Память

— Саттар… Саттар, пробудись. Голос казался далеким, даже эфемерным. «Саттар… Что? Кому принадлежит это имя? Оно — мое? Кто я такой? Голова… Проклятие, где я?» — Почтенный Саттар, ты должен пробудиться. К тебе взывает легион. «Легион? Верно, легион! Я -… Мое имя — Саттар. Я — воин… Легионер XX-ого легиона, избранный воин Альфария и личный телохранитель госпожи… Госпожи? Ее имя, я… Я не могу вспомнить его. Проснуться, я должен проснуться. Минуту… Почему, почему я не могу открыть веки? Почему здесь так темно и холодно? Не чувствую тела.» В это мгновение тьму неожиданно разорвала вспышка яркого света, по телу пробежала приятная, будоражащая боль. Саттар попытался встать, но не смог. Зрение сотряслось в потоке серых помех, тело не слушалось, а язык предательски не двигался. «Что? Нет-нет-нет, не может быть…» Неожиданно разум легионера сотряс волна боли столь сильной, что астартес чуть было не потерял сознание. Перед глазами побежали бесконечные потоки информации закодированные в двоичном коде: отчеты о состоянии несущих и вспомогательных систем доспеха и вооружения, оперативная база данных легиона, сводка о проводимых на данный момент миссиях действующей тактической ячейки. — Ст… Статус!!! Прерывистый гулкий рев, доносящийся из могучих динамиков саркофага, сотряс окружающую действительность. — Почтенный Саттар, вы были смертельно ранены во время последнего боя на Даларе VI. По приказу примарха вас поместили в священный корпус дредноута, дабы вы и дальше продолжали службу легиону, неся его волю среди мрачных звезд. — продекламировал отдающий жестким металлом голос. Новое тело легионера-ветера было обесточено, так что Саттар не мог даже повернуть голову. В сердце воина бушевал шторм холодной ярости и злой досады. «Живой труп» — Назови свое имя, брат-легионер. — Синдзи Икари, господин. — Синдзи?! — сконфуженно переспросил Саттар. — Да, учитель. Это я. — с печалью в голосе произнес техно-десантник. Легионер прикоснулся ладонью до шлема «древнего». Повисла долгая пауза. — Сколько я спал? — Пол века, мой господин. Долгих пол века. — Подай питание. — Господин, вы еще… — Я приказал освободить меня! — рыкнул Саттар. — Как пожелаете, господин. — немного погодя, ответил Синдзи и нажал на руну активации.

***

 — Синдзи, так ты все-таки стал астартес? — будто бы еще не приняв это, вопросил древний воин. — Да, учитель. Я стал легионером. — спокойно ответил техно-десантник. Два легионера стояли друг напротив друга, посреди просторной мастерской, в окружении снующих туда сюда сервиторов, выполняющих свои повседневные обязанности, ровно так же, как и в былые времена, от чего оба испытывали некое темное чувство ностальгии, от которого ныло сердце, а голову наполняли тяжелые мысли. Действительно, ситуации до смешного была идентична той, которая те уже когда-то переживали: момент их первой встречи. Тогда Синдзи было всего пять лет. Ровно так же, как и сейчас, Саттар тогда нависал над мальчиком, словно некая гора, целиком и полностью затмевая того своей громадной тенью. То же молчание, то же витающее в воздухе напряжение, то же мистическое чувство неловкости. Правда было одно важное отличие: сейчас перед ним стоял уже не мальчик, а могучий воин легиона, адепт культа машины и его полноценный боевой брат. Закованный в тяжелый, сильно модифицированный доспех mkIV, чьи бронепластины были стилизованны под чешую змия, держащий массивный силовой топор, знак его статуса в легионе, воин вызывал уважение. — Жаль, что все так получилось, господин. — тяжело вздохнув, произнес техно-десантник. — Коль того захотел примарх, значит так тому быть. — Верно, господин. Жизнь за легион, так? — Да, жизнь за легион, Синдзи. Жизнь за легион… Вновь повисло молчание. — Ты следил за моим телом все эти годы? — Нет, господин, лишь последние три десятилетия. Саттар перевел взгляд на свое тело. Украшенная витиеватыми узорами, инкрустированная драгоценными камнями броня дредноута блекло сверкала в свете старых галогеновых ламп. Множество едва заметных после тщательного ремонта сколов и шрамов от пробоин говорили о том, что контептор уже не раз оказывался участником страшных битв в самых темных частях империи. В поле зрения воина попалась старая опаленная огнем пластина с некими вытравленными на ней рунами. Саттару понадобилось меньше мгновения, чтобы узнать ее. — Это саркофаг Визаара, ведь так? — Да, господин. — Он погиб в битве за верфи Марзена? — Да, господин. — Как это произошло? Техно-десантник перевел взгляд свой топор, будто бы пытаясь найти в нем силы и смелости. — Защищая вас, мой господин. Саттар долгое время молчал перед тем, как вновь заговорить: — И зачем, дурак? — едва слышно прошептал он. Жалобно застонали серво-приводы сжимающегося в кулак энергетического когтя. Угрожающе заревела силовая установка дугового реактора. Зловеще заклубились сопла из-за спины могучей боевой машины, окутывая корпус черной маслянистой пеленой дыма. Синдзи сделал шаг в сторону от «древнего». — Лорд Саттар, я требую, чтобы вы усмирили свой гнев. — властно заявил техно-десантник, демонстративно выставив лезвие силового топора перед собой. Синдзи обступили несколько десятков сервиторов и три боевых автоматона модели «кастелякс». Ретинальный дисплей шлема и интегрированная в черепную коробку система управления и авточувств дредноута взвыла, регистрируя повышенный уровень угрозы и разрабатывая возможные варианты противодействия потенциальному неприятелю. «Отставить» — мысленно отдал команду Саттар. Система управления отозвалась незамедлительно. Экстренный впрыск хладагента в реактор и псевдомышечные волокна. Принудительная дезактивация кабелей питания и магнитных катушек в предплечье. Перезапуск всех энергетических контуров. — Благодарю, господин. — слегка поклонившись, произнес техно-десантник. Звучно застрекотал кортекс-контроллер передавая волю хозяина находящимся около него машинам. Сервиторы вернулись к выполнению своих обыденных функций, в то время как кастеляксы опустили стволы своих болтерных пушек. — Разве не вы мне когда-то говорили, что лишь узколобые, заурядные, мало чем полезные для общества люди поддаются своим внутренним страстям и теряют контроль над своими мыслями и поступками? Синдзи уперся взглядом в нагрудную пластину своего старого воспитателя. Символ скованной цепями древнетерранской буквы «альфа», символ прошедший с легионом с самого его основания вызывающе сверкал темным серебром. Многие придавали глубокий сакральный смысл символу трехголовой гидры, при этом совершенно забывая про древний и почтенный герб легиона. Синдзи считал это оскорбительным. В «альфе» было ничуть не меньше потаенного значения. Для техно-десантника «альфа» подразумевала то, что он и его братья всегда находились на острие событий; то, что они были лучшими, первыми среди равных, несущими наследие далеких, полумифических эпох древнего человечества; то, что они, в отличии от многих, не забыли своего наследия и предназначения. А цепи… Его близкие братья видели в них символ их верности человечеству и идеалам Великого Крестового Похода. Словно цепи, они окутывали Империум со всех сторон, защищая его от врагом как внутренних, так и внешних. Кто-то из летописцев, которые решили отправиться вместе с ними в неизвестность, дабы даже там выполнять свой долг запечатления пусть и печальной, но великой эпопеи легиона, говорили о том, что этот символ олицетворял их закрытость, страшную загадку, которая будоражит умы всех тех, кто не принадлежит к их «семье». Для Синдзи же «Альфа» была памятником, памятником всякому, кто решил связать свою судьбу с XX-ым, что их жизнь — это служение неотрывно связанное с рядом ограничений и запретов: семья, родной дом, безмятежная жизнь, тихая естественная смерть и т.д. По крайней мере то ему казалось раньше. Но сейчас, когда легион наконец смог приблизиться к тому, что можно назвать родным домом, к тихой гаванью, где легион сможет осесть, его позиция по данному вопросу стала неуместной, не отвечающей в полной мере действительности. — Саттар, я пробудил вас не для того, чтобы вы испытывали боль. Я пробудил вас для того, чтобы показать вам надежду. Вы сделали очень многое для легиона, и за это он вам безмерно благодарен. Потому я взял смелость представить вам то, что возможно поможет нам избежать бесславного конца нашей легенды. Синдзи нажал на серию рун на своем предплечье. Створки мастерской с шипением начали разъезжаться в стороны. Саттар перевел взгляд на открывшийся им вид. За бронированном панорамным стеклом находилась звездная система. Восемь планет, две звезды. Каждый из миров горел сотнями огней в окружении более, чем пяти сотен кораблей всех типов и размеров. — Врата Вечности находятся здесь? — Да, господин. — Как далеко эта система от Терры? — Сложный вопрос. Мы уже около десятилетия странствуем без света Астрономикона, и потому сказать что-либо наверняка не возможно. — Лорд Альфарий, первая, тринадцатая и пятьдесят третья роты вернулись с поверхности Улсура, столичного мира этой малой империи отколовшегося экспедиционного флота человечества. Примарх отдал приказ на мобилизацию. Мы начинаем высадку через три стандартных терранких часа. Мысленной командой Саттар взвел хронометр на 3 часа. — Кто пойдет в первой волне? — Силы имперской армии, ударные части штурмовых рот и передовые части механикус. Они обеспечат безопасную зону высадки для сверхтяжелых транспортов. — Рей будет пилотировать «Доминус Рекс»? — Да, господин. «Доминус Рекс» возглавит третью когорту Легио Инфибулус. — Угрозы? — Звездная флотилия местных сил ВКС и крупные части хорошо вооруженных и обученных СПО на поверхности. Повисла пауза. — Ты разбудил меня здесь, а не в склепе древних лишь за тем, чтобы показать это? — Да, господин. -… — -… — — Я высажусь в первой волне? — Нет, мой господин. Вас оставят в качестве командира на этом корабле, дабы вы руководили им во время космического сражения. Саттар промолчал, развернулся на месте и зашагал в противоположную часть мастерской. Гулким эхом тяжелобронированных сабатонов дредноут сотрясал окружающий его пространство. Крупнокалиберная роторная пушка, установленная в правую конечность, хищно проворачивала стволы, то ускоряя, то замедляя крутящий момент орудия. «Даже сейчас, он все равно не может заставить себя не идти в первых рядах…» — грустно подумал Синдзи. — Где десантная палуба? — Вы нарушаете прямой приказ примарха. — Где палуба, Синдзи? — Сэр, вы не можете… — Синдзи, я не могу остаться в стороне. Ты же сам это прекрасно знаешь. Я — воин, чемпион, символ воплощенной в металле ярости. Я обязан идти бок о бок со своими боевыми братьями, питая их волю и решимость. Разве это не так? Теперь Я — дредноут. Мое тело создано для войны в абордажных операциях и битвах на поверхности. — Оно создано для поддержания жизни, мой лорд. — Синдзи, каждый создан для несения своей, индивидуальной службы. Всю свою жизнь я был солдатом. Я не командир, не стратег, но острие копья моего примарха. Так позволь же мне быть рядом со своим лордом в этот роковой час. Позволь мне послужить своему владыке в последний раз. Я уже мертв. Я не вправе вести живых в битву, как командир, ибо я так или иначе буду стремиться встретить свой конец. -… — — Прямо и направо, там будет грузовой лифт прямо на палубу. Следуйте указателям. Я распоряжусь, чтобы для вас приготовили капсулу. Командование кораблем будет перенаправлено на меня. — ответил Синдзи, стоя спиной к древнему и смотря в черноту космоса. Дредноут остановился у выхода из мастерской. — Синдзи, спасибо. -… — «Ты вырос Синдзи. Из тебя выйдет хороший лидер. Ты еще понадобишься легиону, а я… Я сделаю все возможное для того, чтобы расчистить дорогу перед тобой.»