Бег по лезвию, что острее бритвы...

***двумя месяцами ранее. — Мива — это твоё настоящее имя! Хамато Мива! — Заткнись! Не хочу тебя слушать. Я — Ороку Карай! — Ты же сама понимаешь, что Шреддер лжет. Та фотография явное доказательство…       Я вела патруль в этот вечер и была крайне удивлена, увидев Карай в компании нашего заклятого врага. По всей видимости они даже не начинали драться и просто разговаривали, пусть и на повышенных тонах. Остановив отряд, я прошла вперёд одна и предстала перед удивленными собеседниками. — Карай, что происходит? — Ничего, — сухо ответила подруга — Уходи, Лео, я подумаю.       Черепашонок ушёл оставив нас одних… На все мои расспросы она молчала или огрызалась. А затем, сказав, что ей надо сходить куда-то по поручению отца, исчезла…

***       Я нашла Рёту в его комнате безразлично жующим виноград из огромной тарелки. Надо сказать, что он постоянно жуёт какой-нибудь фрукт. Почти на все деньги, что выдаёт всем своим подчинённым отец, Рёта покупал фрукты. Полки в его комнате были завалены яблоками, персиками, грушами, сливами… и так далее, и тому подобное. Но вегитарианцем он не был и ел мясную пиццу с таким же аппетитом, что и… ну, скажем, абрикос. Кстати говоря, поедание фруктов не было его единственным увлечением. Насмотревшись видео про самоделки, Рёта все свободное время отдавал на склеивание, вырезание, сшивание, вязание (!) и даже вышивание лентами, мулине и бисером. Пройти по его комнате было очень сложно. Везде были разбросаны поделки моего друга…       Конечно, апатия моего Рёты была деланная и происходила от обдумывания. Чего? Не известно никому. Спустя пару секунд мне пихнули в руки тарелку с виноградом даже не заботясь о том, буду я его есть или нет.       Рёта снова без умулку болтал обо всем сразу, а затем заявил, что связал мне шарф и довязывает варежки. На вопрос «Зачем, сейчас же начало лета» последовал лаконичный ответ «Пригодится «. Ну, пригодится, так пригодится. А друг уже был занят завариванием чая и поиском печенек в своих завалах…       Так мы просидели до вечера. Выяснилось, что Рёта тоже идёт на задание. Там будет и Карай. Парень не придавал особого значения этой вылазке. — Для нас это обычно. Что тут уж боятся. Нас не убьют. Мы очень хорошо обучены. А раны и царапины заживут когда нибудь…- так болтал он, от души веселясь над моими предчувствиями неизбежного… .       Мы мчимся по тёмному лабиринту туннелей. Приказания отца получены и немедленно начали исполняться. Мы бежим и бежим… темнота не помеха нам. Тяжелые тренировки с раннего детства дают о себе знать. Мы видим в темноте как кошки, двигаемся безшумнее фантомов, в наших сердцах нет ни капли страха перед ранами, болью, смертью… «Вы должны пробраться в логово наших врагов — до сих пор звучит грозный голос отца в наших умах — пробраться не заметно и безшумно. Вы вырежите черепах, пока они спят и не ожидают нападения. Но не убивайте крысу и приведите его ко мне. Он должен ответить мне за все… Здесь не справятся футботы, это сделаете вы…»       Вот поворот и ещё поворот… мерцают блики редких лампочек в сточной воде. Визжат, испуганные нашим приближением, мерзкие грызуны. А нам все равно…       Но как так получилось, что мы поменялись ролями с нашими врагами. За одно только мгновение превратиться из охотников в жертв. Какая нелепость!.. На нас напали. Отделились от мрака четыре тени и набросились на нас. Это они… Кто их предупредил? Как догадались?.. эти вопросы пронеслись у меня в голове. Но долго думать не приходилось. Они отаковали со всех сторон и надо было отражать удары. Вдруг резкая боль пронизала мою руку. Катана выпала из неё и густая, липкая житкось закапала на тёмные плиты. Кровь… Я ранена…       В этот момент что-то острое расцараполо бок. В моей голове помутилось и я медленно осела на пол тихо застонав. Рёта это заметил. Он стал приближаться ко мне, что бы помочь. Его нагината изредка сверкала отражая свет тусклой лампочки.       Где-то в стороне дралась Карай. Я слышала, как стучит её като… А Рёта всего в двух шагах от меня. Я уже слышу как он говорит слова поддержки и пытается шутить. Мне ясно, что ему не до смеха… Но вот, ноги моего друга подкосились, он упал на колени… Нагината со звоном вылетела из его руки… Кто-то презрительно толкнул его ко мне… и тут я увидела, что в груди Рёты торчит сай. . Мой друг ещё жив, но минуты его сочтены. Он что-то шепчет, я наклоняюсь ниже, что бы услышать… — Прости, не… Не смог… Сказать раньше… Пока не поздно… Я тебя люблю… Спасибо, Акари… Что… Что всегда была рядом… Кстати, ты исполнила обещание… Спасибо и… и прости…       Рёта шептал задыхаясь это, а я рыдала и целовала родное лицо, глаза которые в последний раз смотрят на меня, губы, что шепчут признание в любви и благодарность. Наши враги не трогали нас. Они дали проститься нам. Но по моему лучше было, что бы кто-нибудь убил меня, окончил эти страдания. От большой потери крови и от сильных переживаний я потеряла сознание… — Стой, Рёта! Ты куда? — кричит семилетняя девочка. — На тот холм! Там растёт такая красивая сакура. А ещё видно море! Догоняй, Акари! — мальчик машет призывно рукой. — Я не успеваю! Рёта, подожди маленько. Он, весело смеясь, остановился. Девочка все бежит и бежит и наконец падает в крепкие обьятия своего друга. — Какая ты медленная! Как черепашка! — беззлобно подтрунивает он над своей спутницей, а она лишь заливисто хохочет над этим сравнением       Дети, взявшись за руки пошли в прекрасному дереву. Сейчас была пора цветения, поэтому в воздухе носился тонкий аромат. При лёгких порывах тёплого ветра лепестки отрывались от темно-коричневых ветвей и медленно опускались на землю.       Ну вот, Рёта и Акари на холме. Девочка завороженно уставилась на открывшийся вид. — Как же красиво! Я… Я хочу остаться тут на всегда! — у неё перехватило духание от восторга. - Здесь только сейчас красиво. Это место считается проклятым. У местных есть поверье, что в полночь, на этом холме собирается шабаш всякой нечести. Я один раз бегал тайком ночью сюда… Знаешь, тут очень жутко. — Да не верю я в это все. Ведьмы, черти, вампиры… Выдумки суеверных старух для запугивания детей. — Ну как знаешь… Дети молча стали созерцать красоту весенней природы. Было очень тихо. Только шелест нежных лепестков, да шум далёкого прибоя нарушали безмолвие природы. Близилась ночь, солнце почти скрылось за морем. Уставшая Акари прилегла на колени к своему другу. — Мы машины смерти на службе у Ороку Саки… — думая в слух проговорил Рёта. — А? Ты о чём? — она поднялась и стала протирать глазки, которые уже слипались — Всего лишь машины… И он не ставит наши жизни ни во грош. Мы когда-нибудь погибнем. Да, нас убьют на каком-нибудь задании. Не стоит рассчитывать на тихую смерть. И это естественно. Мы обречены уже сейчас на такой конец… Акари! — Что? — Обещай, что будешь плакать, когда меня убьют. У меня есть только ты и больше никого! Единственное родное существо в этом жестоком мире. Обещай! — Я обещаю… — девочка готова была расплакаться. — А я клянусь, что буду всегда рядом, всегда буду защищать тебя…