ты не должен оставаться, - сказала она, в тайне надеясь, что он никуда не уйдёт. Блэр не хотела оставаться одна в больничной палате. - Я знаю, - он поцеловал тыльную сторону её ладони, потом опустил её руку на кровать и переместился в кресло. Чак подумал, что надо купить себе в кабинет больничное кресло, потому что он так привык к ним, проводя в медицинских заведениях столько времени в последние дни. – Спи, Блэр. Девушка была слишком измотана, чтобы не послушаться. Тишина и покой. Это было редкостью для Верхнего Ист-Сайда. Места, где постоянно разжигаются скандалы и рождаются сплетни. Редкий житель района мог уединиться в своей спальне, завернуться в поношенную пижаму или халат и читать. Но когда появлялась такая возможность, было грешно ей не воспользоваться. Сайрус и Элеонор были в Париже, всю времённую прислугу Блэр уволила и осталась в огромном пентхаусе совершенно одна. Её живот был не в лучшем состоянии, но врачи отпустили её после того, как утром девушка съела целую тарелку куриного бульона. Чак провёл рядом всю ночь, устроившись в совсем не удобном кресле около постели Блэр. Он ушёл только тогда, когда был полностью уверен, что Серена поедет в пентхаус с Блэр. Они устроились перед телевизором и продолжили просмотр «Секса в большом городе» с того момента, где остановились в предыдущий раз. Как бы Би ни любила свою лучшую подругу, но она была очень рада, когда Эс уехала, оставив её наедине с книгой и собственными мыслями. Блэр пыталась не думать о Чаке. Она делала вид, что ей не интересны поступки Басса, будь то укрывание её одеялом или продажа отеля. На самом деле Уолдорф давно поняла, что если бы проблема заключалась только в ситуации с Джеком и отелем, то она бы уже давно простила его и дала очередной шанс исправить их отношения. Больше двух месяцев прошло с той роковой ночи, и сейчас боль, причинённая им тогда, оставалась в ней, но куда в меньшем количестве. Проблема была в Чаке. Он был самым сложным человеком, которого она когда-либо встречала. Все они имели проблемы с родителями. Отец Блэр бросил её мать ради мужчины и переехал в другую страну. Мать Блэр была причиной её пищевых расстройств, потому что постоянно настаивала на том, что дочь недостаточно хороша. Отец Нейта сидел а тюрьме, а мать общалась с ним только с помощью электронных устройств. Отец Серены вернулся после многих лет отсутствия, а её мать, которая, вероятно, была лучшим родителем из возможных в Верхнем Ист-Сайде, умирала. Даже брат и сестра Хамфри были детьми не самых лучших родителей. Но Чаку было сложнее всех. И Блэр часто думала, что только она одна и, наверное, Лили, понимают, насколько он пострадал от отсутствия родительского внимания. Несмотря на всё это, Блэр знала, что Чак любил своего отца. Она помнила, что когда они были поменьше, все ребята читали в газетах новости бейсбола, а Басс погружался в заметки о фондовом рынке, лишь бы произвести впечатление на Барта. Она знала, что его стиль и поведение – попытка скопировать манеры отца. И в сознании Чака это был единственный путь приближения к отцу, к семейной любви, которая была у них слишком личным вопросом. Но Чак всё равно получал недостаточно любви от отца, независимо от того, как старался привлечь его внимание. Блэр знала, что алкоголь, наркотики и вся распущенность появились именно от этого. Когда и такие крайности не сработали, Чак решил взяться за «Виктролу». И даже через год после смерти старшего Басса младший пытается произвести впечатление на отца. И история с Джеком была тому доказательством. Вопрос отношений с матерью занимал совсем другое место в истории жизни Чака Басса. Он прожил всю жизнь, чувствуя вину за смерть той, что подарила ему жизнь. А потом появилась женщина, как две капли воды похожая на ту, фотография которой стояла в рамке на столе Барта. Все факты указывали на то, что она действительно миссис Басс. Блэр спустя время осознала, что должна была видеть, что всё слишком хорошо сложилось, но она никак не реагировала и лишь подталкивала Чака к сближению с Элизабет. Уолдорф хотела, чтобы её любимый был счастливым, и она знала, что присутствие родителя в жизни сделает его таким, потому только поощряла связь с «матерью», отчаянно пытаясь увидеть его улыбку. Чак запутался в лабиринте сложностей, был слишком напуган своей любовью или тем, что его любили. Но после того, как он понял, что такое любить, он уже не мог без этого. Чак хотел успеха и власти. Но кроме того он хотел и Блэр. Конечно, был способ иметь и то, и то, но он не знал, как добиться баланса между работой и личной жизнью. Он был слеп, не замечая, как страдала она, если он погружался в работу. Особенно это чувствовалось перед появлением Джека. Чак не знал, как отчаянно Блэр старалась быть идеальной спутницей его жизни. В глубине души она понимала, что если расскажет ему обо всём, то он только замкнётся. Блэр сидела на кровати, глядя в окно, за которым темнело небо и сверкали разноцветные огни. С лестницы послышались мягкие шаги, инстинкт подсказал девушке, что это Чак. Она чувствовала его приближение. Он тихо постучал в дверь её комнаты. - Заходи, - крикнула она, пытаясь за пару секунд проверить состояние своих волос. - Привет, - тихо сказал он, открывая дверь. – Я... эмм, думал… я зашёл, чтобы проверить, как ты себя чувствуешь. Он держал в руках полиэтиленовый пакет, галстук был ослаблен, а верхняя пуговица рубашки расстёгнута. Волосы не расчёсаны, а под глазами были ярко выраженные круги. Он был очень усталым, и Блэр чувствовала свою вину за его ночёвку в больнице. - Я уже лучше, - честно ответила она. – Кажется, ты выглядишь не так горячо, как обычно. Чак покачал головой и сделал пару шагов к ней, оставив пакет на край постели. - Это был долгий день, - сказал он. – Скажем так, я понял, как должен использовать свои полномочия генерального директора, когда смотрел на тебя спящую сегодня ночью. - В смысле? – непонимающе спросила она. Казалось, что он что-то задумал, пусть даже не открывает карты сразу. - Я освободил мир от зла, - сухо сказал он. – Не волнуйся, Блэр, это имеет хорошую правовую основу и заверено в куче документов. Я перекрыл ему выезд за границу, но в любой момент смогу открыть и проследить за маршрутом. - Это легально? – она бросила на него многозначительный взгляд. Чак пожал плечами. - В зависимости от твоего определения понятия «легально», - он открыл пакет и вытащил из него контейнер. – Вот, я принёс тебе ужин. -Спасибо, но я сегодня ничего больше не буду. Мне было достаточно больничного бульона. -Ты съешь это, - он покачал головой. – Хотя бы часть. – Он протянул ей банан и контейнер с яблочным соусом. – Вот, возьми ещё тост, правда он остыл, пока машина ехала. Последней из пакета была вынута бутылка имбирного эля. - У меня только что было пищевое отравление, а ты устраиваешь такой пир! - Это специальная диета. Бананы, рис, яблочное пюре и тосты. Я сказал повару отеля, что ты отравилась, и попросил что-то сделать. Вот это он собственно и приготовил. - Врач говорил о рисе и яблочном пюре, - вспомнила Блэр. – Кажется, в контейнере слишком много риса. - Это называется рисовая каша, - Чак приоткрыл крышку. – Повар сказал, что сварил рис в курином бульоне, чтобы придать ему вкус мяса. Ты можешь добавить сюда соль и соевый соус, если хочешь. Она ещё теплая. Блэр была тронута усилиями Чака, хотя густая смесь не внушала ей доверия. - Я попробую съесть немного, - сказала она, пытаясь его успокоить. Блэр взяла ложку и отправила немного каши в рот. Девушка решила, что это не так уж и дурно, просто выглядит не очень привлекательно. Чак сидел на краю постели и, скрывая зевки, наблюдал, как она ест. Блэр отложила контейнер на тумбочку, скушала половину банана и пару ложечек пюре. - Я отнесу оставшееся в холодильник, когда буду уходить. Ты должна постараться съесть это до завтрашнего обеда, - сказал Басс. - Я съем, - пообещала Блэр и решила, что пора сменить тему. – У тебя усталый вид, я же говорила, что не надо было оставаться со мной на всю ночь. - Я тебе ещё ночью ответил по этому поводу. Я не собираюсь оставлять тебя, когда ты в больнице. - Ты устал! - Дело не только в больничном кресле, Блэр, - саркастически фыркнул он. - Тогда в чём же? Неужели у тебя была какая-нибудь очень важная встреча между обедом и вечерней планёркой? – издевательски спросила Уолдорф. - Трудно заснуть, когда есть что-то, отвлекающее тебя, - его голос был очень тяжёлым. – Хотя иногда я предпочитаю просто лежать без сна. - Что ты имеешь в виду? - Ничего, - Чак снова покачал головой. – Я должен идти. У тебя всё будет хорошо здесь? Блэр кивнула. - Спасибо за ужин, - искренне поблагодарила она. Он собрал остатки в пакет и направился к двери. Блэр слушала его шаги, сидя на кровати. Она напряглась, чтобы расслышать звук отъезжающего лифта. И только после того, как полностью убедилась, что он ушёл, позволила себе погрузить обратно в мысли, акцентируя внимание на обеде с Нейтом и ухудшении её состояния. С одной стороны, она была уверена, что Арчибальд знал больше, чем показывал. С другой стороны, она понимала, что он прав. Ей и Чаку нужно поговорить. Они почти дошли до точки стагнации. Верный своим словам Чак продолжал бороться за неё, но она не делала ответных шагов. Ей хотелось бы винить в их проблемах его, но он так старался всё исправить, что Блэр даже становилось страшно. Она почти была готова простить, но боялась, что не рассчитает, сколько раз сердце может быть отремонтировано после поломки Бассом. Надо было что-то делать. И Уолдорф решила, что завтра они обязательно поговорят, даже если придётся записаться к нему на приём через личного секретаря.